Город детства.
Соскучилась по шу пуэру.
Он ждал меня на почте почти неделю, а я спешила домой с мыслями о нем.
Мой шу, родной, любимый и бесконечно преданный.
В этот раз заказала всего два вида по полкилограмма каждого.
Одни бошки крупные и "рыхлые", легко разбирающиеся на чаинки, другие, наоборот, мелкие и напоминают собой "камушки".
Когда мне более менее нормально по состоянию, я пью габу, а когда совсем плохо и грустно - я прихожу к шу.
Несколько лет подряд, во времена моей жизни в Питере, я ездила в небольшую церковь.
Там всегда кто-то стоял перед иконой на коленях и плакал.
Тихо, молчаливо, отчаянно крестился и плакал.
От шу пуэра у меня, примерно, такое же состояние.
Мне хочется плакать, но совсем не осталось слез.
Сижу, обняв ладонями горячий чайник.
Шу пахнет детством, добротой и счастьем.
Все такое забытое, что кажется нереальным, придуманным и не твоим...
Недавно я объясняла женщине, почему называю кривые чашки - "мятными пряниками".
Мама пекла такие всего один раз в год.
Я покупала ей масло мяты в аптеке.
Да, возможно, оно было совсем не для кулинарных целей, но ни маму, ни меня это не тревожило.
Мама доставала из духовки ароматные пряники и густо смазывала их взбитыми с сахаром яичными белками.
Глазурь не успевала застыть, а я уже начинала пробовать.
Липкий, мятный ароматный пряник исчезал в считанные секунды.
Много лет подряд я покупаю белые кривые чашки, которые напоминают мне о маминых пряниках.
Вчера мы вернулись из нашего короткого путешествия.
Город моего детства стал другим, чужим и совсем не моим.
Единственное, что осталось прежним - это запах.
На улице пахнет точно так же, как и двадцать лет назад, как будто время остановилось.
Напротив пятиэтажки растет яблоня, с которой я воровала яблоки, зеленые и кислые.
Мне ни разу не удавалось дождаться, вытерпеть, когда они наберут сок и сладость.
За день до отъезда встретила тетю Таню - это соседка по площадке.
Мы стояли у подъезда и говорили о тех, когго больше нет.
Тетя Таня, дядя Толя, моя мама.
Я показывала фотографию памятника, который поставила маме.
Стоило закрыть глаза и можно было увидеть, как мы сидим на лавочке у подъезда.
Мама грызет семечки, как всегда подгорелые, а тетя Таня возвращается с дачи.
Она подсаживалась к нам поболтать.
Голос тети Таниной внучки возвращает меня в реальность.
Белокурая кудрявая девочка в платье цвета синего неба.
Красивая! Как из сказки.
Она, не здороваясь и не стесняясь, обнимает меня за ноги.
До апартаментов, в которых мы остановились, я иду с улыбкой на лице и ощущением счастья.
"Какая хорошая девочка, надо было ей подарить что-нибудь", - думаю я.
В наш последний день мы снова идем пройтись по гарнизону, чтобы попрощаться и отпустить...
"Здравствуйте!Здравствуйте!" - раздается крик на всю улицу.
Василиса, та самая девочка, бежит ко мне со всех ног.
Я открываю рюкзак и достаю оттуда крошечную глиняную птичку.
" Держи, это тебе, подарок. Она волшебная" - говорю я.
Девочка исчезает из вида так же внезапно, как и появилась.
Теперь, она бежит в гараж, чтобы показать волшебную птичку своему папе.
Родители Василисы не живут вместе, девочка больше времени проводит с мамой.
Мы идем по дороге, когда вновь раздается детский крик.
Василиса подбегает и обнимает меня.
- Надо загадать желание, чтобы птичка исполнила его, - объясняю я.
- Да, да, я уже загадала, - говорит Василиса.
Мы проходим мимо моего дома, мимо почты и ларька, где продавалось мороженое.
Мой город детства, которого больше нет.
