Человек человеку волк, а зомби зомби зомби
- Ты что, ошалел? - спросила я своего зрительного приятеля, к которому всегда обращалась с вопросом «ну что еще посмотреть?», когда он предложил мне «Ходячих мертвецов». Всегда доверяла его советам, благо вкус на кино у него хороший и совпадает с моим. А тут! Что это за страшилка про зомби-апокалипсис? Ну и дурновкусица американская…
Не тут то было! Никакая не страшилка, и сюжет построен вовсе не на скачках с препятствиями с беготней от полуразложившихся чудо-юдищ. Фильм, весьма тонко показывающий психологию человеческого сообщества, столкнувшегося с проблемой физического выживания, где все сведено к простому принципу: или ты, или тебя.
Весь сюжет построен на противостоянии двух лидеров небольшой группы людей, волею судеб оказавшихся в одной лодке. Один из которых, «хороший», главный герой и признанный глава лагеря, из раза в раз сталкивается с противодействием другого: их взгляды на новую постапокалиптичную жизнь резко не совпадают.
Вот «хороший» призывает снарядить всех дееспособных мужчин на спасение человека, брошенного группой на верную смерть в местности, наводненной «ходячичми». «Плохой» против, ведь в таком случае группа неоправданно рискует жизнями немногих оставшихся из мужчин, и численные потери усугубят угрозу жизни всего лагеря. То они решают, приговорить ли к смерти одного из своих, в силу каких-то причин оказавшегося ненадежным членом группы и потенциальным источником опасности...
Проявить человечность или свести риск к минимуму? Остаться людьми или остаться в живых?
Если смотреть на суть этого конфликта с помощью системно-векторной психологии Юрия Бурлана, то все просто: главный герой руководствуется в принятии решений ценностями зрительного вектора: состраданием, участием к другим. Зрительный, вектор, единственный из восьми, идущий по жизненному коридору человечества «секс и убийство» в обратную сторону. Антисекс и антиубийство! Зрительные свойства единственные создают натяжение простым инстинктам, делая из животного человека, заставляя человека стать Человеком.
Обречь себя на гарантированный риск для жизни? Да, ведь ему невыносимо думать о ком-то, обреченном на страшную смерть, ему нужно помочь! Сохранить жизнь человеку, несущему угрозу? Да, ведь нужно дать тому хотя бы шанс выжить!
И только «плохой» понимает, что такие решения - это скорее проявление безответственности, чем героизма, и сострадание не более чем личная слабость, которая застит глаза и ставит под угрозу жизни десятков людей.
Своим натяжением зрительная мера долгими тысячелетиями создавала нравственные ориентиры для всех остальных. Человек только тогда член цивилизованного общества, когда он им следует, когда принимает на себя надстройку зрительных анти- .
И «Плохой» первым начал понимать, что все они уже давно не являются культурным сообществом. Человечество на грани вымирания, цивилизация рухнула, нет больше государственных границ, нет законов. И раз так, то пора понять, что не остается места ни морали, ни нравственности, которые в новых условиях только снижают шансы выжить. Теперь зрительное антиубийство - это лишь фора противнику.
Перед лицом смертельной опасности мгновенно слетает любая надстройка. Борясь за свою жизнь, человек адаптирует ситуацию исключительно животными инстинктами, и это правильно, ведь как иначе? «Если пришли убивать тебя, убей первым». Можно убить в самозащите, но пустить пулю в лоб кому-то за то, что он только может совершить, но еще не совершил, и даже неизвестно, совершит ли когда...
Такой конфликт - это очень наглядный пример зрительного натяжения в действии. Зрительный вектор, который не способен к насилию и убийству, и потому сам же первый в очереди на смерть. Эта мысль не оставляла меня на протяжении всего просмотра фильма.
С одной стороны, очевидно, что с точки зрения выживания, это большая ошибка - оставлять место зрительным сантиментам. А с другой… отмена зрительной морали и нравственности угрожает положить конец даже тени привычного взаимодействия между людьми, моментально стирая у оставшихся в живых последнюю память о цивилизованном, неживотном существовании.
Все хорошо, что хорошо кончается. Здесь, как и всегда в кино, все кончалось хорошо, и с минимальными потерями все могли радостно и с облегчением вздохнуть: все снова остались при своем, к тому же получили возможность гордиться собой за проявленное мужество в очередном усилии несмотря ни на что сохранить человеческое лицо.
Однако, все хорошо кончается только в кино. А в реальности, под началом которого из двоих вы хотели бы оказаться - «Хорошего» или «Плохого»?