Толкин и совок
На днях у Сергея Белякова случилось обострение совкофилии, одним из результатов которого стал пост-опрос ВКонтакте (уже стертый) с прозрачной такой мыслью, что сохранись «союз нерушимый народов свободных», то ситуация с Толкином, его книгами и всем, что связано с его творчеством, была бы не хуже, чем сейчас, в современной России, а то и лучше.
Это явная и очевидная ерунда хотя бы потому, что при совке Беляков - и не он один - давно бы куковал на нарах как член организованной группы по распространению самиздата. Но есть соображения и более общего свойства.
Во-первых, Толкин как католик и традиционалист, явный нелюбитель СССР и коммунистов (см. «Письма») никогда бы не оказался в списке тех англоязычных авторов, которые публиковались в СССР сколько-нибудь большими тиражами. Если бы вдруг дело дошло до издания «Писем», то часть их была бы, несомненно, как всегда в таких случаях в совке, вымарана цензурой.
Напомню, что первый опубликованный русский перевод ВК, Кистямур, так и не был издан до конца до распада СССР: «Возвращение Короля», очевидным образом, должно было вызвать у советской цензуры куда больше баттхерта, чем «Хоббит», «Братство Кольца» и «Две башни». До того ВК ходил в самиздате, а его самопальные переводы делались советскими околодиссидентами. Обеим сторонам было очевидно, что вещи Толкина - это антисоветчина.
Как бы то ни было, бум переводов Толкина на русский и их публикаций начался только после распада СССР.
Но даже если отодвинуть в сторону идеологию и политику, найдутся и другие факторы - препятствовавшие и препятствующие до сих пор знакомству русскоязычных с Толкином.
1) «Железный занавес». Если кто не помнит или не знает, в советские времена было очень, очень трудно добыть книгу, напечатанную за границей. Почти невозможно купить, в библиотеке некоторые книги были в спецхране, и нужно было иметь допуск. Причем речь идет не об «Архипелаге ГУЛАГ» каком-нибудь, но примерно о чем угодно. За границей закупался определенный набор книг, а все остальное, даже совершенно невинное, типа перевода «Сэра Гавейна и Зеленого рыцаря» на новоанглийский, добыть было нельзя. Только обходными путями, через «выездных», через спекулянтов. Я помню, как я студенткой, т.е. уже после 1991, ездила в Иностранку читать «Письма Толкина» по-английски, потому что их просто-напросто не было в библиотеке МГУ - крупнейшего и авторитетнейшего, на минуточку, вуза. Не знаю, был ли в МГУ Oxford English Dictionary, но я его видела только в той же Иностранке. Таким образом, каждый человек, который владеет книгой Толкина, изданной за пределами бывшего СССР, может быть уверен, что при совке этой книги бы у него не было (еще один привет Белякову, коллекционеру в том числе забугорных изданий).
Еще одно следствие железного занавеса - плохое знание иностранных языков в совке. Я как преподаватель английского могу много об этом рассказать! Из-за уничтожения дореволюционных элит в СССР было очень мало людей, которые хорошо знали иностранные языки и могли им учить. Более того, знание иностранного языка в 30-ые могло запросто довести человека до помянутого ГУЛАГА: в тогдашних методичках по ловле шпионов одним из признаков шпиона было как раз знание иностранных языков. И получалось, что иностранные языки не только в школах, но и в вузах преподавали люди, которые если и видели живого носителя, то давно и недолго. Например, моя мама, выучившись на преподавателя английского и немецкого, увидела живых носителей немецкого и услышала живой немецкий только тогда, когда они с папой приехали служить в Германию, в ЗГВ. И маме поначалу пришлось очень тяжело, потому что живые немцы говорили как-то не так, как ее учили.
Ладно, Драйзера какого-нибудь еще можно нормально перевести, взяв Мюллера словарь (наверное). А вот с Толкином этот фокус не проходит, и значительная часть косяков советских переводчиков Толкина - явно результат невозможности для них прилично выучить английский и работать с аутентичными словарями английского (OED в первую очередь). И, к сожалению, старшее поколение переводчиков по современным меркам - в значительной мере игнорамусы и халтурщики (вроде Соколова, который «подарил» нам Бобровый утес в переводе Мартина).
Далее. Если мы откроем «Письма Толкина» на пост-ВКшных письмах, мы увидим, что Толкин много отвечал на вопросы, связанные с переводами ВК на другие языки. Даже написал специальное руководство по этому поводу. Я уверена, в отсутствие железного занавеса добросовестная Рахманова могла бы написать Толкину, можно ли использовать в русском переводе идиомы типа «не бог весть что» (лучше не надо) и что Толкин имел в виду под deep elves (нолдор, «глубокомудрые» эльфы). И что если бы английский был для Рахмановой живым языком, а не чем-то вроде латыни, не имела бы места ситуация, когда на рисунках русскоязычных художников шерсть на ногах у хоббитов напоминает валенки, в то время как все остальные рисуют шерсть на верхней стороне стопы (как в фильме, например).
Так что все, кто вынес из школьного английского только фразу «Ланден из зе кепитал оф Грейт Бритн», должен быть благодарен за низкий уровень английского и невозможность читать в оригинале хотя бы «Мистера Блисса» именно совку.
Сюда же неправильная передача имени автора - «Толкиен»: потому что где же редактору или переводчику найти живого носителя, чтобы узнать у него, как произносится эта фамилия? За границу выпускали единиц, а за попытки контактировать с иностранцами без разрешения соответствующих органов можно было больно и неприятно схлопотать.
Очевидным образом для перевода и для понимания Толкина требуется определенный уровень не только английского языка, но и образования, и знакомства с мировой культурой. Чтобы, например, не писать в самодельных примечаниях к одному из первых переводов «Листа Ниггля» «Альфред Великий - король Западной Саксонии» вместо «Альфред Великий - король Уэссекса». Адекватный уровень в советские времена был достижим буквально для единиц. Где в итоге академическая русскоязычная толкинистика? Ее практически нет и по сей день (не только из-за совка, но тем не менее). Да, в советские времена писались какие-то диссертации по Толкину, но увы, что можно написать непровинциального, если у тебя нет возможности ни добраться до остальных текстов Толкина, ни до англоязычной критической литературы, если ты не можешь обратиться за советом к тому же Шиппи, если тебе за каждой справкой из OED надо ехать хорошо если не в другой город? Так что все, кому не хватает адекватного - академического, комментированного - перевода ВК, кому недостает глубоких русскоязычных комментариев, статей и монографий по толкинистике, могут смело винить в этом совок.
2) Плановая экономика. Кто не в курсе, в СССР была не рыночная экономическая система, а плановая: какую ткань для платьев производить, какого цвета печатать обложки для тетрадей решали некие органы. В результате в совке, даже в глубоко послевоенные годы, царил постоянный товарный дефицит: помню, как мама брала меня, скажем, пятилетнюю, и мы с нею шли несколько километров за железную дорогу, в поселок Северный, где, в отличие от нашего города (20 км от Савеловского вокзала, не Сибирь какая), можно было купить масла. Меня мама брала с собой, потому что масло продавали не сколько хочешь, а по килограмму в руки, чтоб не доставалось спекулянтам.
То же самое было с книгами. Даже без цензурных запретов решение, какой тираж будет у той или иной книги, принималось безо всякого учета потребностей читателей, рынка: советских чиновников это не интересовало. И помню этот вечный книжный голод: когда на полках в магазине стоит всякая ерунда про счастливое советское детство, но никак, никак невозможно купить в магазине или даже взять в библиотеке Булычева, Стругацких, Дюма - ничего из того, что я любила читать.
Первый «Хоббит» («Английская литературная сказка»), например, достался мне так: я, оправдывая фамилию, раз или два в месяц таскала на тележке через весь город Долгопрудный 10 кг газет в пункт приема макулатуры. Если тебе везет, ты, простояв в очереди, получаешь абонемент - такую бумажку с названием книги и местами для марок. Чем больше спрос на книгу, тем больше макулатуры надо на нее сдать. Потом, с заполненным абонементом ты торопишься в книжный магазин и, если книги не расхватали до тебя, радостная ее выкупаешь.
Еще дефицитные книги можно было «доставать» у спекулянтов, но этим надо было специально заниматься. У моей подруги папа был как раз такой добывальщик, и я просто кормилась от их книжного шкафа (Наташка, спасибо тебе и твоему папе!).
Еще книги можно было купить на рынке. Летом перед выпускным классом я работала и заработала целых 90 рублей, на которые купила на рынке четыре, что ли, книги: помнится, Кир Булычев тогда влетел мне в 25 рублей.
Так что все, кто коллекционирует издания Толкина хотя бы по-русски, могут быть уверены, что при совке они бы либо не могли этого делать, либо им это стоило бы огромных усилий и денег.
3) СССР плевал на авторские права буржуазного мира. И в совке, и, по традиции, в постсоветские времена Толкина издавали, не имея на то прав. Что выбесило Кристофера Толкина, который решительно отказывался продавать права на русский перевод «Неоконченных» и «Истории Средиземья». Каковые права были получены только после того, как Кристофер ушел на покой. В результате «История Средиземья» по историческим меркам совсем недавно начала издаваться на русском для широкого читателя.
Так что все, кто любит Толкина, могут быть уверены в том, что без совка они - и, скорее всего, их родители, если не деды с бабками - и «Хоббита», и ВК, и «Неоконченные», «Историю Средиземья» прочли бы по-русски намного раньше, чем в реальности.
Конкретный пример. Впервые перевод на русский фрагмента из «Хоббита» был опубликован в 1969 году, в журнале «Англия». Фактологию изложил Беляков (https://vk.com/wall-6516_1486432), снабдив однако, изначально свой пост еще и песенкой «Хорошо в стране советской жить». Потом убрал, но давайте посмотрим на ситуацию в широком контексте.
Журнал «Англия» издавало правительство Великобритании и распространяло в СССР согласно межправительственному соглашению. Журнал был на русском языке, печатался в Англии, на хорошей бумаге с цветными картинками.
То есть для начала обратим внимание: опубликованный первый перевод Толкина по инициативе «изнутри» СССР - это Рахманова. Потому что публикация в журнале «Англия» - это инициатива самого «загнивающего запада».
Что важно: журнал «Англия» был, нашими словами, мягким троллингом совка. Или, тогдашними словами, пропагандой западного образа жизни: например, в нем печатались статьи о технических новинках и бытовых мелочах, не то что недоступных советским людям, но абсолютно для них невообразимых. Или напечатают поздравление с НГ от Маргарет Тэтчер, где та как бы ненавязчиво намекает, что СССР тоже подписал Хельсинкское соглашение и потому пусть будет добр вести себя соответствующе… Более подробно о том, как советские люди воспринимали материалы этого журнала см. в посте https://germanych.livejournal.com/368585.html?page=2 и комментариях к нему.
Таким образом, если рассматривать публикацию фрагмента «Хоббита» в этом контексте - то это показ советским людям того, чего они лишены. И что они могли бы иметь, если бы не совок.
Потому что история публикаций переводов «Хоббита» на другие языки говорит сама за себя: например, разговоры об издании «Хоббита» в Германии велись еще до начала Второй мировой, впервые по-немецки «Хоббит» был напечатан в 1957 году. Первый перевод на шведский - 1947, второй - 1962 (Туве Янссон). При жизни автора были также изданы переводы на польский, нидерландский, португальский, испанский, японский, датский, французский, норвежский, финский, итальянский и словацкий языки.
Перевод Рахмановой, первый русский перевод, вышел уже после смерти Толкина. И это достаточно говорит о совке: для культуры и языка, претендующих на звание великих, подобный разрыв просто неприличен.
Надеюсь, из этого очевидно, что совок и Толкин - вещи несовместные. Пусть об этом никогда не забывают те, кто любит Толкина и созданный им мир.
Это явная и очевидная ерунда хотя бы потому, что при совке Беляков - и не он один - давно бы куковал на нарах как член организованной группы по распространению самиздата. Но есть соображения и более общего свойства.
Во-первых, Толкин как католик и традиционалист, явный нелюбитель СССР и коммунистов (см. «Письма») никогда бы не оказался в списке тех англоязычных авторов, которые публиковались в СССР сколько-нибудь большими тиражами. Если бы вдруг дело дошло до издания «Писем», то часть их была бы, несомненно, как всегда в таких случаях в совке, вымарана цензурой.
Напомню, что первый опубликованный русский перевод ВК, Кистямур, так и не был издан до конца до распада СССР: «Возвращение Короля», очевидным образом, должно было вызвать у советской цензуры куда больше баттхерта, чем «Хоббит», «Братство Кольца» и «Две башни». До того ВК ходил в самиздате, а его самопальные переводы делались советскими околодиссидентами. Обеим сторонам было очевидно, что вещи Толкина - это антисоветчина.
Как бы то ни было, бум переводов Толкина на русский и их публикаций начался только после распада СССР.
Но даже если отодвинуть в сторону идеологию и политику, найдутся и другие факторы - препятствовавшие и препятствующие до сих пор знакомству русскоязычных с Толкином.
1) «Железный занавес». Если кто не помнит или не знает, в советские времена было очень, очень трудно добыть книгу, напечатанную за границей. Почти невозможно купить, в библиотеке некоторые книги были в спецхране, и нужно было иметь допуск. Причем речь идет не об «Архипелаге ГУЛАГ» каком-нибудь, но примерно о чем угодно. За границей закупался определенный набор книг, а все остальное, даже совершенно невинное, типа перевода «Сэра Гавейна и Зеленого рыцаря» на новоанглийский, добыть было нельзя. Только обходными путями, через «выездных», через спекулянтов. Я помню, как я студенткой, т.е. уже после 1991, ездила в Иностранку читать «Письма Толкина» по-английски, потому что их просто-напросто не было в библиотеке МГУ - крупнейшего и авторитетнейшего, на минуточку, вуза. Не знаю, был ли в МГУ Oxford English Dictionary, но я его видела только в той же Иностранке. Таким образом, каждый человек, который владеет книгой Толкина, изданной за пределами бывшего СССР, может быть уверен, что при совке этой книги бы у него не было (еще один привет Белякову, коллекционеру в том числе забугорных изданий).
Еще одно следствие железного занавеса - плохое знание иностранных языков в совке. Я как преподаватель английского могу много об этом рассказать! Из-за уничтожения дореволюционных элит в СССР было очень мало людей, которые хорошо знали иностранные языки и могли им учить. Более того, знание иностранного языка в 30-ые могло запросто довести человека до помянутого ГУЛАГА: в тогдашних методичках по ловле шпионов одним из признаков шпиона было как раз знание иностранных языков. И получалось, что иностранные языки не только в школах, но и в вузах преподавали люди, которые если и видели живого носителя, то давно и недолго. Например, моя мама, выучившись на преподавателя английского и немецкого, увидела живых носителей немецкого и услышала живой немецкий только тогда, когда они с папой приехали служить в Германию, в ЗГВ. И маме поначалу пришлось очень тяжело, потому что живые немцы говорили как-то не так, как ее учили.
Ладно, Драйзера какого-нибудь еще можно нормально перевести, взяв Мюллера словарь (наверное). А вот с Толкином этот фокус не проходит, и значительная часть косяков советских переводчиков Толкина - явно результат невозможности для них прилично выучить английский и работать с аутентичными словарями английского (OED в первую очередь). И, к сожалению, старшее поколение переводчиков по современным меркам - в значительной мере игнорамусы и халтурщики (вроде Соколова, который «подарил» нам Бобровый утес в переводе Мартина).
Далее. Если мы откроем «Письма Толкина» на пост-ВКшных письмах, мы увидим, что Толкин много отвечал на вопросы, связанные с переводами ВК на другие языки. Даже написал специальное руководство по этому поводу. Я уверена, в отсутствие железного занавеса добросовестная Рахманова могла бы написать Толкину, можно ли использовать в русском переводе идиомы типа «не бог весть что» (лучше не надо) и что Толкин имел в виду под deep elves (нолдор, «глубокомудрые» эльфы). И что если бы английский был для Рахмановой живым языком, а не чем-то вроде латыни, не имела бы места ситуация, когда на рисунках русскоязычных художников шерсть на ногах у хоббитов напоминает валенки, в то время как все остальные рисуют шерсть на верхней стороне стопы (как в фильме, например).
Так что все, кто вынес из школьного английского только фразу «Ланден из зе кепитал оф Грейт Бритн», должен быть благодарен за низкий уровень английского и невозможность читать в оригинале хотя бы «Мистера Блисса» именно совку.
Сюда же неправильная передача имени автора - «Толкиен»: потому что где же редактору или переводчику найти живого носителя, чтобы узнать у него, как произносится эта фамилия? За границу выпускали единиц, а за попытки контактировать с иностранцами без разрешения соответствующих органов можно было больно и неприятно схлопотать.
Очевидным образом для перевода и для понимания Толкина требуется определенный уровень не только английского языка, но и образования, и знакомства с мировой культурой. Чтобы, например, не писать в самодельных примечаниях к одному из первых переводов «Листа Ниггля» «Альфред Великий - король Западной Саксонии» вместо «Альфред Великий - король Уэссекса». Адекватный уровень в советские времена был достижим буквально для единиц. Где в итоге академическая русскоязычная толкинистика? Ее практически нет и по сей день (не только из-за совка, но тем не менее). Да, в советские времена писались какие-то диссертации по Толкину, но увы, что можно написать непровинциального, если у тебя нет возможности ни добраться до остальных текстов Толкина, ни до англоязычной критической литературы, если ты не можешь обратиться за советом к тому же Шиппи, если тебе за каждой справкой из OED надо ехать хорошо если не в другой город? Так что все, кому не хватает адекватного - академического, комментированного - перевода ВК, кому недостает глубоких русскоязычных комментариев, статей и монографий по толкинистике, могут смело винить в этом совок.
2) Плановая экономика. Кто не в курсе, в СССР была не рыночная экономическая система, а плановая: какую ткань для платьев производить, какого цвета печатать обложки для тетрадей решали некие органы. В результате в совке, даже в глубоко послевоенные годы, царил постоянный товарный дефицит: помню, как мама брала меня, скажем, пятилетнюю, и мы с нею шли несколько километров за железную дорогу, в поселок Северный, где, в отличие от нашего города (20 км от Савеловского вокзала, не Сибирь какая), можно было купить масла. Меня мама брала с собой, потому что масло продавали не сколько хочешь, а по килограмму в руки, чтоб не доставалось спекулянтам.
То же самое было с книгами. Даже без цензурных запретов решение, какой тираж будет у той или иной книги, принималось безо всякого учета потребностей читателей, рынка: советских чиновников это не интересовало. И помню этот вечный книжный голод: когда на полках в магазине стоит всякая ерунда про счастливое советское детство, но никак, никак невозможно купить в магазине или даже взять в библиотеке Булычева, Стругацких, Дюма - ничего из того, что я любила читать.
Первый «Хоббит» («Английская литературная сказка»), например, достался мне так: я, оправдывая фамилию, раз или два в месяц таскала на тележке через весь город Долгопрудный 10 кг газет в пункт приема макулатуры. Если тебе везет, ты, простояв в очереди, получаешь абонемент - такую бумажку с названием книги и местами для марок. Чем больше спрос на книгу, тем больше макулатуры надо на нее сдать. Потом, с заполненным абонементом ты торопишься в книжный магазин и, если книги не расхватали до тебя, радостная ее выкупаешь.
Еще дефицитные книги можно было «доставать» у спекулянтов, но этим надо было специально заниматься. У моей подруги папа был как раз такой добывальщик, и я просто кормилась от их книжного шкафа (Наташка, спасибо тебе и твоему папе!).
Еще книги можно было купить на рынке. Летом перед выпускным классом я работала и заработала целых 90 рублей, на которые купила на рынке четыре, что ли, книги: помнится, Кир Булычев тогда влетел мне в 25 рублей.
Так что все, кто коллекционирует издания Толкина хотя бы по-русски, могут быть уверены, что при совке они бы либо не могли этого делать, либо им это стоило бы огромных усилий и денег.
3) СССР плевал на авторские права буржуазного мира. И в совке, и, по традиции, в постсоветские времена Толкина издавали, не имея на то прав. Что выбесило Кристофера Толкина, который решительно отказывался продавать права на русский перевод «Неоконченных» и «Истории Средиземья». Каковые права были получены только после того, как Кристофер ушел на покой. В результате «История Средиземья» по историческим меркам совсем недавно начала издаваться на русском для широкого читателя.
Так что все, кто любит Толкина, могут быть уверены в том, что без совка они - и, скорее всего, их родители, если не деды с бабками - и «Хоббита», и ВК, и «Неоконченные», «Историю Средиземья» прочли бы по-русски намного раньше, чем в реальности.
Конкретный пример. Впервые перевод на русский фрагмента из «Хоббита» был опубликован в 1969 году, в журнале «Англия». Фактологию изложил Беляков (https://vk.com/wall-6516_1486432), снабдив однако, изначально свой пост еще и песенкой «Хорошо в стране советской жить». Потом убрал, но давайте посмотрим на ситуацию в широком контексте.
Журнал «Англия» издавало правительство Великобритании и распространяло в СССР согласно межправительственному соглашению. Журнал был на русском языке, печатался в Англии, на хорошей бумаге с цветными картинками.
То есть для начала обратим внимание: опубликованный первый перевод Толкина по инициативе «изнутри» СССР - это Рахманова. Потому что публикация в журнале «Англия» - это инициатива самого «загнивающего запада».
Что важно: журнал «Англия» был, нашими словами, мягким троллингом совка. Или, тогдашними словами, пропагандой западного образа жизни: например, в нем печатались статьи о технических новинках и бытовых мелочах, не то что недоступных советским людям, но абсолютно для них невообразимых. Или напечатают поздравление с НГ от Маргарет Тэтчер, где та как бы ненавязчиво намекает, что СССР тоже подписал Хельсинкское соглашение и потому пусть будет добр вести себя соответствующе… Более подробно о том, как советские люди воспринимали материалы этого журнала см. в посте https://germanych.livejournal.com/368585.html?page=2 и комментариях к нему.
Таким образом, если рассматривать публикацию фрагмента «Хоббита» в этом контексте - то это показ советским людям того, чего они лишены. И что они могли бы иметь, если бы не совок.
Потому что история публикаций переводов «Хоббита» на другие языки говорит сама за себя: например, разговоры об издании «Хоббита» в Германии велись еще до начала Второй мировой, впервые по-немецки «Хоббит» был напечатан в 1957 году. Первый перевод на шведский - 1947, второй - 1962 (Туве Янссон). При жизни автора были также изданы переводы на польский, нидерландский, португальский, испанский, японский, датский, французский, норвежский, финский, итальянский и словацкий языки.
Перевод Рахмановой, первый русский перевод, вышел уже после смерти Толкина. И это достаточно говорит о совке: для культуры и языка, претендующих на звание великих, подобный разрыв просто неприличен.
Надеюсь, из этого очевидно, что совок и Толкин - вещи несовместные. Пусть об этом никогда не забывают те, кто любит Толкина и созданный им мир.