СВОЁ! Ахнорот нечуйствует подъезды своим и паэтому срут под себя дочегокоммунистыдовели
Насчёт своего - чтобы чувствовать что-то своим, надо просто взять и почувствовать. Просто ссать не надо. Пример - сижу я как-то дома, сделал себе разноцветное спагетти ну и вообще собрался культурно и красиво поужинать. И вдруг слышу - вопли какие-то непотребные из подъезда. Прям вот убивают кого-то. Ну понятно, что реально не убивают, а истерика или типа того, но уж больно оно старается.
Настроение и аппетит начинают портиться. А я же слежу за своим регулярным питанием. Выхожу. Смотрю - на площадке стоят четыре здоровенных лба лет по 18. "Пацаны", говорю "чё за шухер-то ваще?.." Они поворачиваются "не знай чё, а чё - эт внизу, чёчё". "Ясно с вами всё", думаю. Иду вниз. Там картина маслом - на спине в позе ёбнутой черепахи лежит пьяная в дымину тётка с фингалом на глазу и причитает о чём-то, децибел на стопицот. Над ней стоят несколько особей: одна относительно молодая мужеского полу, одна мужеского полу за сорок и пара тёток трезвых. Что они делают? Правильно - дружно её стыдят. Что вот она лежит, а нормальные абизяны - т.е. они - стоят. и ваще. А молодая особь ещё и бить пытается или типа того. Я думаю: "бля, где же ваше сочуствие, прямоходящие?" Сначала выясняю - оказывается, эта самка-мать молодой особи, пришла бухая и стала пилить, как всё бабьё, а он её встретил как положено - отметил фингалом в глаз. Короче, не бомжиха, как я сначала решил. Больно уж похожа была. "Клёво", думаю. Парня значит искренне похлопал по плечу - "извини", говорю. "Я не знал, что это мама твоя, а не обоссаный бомж". А сочуствие из меня так и прёт. Знаете - очень полезная эмоция, позволяет перебить липкий страх, который я с детства испытываю при виде большинства сограждан из т.н. "робочих роёнов".
В общем, подсел я на корточки к тётеньке и говорю с ней как и нужноговорить с бабами в истерике - какая она хорошая и клёвая и везде кругом правая своим таким поведением, а если бы сама встала и пошла - так и
вообще сразу стало ясно, что святая. Другой способ (если не помогает) - бить по морде. Но поскольку это противозаконно - бить не надо. Но должна понять, что ты можешь, если уж совсем. Как и с детьми. Короче, завершил
я свою речь намёком на то, что плохих девочек в оконцовке увозят кто надо куда надо. Главное - говорить прямо в мозг. Это очень тяжело. Это же надо преодолеть отвращение и заглянуть в глаза - зеркало чьей-то засранной души. В опщем, под моё одобрительное улюлюканье и сюсюканье тётя встала и пошла в лифт. Сама. Отбиваясь от рук окружающих. Не изменила своей нон-конформистской сущности, панимаиш. Как только двери лифта за ней закрылись, я оперативно юркнул по лестнице вверх, обратно к СВОЕМУ спагетти, которое мне не давали нормально жрать всякие абизяны. Её сынок ещё потом за мной бежал, спрашивал, как меня зовут, да из какой я квартиры. А я ему отвечал: "да-да, это тяжело. я понимаю. как я тебя понимаю, ровесник, матери - они такие. бабы ваще. с ними тяжело, да-да".
А мама его потом долго ещё материлась на моём этаже, объясняя окружающему пространству, какая она ваще-то охуенная, только её никто не понимает.
Вот так я защитил СВОЁ.
Разноцветное спагетти. Крашеное чернилами кальмара и прочим, что у нас не растят.
Настроение и аппетит начинают портиться. А я же слежу за своим регулярным питанием. Выхожу. Смотрю - на площадке стоят четыре здоровенных лба лет по 18. "Пацаны", говорю "чё за шухер-то ваще?.." Они поворачиваются "не знай чё, а чё - эт внизу, чёчё". "Ясно с вами всё", думаю. Иду вниз. Там картина маслом - на спине в позе ёбнутой черепахи лежит пьяная в дымину тётка с фингалом на глазу и причитает о чём-то, децибел на стопицот. Над ней стоят несколько особей: одна относительно молодая мужеского полу, одна мужеского полу за сорок и пара тёток трезвых. Что они делают? Правильно - дружно её стыдят. Что вот она лежит, а нормальные абизяны - т.е. они - стоят. и ваще. А молодая особь ещё и бить пытается или типа того. Я думаю: "бля, где же ваше сочуствие, прямоходящие?" Сначала выясняю - оказывается, эта самка-мать молодой особи, пришла бухая и стала пилить, как всё бабьё, а он её встретил как положено - отметил фингалом в глаз. Короче, не бомжиха, как я сначала решил. Больно уж похожа была. "Клёво", думаю. Парня значит искренне похлопал по плечу - "извини", говорю. "Я не знал, что это мама твоя, а не обоссаный бомж". А сочуствие из меня так и прёт. Знаете - очень полезная эмоция, позволяет перебить липкий страх, который я с детства испытываю при виде большинства сограждан из т.н. "робочих роёнов".
В общем, подсел я на корточки к тётеньке и говорю с ней как и нужноговорить с бабами в истерике - какая она хорошая и клёвая и везде кругом правая своим таким поведением, а если бы сама встала и пошла - так и
вообще сразу стало ясно, что святая. Другой способ (если не помогает) - бить по морде. Но поскольку это противозаконно - бить не надо. Но должна понять, что ты можешь, если уж совсем. Как и с детьми. Короче, завершил
я свою речь намёком на то, что плохих девочек в оконцовке увозят кто надо куда надо. Главное - говорить прямо в мозг. Это очень тяжело. Это же надо преодолеть отвращение и заглянуть в глаза - зеркало чьей-то засранной души. В опщем, под моё одобрительное улюлюканье и сюсюканье тётя встала и пошла в лифт. Сама. Отбиваясь от рук окружающих. Не изменила своей нон-конформистской сущности, панимаиш. Как только двери лифта за ней закрылись, я оперативно юркнул по лестнице вверх, обратно к СВОЕМУ спагетти, которое мне не давали нормально жрать всякие абизяны. Её сынок ещё потом за мной бежал, спрашивал, как меня зовут, да из какой я квартиры. А я ему отвечал: "да-да, это тяжело. я понимаю. как я тебя понимаю, ровесник, матери - они такие. бабы ваще. с ними тяжело, да-да".
А мама его потом долго ещё материлась на моём этаже, объясняя окружающему пространству, какая она ваще-то охуенная, только её никто не понимает.
Вот так я защитил СВОЁ.
Разноцветное спагетти. Крашеное чернилами кальмара и прочим, что у нас не растят.