Толкования и не очень
Я уже писал раньше о фанатских теориях и о том, что отличает хорошую теорию от плохой.
Правда, только недавно я понял, что, в сущности, слово «фанатская» можно вообще убрать из определения. Любая хорошая теория хороша именно потому, что она использует то, что нам известно из первоисточника, чтобы строить гипотезы о том, что нам еще неизвестно.
Фанатам порой удается раскопать в произведении такие смыслы, о которых сам автор мог не догадываться - они получились помимо его замысла.
Но там, где есть теории хорошие, есть и плохие. И сегодня я хотел поговорить об особенно неприятной их разновидности.
Для примера возьмем текст, превосходящий другие как по известности, так и по количеству толкований - Библию.
Есть три подхода к ее изучению - два нормальных и один патологический.
Первый нормальный подход - подход богослова. Что бы он сам ни говорил, он воспринимает священный текст прежде всего как миф, изложение вечных истин. Поэтому, глядя на Писание, он прежде всего пытается приложить сказанное там к своему времени и ситуации. О чем эта история на самом деле? Что она говорит нам о Боге и людях? Как мы можем использовать это знание в своей повседневной жизни? Какие выводы следует из него сделать?
Второй нормальный подход - подход историка.
Историк видит прежде всего людей и их взаимодействия. Для него любой текст, пусть даже и священный - произведение конкретного человека. И вопросы историк задает совершенно иные. Кто был автором? Когда и где он жил? Что хотел сказать своим читателям и кто были эти читатели?
Вдобавок историк сверяется и с данными других источников. Если в книге описаны события, есть ли свидетельства, что они происходили в действительности, и если происходили, то как именно? Что мы можем понять из текста о том времени, о котором он повествует, и о том, когда был написан?
Историк и богослов редко дружат между собой. Историку ничего не стоит, например, показать, что Новый завет написан разными людьми в разных целях, и даже евангелия - не четыре версии одной и той же истории, а четыре совершенно разные истории, объединенные только именами главных героев и общей канвой сюжета. Чтобы соединить их в одну, придется пожертвовать большей частью содержания и исказить замысел каждого из четырех авторов.
Но есть и третий подход. Он свойственен, например, фанатичным атеистам, особенно если они специализируются на антирелигиозной пропаганде.
В сущности своей он очень прост. У толкователя есть заранее сформированное представление о том, что бывает, а что нет. С этим представлением он проходит по всему тексту и выкидывает оттуда все, чего «не бывает». Если что-то такое упоминается, то это либо выдумка, либо преувеличенное или суеверное описание того, что было «на самом деле».
Самое удивительное, что человек, придерживающийся такого метода, чаще всего сам искренне уверен, что докопался до истины и восстановил реальную версию событий. Хотя все, что он на самом деле получил - усеченный текст, подогнанный под его уровень понимания.
Сейчас безбожники вроде Ярославского уже не в моде, но вот труды фон Деникена все еще читают и издают. Он аналогичным образом прочесал библейские сказания, выкинув оттуда все чудеса и явления Бога и заменив их на контакты с инопланетянами и проявления продвинутой технологии пришельцев.
Люди с таким подходом встречаются, конечно же, в любой религии. Я взял в пример именно атеиста просто потому, что он наиболее нагляден.
В свое время советские писатели посвятили немало усилий такому вот «разоблачению» мифов и сказок. В результате получались книги, иногда даже интересные, но лишенные чуда, банальные донельзя.
Из того, что сразу приходит на ум. Зиновий Юрьев, «Рука Кассандры» - ученый из двадцатого века попадает в последний год осады Трои. Там, конечно, нет никаких богов и героев, зато есть амбициозные политики и безжалостные спецслужбы - все как у нас. Что интересно, троянский конь все равно остался реальным, вот только втащили его в город по указанию коррумпированных жрецов, подкупленных греками и отлично знающих, кто там прячется внутри.
Сергей Житомирский, «Будь проклята, Атлантида!» - тут автор замахнулся сразу и на греческую мифологию, и на библейское предание о Потопе. Сторукие великаны Котт, Бриарей и Гиес (союзники богов в войне с титанами), например, превратились у него в племена коттов, борейцев и гиев, которые совместными усилиями сокрушили Атлантийскую империю. А руководил ими воин-авантюрист Севз, называвший себя сыном правителя Атлантиды Хроана Держателя Неба. Титаны же - высшая каста Атлантиды.
Кирилл Еськов, «Последний кольценосец» - тут автор взялся разоблачать мифологию вымышленного мира, и результат получился намного хуже. Он милостиво разрешил Средиземью оставить себе волшебство, но превратил его в мистическую технологию, источником энергии для которой служит... зеркало Галадриэль. Идея волшебного мира, который был сотворен песней и в котором поэтому слово имеет особое значение, оказалась выше атеистического разумения и потому была отвергнута.
Про его же «Евангелие от Афрания» и говорить не стоит. История Сына Божьего, родившегося на земле, чтобы умереть за людей, превратилась в историю политического заговора в окраинной провинции великой империи, обладающей вполне современными спецслужбами.
Но сама традиция, конечно, гораздо старше. Переписывать мифы других религий, меняя там местами положительных и отрицательных персонажей, начали задолго до того, как научились писать, как бы парадоксально это ни звучало.
А в более близкие к нам времена жил, например, богослов Маркион. Он был горячим последователем апостола Павла, и это привело его к довольно интересным взглядам.
В Ветхом завете Бог ведет себя настолько непохоже на тот идеал любви и милосердия, который проповедовал Христос, что можно подумать, будто это два разных Бога. Бог Ветхого завета - жестокий и мстительный демиург. Отец Иисуса Христа - истинный небесный Бог, желающий избавить людей от тирании демиурга.
Проблема была лишь в том, что во всех четырех Евангелиях Иисус прямо говорит, что его Отец - именно тот самый Бог, который сотворил мир и открылся Аврааму и Моисею.
Но для Маркиона это была, конечно, не проблема. Он просто объявил все такие изречения поддельными. И переписал Новый завет в соответствии со своими взглядами, выкинув оттуда все «лишнее» и «ложное».
К сожалению, Евангелие от Маркиона до нас не дошло - весь немногочисленный тираж (если это вообще был тираж, а не единственная рукопись) сожгли возмущенные ортодоксы. А то любопытно было бы почитать.
Зато у нас нет недостатка в современных аналогах. Особенно нью-эйджеры любят записывать Иисуса в свои последователи. Они подчеркивают в евангелиях все то, что можно хоть как-то натянуть на их взгляды, и объявляют поддельным то, что натягиванию не поддается.
Попадались мне и толкования от оккультистов, считавших Иисуса великим магом. Они выкидывали все его чудеса, слова и поступки, которые, по их мнению, для мага были невозможны или немыслимы. Скажем, исцеление больных - «легитимное» чудо, а вот насыщение пяти тысяч пятью хлебами или хождение по воде - невозможно. Либо это была иллюзия, либо вся эта история вообще выдумана позже.
Как я сказал с самого начала, хорошая теория есть хорошая теория, фанатская она или научная.
И все, о чем шла речь сегодня, к научным теориям тоже вполне применимо. Довольно часто случается, что ученый объявляет нечто несуществующим или иллюзорным только потому, что по его представлениям такое невозможно.
Но, конечно, для нас понятно, что есть только один критерий - нужно посмотреть, правда это или нет.
И если правда, то все теоретические соображения должны отойти на второй план.
Правда, только недавно я понял, что, в сущности, слово «фанатская» можно вообще убрать из определения. Любая хорошая теория хороша именно потому, что она использует то, что нам известно из первоисточника, чтобы строить гипотезы о том, что нам еще неизвестно.
Фанатам порой удается раскопать в произведении такие смыслы, о которых сам автор мог не догадываться - они получились помимо его замысла.
Но там, где есть теории хорошие, есть и плохие. И сегодня я хотел поговорить об особенно неприятной их разновидности.
Для примера возьмем текст, превосходящий другие как по известности, так и по количеству толкований - Библию.
Есть три подхода к ее изучению - два нормальных и один патологический.
Первый нормальный подход - подход богослова. Что бы он сам ни говорил, он воспринимает священный текст прежде всего как миф, изложение вечных истин. Поэтому, глядя на Писание, он прежде всего пытается приложить сказанное там к своему времени и ситуации. О чем эта история на самом деле? Что она говорит нам о Боге и людях? Как мы можем использовать это знание в своей повседневной жизни? Какие выводы следует из него сделать?
Второй нормальный подход - подход историка.
Историк видит прежде всего людей и их взаимодействия. Для него любой текст, пусть даже и священный - произведение конкретного человека. И вопросы историк задает совершенно иные. Кто был автором? Когда и где он жил? Что хотел сказать своим читателям и кто были эти читатели?
Вдобавок историк сверяется и с данными других источников. Если в книге описаны события, есть ли свидетельства, что они происходили в действительности, и если происходили, то как именно? Что мы можем понять из текста о том времени, о котором он повествует, и о том, когда был написан?
Историк и богослов редко дружат между собой. Историку ничего не стоит, например, показать, что Новый завет написан разными людьми в разных целях, и даже евангелия - не четыре версии одной и той же истории, а четыре совершенно разные истории, объединенные только именами главных героев и общей канвой сюжета. Чтобы соединить их в одну, придется пожертвовать большей частью содержания и исказить замысел каждого из четырех авторов.
Но есть и третий подход. Он свойственен, например, фанатичным атеистам, особенно если они специализируются на антирелигиозной пропаганде.
В сущности своей он очень прост. У толкователя есть заранее сформированное представление о том, что бывает, а что нет. С этим представлением он проходит по всему тексту и выкидывает оттуда все, чего «не бывает». Если что-то такое упоминается, то это либо выдумка, либо преувеличенное или суеверное описание того, что было «на самом деле».
Самое удивительное, что человек, придерживающийся такого метода, чаще всего сам искренне уверен, что докопался до истины и восстановил реальную версию событий. Хотя все, что он на самом деле получил - усеченный текст, подогнанный под его уровень понимания.
Сейчас безбожники вроде Ярославского уже не в моде, но вот труды фон Деникена все еще читают и издают. Он аналогичным образом прочесал библейские сказания, выкинув оттуда все чудеса и явления Бога и заменив их на контакты с инопланетянами и проявления продвинутой технологии пришельцев.
Люди с таким подходом встречаются, конечно же, в любой религии. Я взял в пример именно атеиста просто потому, что он наиболее нагляден.
В свое время советские писатели посвятили немало усилий такому вот «разоблачению» мифов и сказок. В результате получались книги, иногда даже интересные, но лишенные чуда, банальные донельзя.
Из того, что сразу приходит на ум. Зиновий Юрьев, «Рука Кассандры» - ученый из двадцатого века попадает в последний год осады Трои. Там, конечно, нет никаких богов и героев, зато есть амбициозные политики и безжалостные спецслужбы - все как у нас. Что интересно, троянский конь все равно остался реальным, вот только втащили его в город по указанию коррумпированных жрецов, подкупленных греками и отлично знающих, кто там прячется внутри.
Сергей Житомирский, «Будь проклята, Атлантида!» - тут автор замахнулся сразу и на греческую мифологию, и на библейское предание о Потопе. Сторукие великаны Котт, Бриарей и Гиес (союзники богов в войне с титанами), например, превратились у него в племена коттов, борейцев и гиев, которые совместными усилиями сокрушили Атлантийскую империю. А руководил ими воин-авантюрист Севз, называвший себя сыном правителя Атлантиды Хроана Держателя Неба. Титаны же - высшая каста Атлантиды.
Кирилл Еськов, «Последний кольценосец» - тут автор взялся разоблачать мифологию вымышленного мира, и результат получился намного хуже. Он милостиво разрешил Средиземью оставить себе волшебство, но превратил его в мистическую технологию, источником энергии для которой служит... зеркало Галадриэль. Идея волшебного мира, который был сотворен песней и в котором поэтому слово имеет особое значение, оказалась выше атеистического разумения и потому была отвергнута.
Про его же «Евангелие от Афрания» и говорить не стоит. История Сына Божьего, родившегося на земле, чтобы умереть за людей, превратилась в историю политического заговора в окраинной провинции великой империи, обладающей вполне современными спецслужбами.
Но сама традиция, конечно, гораздо старше. Переписывать мифы других религий, меняя там местами положительных и отрицательных персонажей, начали задолго до того, как научились писать, как бы парадоксально это ни звучало.
А в более близкие к нам времена жил, например, богослов Маркион. Он был горячим последователем апостола Павла, и это привело его к довольно интересным взглядам.
В Ветхом завете Бог ведет себя настолько непохоже на тот идеал любви и милосердия, который проповедовал Христос, что можно подумать, будто это два разных Бога. Бог Ветхого завета - жестокий и мстительный демиург. Отец Иисуса Христа - истинный небесный Бог, желающий избавить людей от тирании демиурга.
Проблема была лишь в том, что во всех четырех Евангелиях Иисус прямо говорит, что его Отец - именно тот самый Бог, который сотворил мир и открылся Аврааму и Моисею.
Но для Маркиона это была, конечно, не проблема. Он просто объявил все такие изречения поддельными. И переписал Новый завет в соответствии со своими взглядами, выкинув оттуда все «лишнее» и «ложное».
К сожалению, Евангелие от Маркиона до нас не дошло - весь немногочисленный тираж (если это вообще был тираж, а не единственная рукопись) сожгли возмущенные ортодоксы. А то любопытно было бы почитать.
Зато у нас нет недостатка в современных аналогах. Особенно нью-эйджеры любят записывать Иисуса в свои последователи. Они подчеркивают в евангелиях все то, что можно хоть как-то натянуть на их взгляды, и объявляют поддельным то, что натягиванию не поддается.
Попадались мне и толкования от оккультистов, считавших Иисуса великим магом. Они выкидывали все его чудеса, слова и поступки, которые, по их мнению, для мага были невозможны или немыслимы. Скажем, исцеление больных - «легитимное» чудо, а вот насыщение пяти тысяч пятью хлебами или хождение по воде - невозможно. Либо это была иллюзия, либо вся эта история вообще выдумана позже.
Как я сказал с самого начала, хорошая теория есть хорошая теория, фанатская она или научная.
И все, о чем шла речь сегодня, к научным теориям тоже вполне применимо. Довольно часто случается, что ученый объявляет нечто несуществующим или иллюзорным только потому, что по его представлениям такое невозможно.
Но, конечно, для нас понятно, что есть только один критерий - нужно посмотреть, правда это или нет.
И если правда, то все теоретические соображения должны отойти на второй план.