Четвертый пошел...
Решили соорудить чегось монументальное, повод вполне адекватный - сегодня Зигфриду ровно три месяца. Туся, как прилежная студентка, быстро наваяла свою часть, я же, как закоренелый троечник, то фотки проявлял, то гаванку растягивал... в общем отлынивал как мог...
У Ричарда взыскующий взгляд. Он словно вопрошает: "Доколе?!!! Я вас спрашиваю. доколе сей юный хлыщ будет меня донимать?" Юный хлыщ никак не научится запрыгивать на диван, на котором спасается от него Рич, хотя ноги у парня достаточно длинные и прыгучесть повышенная. Пытаясь добраться до дружбана, он ходит по периметру дивана на задних лапах и пытается как-то зацепить того, грызнуть за хвост или за ухо. Дело не ладится, и малый тоненько обиженно взлаивает. Между тем, юному хлыщу ныне исполнилось 3 месяца. Планировалась в честь такого события вылазка на леваду, но с утра пораньше сарафанное радио донесло, что там полно палаток и народу, есть даже негры и кто-то из далека, а, во, из Канады(!!!), так что стали думать про другое место, а тут и вовсе ливень отменил прогулку в любом направлении. С крыши льет в бочку почти что Ниагарский водопад, и мы волнуемся, как там Чкалов. Зикфрид грустит, не найдя с кем бы пошалить, запертый в четырех стенах, с горя заваливается спать под диваном, предварительно осушив кошачью миску с молоком. Во сне он ворчит и кряхтит, словно старичок с застарелым радикулитом. Вообще, такие звуки в исполнении Зико свидетельствуют об удовольствии и возбуждении. Значит, снится приятное, день прожит не так уж плохо, невзирая на пропущенную прогулку и выстригание колючки. Утром, активно помогая мыкать бурьяны, малыш подцепил на очень ответственном месте внизу живота, месте с нежной кожей и тоненькими волосиками, колосок-прилипалу. Выпутывание виделось невыполнимой миссией, а колючая дрянь терзала малыша, он все грыз себя и сильно погрустнел. После серии отчаянных плачей "Ай-яй-яй, спасите, убивают", - так это, наверное, слышалось со стороны, попытки аккуратненько вытащить заразу зашли в тупик, но, к счастью, пришла идея пострадавшее место намочить и нашампунить, после чего дело пошло на лад и за полчаса кропотливой работы Толик выстриг коварную колючку, пока я держала младенца в объятиях. Обычно после такого стресса любой свалится поспать. Но нет, это не наш случай. Моментально забыв обо всех огорчениях, Зикфрид уже носился по огороду, рискуя повторить. Крайне важно было побороться с котами, облаять заглянувшую соседку, даже ценой утраты половины косточки, коварно утащенной подкараулившим момент Ричардом... Но удивительное дело, косточки не так уж и интересуют нашего юного юбиляра. Кроме того, он очарован старшим братаном, так смотрит на него, копирую все повадки, с таким тщанием вылизывает за ним миску, словно пытаясь проникнуть в мысли...
А потом закончился дождь, пришли мокрые коты и поиграли с именинником, даже Патрик уже первым подошел нюхаться и позвал в игру. Со стороны Нигина на Смотрич наполз колоритный туман, на фоне темнеющего неба на вершине льоха сидит Мурыся, как Акела на скале совета. Она осталась последней не подружившейся. Но это ничего. На Ричарда она ширела страшно поначалу, а теперь он самый любимый, доверенное лицо.
---
День как день, если бы не месяцевщина Зикфрида, так и потерялся бы он в вечности, а так помечен микроюбилеем нашего лохматого. Он, кстати, невзирая на праздничное настроение, с утра пошел мне помогать заросли осота в саду мыкать. Домыкался до выстригания драгоценной шерсти в области мальчукового хозяйства, но терпеливо снес все измывательства. Это не может не радовать, поскольку жесткошерстная и заросшая собака в селе это постоянные страдания стилизмом. Да к тому же тримминг предстоит делать через месяц-другой, что по первому разу волнительно как для собаки, так и для хозяев. Зико с честью выдержал все уколы ножницами и даже остался доволен, да и на аппетите эта процедура не сказалась... даже не знаю, есть ли что-либо, способное отвернуть от еды шнауцера... м?
Отменив праздничную прогулку из-за нелетной погоды, отметили юбилей друга шикарным ужином с боржчшщом и августовскими черчепуриками... в общем день удался...
На десерт - фотозображення нашего юбиляра после первой прогулки по лесу, щедро задекорированного семенами подмаренника цепкого, уставшего, но бес конечно довольного.
У Ричарда взыскующий взгляд. Он словно вопрошает: "Доколе?!!! Я вас спрашиваю. доколе сей юный хлыщ будет меня донимать?" Юный хлыщ никак не научится запрыгивать на диван, на котором спасается от него Рич, хотя ноги у парня достаточно длинные и прыгучесть повышенная. Пытаясь добраться до дружбана, он ходит по периметру дивана на задних лапах и пытается как-то зацепить того, грызнуть за хвост или за ухо. Дело не ладится, и малый тоненько обиженно взлаивает. Между тем, юному хлыщу ныне исполнилось 3 месяца. Планировалась в честь такого события вылазка на леваду, но с утра пораньше сарафанное радио донесло, что там полно палаток и народу, есть даже негры и кто-то из далека, а, во, из Канады(!!!), так что стали думать про другое место, а тут и вовсе ливень отменил прогулку в любом направлении. С крыши льет в бочку почти что Ниагарский водопад, и мы волнуемся, как там Чкалов. Зикфрид грустит, не найдя с кем бы пошалить, запертый в четырех стенах, с горя заваливается спать под диваном, предварительно осушив кошачью миску с молоком. Во сне он ворчит и кряхтит, словно старичок с застарелым радикулитом. Вообще, такие звуки в исполнении Зико свидетельствуют об удовольствии и возбуждении. Значит, снится приятное, день прожит не так уж плохо, невзирая на пропущенную прогулку и выстригание колючки. Утром, активно помогая мыкать бурьяны, малыш подцепил на очень ответственном месте внизу живота, месте с нежной кожей и тоненькими волосиками, колосок-прилипалу. Выпутывание виделось невыполнимой миссией, а колючая дрянь терзала малыша, он все грыз себя и сильно погрустнел. После серии отчаянных плачей "Ай-яй-яй, спасите, убивают", - так это, наверное, слышалось со стороны, попытки аккуратненько вытащить заразу зашли в тупик, но, к счастью, пришла идея пострадавшее место намочить и нашампунить, после чего дело пошло на лад и за полчаса кропотливой работы Толик выстриг коварную колючку, пока я держала младенца в объятиях. Обычно после такого стресса любой свалится поспать. Но нет, это не наш случай. Моментально забыв обо всех огорчениях, Зикфрид уже носился по огороду, рискуя повторить. Крайне важно было побороться с котами, облаять заглянувшую соседку, даже ценой утраты половины косточки, коварно утащенной подкараулившим момент Ричардом... Но удивительное дело, косточки не так уж и интересуют нашего юного юбиляра. Кроме того, он очарован старшим братаном, так смотрит на него, копирую все повадки, с таким тщанием вылизывает за ним миску, словно пытаясь проникнуть в мысли...
А потом закончился дождь, пришли мокрые коты и поиграли с именинником, даже Патрик уже первым подошел нюхаться и позвал в игру. Со стороны Нигина на Смотрич наполз колоритный туман, на фоне темнеющего неба на вершине льоха сидит Мурыся, как Акела на скале совета. Она осталась последней не подружившейся. Но это ничего. На Ричарда она ширела страшно поначалу, а теперь он самый любимый, доверенное лицо.
---
День как день, если бы не месяцевщина Зикфрида, так и потерялся бы он в вечности, а так помечен микроюбилеем нашего лохматого. Он, кстати, невзирая на праздничное настроение, с утра пошел мне помогать заросли осота в саду мыкать. Домыкался до выстригания драгоценной шерсти в области мальчукового хозяйства, но терпеливо снес все измывательства. Это не может не радовать, поскольку жесткошерстная и заросшая собака в селе это постоянные страдания стилизмом. Да к тому же тримминг предстоит делать через месяц-другой, что по первому разу волнительно как для собаки, так и для хозяев. Зико с честью выдержал все уколы ножницами и даже остался доволен, да и на аппетите эта процедура не сказалась... даже не знаю, есть ли что-либо, способное отвернуть от еды шнауцера... м?
Отменив праздничную прогулку из-за нелетной погоды, отметили юбилей друга шикарным ужином с боржчшщом и августовскими черчепуриками... в общем день удался...
На десерт - фотозображення нашего юбиляра после первой прогулки по лесу, щедро задекорированного семенами подмаренника цепкого, уставшего, но бес конечно довольного.