Призрачный барабанщик, Джон Вильям Де Форест
Окончание
Вскоре после этого разговора миссис Тернер начала намекать соседям, что ее муж тронулся умом. Это обвинение казалось им вполне веротяным, учитывая буйное поведение и странные речи последнего. Когда Джошуа Тернер говорил о барабанщике, он становился особенно несдержанным. Однажды он набросился на Финиса Мансона, зашедшего к нему в гости.
- Зачем вы пришли? Вот за этим? - И он отбил барабанный ритм по берду. - Я могу постучать для вас. Трам-там-там, трам-там-там. Я могу побыть привидением специально для вас, мистер Мансон. Могу сыграть вам музыку сфер и даже послать к вашему дому целый ансамбль барабанщиков, чтобы они исполнили для вас ночную серенаду, вот такую - трам-там-там, трам-там-там. Хватит или еще постучать, мистер Мансон? А теперь идите по соседям и расскажите всем, что видели привидение. Разве можно найти кого-либо более похожего на привидение, чем я? Меня мучают и этот барабанщик, и все эти люди. Почему бы им не оставить меня наедине с моей пыткой? Почему бы вам не убраться отсюда, мистер Мансон? Убирайтесь прочь!
- Никогда в жизни меня так не оскорбляли. - говорил потом Финис своим друзьям и соседям. - Начинаю думать, что старушка права, Тернер поехал крышей. Иначе разве стал бы он на меня так набрасываться? За ним нужен присмотр. Если за ним не присматривать, то мы скоро получим еще несколько призраков.
Какова была роль Мэриан Тернер во всей этой гротескной, но в то же время трагической истории? Андерхилл пристально наблюдал за ней, но не столько ради поиска истины, сколько потому, что был почти влюблен в нее. Он даже придумал для себя объяснение ее поведению. По его теории девушка знала, что дядя присвоил себе состояние ее отца и теперь просто добивалась возмещения ущерба. Но его поражала твердость духа и решительность, с какими она преследовала эту семью. Ее дядя и тетя таяли на глазах, а маленький кузен превращался в истерика, но ее ничто не останавливало. Возможно, она находила себе оправдание в том, что дядя и его жена были в какой-то мере убийцами ее брата. И что в действительности это не она, а их нечистая совесть подвергала их мукам. Несмотря на эту спасительную теорию, он был бы рад обнаружить в ней проявления женской мягкости и даже женской слабости. Нужно признать, что мужчинам трудно поклоняться самостоятельной женщине.
Между тем, девушка обворожила его. Во-первых, она была первой красавицей городка и первые красавицы других городов были слишком далеко, чтобы уравновешивать ее привлекательность. Во-вторых, она была умна и загадочна, ее речи и мысли были странными и занимательными. У нее было то, что он полагал ослепительными вспышками сарказма. В целом, она была наиболее интересной и оригинальной девушкой, которую он когда-либо видел, даже не считая ее предполагаемую связь с так назваемым спиритизмом.
- Когда я думаю о привидениях, - сказала она однажды Андерхиллу, - мне приходит в голову только миссис Тернер. Можно ли встретить среди живых кого-нибудь, столь явно принадлежащего миру мертвых? Почему бы ей не последовать за обеими своими предшественницами? Их должно быть ужасно раздражает, как она зажилась на этом свете и что их бывший дом заново покрасили и оклеили обоями!
- Вам совсем ее не жалко. - мрачно ответил Андерхилл.
- Ни капельки. Почему я должна жалеть женщину, вышедшую замуж за такого женопожирателя, как мой дядя? Он напоминает мне миссионеров, которые имели обыкновение приезжать в школу в Сауф-Хэдлей, чтобы подобрать себе вторых и третьих жен. Почему миссионеры никак не могут обойтись без жены? Думаю, что их разваращает жизнь среди каннибалов.
- Мне не нравится, когда вы так шутите. - попытался протестовать Андерхилл, однако, голос его был умоляющим.
- Люди чаще всего шутят, когда им самим не очень-то весело. - холодно ответила Мэриан. - Да, есть такие люди. Или вам кажется, что мне весело? - С нажимом продолжила она. - Посмотрите на меня, одетую в траур по единственному брату. Мне приходится самой зарабатывать себе на жизнь и в любую минуту меня могут выгнать из дома. Подумайте об этом. Как, по вашему, я могу быть мягкосердечна по отношению к людям, которые...
Она резко замолчала, словно и так сказала больше, чем нужно, прижала руки к лицу и разрыдалась. Нетрудно предположить, что эта беседа могла закончиться так же, как обычно заканчиваются подобные сцены с весьма действенным успокоительным эффектом. Однако, стоило только Андерхиллу взять за руку девушку, как на вернаде появилась взволнованная служанка и позвала их а дом.
Молодые люди поспешили к миссис Тернер. Тишина в комнате изредка прерывалась булькающими вздохами. Умирающую женщину била дрожь. Она лежала, вытянувшись, на кровати, а над ней склонился муж с таким же мертвенно-бледным лицом, как и у нее. Мэрион Тернер подошла к кровати и стала рядом, молча глядя на нее. Андерхилл помедлил немного и медленно, на цыпочках подошел к девушке.
- Позвать доктора? - прошептал он задумчиво. - Нет, слишком поздно.
- За ним уже послали. - ответил Джошуа Тернер, не отоводя глаз от агонизирующей женщины.
Больная яростно боролась, но не за жизнь, а за возможность сказать последнее слово. Она страшно выкатывала мутные глаза, ее сухие, посиневшие губы открывались, но только для того, чтобы с силой втянуть воздух. Судя по выражению ее тусклых, неподвижных глаз, она никого не видела вокруг себя и не осознавала присутствие Мэриан и Андерхилла. Наконец ей удалось выдавить несколько слов. Это был беззвучный шепот, почти выдох: - Не делай этого, Джошуа!
- Здесь Мэриан. - ответил ей муж, явно опасаясь, что умирающая, подстегиваемая своей единственной страстью, скажет что-нибудь лишнего. - Ты не хочешь ей что-нибудь сказать?
Странное выражение появилось на лице женщины - смесь противоречевых эмоций, ненависти, вызова, мольбы и лести. Ее взгляд говорил: - я ненавидела тебя - не обделяй моего ребенка. Я была твоим врагом - не используй в своих интересах мою смерть.
Но этот взгляд и эти эмоции истощили ее. У нее не осталось больше сил ни для слов, ни для проявления чувств. Со всеми планами, мольбами и требованиями было покончено. Ее лицо словно опрокинулось и тут же разгладилось в спокойствии смерти. Губы расслабились, восково-желтая кожа стала пепельной, дрожащие руки застыли неподвижно - она умерла.
Но лишь муж, привыкший к внешнему виду своей жены, сразу заметил произошедшие с ней перемены. Он приложил к ее телу ухо, прислушиваясь к дыханию, затем медленно покачал головой, скорее мрачно, чем печально, и глубоко вздохнул. На его лице появилось то же выражение, что и у его жены - наконец-то все я обрету покой. Казалось, что он даже обрадовался завершению этой борьбы, словно ему стало легче дышать, после того, как его жена перестала бороться за каждый вздох.
Догадавшись по его поведению о ее смерти, Мэриан Тернер вздрогнула и попятилась. Затем она застыла, как статуя, искоса глядя на умершую сузившимися глазами, как против воли смотрят на объект антипатии. На ее лице застыло выражение неприязни, почти отвращения. Как и ее дядя, она не произнесла ни звука.
Общее молчание нарушил Андерхилл банальным восклицанием: - Она... она умерла... О, Боже! - И это было единственым проявлением чувств над умершей, чья жизнь была полна как ненависти, так и любви. Ребенок, ради которого мать плела интриги, не пришел проститься к ее телу, днем раньше его отослали к сводной сестре. Рядом с ней не оказалось никого, кто любил бы ее и скорбел бы по ее кончине.
Андерхилл покинул дом Тернеров с исключительно тягостным чувством. Особенно сильно задела его не сама смерть, а то, с каким равнодушием ее встретили близкие. Он не сильно удивлялся поведению вдовца, естественно, что мужчина, потерявший третью жену, сохранит самообладание. К тому же, умершая болела уже давно. Особого сочувствия вдовец тоже не вызывал. В конце концов, какое Андерхиллу дело до Джошуа Тернера?
Но его наторожило, можно сказать даже напугало то, что Мэриан сохранила свою неприязнь к тете и после ее смерти. Такая молодая, почти ребенок, она не проронила ни слезинки. Он снова и снова вспоминал то отвращение с каким она глядела на труп. «Какая же жена из нее получится?» - молодой человек задавался этим эгоистичным, но вполне естественным в данных обстоятельствах вопрос. Андерхилл битый час прогуливался вдоль реки Вампус, которая медленно катила свои глубокие черные воды, траурные, словно гигантская могила. Сон не шел к нему и он мучился сомнениями, будучи не в силах их разрешить.
Смерть, однако, повлекла за собой одну спасительную перемену. С того времени, когда она вошла в этот дом, барабанщик покинул его. Потусторонние барабанные дроби и раскаты более не радовали уши любителей сверхъестественного. Во время похорон в дом со всех сторон стеклись толпы любопыствующих, привлеченных возможностью услышать таинственные звуки. Почему то все были уверены, что привидение обязательно примет участие в обряде похорон. Страждущие толпы настолько не считались с приличиями, что заполнили все свободное место. Временами шепот и гул обсуждения становились такими громким, что заглушали голос проповедника. В иные моменты неопределенность ожидания охватывала каждого и наступала внезапная, глубокая тишина, проивзодящая невыносимо мрачное впечатление. Но ни разу за все время мучительного ожидания, призрачный барабанщик, чье появление все так жаждали, не стукнул в свой барабан. Вероятно, что преобладающим чувством на похоронах миссис Тернер было крайнее разочарование.
В течение последующей недели Андерхилл не встречался с семейством Тернеров. Он избегал встречи с Мэриан, боясь, что очаруется ею и сделает предложение, о котором будет сожалеть всю жизнь. Он соглашался, что у девушки мог быть повод для мести, поскольку она пострадала и все еще продолжала страдать от чудовищной несправедливости, но не мог не подозревать ее в бессердечии. Если она действительно изображала призрачного барабанщика, то своими действиями ускроила смерть тети. Нельзя было не заметить, что сильные душевные волнения чахоточной больной сокращали ей жизнь. С другой стороны, барабан замолк после ее смерти. Это выглядело как раскаяние. И в этом проявлялось женское милосердие, которое даровало ему надежду.
В самый разгар его смонений он получил приглашение от мистера Тернера. Он нашел вдовца сильно изменившимся - его поведение и речь стали спокойнее. Хотя в голосе еще звучали нотки разлражения, в целом он производил впечатление уставшего и смирившегося человека.
- Мистер Андерхилл, - сказал он, указывая на письменные принадлежности, лежащие на столе. - Я хотел бы составить новое завещние. Можете ли вы мне в этом помочь?
Молодой человек сел за стол и приготовился записывать.
- Начнем так, - сказал вдовец, низко склоняя свою растрепанную голову в крайнем смирении. - Последняя воля и завещание Джошуа Тернера, первого грешника из грешников.
- Давайте будем избегать выражения, которые могли бы вызвать сомнения в вашем здравом рассудке. - заметил адвокат. - В последнее время вам пришлось столкнуться с очень странными обстоятельствами, и, если ваше завещание в какой-либо степени будет необычным...
- Вычеркните это тогда, - прервал его Тернер с внезапной раздражительностью нездорового человека. - Значит, мне даже покаяться нельзя?
Он немного помолчал, склонив голову к тощим коленям, и затем продолжил. - Тогда пишите: десять тысяч моему сыну Джеймсу Петтенджилу Тернеру. Все остальное мое состояние, движимой и недвижимое, переходит к моей племяннице Мэриан Тернер, к ее наследникам и правопреемникам. Это все.
Завещание было составлено, два соседа стали свидетелями и заверили подпись завещателя. Как только соседи ушли, Тернер пошатываясь подошел к двери и хрипло приказал позвать племянницу. Девушка вошла, сухо поклонилась адвокату и села в стороне, даже не взглянув на дядю.
- Мэриан, - сказал Тернер, передавая ей завещание. - Прочти это и поговори со мной.
Мэрион прочитала завещание. На ее лице появился румянец, но она по прежнему не ппроизнесла ни слова, видимо стесняясь присутствия Андерхилла.
- Все состояние составляет шестьдесят тысяч долларов. Ты согласна оставить Джеймсу десять тысяч долларов? - спросил ее дядя с трогательной смиренностью. - Если нет, то я вычеркну его.
- Я согласна. - ответила девушка.
- Если ты пожелаешь, то я могу сразу передать тебе свою собственность, несмотря на свою близкую смерть. - продолжил он.
- Нет, я не желаю.
- И больше ты ничего не скажешь? - взмолился он. - Ты не можешь простить меня?
Железные оковы, сжимающие сердце девушки, разжались и она со слезами кинулась на шею дяде. Этот всплеск эмоций изумил пожилого мужчину, который не привык в подобным проявлениям чувств. В семье Тернеров не было принято выражать свои эмоции так бурно. Он пробормотал: - Спасибо, Мэриан, спасибо. Какая ты странная девушка. - И затем отпустил ее. Андерхилл, привычный к языку эмоций, был невыразимо рад видеть такую отзывчивость и он с повлажневшими глазами потихоньку вышел из комнаты.
На следующий день он услышал, что Джошуа Тернер заболел. Андерхилл предложил свою помощь и в последующие две недели почти ежечасно находился рядом с больным, наблюдая как развивается безнадежная болезнь. В тумане мозговой лихорадке больной время от времени слышал и даже видел своего прежнего мучителя. Он постоянно жаловался на барабанный бой. Барабанщик являлся через окна и вылезал из камина. Улица и дом сотрясались от адской музыки барабанщика. Барабанщик стоял у судейского кресла, готовый свидетельствовать против Тернера.
Больной стенал и молил о снисхождении, его крики были ужасны. - Смотрите, демон снова здесь, - высоким голосом кричал он. - Вот, он выходит из стена. Это мой племянник! Я был жесток с ним! Но как же это? Я принадлежу ему, я должен пойти с ним. О, вы слышите? Может ли кто-нибудь остановить его? Сжалится ли он надо мной?
Дождавшись периода ясного сознания, Андерхилл сказал ему: - Вы были не в своем уме.
- Я был не в своем уме в течение многих месяцев, в течение многих лет. - ответил несчастный хриплым шепотом, каким он теперь все время разговаривал. - За пять лет я один раз поступил здраво - когда возместил все!
- Вы все еще верите в приведение? - рискнул спросить молодой человек.
- Хвала Господу, что я верил в него! Это безумие вернуло меня в здравый рассудок.
Когда Андерхилл пришел в дом Тернеров на следующий день, Мэриан встретила его словами: - Мой бедный дядя умер.
Искренние горе и сочувствие, прозвучавшие в ее голосе, так обрадовали его, что он тут же забыл о серьезности момента и поцеловал ей руку.
Пропустим последующие шесть месяцев, во время которых эту руку целовали неоднокатно. Андерхилл и Мэриан Тернер обручились. Она чень сильно изменилась по сравнению с их первым знакомством. Благополучие либо раскаяние в причененном зле избавили ее от былого ожесточения и даже смягчили ее. Она искренне переживала за своего маленького кузена и по возможности заменила ему мать. В глубокой скорби о своем брате, дяде и тете, в печальной торжественности, подобающей ее наряду, она выглядела еще более красивой, чем когда-либо раньше.
Наконец она стала миссис Андерхилл. Без сомнения, она поведала мужу о многих тайнах своей души, но призналась ли она в какой-нибудь связи с таинственным барабанщиком? Нет, ни слова не было произнесено на эту тему. Она молчала, даже когда кто-то вспоминал о нем. Андерхилл сам не осмеливался спрашивать ее, он не смел тревожить старые раны.
Но в один прекрасный день он обнаружил за штукатуркой, покрывающей гостиную, квадратную жестяную трубу, в четыре дюйма длиной и восемь дюймов шириной, остаток какой-то старой нагревательной системы. Ее отверстие, выходящее в комнату, было просто заклеено обоями, в то время как верхняя честь заканчивалась в чулане комнаты, которую раньше занимала Мэриан Тернер.
Его пронзила мысль, что если в этом чулане постучать в барабан, будет казаться, что звук производится в гостиной. А если тихо бить в барабан за окном, то создастся иллюзия, что барабанщик находится на улице. Нечистая совесть, воображение больного и власть всеобщего легковерия завершали обман. Тайна оказалась настолько проста, насколько проста бывает головоломка, после того, как вы узнали ее разгадку.
Но он так и не нашел барабан и он не стал ничего выяснять у своей супруги. Поэтому у нас еще остается возможность питать милосердные сомнения отонсительно участия Мэриан в розыгрыше и удовольствие верить в сверхъестественное.
Вскоре после этого разговора миссис Тернер начала намекать соседям, что ее муж тронулся умом. Это обвинение казалось им вполне веротяным, учитывая буйное поведение и странные речи последнего. Когда Джошуа Тернер говорил о барабанщике, он становился особенно несдержанным. Однажды он набросился на Финиса Мансона, зашедшего к нему в гости.
- Зачем вы пришли? Вот за этим? - И он отбил барабанный ритм по берду. - Я могу постучать для вас. Трам-там-там, трам-там-там. Я могу побыть привидением специально для вас, мистер Мансон. Могу сыграть вам музыку сфер и даже послать к вашему дому целый ансамбль барабанщиков, чтобы они исполнили для вас ночную серенаду, вот такую - трам-там-там, трам-там-там. Хватит или еще постучать, мистер Мансон? А теперь идите по соседям и расскажите всем, что видели привидение. Разве можно найти кого-либо более похожего на привидение, чем я? Меня мучают и этот барабанщик, и все эти люди. Почему бы им не оставить меня наедине с моей пыткой? Почему бы вам не убраться отсюда, мистер Мансон? Убирайтесь прочь!
- Никогда в жизни меня так не оскорбляли. - говорил потом Финис своим друзьям и соседям. - Начинаю думать, что старушка права, Тернер поехал крышей. Иначе разве стал бы он на меня так набрасываться? За ним нужен присмотр. Если за ним не присматривать, то мы скоро получим еще несколько призраков.
Какова была роль Мэриан Тернер во всей этой гротескной, но в то же время трагической истории? Андерхилл пристально наблюдал за ней, но не столько ради поиска истины, сколько потому, что был почти влюблен в нее. Он даже придумал для себя объяснение ее поведению. По его теории девушка знала, что дядя присвоил себе состояние ее отца и теперь просто добивалась возмещения ущерба. Но его поражала твердость духа и решительность, с какими она преследовала эту семью. Ее дядя и тетя таяли на глазах, а маленький кузен превращался в истерика, но ее ничто не останавливало. Возможно, она находила себе оправдание в том, что дядя и его жена были в какой-то мере убийцами ее брата. И что в действительности это не она, а их нечистая совесть подвергала их мукам. Несмотря на эту спасительную теорию, он был бы рад обнаружить в ней проявления женской мягкости и даже женской слабости. Нужно признать, что мужчинам трудно поклоняться самостоятельной женщине.
Между тем, девушка обворожила его. Во-первых, она была первой красавицей городка и первые красавицы других городов были слишком далеко, чтобы уравновешивать ее привлекательность. Во-вторых, она была умна и загадочна, ее речи и мысли были странными и занимательными. У нее было то, что он полагал ослепительными вспышками сарказма. В целом, она была наиболее интересной и оригинальной девушкой, которую он когда-либо видел, даже не считая ее предполагаемую связь с так назваемым спиритизмом.
- Когда я думаю о привидениях, - сказала она однажды Андерхиллу, - мне приходит в голову только миссис Тернер. Можно ли встретить среди живых кого-нибудь, столь явно принадлежащего миру мертвых? Почему бы ей не последовать за обеими своими предшественницами? Их должно быть ужасно раздражает, как она зажилась на этом свете и что их бывший дом заново покрасили и оклеили обоями!
- Вам совсем ее не жалко. - мрачно ответил Андерхилл.
- Ни капельки. Почему я должна жалеть женщину, вышедшую замуж за такого женопожирателя, как мой дядя? Он напоминает мне миссионеров, которые имели обыкновение приезжать в школу в Сауф-Хэдлей, чтобы подобрать себе вторых и третьих жен. Почему миссионеры никак не могут обойтись без жены? Думаю, что их разваращает жизнь среди каннибалов.
- Мне не нравится, когда вы так шутите. - попытался протестовать Андерхилл, однако, голос его был умоляющим.
- Люди чаще всего шутят, когда им самим не очень-то весело. - холодно ответила Мэриан. - Да, есть такие люди. Или вам кажется, что мне весело? - С нажимом продолжила она. - Посмотрите на меня, одетую в траур по единственному брату. Мне приходится самой зарабатывать себе на жизнь и в любую минуту меня могут выгнать из дома. Подумайте об этом. Как, по вашему, я могу быть мягкосердечна по отношению к людям, которые...
Она резко замолчала, словно и так сказала больше, чем нужно, прижала руки к лицу и разрыдалась. Нетрудно предположить, что эта беседа могла закончиться так же, как обычно заканчиваются подобные сцены с весьма действенным успокоительным эффектом. Однако, стоило только Андерхиллу взять за руку девушку, как на вернаде появилась взволнованная служанка и позвала их а дом.
Молодые люди поспешили к миссис Тернер. Тишина в комнате изредка прерывалась булькающими вздохами. Умирающую женщину била дрожь. Она лежала, вытянувшись, на кровати, а над ней склонился муж с таким же мертвенно-бледным лицом, как и у нее. Мэрион Тернер подошла к кровати и стала рядом, молча глядя на нее. Андерхилл помедлил немного и медленно, на цыпочках подошел к девушке.
- Позвать доктора? - прошептал он задумчиво. - Нет, слишком поздно.
- За ним уже послали. - ответил Джошуа Тернер, не отоводя глаз от агонизирующей женщины.
Больная яростно боролась, но не за жизнь, а за возможность сказать последнее слово. Она страшно выкатывала мутные глаза, ее сухие, посиневшие губы открывались, но только для того, чтобы с силой втянуть воздух. Судя по выражению ее тусклых, неподвижных глаз, она никого не видела вокруг себя и не осознавала присутствие Мэриан и Андерхилла. Наконец ей удалось выдавить несколько слов. Это был беззвучный шепот, почти выдох: - Не делай этого, Джошуа!
- Здесь Мэриан. - ответил ей муж, явно опасаясь, что умирающая, подстегиваемая своей единственной страстью, скажет что-нибудь лишнего. - Ты не хочешь ей что-нибудь сказать?
Странное выражение появилось на лице женщины - смесь противоречевых эмоций, ненависти, вызова, мольбы и лести. Ее взгляд говорил: - я ненавидела тебя - не обделяй моего ребенка. Я была твоим врагом - не используй в своих интересах мою смерть.
Но этот взгляд и эти эмоции истощили ее. У нее не осталось больше сил ни для слов, ни для проявления чувств. Со всеми планами, мольбами и требованиями было покончено. Ее лицо словно опрокинулось и тут же разгладилось в спокойствии смерти. Губы расслабились, восково-желтая кожа стала пепельной, дрожащие руки застыли неподвижно - она умерла.
Но лишь муж, привыкший к внешнему виду своей жены, сразу заметил произошедшие с ней перемены. Он приложил к ее телу ухо, прислушиваясь к дыханию, затем медленно покачал головой, скорее мрачно, чем печально, и глубоко вздохнул. На его лице появилось то же выражение, что и у его жены - наконец-то все я обрету покой. Казалось, что он даже обрадовался завершению этой борьбы, словно ему стало легче дышать, после того, как его жена перестала бороться за каждый вздох.
Догадавшись по его поведению о ее смерти, Мэриан Тернер вздрогнула и попятилась. Затем она застыла, как статуя, искоса глядя на умершую сузившимися глазами, как против воли смотрят на объект антипатии. На ее лице застыло выражение неприязни, почти отвращения. Как и ее дядя, она не произнесла ни звука.
Общее молчание нарушил Андерхилл банальным восклицанием: - Она... она умерла... О, Боже! - И это было единственым проявлением чувств над умершей, чья жизнь была полна как ненависти, так и любви. Ребенок, ради которого мать плела интриги, не пришел проститься к ее телу, днем раньше его отослали к сводной сестре. Рядом с ней не оказалось никого, кто любил бы ее и скорбел бы по ее кончине.
Андерхилл покинул дом Тернеров с исключительно тягостным чувством. Особенно сильно задела его не сама смерть, а то, с каким равнодушием ее встретили близкие. Он не сильно удивлялся поведению вдовца, естественно, что мужчина, потерявший третью жену, сохранит самообладание. К тому же, умершая болела уже давно. Особого сочувствия вдовец тоже не вызывал. В конце концов, какое Андерхиллу дело до Джошуа Тернера?
Но его наторожило, можно сказать даже напугало то, что Мэриан сохранила свою неприязнь к тете и после ее смерти. Такая молодая, почти ребенок, она не проронила ни слезинки. Он снова и снова вспоминал то отвращение с каким она глядела на труп. «Какая же жена из нее получится?» - молодой человек задавался этим эгоистичным, но вполне естественным в данных обстоятельствах вопрос. Андерхилл битый час прогуливался вдоль реки Вампус, которая медленно катила свои глубокие черные воды, траурные, словно гигантская могила. Сон не шел к нему и он мучился сомнениями, будучи не в силах их разрешить.
Смерть, однако, повлекла за собой одну спасительную перемену. С того времени, когда она вошла в этот дом, барабанщик покинул его. Потусторонние барабанные дроби и раскаты более не радовали уши любителей сверхъестественного. Во время похорон в дом со всех сторон стеклись толпы любопыствующих, привлеченных возможностью услышать таинственные звуки. Почему то все были уверены, что привидение обязательно примет участие в обряде похорон. Страждущие толпы настолько не считались с приличиями, что заполнили все свободное место. Временами шепот и гул обсуждения становились такими громким, что заглушали голос проповедника. В иные моменты неопределенность ожидания охватывала каждого и наступала внезапная, глубокая тишина, проивзодящая невыносимо мрачное впечатление. Но ни разу за все время мучительного ожидания, призрачный барабанщик, чье появление все так жаждали, не стукнул в свой барабан. Вероятно, что преобладающим чувством на похоронах миссис Тернер было крайнее разочарование.
В течение последующей недели Андерхилл не встречался с семейством Тернеров. Он избегал встречи с Мэриан, боясь, что очаруется ею и сделает предложение, о котором будет сожалеть всю жизнь. Он соглашался, что у девушки мог быть повод для мести, поскольку она пострадала и все еще продолжала страдать от чудовищной несправедливости, но не мог не подозревать ее в бессердечии. Если она действительно изображала призрачного барабанщика, то своими действиями ускроила смерть тети. Нельзя было не заметить, что сильные душевные волнения чахоточной больной сокращали ей жизнь. С другой стороны, барабан замолк после ее смерти. Это выглядело как раскаяние. И в этом проявлялось женское милосердие, которое даровало ему надежду.
В самый разгар его смонений он получил приглашение от мистера Тернера. Он нашел вдовца сильно изменившимся - его поведение и речь стали спокойнее. Хотя в голосе еще звучали нотки разлражения, в целом он производил впечатление уставшего и смирившегося человека.
- Мистер Андерхилл, - сказал он, указывая на письменные принадлежности, лежащие на столе. - Я хотел бы составить новое завещние. Можете ли вы мне в этом помочь?
Молодой человек сел за стол и приготовился записывать.
- Начнем так, - сказал вдовец, низко склоняя свою растрепанную голову в крайнем смирении. - Последняя воля и завещание Джошуа Тернера, первого грешника из грешников.
- Давайте будем избегать выражения, которые могли бы вызвать сомнения в вашем здравом рассудке. - заметил адвокат. - В последнее время вам пришлось столкнуться с очень странными обстоятельствами, и, если ваше завещание в какой-либо степени будет необычным...
- Вычеркните это тогда, - прервал его Тернер с внезапной раздражительностью нездорового человека. - Значит, мне даже покаяться нельзя?
Он немного помолчал, склонив голову к тощим коленям, и затем продолжил. - Тогда пишите: десять тысяч моему сыну Джеймсу Петтенджилу Тернеру. Все остальное мое состояние, движимой и недвижимое, переходит к моей племяннице Мэриан Тернер, к ее наследникам и правопреемникам. Это все.
Завещание было составлено, два соседа стали свидетелями и заверили подпись завещателя. Как только соседи ушли, Тернер пошатываясь подошел к двери и хрипло приказал позвать племянницу. Девушка вошла, сухо поклонилась адвокату и села в стороне, даже не взглянув на дядю.
- Мэриан, - сказал Тернер, передавая ей завещание. - Прочти это и поговори со мной.
Мэрион прочитала завещание. На ее лице появился румянец, но она по прежнему не ппроизнесла ни слова, видимо стесняясь присутствия Андерхилла.
- Все состояние составляет шестьдесят тысяч долларов. Ты согласна оставить Джеймсу десять тысяч долларов? - спросил ее дядя с трогательной смиренностью. - Если нет, то я вычеркну его.
- Я согласна. - ответила девушка.
- Если ты пожелаешь, то я могу сразу передать тебе свою собственность, несмотря на свою близкую смерть. - продолжил он.
- Нет, я не желаю.
- И больше ты ничего не скажешь? - взмолился он. - Ты не можешь простить меня?
Железные оковы, сжимающие сердце девушки, разжались и она со слезами кинулась на шею дяде. Этот всплеск эмоций изумил пожилого мужчину, который не привык в подобным проявлениям чувств. В семье Тернеров не было принято выражать свои эмоции так бурно. Он пробормотал: - Спасибо, Мэриан, спасибо. Какая ты странная девушка. - И затем отпустил ее. Андерхилл, привычный к языку эмоций, был невыразимо рад видеть такую отзывчивость и он с повлажневшими глазами потихоньку вышел из комнаты.
На следующий день он услышал, что Джошуа Тернер заболел. Андерхилл предложил свою помощь и в последующие две недели почти ежечасно находился рядом с больным, наблюдая как развивается безнадежная болезнь. В тумане мозговой лихорадке больной время от времени слышал и даже видел своего прежнего мучителя. Он постоянно жаловался на барабанный бой. Барабанщик являлся через окна и вылезал из камина. Улица и дом сотрясались от адской музыки барабанщика. Барабанщик стоял у судейского кресла, готовый свидетельствовать против Тернера.
Больной стенал и молил о снисхождении, его крики были ужасны. - Смотрите, демон снова здесь, - высоким голосом кричал он. - Вот, он выходит из стена. Это мой племянник! Я был жесток с ним! Но как же это? Я принадлежу ему, я должен пойти с ним. О, вы слышите? Может ли кто-нибудь остановить его? Сжалится ли он надо мной?
Дождавшись периода ясного сознания, Андерхилл сказал ему: - Вы были не в своем уме.
- Я был не в своем уме в течение многих месяцев, в течение многих лет. - ответил несчастный хриплым шепотом, каким он теперь все время разговаривал. - За пять лет я один раз поступил здраво - когда возместил все!
- Вы все еще верите в приведение? - рискнул спросить молодой человек.
- Хвала Господу, что я верил в него! Это безумие вернуло меня в здравый рассудок.
Когда Андерхилл пришел в дом Тернеров на следующий день, Мэриан встретила его словами: - Мой бедный дядя умер.
Искренние горе и сочувствие, прозвучавшие в ее голосе, так обрадовали его, что он тут же забыл о серьезности момента и поцеловал ей руку.
Пропустим последующие шесть месяцев, во время которых эту руку целовали неоднокатно. Андерхилл и Мэриан Тернер обручились. Она чень сильно изменилась по сравнению с их первым знакомством. Благополучие либо раскаяние в причененном зле избавили ее от былого ожесточения и даже смягчили ее. Она искренне переживала за своего маленького кузена и по возможности заменила ему мать. В глубокой скорби о своем брате, дяде и тете, в печальной торжественности, подобающей ее наряду, она выглядела еще более красивой, чем когда-либо раньше.
Наконец она стала миссис Андерхилл. Без сомнения, она поведала мужу о многих тайнах своей души, но призналась ли она в какой-нибудь связи с таинственным барабанщиком? Нет, ни слова не было произнесено на эту тему. Она молчала, даже когда кто-то вспоминал о нем. Андерхилл сам не осмеливался спрашивать ее, он не смел тревожить старые раны.
Но в один прекрасный день он обнаружил за штукатуркой, покрывающей гостиную, квадратную жестяную трубу, в четыре дюйма длиной и восемь дюймов шириной, остаток какой-то старой нагревательной системы. Ее отверстие, выходящее в комнату, было просто заклеено обоями, в то время как верхняя честь заканчивалась в чулане комнаты, которую раньше занимала Мэриан Тернер.
Его пронзила мысль, что если в этом чулане постучать в барабан, будет казаться, что звук производится в гостиной. А если тихо бить в барабан за окном, то создастся иллюзия, что барабанщик находится на улице. Нечистая совесть, воображение больного и власть всеобщего легковерия завершали обман. Тайна оказалась настолько проста, насколько проста бывает головоломка, после того, как вы узнали ее разгадку.
Но он так и не нашел барабан и он не стал ничего выяснять у своей супруги. Поэтому у нас еще остается возможность питать милосердные сомнения отонсительно участия Мэриан в розыгрыше и удовольствие верить в сверхъестественное.