Петров-Водкин
Мне недавно попала в руки книга К.С. Петрова-Водкина.
Она замечательно написана, красивый и сочный язык. Быт маленького русского городка, нравы и характеры людей, их отношения, язык, обычаи, будни. И конечно становление художника, открытия, которые делают дети, взрослея, видя или попадая в различные ситуации. И все это написано с теплотой, любовью и юмором.
И хочется ее всю процитировать, но ограничусь парой цитат.
" -Это была моя последняя девичья волюшка, - рассказывала мать. - но зато и надышалась я ей досыта за это жнитво. Воздух степной, медовый... Народу со всего света, казалось, набралось - мордва, чуваши, татары - на всех языках говор. Песни ночью по степи раскинутся, словно навзрыд вся земля застонет. Костры, как пожары по степи... А зори какие! Нет, уж таких зорь не увижу больше...
- Почему? - спрашиваю.
- А ты бы как думал, - молодость моя вернется? Глаза прояснятся? Оттого так и виделось, что молода была. Жизнь-то предо мной скатертью развертывалась, а теперь она на салфеточке - тут вся... "
"После этой встречи надолго исчез из моих глаз и из памяти Ерошка. Мой выскок на широкую жизнь был труднее. Обрывками каких-то случаев, ведомый интуитивным желанием, пододвинут я был к моей профессии. Как листья артишока, отваливались, одна за другой, навязываемые со стороны возможности стать механиком, железнодорожником, учителем, и оголилась одна возможность, неминуемая, - упереться в живопись.
Чтобы осмыслить сущность дела,которому собираешься жизнь отдать, для этого советчика не найдешь. Люди далеки от этой фантасмагории изображения на плоскости. Бывало, стыдишься назвать свою профессию, чтобы не увидеть у спросившего тебя об этом сострадательной улыбки, хотя бы спросивший и был просто-напросто комментатором, болтающимся между нас, людей, занятых делом."
Она замечательно написана, красивый и сочный язык. Быт маленького русского городка, нравы и характеры людей, их отношения, язык, обычаи, будни. И конечно становление художника, открытия, которые делают дети, взрослея, видя или попадая в различные ситуации. И все это написано с теплотой, любовью и юмором.
И хочется ее всю процитировать, но ограничусь парой цитат.
" -Это была моя последняя девичья волюшка, - рассказывала мать. - но зато и надышалась я ей досыта за это жнитво. Воздух степной, медовый... Народу со всего света, казалось, набралось - мордва, чуваши, татары - на всех языках говор. Песни ночью по степи раскинутся, словно навзрыд вся земля застонет. Костры, как пожары по степи... А зори какие! Нет, уж таких зорь не увижу больше...
- Почему? - спрашиваю.
- А ты бы как думал, - молодость моя вернется? Глаза прояснятся? Оттого так и виделось, что молода была. Жизнь-то предо мной скатертью развертывалась, а теперь она на салфеточке - тут вся... "
"После этой встречи надолго исчез из моих глаз и из памяти Ерошка. Мой выскок на широкую жизнь был труднее. Обрывками каких-то случаев, ведомый интуитивным желанием, пододвинут я был к моей профессии. Как листья артишока, отваливались, одна за другой, навязываемые со стороны возможности стать механиком, железнодорожником, учителем, и оголилась одна возможность, неминуемая, - упереться в живопись.
Чтобы осмыслить сущность дела,которому собираешься жизнь отдать, для этого советчика не найдешь. Люди далеки от этой фантасмагории изображения на плоскости. Бывало, стыдишься назвать свою профессию, чтобы не увидеть у спросившего тебя об этом сострадательной улыбки, хотя бы спросивший и был просто-напросто комментатором, болтающимся между нас, людей, занятых делом."