Литературное воскресенье: ana

ana_ro

Литературное воскресенье

Jul 23, 2012 00:59

Click to view

5.
Как ни странно, мы с Августом помирились быстро. Я была уверена, что больше ни за что, даже на километр, к нему не подойду. И почему-то была уверена, что он такого же мнения. В таком ритме мы продержались ровно два дня, а потом столкнулись в коридоре на втором этаже. Я собиралась к нему, а он ко мне. В результате мы влетели друг друга и сбивчиво одновременно пытались извиниться. А потом вдруг рассмеялись и решили, что так нам дуракам и надо. Мы с этого дня почти все дни проводили вместе. Он терпеливо ждал, когда у меня закончится уборка. Я так же ждала, когда окончатся его процедуры. А потом мы срывались. Куда угодно, потому что, как оказалось, вместе нам было весело даже на прескучнейших лекциях о вреде курения и советах как бросить. Я в очередной раз бросила, а Август справедливо решил, скорее всего, под влиянием фильма «Достучаться до небес», что у него не рак легких, так что он может укуриться хоть до беспамятства. Под влиянием этого же фильма мы в его комнате наклюкались текилой. Пойти угонять чужой автомобиль нас остановило только то, что ушли мы в глухую несознанку. То есть пришли в себя только следующим вечером. В результате мне вычли часть зарплаты за пропущенный день. Я честно пыталась соврать, что я приболела, но начальник, взглянув на меня поверх монитора, припомнил один анекдот с известной концовкой «А потом я отравился печеньем». Августу позже досталось от врачей за пропуск процедуры обследования. Знатно погуляли. Мы бегали с ним купаться на речку. Танцевали под дождем. Как выяснилось, он в свое время увлекался танцами и даже смог показать мне парочку движений. Потом мы отогревались у сердобольной Мардж, травившей нам байки о своем 50-летнем стаже работы в школе. Вечера мы устраивали тематические. Больше всего мне нравилось обсуждения книг. Август работал в книжном издательстве заместителем главного редактора. Литературу он любил, так что мы с удовольствием заворачивались в пледы, усаживались на пол. И обсуждали книги. Сегодня под раздачу попал «De Profundis» Оскара Уайльда. Я прочитала эту книгу еще у Джорджа, но тот Уайльда недолюбливала, так что о своем нежном отношении к этому писателю, я не распространялась.
- … понимаешь. Конечно, может, просто он не стал прописывать в книге все детали. Но он так говорит об этом парне. Он ведь его действительно очень искренне любил. Он был что-то сродни музы. Не знаю. Но вот я читаю и понимаю, что у него была такая не простая жизни, а вот произведения его они легкие. В том смысле, что они ироничны, жизненны, и в них не чувствуется груза его собственной жизни. Просто я думаю, что это не так уж просто. У него такая светлая грусть присутствует. Читаешь про этого парня, про то, какой же он редкостный козел, и понимаешь, что кроме искренней платонической любви там ничего не было. Понимаешь? Ну, чего ты улыбаешься?
- Ты так откровенно защищаешь Уайльда, как будто бы я его критиковал. Поверь, против Оскара я точно не буду выступать с критикой. Это же полное безумие. Более того, не дорос я таких писателей критиковать. А что касается его ориентации…. Да, для меня это странно. Я не гомофоб, но не совсем этого понимаю. Но тут еще дело в том, что здесь тема гомосексуальности не является центральной. Да ее вообще тут нет! А прослеживают ее как раз те же самые гомофобы, если, конечно, вообще его читают. Ты права, он говорит о любви. Говорят, что мы любим человека за то, какой он. А не за то, какого он пола. И Уайльд сделал свой выбор.
- Кстати, о выборе…, - я замялась, не зная, как начать. Уже несколько дней ходила вокруг да около, но все не могла набраться сил, чтобы спросить. Просто боялась, что он не так меня поймет.
- М?
- Я насчет операции. Может все-таки…
- Я тебя очень прошу, давай сейчас не будем об этом, - оборвал меня Август.
- Ну а когда будем об этом? Ты понимаешь, что чем дольше откладываешь этот вопрос, тем хуже.
- Кому хуже?
- Тебе! Ведь это шанс. За шанс нужно хвататься обеими руками!
- Я не вижу в этом смысла. Процент того, что все обойдется, мизерный.
- Но, в конце концов, он же есть! Да и какие проценты!? К черту цифры. Мне вообще кажется, что все измеряется в 50 на 50.
- Джул, пожалуйста. Мне хватает брата и родителей. Я не хочу.
- Ав…
- Все, закрыли тему, - мужчина устало потер глаза, поглядывая на часы. - Ты, наверное, уже устала. Поговорим потом….
- Отлично! - хотелось резко вскочить и громко хлопнуть дверью, но для этого сначала нужно выпутаться из этого проклятого пледа.
- Ну что ты делаешь, а?
- Я уже устала! Вот и иду спать!
- Джул, подожди…. Куда ты?
- К себе. Ты, наверное, тоже устал!
Я наконец-то смогла встать. И смотрела на него горящим взглядом. В его тоскливые уставшие глаза. Почему мы ссоримся? Сейчас опять начнется. Дура. Дурак.
- Да иди ты! Придурок несчастный….
- Не уходи, - Ав схватил меня за руку, притягивая к себе.
- Да я и не собиралась…
Злость моментально исчезла, словно ее и не было. Да и ругалась я больше на себя, чем на него. Мне было как-то неловко и одновременно хорошо от зарождающегося внутри тепла. Он всего лишь взял меня за руку, а мне уже так тепло. Черт возьми, как же я его хочу! Ау, остановите меня кто-нибудь. Обычно люди имеют привычку появляться не вовремя - так почему же сейчас никто не постучится и не объявит «Уборка номеров». Господи, четыре часа утра. Ну, какая уборка….
- Ты дрожишь, - с удивлением в голосе произнес Август, не отпуская мою руку.
- Угу…
- Только не говори, что от злости.
- Если бы ты не держал меня за эту руку, то я бы тебя стукнула!
- Послушай, Джулай…. Ты мне очень нравишься. Я не совсем уверен, но, по-моему, я даже люблю тебя.
Я, окончательно запутавшись в своих чувствах, наконец-то вырвала свою руку и вскочила с дивана. Только послушайте его, а! Даже любит! Издевается он надо мной что ли!? Нет, так дело не пойдет. И я, и он какой-то ерундой страдаем. Я уверенно направилась к двери, но Ав остановил меня, мягко развернув за плечи. И я не могу смотреть ему в лицо, потому что боюсь увидеть там… это.
- Я люблю тебя, Летняя, - Август смотрит прямо, не отрывая взгляда. И мне остается только поднять взгляд, потому что иначе, я бы себе никогда не простила такой трусости. И потому что у меня как-то отдаленно знакомо закололо сердце от этого слова. Летняя…. Никто меня так не называл. Только тот парень без лица из сна. Может действительно любимый из прошлого, а может плод моей бурной фантазии. И я ничего не могу ответить, потому что предательски дрожат губы. Я только обнимаю его за шею и притягиваю к себе. Какой смысл, скрывать то, что он и так заметил. К чему скрывать, что мне нравится, как его тонкие пальцы впиваются в лопатки, и я чувствую, как колотится его сердце. Соревнование. У кого сердце бьется быстрее. Да какого черта!? Я не могу оторваться от его губ, или это он меня не отпускает, и руки нетерпеливо расстегивает его рубашку. У него ладони как будто раскаленные, и когда они медленно забираются под футболку, я по инерции втягиваю живот. А про себя думаю, что какая же я дура, если в такой момент думаю о том, насколько я эстетично выгляжу! И, не дай бог, ему приспичит взять меня на руки! А потом мозг бьет тревогу: кажется, я ноги не побрила! У меня начинается паника, и я пытаюсь выскользнуть из его цепких рук, пытаюсь что-то сказать, но у него такие жадные губы.
- А…мне…нужно…это..
- Цыц, - черт, язык и так с трудом ворочается, а он меня еще и затыкает!
- Но мне нужно…
- Послушай, мне плевать. Не знаю, чего тебе там нужно, но избавься от всех своих глупых мыслей. Я тебя никуда не отпущу.
- Хорошо, - полушепотом произношу я. Да, мне уже никуда и не нужно. Черт, и, действительно, что это я….. Какие ноги, какой живот….

6.
Море волнуется три.
- Придурок, - ругается девушка в кремовом платье, и стоящий рядом парень виновато отходит в сторонку, чтобы дымить в другую сторону. - Да я не вам. Я другому придурку!
Парень тушит сигарету и поспешно уходит. Просто отлично, она иногда забывает, что нужно подумать, прежде чем что-то говорить. Но у нее сейчас чертовски отвратительное настроение, и в принципе ей наплевать, что о ней подумают. То есть минут десять тому назад, она пыталась произвести хорошее впечатление на коллег своего парня, а он умудрился выставить ее полной идиоткой. Любитель искрометно пошутить. Она же не виновата, что абсолютно не разбирается в фотографии, и без понятия, какие там сейчас веяния. Подумаешь, перепутала одного фотографа с другим, да какая разница, если их столько развелось последнее время. Но ему обязательно нужно было заострить на этом внимание и спросить, как часто она путает Фрейда с Юнгом. Но это же не одно и то же! Да их, наверное, даже ребенок не перепутает! А потом его явно психически расстроенные дружки начали подшучивать над ее будущей профессией. Зачем тратить деньги на консультации у психолога, если можно просто выговориться первому встречному или нагрузить друзей. Конечно, так правильно вывалить все, например, на друга, и со спокойной душой пойти дальше, оставив друга со своими переживаниями, а потом через недельку вернуться к обсасыванию тех же самых проблем. Ой, как же это по-взрослому. Но они же все такие умные дяденьки и тетеньки. Творческие, мать их, люди! Да их же всех лечить надо поголовно! Чего только стоит эта фотография, где маленький ребенок тыкает игрушечным ножом в свою беременную младшеньким маму! По ним по всем психушка плачет. Девушка зло трясет головой, так что тщательно собранный с вечера пучок окончательно распадается. Да и к черту его. Вот он же знает, чего ей стоят все эти встречи! И каково ей ходить на эти тусовки, где каждая вторая, сделавшая один удачный снимок или нарисовавшая одну оцененную картину, начинает строить из себя гения века, и делиться богатым жизненным опытом, накопленным за двадцать лет жизни! Более того, еще и с умным видом начинают объяснять, какие чувства преследовали ее, когда она фотографировала этого ребенка…. Милочка, да ты же чокнутая, о чем тут можно с умным видом распинаться. Твоя мать на прошлой неделе родила, и теперь все внимание ушло к новорожденному, а тебя распирает от злости, потому что к двадцати годам ты все еще избалованная капризная дурочка, считающая, что одна единственная фотография - это уже мега признание, и ты имеешь право смотреть на остальных «смертных» с призрением. Особенно на тех, которые учатся на какого-то «психолога». «Когда эта коза будет страдать от суицидальной мании, я с нее двойную плату возьму», - мстительно думает девушка, пуская к потолку кривые колечки дыма, и выпивая уже третий бокал шампанского. А она ведь терпеть не может шампанское. И с удовольствием бы выпила чего покрепче, но, к сожалению, у бара такое столпотворение, что, возможно, она не выдержит и убьет кого-нибудь. Кажется, она слышала что-то подобное от одногруппницы. «А ты заметила, что большинство наших знакомых психологов, ну, совсем не смахивают на гуманистов? Это синдром «час пика в метро» или это пожизненно?». И она начинает, как заклинание, цедить сквозь зубы «я очень люблю людей. Я прямо безумно люблю людей. Смотрю на эти нетрезвые ро… лица, и прям расцеловать каждого готова. Вот только яду выпью для начала». И вдруг она слышит знакомый голос. Обычно он вызывает у нее умиление или заставляет появляться улыбку, или вызывает дрожь в коленях, но сегодня обладателю этого голоса дома не поздоровится. И тут она начинает прислушиваться к словам, пробиваясь сквозь толпу ближе к маленькой сцене, и крепко сжимая в руках бокал. Но уже не от злости.
- … познакомились там, где люди прощаются. И я уже тогда понял, что у нас все будет наоборот. По-другому. У нас действительно все как на сломанной карусели. Абсолютный бардак. И ни черта у нас не идеально. Когда мы приходим в гости, многие искренне говорят, что у меня крутая сестра. Некоторые имеют наглость просить познакомить. Она мне поведала, что кто-то из ее подруг говорил: Понимаю, такая крепкая дружба между мужчиной и женщиной - это редкость и очень здорово. Но может, перестанете пожирать друг друга влюбленными глазами и признаетесь во всем? Она никогда не дослушивает меня до конца и перебивает с горящими глазами. Не дает возможности объяснить. Или уходит, громко хлопая дверью. Я точно знаю, что она терпеть не может все эти встречи «долбанутых придурков, которых нужно лечить и лечить». И уверен, что сейчас она придумывает какую-нибудь страшную месть для меня: например, фотографировать для выставки глиняные поделки ее мамы. Я обожаю ее милого стервозного ребенка. И то, что по ее голосу не всегда можно понять: говорит она серьезно или с сарказмом. То, как она порой говорит, не подумав, а потом пытается это как-то срочно исправить, в результате чего получается абсолютная чушь. Она не моя подружка. Она не моя сестра. Она не просто моя девушка или моя женщина. Я не могу сказать, что я люблю ее…. Просто потому, что я никогда не выражу словами, как сильно люблю ее. Она моя жизнь. И больше всего на свете я хочу, чтобы ее и моя жизнь превратились в нашу. Общую. Жизнь. Джул, я знаю, что ты стоишь где-то рядышком, и судорожно думаешь, что же сделать раньше: то ли убить меня, то ли расплакаться. Но я еще точно знаю, что бокал сейчас лопнет в твоих руках, а один твой пальчик мне нужен в здоровом и энергичном состоянии. Потому что ему придется нести на себе груз ответственности, который будет говорить всякому и каждому «Я не ваша». Потому что я очень хочу, чтобы ты была моей…

в ушах, икра слов