Завещание великого геральдиста Ю.В. Арсеньева
Юрий Васильевич Арсеньев (1857-1919) почитается современными отечественными геральдистами, историками геральдики в качестве одного из столпа гербоведения. Он признанный авторитет. К его курсу лекций неизменно возвращаются в поисках знаний, в плане накопления опыта.
Что любопытно, сам Ю.В. Арсеньев недолюбливал тогдашнее отечественное герботворчество. «Гербы, - отмечал он, - у нас стали сочиняться совершенно произвольно и без всякого соблюдения геральдического стиля, представляя лишь продукт так называемой канцелярской геральдики» (Арсеньев Ю.В. Геральдика: Лекции, читанные в Московском Археологическом институте в 1907-1908 году. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2001. С. 373.). К таким гербам он, например, относил большинство гербов городов графа Санти.
А какой конструктивный идеал для России он предлагал, вопреки этой «канцелярщине»? Стоит тут привести довольно обширную цитату.
«Задачей нашей русской геральдики в будущем, по нашему мнению, является по мере возможности исправить допущенное безвкусие и выработать в наших городских и дворянских гербах при помощи художественной археологии более свойственные ей типы фигур, согласуя их, конечно, с общепринятыми геральдическими правилами.
При составлении же новых гербов казалось бы возможным и допустимым применять у нас в таковых иногда некоторые русские эмблемы (например, птицу-сирина, гамаюна, барса, китовраса, различные фигуры, заимствованные из древнерусского военного и гражданского быта и т.п., наконец, некоторые священные изображения, столь употребительные у нас в старину, в древней стилизации). Это дало бы русской геральдике свой оригинальный, и притом более обоснованный, национальный отпечаток. Подобные типы фигур могли бы заимствоваться нашей геральдикой из русских художественных памятников XVI и XVII веков, т.е. из той эпохи, когда у нас впервые стали вырабатываться геральдические эмблемы. Другую характеристичную особенность нашей геральдики могло бы представить более частое введение в неё, в виде гербовых фигур, различных родовых знаков и тамг для признаваемых в дворянском достоинстве фамилий монгольского происхождения, а также кавказских и других инородческих родов, как мы видим это, например, в гербе киргизских князей Чингисов» (Арсеньев Ю.В. Геральдика. С. 374).
Эти размышления Ю.В. Арсеньева лежат в общем русле тех исследований о первоначальной и единственной печати Кузнецкого острога, которые я осуществляю не один уже год. В них раскрывается удивительный мир русской эстетики дониконианской поры. Ныне это полузабытое искусство, сохраняющее большой эмблематический креативный потенциал. Наследие это весьма понятно нашему простому народу. Тут я с Ю.В. Арсеньевым на одной волне. Художественной археологии зеленый свет!
Что любопытно, сам Ю.В. Арсеньев недолюбливал тогдашнее отечественное герботворчество. «Гербы, - отмечал он, - у нас стали сочиняться совершенно произвольно и без всякого соблюдения геральдического стиля, представляя лишь продукт так называемой канцелярской геральдики» (Арсеньев Ю.В. Геральдика: Лекции, читанные в Московском Археологическом институте в 1907-1908 году. М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2001. С. 373.). К таким гербам он, например, относил большинство гербов городов графа Санти.
А какой конструктивный идеал для России он предлагал, вопреки этой «канцелярщине»? Стоит тут привести довольно обширную цитату.
«Задачей нашей русской геральдики в будущем, по нашему мнению, является по мере возможности исправить допущенное безвкусие и выработать в наших городских и дворянских гербах при помощи художественной археологии более свойственные ей типы фигур, согласуя их, конечно, с общепринятыми геральдическими правилами.
При составлении же новых гербов казалось бы возможным и допустимым применять у нас в таковых иногда некоторые русские эмблемы (например, птицу-сирина, гамаюна, барса, китовраса, различные фигуры, заимствованные из древнерусского военного и гражданского быта и т.п., наконец, некоторые священные изображения, столь употребительные у нас в старину, в древней стилизации). Это дало бы русской геральдике свой оригинальный, и притом более обоснованный, национальный отпечаток. Подобные типы фигур могли бы заимствоваться нашей геральдикой из русских художественных памятников XVI и XVII веков, т.е. из той эпохи, когда у нас впервые стали вырабатываться геральдические эмблемы. Другую характеристичную особенность нашей геральдики могло бы представить более частое введение в неё, в виде гербовых фигур, различных родовых знаков и тамг для признаваемых в дворянском достоинстве фамилий монгольского происхождения, а также кавказских и других инородческих родов, как мы видим это, например, в гербе киргизских князей Чингисов» (Арсеньев Ю.В. Геральдика. С. 374).
Эти размышления Ю.В. Арсеньева лежат в общем русле тех исследований о первоначальной и единственной печати Кузнецкого острога, которые я осуществляю не один уже год. В них раскрывается удивительный мир русской эстетики дониконианской поры. Ныне это полузабытое искусство, сохраняющее большой эмблематический креативный потенциал. Наследие это весьма понятно нашему простому народу. Тут я с Ю.В. Арсеньевым на одной волне. Художественной археологии зеленый свет!