Конгодзё - #2
Я перепрочитал на сотый раз. На сотый раз пропереживал, впечатлился, расстроился и воодушевился.
Те моменты, что раньше не замечал, сверкают новыми красками и новыми.Книга потрясающа, красива и является моей любимой книгой.
Любимые моменты:
[Spoiler (click to open)]
Тридцать человек? Сорок?
С устным счётом у Масы всегда было хорошо, и он принялся считать.
У господина в маленьком револьвере семь пуль. Он, Маса, может убить троих. Если повезёт - четверых. Мидори-сан - ниндзя, она, наверное, уложит десятерых.
Сколько это получается?
Досчитать помешала Мидори-сан.
- Ждите здесь, - сказала она. - Отец за вами вернётся.
- Разве вы, госпожа, уходите?
Не ответила - повернулась к господину.
Он тоже что-то спросил напряжённым, срывающимся голосом.
Она и ему не ответила. Во всяком случае, словами.
Погладила его по щеке, потом по шее. Нашла время для нежностей! Все-таки баба есть баба, даже если ниндзя.
Рука Мидори-сан скользнула господину на затылок, белые пальцы вдруг плотно сжались - круглые гайдзинские глаза от изумления сделались ещё круглей. Господин осел на землю, привалился спиной к стволу.
Убила! Проклятая ведьма его убила!
Зарычав, Маса нанёс предательнице смертельный удар кубиори, который должен был разорвать её подлое горло, но сильная рука перехватила его запястье.
- Он жив, - быстро сказала женщина-синоби. - Просто не может двигаться.
- Зачем?! - просипел Маса, морщась от боли. Ну и хватка!
- Он не позволил бы мне сделать то, что нужно.
- А что нужно?
Она выпустила его, поняв, что будет выслушана.
- Войти в дом. Спуститься в подвал. Там в тайнике бочонок чёрного пороха. Заряд рассчитан так, чтобы дом сложился внутрь, раздавив всех, кто в нем находится.
Маса на миг задумался.
- Но как вы попадёте в дом?
- Через час силы к нему вернутся, - сказала Мидори-сан вместо ответа. - Будь с ним.
Потом наклонилась к господину, прошептала ему что-то по-гайдзински.
И всё - вышла на поляну, лёгкой походкой направилась к дому.
Её заметили не сразу, а когда увидели фигуру в чёрном, облегающем наряде ниндзя, всполошились.
Мидори-сан подняла пустые руки, крикнула:
- Господин Цурумаки меня знает! Я - дочь Тамбы! Я покажу вам его тайник!
«Чёрные куртки» столпились вокруг неё, стали обыскивать. Потом вся толпа двинулась к крыльцу, скрылась в доме. Снаружи не осталось ни души.
Тут каких-нибудь тридцать шагов, вдруг дошло до Масы. Если будет взрыв, засыплет обломками. Нужно оттащить господина подальше.
Обхватил неподвижное тело, поволок по земле.
Но унёс недалеко, всего на несколько шагов. Потом земля дрогнула, заложило уши.
Маса обернулся.
Дом Момоти Тамбы обрушился аккуратно, будто встал на колени: сначала подломились стены, потом, колыхнувшись, грохнулась крыша, раскололась пополам, во все стороны полетела пыль. Сделалось совсем светло, лицо обдало волной горячего воздуха.
Вассал наклонился, чтобы прикрыть телом господина, и увидел, как из широко раскрытых голубых глаз текут слезы.
* * *
Женщина обманула. Господин не пришёл в себя ни через час, ни через два.
Маса несколько раз ходил смотреть на груду обломков. Раскопал руку в чёрном рукаве, ногу в чёрной штанине, ещё стриженную голову без нижней челюсти. Живых не обнаружил ни одного.
Несколько раз возвращался, теребил господина, чтоб очнулся. Тот не то чтобы был без сознания, но лежал неподвижно, смотрел в небо. Сначала по лицу всё текли слезы, потом перестали.
А незадолго до рассвета появился Тамба - просто пришёл через лес, со стороны расщелины, как ни в чем не бывало.
Сказал, что был на той стороне, убил часовых. Их оказалось всего шестеро.
- А почему вы не прилетели по небу, сэнсэй? - спросил Маса.
- Я не птица, чтобы летать по небу. С обрыва я спустился на матерчатых крыльях, этому можно научиться, - объяснил хитрый старик, но Маса ему, конечно, не поверил.
- Что здесь случилось? - спросил сэнсэй, глядя на лежащего господина и на руины дома. - Где моя дочь?
Маса рассказал ему, что случилось и где его дочь.
Дзёнин насупил седые брови, но, конечно, плакать не стал - он же ниндзя.
Долго молчал, потом обронил:
- Я сам достану её.
Тоже помолчав - столько, сколько предписывала деликатность по отношению к родительским чувствам, - Маса выразил беспокойство по поводу странного состояния господина. Осторожно поинтересовался, не могла ли Мидори-сан перестараться и не останется ли теперь господин парализованным навсегда.
- Он может двигаться, - ответил Тамба, ещё раз посмотрев на лежащего. - Просто не хочет. Пускай побудет так. Не трогай его. Я пойду разгребать обломки. А ты наруби дров и сложи погребальный костёр. Большой.
Так и смотрел бы
До самого рассвета
На пламя костра.
Ничего не ответил
Фандорин лежал на земле и смотрел на небо. Сначала оно было почти чёрное, подсвеченное луной. Потом подсветка исчезла, и небо сделалось совсем чёрным, но, кажется, ненадолго. Его цвет всё время менялся: стал сероватым, подёрнулся краснотой, заголубел.
===
И про саму колесницу:
- Вот именно. Мир состоит из Света и Тьмы, из Добра и Зла. Тот, кто придерживается одного Добра, несвободен, похож на путника, осмеливающегося путешествовать только среди бела дня, или на корабль, умеющий плыть лишь при попутном ветре. Истинно силён и свободен тот, кто не боится бродить по тёмной чаще ночью. Тёмная чаща - это мир во всей его полноте, это человеческая душа во всей её противоречивости. Знаешь ли ты о буддизме Большой и Малой Колесниц?
- Да, слышал. Малая Колесница - это когда человек хочет спастись через самоусовершенствование. Большая Колесница - когда пытаешься спасти не только себя, но и всё ч-человечество. Что-то вроде этого.
- На самом деле эти колесницы суть одно и то же. Обе призывают жить только по правилам Добра. Они предназначены для обычных слабых людей, то есть половинчаты. Сильному человеку связанность Добром ни к чему, ему не надо зажмуривать один глаз, чтоб ненароком не увидеть страшного.
- Есть третья колесница, воссесть на неё дано лишь немногим избранным. Она называется Конгодзё, Алмазная Колесница, потому что своей прочностью она подобна алмазу. Мы, «крадущиеся», - седоки Алмазной Колесницы.
- Путь Алмазной Колесницы учит, что Большой Мир, то есть мир Своей Души, неизмеримо важнее Малого Мира, то есть мира человеческих отношений. Спроси сторонника любой религии, кто такой праведник, и ты услышишь: праведник - тот, кто жертвует собой ради других людей. На самом же деле жертвовать собой ради других - наихудшее преступление в глазах Будды. Человек рождается, живёт и умирает один на один с Богом. Всё прочее - лишь видения, созданные Высшей силой, дабы подвергнуть человека испытанию. Великий вероучитель Синран изрёк: «Если глубоко вдуматься в волю Будды Амида, то окажется, что всё мироздание затеяно ради одного меня».
- Обычные люди мечутся между иллюзорным миром человеческих отношений и истинным миром своей души, постоянно предавая второй во имя первого. Мы же, «крадущиеся», умеем отличить алмаз от угля. Всё, что превозносится обычной моралью, для нас пустой звук. Убийство не грех, обман не грех, жестокость не грех - если это нужно, чтобы мчаться в Алмазной Колеснице по назначенному Пути. Преступления, за которые ездоков Большой и Малой Колесниц низвергают в ад, для ездоков Алмазной Колесницы - не более чем средство обрести природу Будды.
Те моменты, что раньше не замечал, сверкают новыми красками и новыми.Книга потрясающа, красива и является моей любимой книгой.
Любимые моменты:
[Spoiler (click to open)]
Тридцать человек? Сорок?
С устным счётом у Масы всегда было хорошо, и он принялся считать.
У господина в маленьком револьвере семь пуль. Он, Маса, может убить троих. Если повезёт - четверых. Мидори-сан - ниндзя, она, наверное, уложит десятерых.
Сколько это получается?
Досчитать помешала Мидори-сан.
- Ждите здесь, - сказала она. - Отец за вами вернётся.
- Разве вы, госпожа, уходите?
Не ответила - повернулась к господину.
Он тоже что-то спросил напряжённым, срывающимся голосом.
Она и ему не ответила. Во всяком случае, словами.
Погладила его по щеке, потом по шее. Нашла время для нежностей! Все-таки баба есть баба, даже если ниндзя.
Рука Мидори-сан скользнула господину на затылок, белые пальцы вдруг плотно сжались - круглые гайдзинские глаза от изумления сделались ещё круглей. Господин осел на землю, привалился спиной к стволу.
Убила! Проклятая ведьма его убила!
Зарычав, Маса нанёс предательнице смертельный удар кубиори, который должен был разорвать её подлое горло, но сильная рука перехватила его запястье.
- Он жив, - быстро сказала женщина-синоби. - Просто не может двигаться.
- Зачем?! - просипел Маса, морщась от боли. Ну и хватка!
- Он не позволил бы мне сделать то, что нужно.
- А что нужно?
Она выпустила его, поняв, что будет выслушана.
- Войти в дом. Спуститься в подвал. Там в тайнике бочонок чёрного пороха. Заряд рассчитан так, чтобы дом сложился внутрь, раздавив всех, кто в нем находится.
Маса на миг задумался.
- Но как вы попадёте в дом?
- Через час силы к нему вернутся, - сказала Мидори-сан вместо ответа. - Будь с ним.
Потом наклонилась к господину, прошептала ему что-то по-гайдзински.
И всё - вышла на поляну, лёгкой походкой направилась к дому.
Её заметили не сразу, а когда увидели фигуру в чёрном, облегающем наряде ниндзя, всполошились.
Мидори-сан подняла пустые руки, крикнула:
- Господин Цурумаки меня знает! Я - дочь Тамбы! Я покажу вам его тайник!
«Чёрные куртки» столпились вокруг неё, стали обыскивать. Потом вся толпа двинулась к крыльцу, скрылась в доме. Снаружи не осталось ни души.
Тут каких-нибудь тридцать шагов, вдруг дошло до Масы. Если будет взрыв, засыплет обломками. Нужно оттащить господина подальше.
Обхватил неподвижное тело, поволок по земле.
Но унёс недалеко, всего на несколько шагов. Потом земля дрогнула, заложило уши.
Маса обернулся.
Дом Момоти Тамбы обрушился аккуратно, будто встал на колени: сначала подломились стены, потом, колыхнувшись, грохнулась крыша, раскололась пополам, во все стороны полетела пыль. Сделалось совсем светло, лицо обдало волной горячего воздуха.
Вассал наклонился, чтобы прикрыть телом господина, и увидел, как из широко раскрытых голубых глаз текут слезы.
* * *
Женщина обманула. Господин не пришёл в себя ни через час, ни через два.
Маса несколько раз ходил смотреть на груду обломков. Раскопал руку в чёрном рукаве, ногу в чёрной штанине, ещё стриженную голову без нижней челюсти. Живых не обнаружил ни одного.
Несколько раз возвращался, теребил господина, чтоб очнулся. Тот не то чтобы был без сознания, но лежал неподвижно, смотрел в небо. Сначала по лицу всё текли слезы, потом перестали.
А незадолго до рассвета появился Тамба - просто пришёл через лес, со стороны расщелины, как ни в чем не бывало.
Сказал, что был на той стороне, убил часовых. Их оказалось всего шестеро.
- А почему вы не прилетели по небу, сэнсэй? - спросил Маса.
- Я не птица, чтобы летать по небу. С обрыва я спустился на матерчатых крыльях, этому можно научиться, - объяснил хитрый старик, но Маса ему, конечно, не поверил.
- Что здесь случилось? - спросил сэнсэй, глядя на лежащего господина и на руины дома. - Где моя дочь?
Маса рассказал ему, что случилось и где его дочь.
Дзёнин насупил седые брови, но, конечно, плакать не стал - он же ниндзя.
Долго молчал, потом обронил:
- Я сам достану её.
Тоже помолчав - столько, сколько предписывала деликатность по отношению к родительским чувствам, - Маса выразил беспокойство по поводу странного состояния господина. Осторожно поинтересовался, не могла ли Мидори-сан перестараться и не останется ли теперь господин парализованным навсегда.
- Он может двигаться, - ответил Тамба, ещё раз посмотрев на лежащего. - Просто не хочет. Пускай побудет так. Не трогай его. Я пойду разгребать обломки. А ты наруби дров и сложи погребальный костёр. Большой.
Так и смотрел бы
До самого рассвета
На пламя костра.
Ничего не ответил
Фандорин лежал на земле и смотрел на небо. Сначала оно было почти чёрное, подсвеченное луной. Потом подсветка исчезла, и небо сделалось совсем чёрным, но, кажется, ненадолго. Его цвет всё время менялся: стал сероватым, подёрнулся краснотой, заголубел.
===
И про саму колесницу:
- Вот именно. Мир состоит из Света и Тьмы, из Добра и Зла. Тот, кто придерживается одного Добра, несвободен, похож на путника, осмеливающегося путешествовать только среди бела дня, или на корабль, умеющий плыть лишь при попутном ветре. Истинно силён и свободен тот, кто не боится бродить по тёмной чаще ночью. Тёмная чаща - это мир во всей его полноте, это человеческая душа во всей её противоречивости. Знаешь ли ты о буддизме Большой и Малой Колесниц?
- Да, слышал. Малая Колесница - это когда человек хочет спастись через самоусовершенствование. Большая Колесница - когда пытаешься спасти не только себя, но и всё ч-человечество. Что-то вроде этого.
- На самом деле эти колесницы суть одно и то же. Обе призывают жить только по правилам Добра. Они предназначены для обычных слабых людей, то есть половинчаты. Сильному человеку связанность Добром ни к чему, ему не надо зажмуривать один глаз, чтоб ненароком не увидеть страшного.
- Есть третья колесница, воссесть на неё дано лишь немногим избранным. Она называется Конгодзё, Алмазная Колесница, потому что своей прочностью она подобна алмазу. Мы, «крадущиеся», - седоки Алмазной Колесницы.
- Путь Алмазной Колесницы учит, что Большой Мир, то есть мир Своей Души, неизмеримо важнее Малого Мира, то есть мира человеческих отношений. Спроси сторонника любой религии, кто такой праведник, и ты услышишь: праведник - тот, кто жертвует собой ради других людей. На самом же деле жертвовать собой ради других - наихудшее преступление в глазах Будды. Человек рождается, живёт и умирает один на один с Богом. Всё прочее - лишь видения, созданные Высшей силой, дабы подвергнуть человека испытанию. Великий вероучитель Синран изрёк: «Если глубоко вдуматься в волю Будды Амида, то окажется, что всё мироздание затеяно ради одного меня».
- Обычные люди мечутся между иллюзорным миром человеческих отношений и истинным миром своей души, постоянно предавая второй во имя первого. Мы же, «крадущиеся», умеем отличить алмаз от угля. Всё, что превозносится обычной моралью, для нас пустой звук. Убийство не грех, обман не грех, жестокость не грех - если это нужно, чтобы мчаться в Алмазной Колеснице по назначенному Пути. Преступления, за которые ездоков Большой и Малой Колесниц низвергают в ад, для ездоков Алмазной Колесницы - не более чем средство обрести природу Будды.