О влиянии секты на сознание, Дугине, Пушкине, языке и литератуе..
В секту может попасть практически кто угодно. Умный человек, оказавшись в деструктивной среде, конечно, сразу глупым от этого не становится. У него могут быть порой очень здравые рассуждения, однака сектантская доктрина со временем всё больше и больше их ограничивает и сковывает деятельность мышления, что ведётк деградациии, которую со стороны далеко не всегда замечают, а больше чувствуют, хотя субъективно (либо для некоторых "ценителей прекрасного"), деструкция может по-постмоденрнистски восприниматься как нечто прогрессивное..
Подробнее про постмодернизм и другие мировоззренческие парадигмы:
"Лука" - антиэпический мультфильм, "добрые фашисты" и мировоззренческие парадигмы
https://amygdally.livejournal.com/624139.html
Приведу пример барахтанья в изживающем себя постомодернизме, из которого пора бы уже выбираться (хотя, каждый человек обладает свободной волей и имеет право деградировать если ему так очень хочется)..
Из лекций Ильи мне было важно узнать важнейшие и основные функции комизма, которые можно разглядеть в истории мировой литературы. Русская литература всю эту сложность в себя включает.
В резульстате мне стало понятнее что не так с блуждающим в 3 логосах Дугиным..
Основных функций комизма, в которых, по всей вероятности, находят отражение так усиленно описываемые Дугиным логосы, не 3, а 4..
Подробнее:
Юродство против карнавальности
https://amygdally.livejournal.com/128889.html
Определи свой логос как факультет Хогвартса
https://amygdally.livejournal.com/242479.html
Но вот лирика, написанная литературоведом - это нечто..
Краткая рецензия:
Размер сбивается всё как-то невпопад и рифмы странные глаза мозолят всуе..
В качестве примера стих самый короткий из представленных..
Илья Роготнев
20 мар в 19:02
Отправлюсь я, но только труден путь,
и век, и мир, и преисподней сени,
за ними - горло и жерло, лёд, ртуть,
зола, сам чёрт - всего не провернуть
ни телом, ни умом. - Передохнуть
и вновь идти долиной смертной тени.
https://m.vk.com/rogotnev05?from=profile
Это секта чтоли так мозг разъедает?..
Почему "Суть времени" называют сектой: https://amygdally.livejournal.com/3942.html
В отличие от лирики в этом случае повествование о русском языке, конечно, на другом уровне, хоть и тут какая-то сектантщина сквозит..
Цитата:
"Я исхожу из того, что приемлемого бытия в принципе не существует и никогда для рода человеческого не существовало. Радикализм исходит из того, что вся история есть история угнетения духа (а дух есть свобода)".
Это не злобный ли Демиург несчастного Люцифера всё угнутает и угнетает?.. Кстати, в Библии говорится о двух типах духа (от Бога и от дьявола и Бог говорит, что сделает нас свободными), а одержимые иным духом творят зло, хоть и называют это своей свободной волей (которую дал Бог), но в результате грех их порабощает..
Автору не помешало бы прослушать свои же лекции, чтобы понять какие виды комического отображают его радикалистские установки и чего не хватает, вернее, похоже, здесь что-то пытается выдать себя за то, чем не явлчется (Кибела - не София)..
Илья Роготнев
11 июн в 10:32
ПУШКИН - ЭТО НАШЕ НИЧТО
(выступление на круглом столе «Мы сохраним тебя, русская речь?..», Пермь, 09.06.2022)
Сегодня мы обсуждаем не что иное, как концепцию филологического пессимизма. Уважаемые коллеги излагают её в рамках консервативной парадигмы, а мой пессимизм носит характер, так сказать, радикалистский.
Консерватизм берет на себя миссию критиковать современность как некоторое отклонение, смещение от традиции. Причастность к традиции, убеждены консерваторы, делает социальное бытие приемлемым. Или: в традиции заключено приемлемое бытие, которого следовало бы держаться.
Я исхожу из того, что приемлемого бытия в принципе не существует и никогда для рода человеческого не существовало. Радикализм исходит из того, что вся история есть история угнетения духа (а дух есть свобода). Вы увидите, что из этой позиции вытекает более спокойное отношение к языковым трансформациям, нежели присущее культурным консерваторам. С учетом моей радикалистской установки, вероятно, и выдвинутый мной лозунг: Пушкин - это наше Ничто - не покажется таким уж нигилистическим.
Пушкина назначили создателем русского литературного языка и его образцовым носителем. Кто произвел это назначение? Культурные элиты, то есть профессура, литераторы и официальные пропагандисты. Белинский, Достоевский, Луначарский, Горький или Виктор Владимирович Виноградов - условно именно их я называю представителями культурной элиты. Что ж, Пушкин в самом деле находится в какой-то эксклюзивной связи с литературным языком. Давайте осмыслим и эту связь, и статус, которым наделила имя Пушкина культурная элита.
Русский литературный язык - один из литературных языков нового типа, изобретенных, целенаправленно сконструированных европейскими культурными элитами эпохи Модерна (Нового времени, исторического капитализма, современной цивилизации - думаю, всё это понятия одного порядка). Отличительные признаки всех литературных языков таковы: это языки универсальные (охватывающие все сферы коммуникации, сокрушая присущее европейскому средневековью двуязычие); это языки кодифицированные; это языки стилистически расслоенные - обладающие несколькими стилистическими регистрами.
Рождение этих языков совпадает по времени и явно скоординировано с процессами «принуждения к рынку», социального конструирования политических наций, апроприации церкви - и создания государств нового типа, то есть уплотненных, концентрированных, интегрированных, рационализированных и централизованных систем власти.
Все новые литературные языки подрывали идеологические позиции церкви, декретировали единый лингвистический код для народонаселения в пространстве всех сетей власти - экономических (рынок), политических (бюрократические коммуникации), военных, идеологических.
Учредителями русского литературного языка модернистского типа выступили Петр Великий и его сподвижники, а развивали/строили его элиты Российской империи: академики, поэты, издатели, масонские ложи и проч. А.С. Пушкин наследует Петру как лучший мастер той системы, которая непрерывно развивалась в векторе петровского проекта. Пушкин виртуоз русского языка, что отчетливо видно при сопоставлении пушкинских текстов с поэтической практикой его предшественников. Язык его чист и грамматически последователен (в отличие от языка Державина), лишен метафорической избыточности (в отличие от языка Ломоносова) и несколько однообразного жеманства карамзинского языка. Пушкин - виртуоз с идеальным языковым слухом и стилевым вкусом, поэтому с Пушкина естественно снимать (как посмертный слепок) литературную норму. Механизм нормализации иногда выглядит так. Продвинутый практик языка (редактор, писатель, журналист, лингвист) задает к той или иной языковой единице вопрос: а Пушкин мог бы так сказать? Разве Пушкин мог сказать «пАэт» вместо «пОэт» или «мост построился» вместо «мост был построен»? Это, конечно, не Пушкин, а воображаемый друг лингвиста, который фантазматически идентифицирован с Пушкиным.
Ясно, что Пушкин самая подходящая фигура для таких фантазматических идентификаций и для возведения речевой практики в речевую норму. Авангард - языковой эксперимент, новацию - в норму возводить нельзя. Нужна фигура блистательная, но не авангардная. Однако, обладая красотой, язык Пушкина никогда не обладал репрезентативностью.
Так называемые авторы пушкинского круга образовали во второй половине 1820-х - 1830-е годы «аристократическое направление», которое противопоставлялось «плебейской» / демократической литературе, лицом которой можно считать Фаддея Булгарина - закадычного врага пушкинского направления, жертвы бесконечных эпиграмм и уничижительных сплетен. О чем это свидетельствует? У нового литературного языка была господская функция. Владение этим кодом предоставляло доступ в «свет», а отчуждение от этого кода мещан, купцов, духовенства поддерживало статусную границу. Мы-де на языке Пушкина говорим, а тебе, братец, с твоим трогательным наречием только сахаром и лентами для девок в Гостином дворе торговать.
Между прочим, русские старообрядцы тоже развивали специфический литературный язык. Он, как и язык Карамзина и Пушкина, не был разговорным, это была изящная искусственная конструкция, развивавшаяся в поле староверческой книжности.
Итак, мы определили две функции литературного языка и готовы выяснить, почему его назвали именем Пушкина:
- язык Пушкина отвечает нуждам государства нового типа;
- язык Пушкина обеспечивает сословные/статусные границы.
Обе функции конструктивны и необходимы, - подчеркнем здесь.
Норма, говорят консерваторы, необходима, чтобы мы сохраняли способность понимать друг друга. Без нормативной базы коммуникативная непрерывность такого большого и сложного общества, как наше, чревато разрывами. Этот тезис представляется мне лукавым. Норма - это тормоз речевой культуры, и без тормозов последняя и впрямь может разбиться в осколки, однако произойдет это на большом временном промежутке (в «большом времени», как сказал бы Михаил Бахтин). Норма в горизонтальном измерении (общение между современниками) по-прежнему обеспечивает границу между элитой и неэлитой. Эксперты языка при этом играют роль погранзаставы: всей своей деятельностью (в школе, вузе, частными языковыми тренингами) они сохраняют коммуникативный разрыв между «светом» и «чернью». Эта граница необходима для нашего социального порядка, подчеркну еще раз.
Соединяющая функция нормы обнаруживается в вертикальной коммуникации. Норма обеспечивает связь с предками и потомками, благодаря её длительному действию мы понимаем тексты Ленина и Достоевского, не теряя надежды, что наши правнуки будет понимать нас. Однако и в вертикальном измерении обнаруживается разделяющая функция пушкинского языка: Пушкин остается нашим лингвистическим современником за счет исключения из лингвистической современности протопопа Аввакума и Епифания Премудрого. Тем самым язык обеспечивает структурирование исторического времени в русском метанарративе, поддерживая ощущение ближнего и дальнего в истории, осуществляя экзотизацию Древней Руси.
Наш литературный язык обеспечивает политическую реальность Нового времени. Пушкин - идеальный индекс, указывающий на функции этого новоизобретенного языка: государственную, гегемонистскую, метанарративную. Пушкинское государственничество, его аристократизм и его исторические оценки в общем и целом содержательно коррелируют с той формой, которую называют русским литературным языком. Идейная направленность пушкинского творчества в общем и целом выступила содержанием для всей языковой формы. Важно только понимать, что «содержание» это не присуще форме имманентно, а связано с нею узами культуры.
И всё же Пушкин - это наше Ничто. Превращенный в метонимию нашего языка, в персонифицированный символ коммуникаций внутри нашей политии (Государства Российского), Пушкин призраком возникает повсюду, где по-русски говорят о России. Сохраняясь в качестве человека-языка, в качестве метонимии всей говорящей русской политии, он и является нашим Ничто. Не боясь прозвучать банально, напомню, что Пушкин для правых - монархист и православный христианин, для левых - бунтарь и атеист.
Ощутив симуляционный потенциал пушкинского имени, Гоголь говорит: «это русский человек в его развитии, каким он, может быть, явится через двести лет». Пушкин отнесен в потенциальное русское будущее, потому что «нашему всему», «началу начал» никогда не место в актуальном настоящем.
Поэт-эмигрант Георгий Иванов, обнуляющий свою национальную идентичность для обретения холодной и мрачной экзистенциальной свободы, пишет: «А может быть, России вовсе нет. И над Невой закат не догорал. И Пушкин на снегу не умирал…» По сути, здесь языком поэзии сказано о симуляционном статусе имени и образа Пушкина.
Говоря о сохранении русского языка, мы можем подразумевать очень разные вещи. Анна Ахматова говорила об этом перед лицом экзистенциальной угрозы. Обсуждая же тенденции, которые, возможно, приведут к фундаментальным изменениям языковой системы, мы вряд ли должны паниковать. Мы должны понять, что эти изменения можно контролировать и направлять, как это делала русская имперская элита. Мы могли бы принять решение, что хотим стабилизировать и даже отыграть назад динамику лингвистической культуры, но для этого необходима государственная языковая политика. Вообще государственная языковая политика в любом случае нужна - та или иная, но исходящая из реалистичной программы развития самого государства. Если потребуется, государственная элита сможет и дальше эксплуатировать пушкинский брэнд. Будучи радикалом, я не призываю любить и хранить эту исторически ограниченную систему. Мы, однако, должны сделать всё, что потребуется, чтобы сохранить русскую речь в ахматовском смысле. Если для экзистенциального сохранения русского слова (русского логоса) будет принята стратегия, востребующая консервативный подход, то последний и нужен. Радикалы, однако, остаются при своей мере интеллектуальной свободы.
Здесь, на филологическом факультете, на наших семинарах, мы много и плодотворно (во всяком случае в аспекте обучения) занимаемся Пушкиным как корпусом текстов - первоклассных, что безусловно. Таков наш, филологический, способ противостоять ничтожащей мощи идеологии, обращающей культуру в симулякры - самореференциальные знаки - знаки, репрезентирующие саму идеологию.
Да «не зарастет народная тропа»! Благодарю за внимание.
https://m.vk.com/rogotnev05?from=profile
Теперь Пелевин, говорят, для некоторых "наше всё", сбросил типа Пушкина, который ничто..
В общем, говорим постмодерн, подразумеваем секты..
Подробнее:
Католическое люциферианство? Маркс взял манифест у Рузвельта (чёрного иллюминатского аристократа)?..
https://amygdally.livejournal.com/1133158.html
Умные люди - смертельные враги властьпридержащих богатеев, а для остальных - разноцветные секты..
https://amygdally.livejournal.com/1115808.html
Ещё по теме:
Лето, Звезда и светлое завтра..: https://amygdally.livejournal.com/787317.html
Подробнее про постмодернизм и другие мировоззренческие парадигмы:
"Лука" - антиэпический мультфильм, "добрые фашисты" и мировоззренческие парадигмы
https://amygdally.livejournal.com/624139.html
Приведу пример барахтанья в изживающем себя постомодернизме, из которого пора бы уже выбираться (хотя, каждый человек обладает свободной волей и имеет право деградировать если ему так очень хочется)..
Из лекций Ильи мне было важно узнать важнейшие и основные функции комизма, которые можно разглядеть в истории мировой литературы. Русская литература всю эту сложность в себя включает.
В резульстате мне стало понятнее что не так с блуждающим в 3 логосах Дугиным..
Основных функций комизма, в которых, по всей вероятности, находят отражение так усиленно описываемые Дугиным логосы, не 3, а 4..
Подробнее:
Юродство против карнавальности
https://amygdally.livejournal.com/128889.html
Определи свой логос как факультет Хогвартса
https://amygdally.livejournal.com/242479.html
Но вот лирика, написанная литературоведом - это нечто..
Краткая рецензия:
Размер сбивается всё как-то невпопад и рифмы странные глаза мозолят всуе..
В качестве примера стих самый короткий из представленных..
Илья Роготнев
20 мар в 19:02
Отправлюсь я, но только труден путь,
и век, и мир, и преисподней сени,
за ними - горло и жерло, лёд, ртуть,
зола, сам чёрт - всего не провернуть
ни телом, ни умом. - Передохнуть
и вновь идти долиной смертной тени.
https://m.vk.com/rogotnev05?from=profile
Это секта чтоли так мозг разъедает?..
Почему "Суть времени" называют сектой: https://amygdally.livejournal.com/3942.html
В отличие от лирики в этом случае повествование о русском языке, конечно, на другом уровне, хоть и тут какая-то сектантщина сквозит..
Цитата:
"Я исхожу из того, что приемлемого бытия в принципе не существует и никогда для рода человеческого не существовало. Радикализм исходит из того, что вся история есть история угнетения духа (а дух есть свобода)".
Это не злобный ли Демиург несчастного Люцифера всё угнутает и угнетает?.. Кстати, в Библии говорится о двух типах духа (от Бога и от дьявола и Бог говорит, что сделает нас свободными), а одержимые иным духом творят зло, хоть и называют это своей свободной волей (которую дал Бог), но в результате грех их порабощает..
Автору не помешало бы прослушать свои же лекции, чтобы понять какие виды комического отображают его радикалистские установки и чего не хватает, вернее, похоже, здесь что-то пытается выдать себя за то, чем не явлчется (Кибела - не София)..
Илья Роготнев
11 июн в 10:32
ПУШКИН - ЭТО НАШЕ НИЧТО
(выступление на круглом столе «Мы сохраним тебя, русская речь?..», Пермь, 09.06.2022)
Сегодня мы обсуждаем не что иное, как концепцию филологического пессимизма. Уважаемые коллеги излагают её в рамках консервативной парадигмы, а мой пессимизм носит характер, так сказать, радикалистский.
Консерватизм берет на себя миссию критиковать современность как некоторое отклонение, смещение от традиции. Причастность к традиции, убеждены консерваторы, делает социальное бытие приемлемым. Или: в традиции заключено приемлемое бытие, которого следовало бы держаться.
Я исхожу из того, что приемлемого бытия в принципе не существует и никогда для рода человеческого не существовало. Радикализм исходит из того, что вся история есть история угнетения духа (а дух есть свобода). Вы увидите, что из этой позиции вытекает более спокойное отношение к языковым трансформациям, нежели присущее культурным консерваторам. С учетом моей радикалистской установки, вероятно, и выдвинутый мной лозунг: Пушкин - это наше Ничто - не покажется таким уж нигилистическим.
Пушкина назначили создателем русского литературного языка и его образцовым носителем. Кто произвел это назначение? Культурные элиты, то есть профессура, литераторы и официальные пропагандисты. Белинский, Достоевский, Луначарский, Горький или Виктор Владимирович Виноградов - условно именно их я называю представителями культурной элиты. Что ж, Пушкин в самом деле находится в какой-то эксклюзивной связи с литературным языком. Давайте осмыслим и эту связь, и статус, которым наделила имя Пушкина культурная элита.
Русский литературный язык - один из литературных языков нового типа, изобретенных, целенаправленно сконструированных европейскими культурными элитами эпохи Модерна (Нового времени, исторического капитализма, современной цивилизации - думаю, всё это понятия одного порядка). Отличительные признаки всех литературных языков таковы: это языки универсальные (охватывающие все сферы коммуникации, сокрушая присущее европейскому средневековью двуязычие); это языки кодифицированные; это языки стилистически расслоенные - обладающие несколькими стилистическими регистрами.
Рождение этих языков совпадает по времени и явно скоординировано с процессами «принуждения к рынку», социального конструирования политических наций, апроприации церкви - и создания государств нового типа, то есть уплотненных, концентрированных, интегрированных, рационализированных и централизованных систем власти.
Все новые литературные языки подрывали идеологические позиции церкви, декретировали единый лингвистический код для народонаселения в пространстве всех сетей власти - экономических (рынок), политических (бюрократические коммуникации), военных, идеологических.
Учредителями русского литературного языка модернистского типа выступили Петр Великий и его сподвижники, а развивали/строили его элиты Российской империи: академики, поэты, издатели, масонские ложи и проч. А.С. Пушкин наследует Петру как лучший мастер той системы, которая непрерывно развивалась в векторе петровского проекта. Пушкин виртуоз русского языка, что отчетливо видно при сопоставлении пушкинских текстов с поэтической практикой его предшественников. Язык его чист и грамматически последователен (в отличие от языка Державина), лишен метафорической избыточности (в отличие от языка Ломоносова) и несколько однообразного жеманства карамзинского языка. Пушкин - виртуоз с идеальным языковым слухом и стилевым вкусом, поэтому с Пушкина естественно снимать (как посмертный слепок) литературную норму. Механизм нормализации иногда выглядит так. Продвинутый практик языка (редактор, писатель, журналист, лингвист) задает к той или иной языковой единице вопрос: а Пушкин мог бы так сказать? Разве Пушкин мог сказать «пАэт» вместо «пОэт» или «мост построился» вместо «мост был построен»? Это, конечно, не Пушкин, а воображаемый друг лингвиста, который фантазматически идентифицирован с Пушкиным.
Ясно, что Пушкин самая подходящая фигура для таких фантазматических идентификаций и для возведения речевой практики в речевую норму. Авангард - языковой эксперимент, новацию - в норму возводить нельзя. Нужна фигура блистательная, но не авангардная. Однако, обладая красотой, язык Пушкина никогда не обладал репрезентативностью.
Так называемые авторы пушкинского круга образовали во второй половине 1820-х - 1830-е годы «аристократическое направление», которое противопоставлялось «плебейской» / демократической литературе, лицом которой можно считать Фаддея Булгарина - закадычного врага пушкинского направления, жертвы бесконечных эпиграмм и уничижительных сплетен. О чем это свидетельствует? У нового литературного языка была господская функция. Владение этим кодом предоставляло доступ в «свет», а отчуждение от этого кода мещан, купцов, духовенства поддерживало статусную границу. Мы-де на языке Пушкина говорим, а тебе, братец, с твоим трогательным наречием только сахаром и лентами для девок в Гостином дворе торговать.
Между прочим, русские старообрядцы тоже развивали специфический литературный язык. Он, как и язык Карамзина и Пушкина, не был разговорным, это была изящная искусственная конструкция, развивавшаяся в поле староверческой книжности.
Итак, мы определили две функции литературного языка и готовы выяснить, почему его назвали именем Пушкина:
- язык Пушкина отвечает нуждам государства нового типа;
- язык Пушкина обеспечивает сословные/статусные границы.
Обе функции конструктивны и необходимы, - подчеркнем здесь.
Норма, говорят консерваторы, необходима, чтобы мы сохраняли способность понимать друг друга. Без нормативной базы коммуникативная непрерывность такого большого и сложного общества, как наше, чревато разрывами. Этот тезис представляется мне лукавым. Норма - это тормоз речевой культуры, и без тормозов последняя и впрямь может разбиться в осколки, однако произойдет это на большом временном промежутке (в «большом времени», как сказал бы Михаил Бахтин). Норма в горизонтальном измерении (общение между современниками) по-прежнему обеспечивает границу между элитой и неэлитой. Эксперты языка при этом играют роль погранзаставы: всей своей деятельностью (в школе, вузе, частными языковыми тренингами) они сохраняют коммуникативный разрыв между «светом» и «чернью». Эта граница необходима для нашего социального порядка, подчеркну еще раз.
Соединяющая функция нормы обнаруживается в вертикальной коммуникации. Норма обеспечивает связь с предками и потомками, благодаря её длительному действию мы понимаем тексты Ленина и Достоевского, не теряя надежды, что наши правнуки будет понимать нас. Однако и в вертикальном измерении обнаруживается разделяющая функция пушкинского языка: Пушкин остается нашим лингвистическим современником за счет исключения из лингвистической современности протопопа Аввакума и Епифания Премудрого. Тем самым язык обеспечивает структурирование исторического времени в русском метанарративе, поддерживая ощущение ближнего и дальнего в истории, осуществляя экзотизацию Древней Руси.
Наш литературный язык обеспечивает политическую реальность Нового времени. Пушкин - идеальный индекс, указывающий на функции этого новоизобретенного языка: государственную, гегемонистскую, метанарративную. Пушкинское государственничество, его аристократизм и его исторические оценки в общем и целом содержательно коррелируют с той формой, которую называют русским литературным языком. Идейная направленность пушкинского творчества в общем и целом выступила содержанием для всей языковой формы. Важно только понимать, что «содержание» это не присуще форме имманентно, а связано с нею узами культуры.
И всё же Пушкин - это наше Ничто. Превращенный в метонимию нашего языка, в персонифицированный символ коммуникаций внутри нашей политии (Государства Российского), Пушкин призраком возникает повсюду, где по-русски говорят о России. Сохраняясь в качестве человека-языка, в качестве метонимии всей говорящей русской политии, он и является нашим Ничто. Не боясь прозвучать банально, напомню, что Пушкин для правых - монархист и православный христианин, для левых - бунтарь и атеист.
Ощутив симуляционный потенциал пушкинского имени, Гоголь говорит: «это русский человек в его развитии, каким он, может быть, явится через двести лет». Пушкин отнесен в потенциальное русское будущее, потому что «нашему всему», «началу начал» никогда не место в актуальном настоящем.
Поэт-эмигрант Георгий Иванов, обнуляющий свою национальную идентичность для обретения холодной и мрачной экзистенциальной свободы, пишет: «А может быть, России вовсе нет. И над Невой закат не догорал. И Пушкин на снегу не умирал…» По сути, здесь языком поэзии сказано о симуляционном статусе имени и образа Пушкина.
Говоря о сохранении русского языка, мы можем подразумевать очень разные вещи. Анна Ахматова говорила об этом перед лицом экзистенциальной угрозы. Обсуждая же тенденции, которые, возможно, приведут к фундаментальным изменениям языковой системы, мы вряд ли должны паниковать. Мы должны понять, что эти изменения можно контролировать и направлять, как это делала русская имперская элита. Мы могли бы принять решение, что хотим стабилизировать и даже отыграть назад динамику лингвистической культуры, но для этого необходима государственная языковая политика. Вообще государственная языковая политика в любом случае нужна - та или иная, но исходящая из реалистичной программы развития самого государства. Если потребуется, государственная элита сможет и дальше эксплуатировать пушкинский брэнд. Будучи радикалом, я не призываю любить и хранить эту исторически ограниченную систему. Мы, однако, должны сделать всё, что потребуется, чтобы сохранить русскую речь в ахматовском смысле. Если для экзистенциального сохранения русского слова (русского логоса) будет принята стратегия, востребующая консервативный подход, то последний и нужен. Радикалы, однако, остаются при своей мере интеллектуальной свободы.
Здесь, на филологическом факультете, на наших семинарах, мы много и плодотворно (во всяком случае в аспекте обучения) занимаемся Пушкиным как корпусом текстов - первоклассных, что безусловно. Таков наш, филологический, способ противостоять ничтожащей мощи идеологии, обращающей культуру в симулякры - самореференциальные знаки - знаки, репрезентирующие саму идеологию.
Да «не зарастет народная тропа»! Благодарю за внимание.
https://m.vk.com/rogotnev05?from=profile
Теперь Пелевин, говорят, для некоторых "наше всё", сбросил типа Пушкина, который ничто..
Click to viewВ общем, говорим постмодерн, подразумеваем секты..
Подробнее:
Католическое люциферианство? Маркс взял манифест у Рузвельта (чёрного иллюминатского аристократа)?..
https://amygdally.livejournal.com/1133158.html
Умные люди - смертельные враги властьпридержащих богатеев, а для остальных - разноцветные секты..
https://amygdally.livejournal.com/1115808.html
Ещё по теме:
Лето, Звезда и светлое завтра..: https://amygdally.livejournal.com/787317.html