Ордынские посольства на Руси
Каждый щирый русофоб знает, что…
«Московия (Россия) платила дань Крымскому Хану, своему СУВЕРЕНУ и ХОЗЯИНУ, который был правопреемником Золотой Орды, вплоть до 1700 года. Царь Московии встречал крымского посла на Поклонной горе, садил его на своего коня, сам пешим, под узду, вел коня с крымским послом в Кремль, садил его на свой трон и вставал перед ним на колени» (с)
Указанная выше цитата (и её различные вариации) пользуется популярностью среди свидомых членов украинской секты свидетелей Московского Улуса. Она входит в число «10 фактов», которые, по мнению сектантов, должны поставить в тупик москалей. Этот псевдоисторический миф не стесняются тиражировать не только рядовые патриотические блогеры, но даже и вполне официальные УкрСМИ и украинские «вместо историки» и политики…
«Дань», которую, якобы, платила Россия Крымскому Хану до 1700 года в виде «поминков», уже много, где обсуждалась, и для себя я предпочитаю оставить её рассмотрение на неопределенное будущее. В этой же статье хочу обратить внимание читателя на описание унизительной встречи российскими правителями послов Крымского Хана.
Встречали за городом, сажали на своего коня, сажали на свой трон, стояли на коленях… Откуда такие сведения? Правдивы ли они? Действительно ли существовала подобная устоявшаяся традиция встречи ордынских посольств или речь может идти лишь о единичных вопиющих случаях, которые и легли в основу этого мифа? И откуда, вообще, могли появиться предпосылки для возникновения подобной легенды?
Начнём по порядку. Самым первым описанием подобной унизительной встречи московским князем ханского посла можно считать слова польского хрониста XV века Яна Длугоша…
Князь пеший встречает приезжающих в его резиденцию послов татарскаго хана, даже незнатных, приходящих за данью или по другой надобности; подает им сосуд с кобыльим молоком и капли его, падающие на гриву коня, слизывает губами. Татарину, читающему ханское письмо в русском переводе, он подстилает под ноги наилучшую шубу, подбитую соболями, и сам со всеми младшими князьями, боярами и ближними своими должен на коленах слушать чтение.
(Хроника Яна Длугоша, 1479)
Можете не сомневаться, что самые продвинутые свидомые русофобы знают и очень любят именно эту цитату за описание максимального унижения русских князей, которое они, во-первых, традиционно продлевают до 1700 года, и во-вторых, почему-то распространяют это унижение на всех современных русских.
При этом русофобами, опять-таки традиционно, опускается фрагмент текста Длугоша, предваряющий эту цитату…
Старший из князей Иван - смелый, разносторонний человек, свергнул варварское иго и освободился со всеми своими княжествами и землями от долгого рабства…
(Senior enim Dux natu Iwan, magni animi et factivitatis erat vir: qui etiam excusso iugo barbaro, vendicaverat se in libertatem cum omnibus suis Principatibus et terris, et iugum servitutis…)
Это рабство было позорным и гнетущим настолько, что…
И вот как раз после этого «настолько, что…» и следует описание позора, которому подвергались русские князья, т.е. встреча ордынских послов вне резиденции, конь, конское молоко, стояние на коленях.
По окончании фрагмента с унижениями у Длугоша есть ещё одна предельно интересная фраза, но о ней чуть позже. Пока же просто обозначим некоторые явные факты:
- сам Длугош относил явление этой позорной встречи ко временам, предшествующим правлению великого князя Ивана III Васильевича, т.е. к золотоордынскому периоду, а не крымско-татарскому, который наступил уже после смерти Длугоша;
- сам Длугош не был очевидцем подобных встреч и не указал своего информатора, хотя источники других его сведений о Руси историками установлены, и это в основном различные списки русских летописей. Посему вполне возможно, что это всего лишь очередная русофобская байка польского разлива, основанная на каких-то реальных, но единичных случаях или даже на пустом месте;
- поляк Длугош, несмотря на своё негативное отношение к Москве, прямо пишет о том, что Иван III сверг ордынское иго, включая и эту самую позорную церемонию.
Не по теме статьи, но чем ещё интересен этот фрагмент хроники Яна Длугоша? Тем, что здесь впервые в истории используется привычный для нас термин «иго» (iugo) для обозначения зависимости Руси от Орды, причём, по мнению Длугоша, оно закончилось раньше даты, принятой в отечественной историографии (1480, Стояние на Угре). Историки считают, что его точка зрения связана с окончанием выплаты дани Иваном III Васильевичем в 1473 или 1476 году. А вот про Стояние на Угре в октябре 1480 года, которое сейчас официально считается окончанием ига, Ян Длугош так и не узнал, т.к. скончался за несколько месяцев до него. Но вернемся к нашей теме…
Следующим, кто сообщил о существовании унизительной церемонии встречи ордынских послов, был барон Сигизмунд Герберштейн, дипломат Священной Римской империи, дважды посещавший Москву (1517 и 1526 гг.)…
Впрочем, хотя он и был весьма могуществен, однако принуждён был повиноваться татарам. Когда приближались татарские послы, он выходил к ним на встречу за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели. Его супруга, которая была родом из Греции, очень досадовала на это, и ежедневно говорила, что она вышла замуж за раба татар; потому она убедила супруга притвориться больным при приближении татар для того, чтобы наконец когда-нибудь уничтожить этот рабский обряд. В московском кремле был дом, в котором жили татары для того, чтобы знать всё происходившее в Москве. Так как супруга князя равным образом не могла стерпеть и этого, то она отправила, нескольких послов с богатыми подарками татарской царице - почтительно просит её, чтобы она уступила и подарила ей этот дом; а она выстроит на этом месте храм сообразно с божественным указанием, полученным ею в видении. Впрочем, она обещалась назначить татарам другой дом. Царица согласилась на это: дом был разрушен, и на его месте выстроен храм; татары, удалённые таким образом из кремля, не могли получить другого дома ни при жизни князя и княгини, ни по их смерти.
(Записки о Московии, Сигизмунд Герберштейн, 1549)
Опять западный источник, опять не являвшийся очевидцем событий, опять про времена прошедшие, и опять не сообщивший своего источника информации…Примечательно, что теперь унижение состоит в том, что князь выслушивал ханского посла стоя, а не на коленях, но встреча за пределами резиденции в описании присутствует.
Сомнений в достоверности этого сообщения добавляет то, что Герберштейн приписывает супруге Ивана III Васильевича, Софье Палеолог, инициативу в постройке храма на месте ордынского подворья в Москве. Почему приписывается? Дело в том, что барон полностью повторил существующую легенду об основании в Москве Чудова монастыря митрополитом Алексеем. В этой легенде так же присутствует татарская царица (Тайдула), татарский царь (Джанибек) и подарок в виде разрешения постройки храма на месте ханского посольства в Москве. Разница только в том, что митрополит Алексей сам ездил в Орду и получил это разрешение за чудесное исцеление царицы от слепоты.
Вот только Чудов монастырь был построен ещё в 1365 году, т.е. за столетие до того, как Софья Палеолог появилась на свет. Другие же храмы, Успенский и Благовещенский, каменное строительство которых действительно происходило при Софье, строились на месте деревянных церквей, уже существовавших задолго до этого (Успенский - 1326, Благовещенский - 1291). Деревянная церковь Николы Гостунского (Льнянова), ещё один кандидат на место Ордынского подворья, также существовала на территории Кремля еще до приезда Софьи из Рима. Т.е. похоже, что сообщение барона Герберштейна целиком или, как минимум, частично, основано на недостоверных легендах неясного, вполне возможно фольклорного происхождения. Понятно, что историки относятся к нему с недоверием, т.к. ничто в биографии Ивана III Васильевича не может служить в пользу её достоверности.
К слову, мощи митрополита всея Руси Алексея, умершего в 1378 году, до сих пор хранятся в Москве, а сам Чудов монастырь был разрушен лишь в 1932 году большевиками. Археологи уже в XXI веке пытаются обнаружить следы ордынского подворья на территории монастыря, да и всего Кремля, но пока безуспешно. Татьяна Панова, главный археолог Московского Кремля, высказывает свои сомнения в том, что он вообще существовал.
Ну третье сообщение, опять-таки западного происхождения, принадлежит Михалону Литвину, послу Великого княжества Литовского в Крымском ханстве…
Прежде москвитяне находились в таком рабстве у заволжских татар, что, кроме других признаков покорности, князь их должен был выходить за город навстречу каждому посланнику хана и сборщику податей, ежегодно приезжавшему в Москву, и, пеший, провожал его во дворец, держа в руках повод его лошади. Посол садился на княжеский стол, а князь, преклонив колена, выслушивал посольство. Поэтому ханы заволжские и происшедшие от них перекопские поныне называют московского князя своим холопом. Но теперь они не имеют на это основания, так как в. к. Иоанн, дед ныне царствующего Иоанна Васильевича, освободил себя и свой народ от их тирании…
…он отстаивает свободу не мягкими тканями и не блестящим золотом, а железом…
(Михалон Литвин, «О нравах татар, литовцев и московитян», 1550)
Опять западное сообщение от человека не бывшего очевидцем, опять без указания источника информации, и опять о временах давно минувших… В общем, всё то же самое. Дабы избежать спекуляций по поводу того, что «перекопские поныне называют московского князя своим холопом», сразу сообщаю, что «перекопские» и польского короля своим холопом считали.
Но к делу это не относится, посему вернёмся к нашим баранам и зафиксируем:
- русские летописи и другие русские исторические документы об унижениях, подобных описанным выше, молчат. Хотя есть один близкий момент… но о нем позже;
- все три сообщения, на которых основана легенда об унизительной встрече русскими князьями ордынских послов, родом с Запада, но без указания конкретных источников информации;
- все три известия сообщают, что подобное происходило только в золотоордынский период, но прекратилось после освобождения от ига во времена правления Великого князя Ивана III Васильевича.
О том же, как происходила встреча ханских послов уже после освобождения от ига, нам сообщают многочисленные свидетельства реальных очевидцев, которые своими глазами наблюдали, как это происходило…
Сентября 18 день у государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на дворе, в Золотой полате крымские послы царев посол Мустафа-мурза с товарыщи на приезде … были и государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии челом ударили и дань явили и государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Русии крымских царева посла Мустафу мурзу жало(вал) была им подача хлебы, а у подачи дано им ево государева жалованья…
(№ 5 7133/1624. Прием крымских послов Мустафы мурзы с товарищи, сентября 18-го)
Вполне видно, кто кому «челом ударял», т.е. кланялся…
Для утверждения договора между московитами и татарами, ежегодно приезжает от татар посол, в сопровождении пятидесяти человек, и они остаются в Москве целый год в качестве заложников…
Местожительство татарского посла в Москве находится за земляным валом. Его стережет многочисленная стража из стрельцов; отнюдь никому не дозволяется к ним входить, и когда кто из татар выходит на рынок в случае надобности, всегда за ним неотступно следуют стрельцы с палками и совсем не пускают в ворота крепости, т. е. дворца (Кремля).
(Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским)
Небезынтересно свидетельство Григория Котошихина, чиновника Посольского приказа, знавшего все дипломатические правила по роду своей службы…
Надеюсь, ни у кого не осталось сомнений в том, что свидомые рассказы об унизительных встречах крымских посольств вплоть до 1700-го года, являются откровенной ложью, грубо состряпанной для совсем уж темных и безграмотных людей, которых среди русофобов подавляющее большинство? Как мы видим, почёта крымским послам доставалось значительно меньше, чем послам христианских стран, жили они за пределами городских стен, допускались на приём через отдельный вход для «магометанских и языческих» людей, и только безоружными. Последнее, впрочем, касалось всех послов без исключения. Послы же враждебных государств вообще не допускались на территорию государства, и переговоры с ними велись прямо на границе.
С этим разобрались. Но как же ордынские послы принимались на Руси во времена зависимости от Золотой Орды?
Для начала немного статистики: за двухсотлетнюю (1242-1445 гг.) историю посольских
отношений между русскими княжествами и Ордой в источниках упомянуто 90 посольств. Первое посольство в Москву (посол Кога) упомянуто лишь в 1347 году. Да, Москва стала принимать ордынские посольства много позже Галича, Львова, Твери, Владимира, Рязани. Самое большое количество ордынских посольств принял, вы будете удивлены, великий князь Владимирский и Московский Дмитрий Донской - 8 раз. Но этому есть довольно простое объяснение: чем меньше русские князья ездили в Орду сами, тем больше посольств из Орды ехало к ним.
Описания встреч ордынских посольств довольно скучны и лаконичны. «Приславшу же Могучѣеви посолъ свои к Данилови и Василкови, будущю има во Дороговьскыи: «Дай Галич» (1245). «В то время пріиде посолъ из Орды от царя Алекса Невруй, и бысть съѣздъ всѣмъ княземъ Русскимъ въ Володимери...» (1296), и т.д.
Приходили ордынские послы с разными целями: иногда с вызовом князя в Орду или сбора дани, иногда для оглашения воли хана, а позже, с начала 60-х годов XIV века, стали привозить и ярлыки на княжение. Временами послы приходили с войсками и их функции были далеки от дипломатических. В 1318 году пришёл «посолъ лютъ именемъ Кокча», который «уби у Костромы 100 и 20 человѣкъ и отолѣ шед пограби город Ростовъ и церковь святую Богородицю разграбиби и монастыри пожьже и села, а люди плѣни...» и т.д.
Встречали ли русские князья ханских послов далеко за пределами своих резиденций, как это описывалось у Герберштейна и Михалона Литвина? Да, такое явление в русских источниках иногда отмечалось. Ипатьевская летопись под 1261 г. сообщает, что Буронпа, главный военачальник на западных окраинах золотоордынского государства, двигаясь ратью, послал вперед в город Владимир-Волынский, к князьям: «оже есте мои мирници, срѣтъте мя; а кто не срѣтить мене, тын ратный мнѣ». И князья Василько Романович Волынский со своим племянником Львом Даниловичем Белзским (позже Галицким) встретили его у границ своих владений.
Причём можно отметить, что встречали ханских посланников с «с питьем и з дары». Так под 1283 годом читаем, что, когда Телебуга-хан подошел к Горини, его встретили Мстислав «с питьем и з дары», а на Липе - князь Владимир, также «с питьем и с дары» и «по сем угони и Лев князь ко Вужьковичемь и с питьемь и с дары». Было ли это «питие» тем самым кобыльим молоком, которое надлежало «слизывать с гривы коня», как это описано у Яна Длугоша, русские летописи умалчивают.
И вообще, если «питие» ещё как-то согласуется с арабскими источниками, описывающими подобные же подношения монгольским чиновникам на Востоке, то «лизание» коня вообще больше нигде не встречается. Ближайшую более-менее подходящую аналогию можно найти лишь у марокканского путешественника Ибн Баттуты, побывавшего в ставке хана Узбека в 1334 году. Он описывал церемонию, во время которой каждый эмир-темник должен был сначала преклонить колени перед ханом, далее поцеловать копыто коня, подаренного ему ханом, после чего сесть в седло и присоединиться к ханскому войску. Если вспомнить, что Телебуга после принятия «пития и даров» от галицких князей устроил смотр их войск, то вполне возможно, что «слизывание кобыльего молока с гривы коня», это всего лишь превратно понятая церемония, которая с точки зрения кочевника-монгола ничего общего с унижением и позором не имела, да ещё и искаженная восприятием европейца, незнакомого с ордынскими традициями.
Но была ли церемония встречи ханских посланников «с питем и дарами» за пределами своей резиденции, повсеместным устоявшимся обычаем на Руси или всё-таки можно говорить лишь об отдельных случаях? На этот вопрос ответить трудно, т.к. русские летописи, как я уже и сказал, описывают эти встречи довольно скупо. И даже если летопись молчит о «питие и дарах» в каждом конкретном случае, то не факт, что их не было на деле. Но можно сказать точно, что к началу XV века подобного обычая не точно существовало, т.к. уже в 1408-м году великий князь Иван Михайлович при приезде ордынского посла повелел «царева посла срѣтити на Володымерскомъ мосту честно». «Честно», значит по существующим на тот момент правилам. Князь сам встречать посла за город не поехал, пития и даров не поднёс.
Да и в целом, многочисленные факты заставляют усомниться в существовании подобного унизительного обычая, как обыденного. Действительно оскорбительное поведение ханского посла Чолкана (Щелкана), который занял княжескую резиденцию в Твери летом 1327 года, вызвало восстание горожан, убийство всего ханского посольства вместе с Щелканом и последующую карательную экспедицию хана Узбека. Это не похоже на привычную обыденность унижения и проявление рабской покорности.
В 1321 году к великому князю Юрию Даниловичу Владимирскому (удельному - московскому) прибыл посол. Однако князь не поспешил его встретить за городом, дабы угостить кумысом, а прихватив всю дань отправился в Новгород, где и потратил деньги на укрепление города. Изъятие ханского ярлыка на великое княжение он проигнорировал, княжение не отдал, и до самой смерти носил титул Великого князя. Покорность?
А летом 1358 года, когда к границам московского и рязанского княжеств прибыл «посолъ изъ Орды царевъ сынъ именем Маматъ Хожа», то великий князь Иван Иванович Московский запросто «не въпоусти его во свою отчину въ Роусьскую земьлю»… А в 1375 году князь нижегородский Василий Дмитриевич Кирдяпа разместил ордынское посольство у себя так, как захотелось ему, а не ханскому послу, а после предъявления претензий со стороны последнего все члены ордынского посольства «избїени быша, и ни единъ отъ нихъ не избыстъ»... Порешили всех до единого, короче.
А в 1381 году ордынский посол, отправленный Тохтамышем в Москву к Дмитрию Донскому, дошёл лишь до Нижнего Новгорода, а далее «не дръзну ити, но посла нѣкоихъ отъ своихъ Татаръ не во мнозѣ дружинѣ, но и тіи не смѣяху»… Чего же так убоялся ханский посол, что не дерзнул ехать в Москву? Неужто того, что ему коня оближут неправильно? А возможно, он просто помнил, как в 1370-м году приняли его предшественника: «не приаша его; не тъкмо же не приаша его, но и переимали его по заставамъ и многыми пути ганялися за нимъ, ищуще его, и не стигоша его. И тако едва утече не въ мнозе дружине и прибежа пакы въ Литву»…Традиция?
Ну и в качестве последнего штриха хотелось бы вспомнить, что темник Золотой Орды Едигей, безуспешно пытавшийся взять Москву в 1408 году, в числе прочих претензий к князю Василию Дмитриевичу предъявлял и такое: «послов и гостей на смех поднимаете, да еще велика им обида и истома у вас чинится»… Похоже это всё на картину повсеместной рабской покорности, описанной Яном Длугошом? По-моему, не очень…
Ну и давайте ещё раз вернемся к его тексту. Откуда же он мог взять подобную информацию, если только прямо не выдумал? Если встреча послов за пределами своей резиденции ещё хоть как-то подтверждается в русских источниках, то откуда взялось это «стояние на коленях» и «кобылье молоко»? И тут стоит вспомнить ту самую фразу, которую я обещал показать позже, и которая завершает описание унижений, которым якобы подвергались московские князья. Вот она…
«вынуждены были идти с татарами против католиков» (et in omne solatium Thartaro contra quoscunque Catholicos ire)
И какие же московские князья помогали татарам в их войнах против католиков? В каких совместных с Ордой походах они участвовали? И правильный ответ - на момент написания хроники Длугоша, т.е. на 1479 год, ни в каких! Не только московские, но и все остальные князья Северо-восточной Руси не участвовали в ордынских экспедициях против католической Европы. Они совершили только один совместный поход на Кавказ, но, как вы сами понимаете, не против католиков.
Единственными русскими князьями, которые регулярно привлекались к ордынским походам на католические Польшу и Венгрию, были князья Южной Руси, и в основном, галицкие и волынские. По пять раз ходили Лев Данилович Галицкий, Мстислав Данилович Луцкий и Владимиро-Волынский; четыре раза Владимир Василькович Волынский, трижды в совместных походах участвовал Юрий Львович Галицкий; по одному разу Василько Романович Волынский, Роман Данилович Новогрудский, Даниил Мстиславич Луцкий, Олег Романович Черниговский и брянский, Роман Михайлович Брянский и Глеб Ростиславич Смоленский.
Понимаю, что особо свидомые тут же закипят. Ян Длугош писал о московских князьях, а не о галицких и волынских. Но всё дело в том, что они все, и галицкие, и московские, были русскими князьями, от одного общего предка. А во времена Длугоша никаких других правящих русских князей, кроме московских, уже не осталось. Московское княжество уже подчинило себе все независимые русские княжества, за исключением Рязанского, а галицкие и волынские князья просто вымерли. И перенос имени народа (в данном случае экзоэтнонима - московит) на их предков, носивших другое имя, явление достаточно обыденное в истории. Никого же уже не удивляют нелепые «украинские князья» и «украинцы-русичи» времен Киевской Руси, которые фигурируют в современной украинской историографии…
Иностранцы довольно часто присваивали имя московское всем русским князьям, даже тем, которые и близко к Москве не подходили. Антонио Поссевино, папский легат в Восточной Европе, писал о «московитском князе Владимире», при котором московиты приняли христианскую веру. Кому-то надо напоминать, что во времена князя Владимира Москва даже не существовала? А Паоло Джовио, почти современник Длугоша, писал о «московских императорах» времен князя Рюрика и о Новгороде, как о первой столице Московии. Поляк Стрыйковский, считал московский язык языком древних славян, а Моски первым именем русинов и русаков… Ну и Космография 1657 года, где основателем города Львов записан «Leo a Moscovite»…
Да, Лео-Московит, это тот самый Лев Данилович Галицкий, который выезжал за город встречать ханские посольства «с питием и дарами», а заодно и активный участник ордынских походов против европейских католиков. Как вы думаете, мог «московский» князь Лев стать прообразом для всех «московских князей» Яна Длугоша, встречающих ханских послов? Думаете, такое невозможно?
Ну тогда напомню ещё один факт, описанный в Ипатьевской летописи, в котором объединились Орда, кобылье молоко, стояние на коленях и отчаянное унижение, прочувствованное даже летописцем. Нет только посла и коня, но всё равно встреча Данила Романовича Галицкого с ханом Батыем является ситуацией наиболее близкой к описанному Яном Длугашем…
Во тъ час позван Батыем, избавлен бысть богом злого их бешения и кудешьства; и поклонися по обычаю их и вниде во вежю их. Рекшу ему: «Данило! чему еси давно не пришел, а ныне оже, еси пришел, а то добро же; пьеши ли черное молоко, наше питье, кобылий кумуз?» Оному же рекшу: «Доселе есмь не пил; ныне же ты велишь, пью». Он же рче: «Ты уже нашь же татарин: пий наше питье». Он же испив поклонися, по обычаю их… О злее зла честь татарская! Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Рускою землею, Кыевом и Володимером и Галичем со братом си, инеми странами: ныне седить на колену и холопом называеться, и дани хотять, живота не чаеть и грозы приходять…
(Ипатьевская летопись)
Собственно, это всё, что я хотел сказать. Подытожу. Унизительная встреча крымских послов московскими правителями вплоть до 1700 года - грубая и легко опровергаемая ложь. Унизительная церемония встречи золотоордынских послов русскими князьями вполне вероятна, но она была явно не повсеместной, закончилась задолго до окончательного освобождения от ордынского ига, и вполне возможно была списана с галицкой реальности конца XIII - начала XIV веков, которой она наиболее соответствует.
Материалы по теме:
Ю.В. Селезнёв. «Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)»;
Ю.В. Кривошеев. «Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв.»;
А.Н. Насонов. «Монголы и Русь. История татарской политики на Руси»;
Панова Т.Д. «Татарское подворье в Московском Кремле»;
Хроника Длугоша, Герберштейн, Михалон Литвин, Русские летописи…
«Московия (Россия) платила дань Крымскому Хану, своему СУВЕРЕНУ и ХОЗЯИНУ, который был правопреемником Золотой Орды, вплоть до 1700 года. Царь Московии встречал крымского посла на Поклонной горе, садил его на своего коня, сам пешим, под узду, вел коня с крымским послом в Кремль, садил его на свой трон и вставал перед ним на колени» (с)
Указанная выше цитата (и её различные вариации) пользуется популярностью среди свидомых членов украинской секты свидетелей Московского Улуса. Она входит в число «10 фактов», которые, по мнению сектантов, должны поставить в тупик москалей. Этот псевдоисторический миф не стесняются тиражировать не только рядовые патриотические блогеры, но даже и вполне официальные УкрСМИ и украинские «вместо историки» и политики…
«Дань», которую, якобы, платила Россия Крымскому Хану до 1700 года в виде «поминков», уже много, где обсуждалась, и для себя я предпочитаю оставить её рассмотрение на неопределенное будущее. В этой же статье хочу обратить внимание читателя на описание унизительной встречи российскими правителями послов Крымского Хана.
Встречали за городом, сажали на своего коня, сажали на свой трон, стояли на коленях… Откуда такие сведения? Правдивы ли они? Действительно ли существовала подобная устоявшаяся традиция встречи ордынских посольств или речь может идти лишь о единичных вопиющих случаях, которые и легли в основу этого мифа? И откуда, вообще, могли появиться предпосылки для возникновения подобной легенды?
Начнём по порядку. Самым первым описанием подобной унизительной встречи московским князем ханского посла можно считать слова польского хрониста XV века Яна Длугоша…
Князь пеший встречает приезжающих в его резиденцию послов татарскаго хана, даже незнатных, приходящих за данью или по другой надобности; подает им сосуд с кобыльим молоком и капли его, падающие на гриву коня, слизывает губами. Татарину, читающему ханское письмо в русском переводе, он подстилает под ноги наилучшую шубу, подбитую соболями, и сам со всеми младшими князьями, боярами и ближними своими должен на коленах слушать чтение.
(Хроника Яна Длугоша, 1479)
Можете не сомневаться, что самые продвинутые свидомые русофобы знают и очень любят именно эту цитату за описание максимального унижения русских князей, которое они, во-первых, традиционно продлевают до 1700 года, и во-вторых, почему-то распространяют это унижение на всех современных русских.
При этом русофобами, опять-таки традиционно, опускается фрагмент текста Длугоша, предваряющий эту цитату…
Старший из князей Иван - смелый, разносторонний человек, свергнул варварское иго и освободился со всеми своими княжествами и землями от долгого рабства…
(Senior enim Dux natu Iwan, magni animi et factivitatis erat vir: qui etiam excusso iugo barbaro, vendicaverat se in libertatem cum omnibus suis Principatibus et terris, et iugum servitutis…)
Это рабство было позорным и гнетущим настолько, что…
И вот как раз после этого «настолько, что…» и следует описание позора, которому подвергались русские князья, т.е. встреча ордынских послов вне резиденции, конь, конское молоко, стояние на коленях.
По окончании фрагмента с унижениями у Длугоша есть ещё одна предельно интересная фраза, но о ней чуть позже. Пока же просто обозначим некоторые явные факты:
- сам Длугош относил явление этой позорной встречи ко временам, предшествующим правлению великого князя Ивана III Васильевича, т.е. к золотоордынскому периоду, а не крымско-татарскому, который наступил уже после смерти Длугоша;
- сам Длугош не был очевидцем подобных встреч и не указал своего информатора, хотя источники других его сведений о Руси историками установлены, и это в основном различные списки русских летописей. Посему вполне возможно, что это всего лишь очередная русофобская байка польского разлива, основанная на каких-то реальных, но единичных случаях или даже на пустом месте;
- поляк Длугош, несмотря на своё негативное отношение к Москве, прямо пишет о том, что Иван III сверг ордынское иго, включая и эту самую позорную церемонию.
Не по теме статьи, но чем ещё интересен этот фрагмент хроники Яна Длугоша? Тем, что здесь впервые в истории используется привычный для нас термин «иго» (iugo) для обозначения зависимости Руси от Орды, причём, по мнению Длугоша, оно закончилось раньше даты, принятой в отечественной историографии (1480, Стояние на Угре). Историки считают, что его точка зрения связана с окончанием выплаты дани Иваном III Васильевичем в 1473 или 1476 году. А вот про Стояние на Угре в октябре 1480 года, которое сейчас официально считается окончанием ига, Ян Длугош так и не узнал, т.к. скончался за несколько месяцев до него. Но вернемся к нашей теме…
Следующим, кто сообщил о существовании унизительной церемонии встречи ордынских послов, был барон Сигизмунд Герберштейн, дипломат Священной Римской империи, дважды посещавший Москву (1517 и 1526 гг.)…
Впрочем, хотя он и был весьма могуществен, однако принуждён был повиноваться татарам. Когда приближались татарские послы, он выходил к ним на встречу за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели. Его супруга, которая была родом из Греции, очень досадовала на это, и ежедневно говорила, что она вышла замуж за раба татар; потому она убедила супруга притвориться больным при приближении татар для того, чтобы наконец когда-нибудь уничтожить этот рабский обряд. В московском кремле был дом, в котором жили татары для того, чтобы знать всё происходившее в Москве. Так как супруга князя равным образом не могла стерпеть и этого, то она отправила, нескольких послов с богатыми подарками татарской царице - почтительно просит её, чтобы она уступила и подарила ей этот дом; а она выстроит на этом месте храм сообразно с божественным указанием, полученным ею в видении. Впрочем, она обещалась назначить татарам другой дом. Царица согласилась на это: дом был разрушен, и на его месте выстроен храм; татары, удалённые таким образом из кремля, не могли получить другого дома ни при жизни князя и княгини, ни по их смерти.
(Записки о Московии, Сигизмунд Герберштейн, 1549)
Опять западный источник, опять не являвшийся очевидцем событий, опять про времена прошедшие, и опять не сообщивший своего источника информации…Примечательно, что теперь унижение состоит в том, что князь выслушивал ханского посла стоя, а не на коленях, но встреча за пределами резиденции в описании присутствует.
Сомнений в достоверности этого сообщения добавляет то, что Герберштейн приписывает супруге Ивана III Васильевича, Софье Палеолог, инициативу в постройке храма на месте ордынского подворья в Москве. Почему приписывается? Дело в том, что барон полностью повторил существующую легенду об основании в Москве Чудова монастыря митрополитом Алексеем. В этой легенде так же присутствует татарская царица (Тайдула), татарский царь (Джанибек) и подарок в виде разрешения постройки храма на месте ханского посольства в Москве. Разница только в том, что митрополит Алексей сам ездил в Орду и получил это разрешение за чудесное исцеление царицы от слепоты.
Вот только Чудов монастырь был построен ещё в 1365 году, т.е. за столетие до того, как Софья Палеолог появилась на свет. Другие же храмы, Успенский и Благовещенский, каменное строительство которых действительно происходило при Софье, строились на месте деревянных церквей, уже существовавших задолго до этого (Успенский - 1326, Благовещенский - 1291). Деревянная церковь Николы Гостунского (Льнянова), ещё один кандидат на место Ордынского подворья, также существовала на территории Кремля еще до приезда Софьи из Рима. Т.е. похоже, что сообщение барона Герберштейна целиком или, как минимум, частично, основано на недостоверных легендах неясного, вполне возможно фольклорного происхождения. Понятно, что историки относятся к нему с недоверием, т.к. ничто в биографии Ивана III Васильевича не может служить в пользу её достоверности.
К слову, мощи митрополита всея Руси Алексея, умершего в 1378 году, до сих пор хранятся в Москве, а сам Чудов монастырь был разрушен лишь в 1932 году большевиками. Археологи уже в XXI веке пытаются обнаружить следы ордынского подворья на территории монастыря, да и всего Кремля, но пока безуспешно. Татьяна Панова, главный археолог Московского Кремля, высказывает свои сомнения в том, что он вообще существовал.
Ну третье сообщение, опять-таки западного происхождения, принадлежит Михалону Литвину, послу Великого княжества Литовского в Крымском ханстве…
Прежде москвитяне находились в таком рабстве у заволжских татар, что, кроме других признаков покорности, князь их должен был выходить за город навстречу каждому посланнику хана и сборщику податей, ежегодно приезжавшему в Москву, и, пеший, провожал его во дворец, держа в руках повод его лошади. Посол садился на княжеский стол, а князь, преклонив колена, выслушивал посольство. Поэтому ханы заволжские и происшедшие от них перекопские поныне называют московского князя своим холопом. Но теперь они не имеют на это основания, так как в. к. Иоанн, дед ныне царствующего Иоанна Васильевича, освободил себя и свой народ от их тирании…
…он отстаивает свободу не мягкими тканями и не блестящим золотом, а железом…
(Михалон Литвин, «О нравах татар, литовцев и московитян», 1550)
Опять западное сообщение от человека не бывшего очевидцем, опять без указания источника информации, и опять о временах давно минувших… В общем, всё то же самое. Дабы избежать спекуляций по поводу того, что «перекопские поныне называют московского князя своим холопом», сразу сообщаю, что «перекопские» и польского короля своим холопом считали.
Но к делу это не относится, посему вернёмся к нашим баранам и зафиксируем:
- русские летописи и другие русские исторические документы об унижениях, подобных описанным выше, молчат. Хотя есть один близкий момент… но о нем позже;
- все три сообщения, на которых основана легенда об унизительной встрече русскими князьями ордынских послов, родом с Запада, но без указания конкретных источников информации;
- все три известия сообщают, что подобное происходило только в золотоордынский период, но прекратилось после освобождения от ига во времена правления Великого князя Ивана III Васильевича.
О том же, как происходила встреча ханских послов уже после освобождения от ига, нам сообщают многочисленные свидетельства реальных очевидцев, которые своими глазами наблюдали, как это происходило…
Сентября 18 день у государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии на дворе, в Золотой полате крымские послы царев посол Мустафа-мурза с товарыщи на приезде … были и государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии челом ударили и дань явили и государь царь и великий князь Михаил Федорович всеа Русии крымских царева посла Мустафу мурзу жало(вал) была им подача хлебы, а у подачи дано им ево государева жалованья…
(№ 5 7133/1624. Прием крымских послов Мустафы мурзы с товарищи, сентября 18-го)
Вполне видно, кто кому «челом ударял», т.е. кланялся…
Для утверждения договора между московитами и татарами, ежегодно приезжает от татар посол, в сопровождении пятидесяти человек, и они остаются в Москве целый год в качестве заложников…
Местожительство татарского посла в Москве находится за земляным валом. Его стережет многочисленная стража из стрельцов; отнюдь никому не дозволяется к ним входить, и когда кто из татар выходит на рынок в случае надобности, всегда за ним неотступно следуют стрельцы с палками и совсем не пускают в ворота крепости, т. е. дворца (Кремля).
(Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским)
Небезынтересно свидетельство Григория Котошихина, чиновника Посольского приказа, знавшего все дипломатические правила по роду своей службы…
Надеюсь, ни у кого не осталось сомнений в том, что свидомые рассказы об унизительных встречах крымских посольств вплоть до 1700-го года, являются откровенной ложью, грубо состряпанной для совсем уж темных и безграмотных людей, которых среди русофобов подавляющее большинство? Как мы видим, почёта крымским послам доставалось значительно меньше, чем послам христианских стран, жили они за пределами городских стен, допускались на приём через отдельный вход для «магометанских и языческих» людей, и только безоружными. Последнее, впрочем, касалось всех послов без исключения. Послы же враждебных государств вообще не допускались на территорию государства, и переговоры с ними велись прямо на границе.
С этим разобрались. Но как же ордынские послы принимались на Руси во времена зависимости от Золотой Орды?
Для начала немного статистики: за двухсотлетнюю (1242-1445 гг.) историю посольских
отношений между русскими княжествами и Ордой в источниках упомянуто 90 посольств. Первое посольство в Москву (посол Кога) упомянуто лишь в 1347 году. Да, Москва стала принимать ордынские посольства много позже Галича, Львова, Твери, Владимира, Рязани. Самое большое количество ордынских посольств принял, вы будете удивлены, великий князь Владимирский и Московский Дмитрий Донской - 8 раз. Но этому есть довольно простое объяснение: чем меньше русские князья ездили в Орду сами, тем больше посольств из Орды ехало к ним.
Описания встреч ордынских посольств довольно скучны и лаконичны. «Приславшу же Могучѣеви посолъ свои к Данилови и Василкови, будущю има во Дороговьскыи: «Дай Галич» (1245). «В то время пріиде посолъ из Орды от царя Алекса Невруй, и бысть съѣздъ всѣмъ княземъ Русскимъ въ Володимери...» (1296), и т.д.
Приходили ордынские послы с разными целями: иногда с вызовом князя в Орду или сбора дани, иногда для оглашения воли хана, а позже, с начала 60-х годов XIV века, стали привозить и ярлыки на княжение. Временами послы приходили с войсками и их функции были далеки от дипломатических. В 1318 году пришёл «посолъ лютъ именемъ Кокча», который «уби у Костромы 100 и 20 человѣкъ и отолѣ шед пограби город Ростовъ и церковь святую Богородицю разграбиби и монастыри пожьже и села, а люди плѣни...» и т.д.
Встречали ли русские князья ханских послов далеко за пределами своих резиденций, как это описывалось у Герберштейна и Михалона Литвина? Да, такое явление в русских источниках иногда отмечалось. Ипатьевская летопись под 1261 г. сообщает, что Буронпа, главный военачальник на западных окраинах золотоордынского государства, двигаясь ратью, послал вперед в город Владимир-Волынский, к князьям: «оже есте мои мирници, срѣтъте мя; а кто не срѣтить мене, тын ратный мнѣ». И князья Василько Романович Волынский со своим племянником Львом Даниловичем Белзским (позже Галицким) встретили его у границ своих владений.
Причём можно отметить, что встречали ханских посланников с «с питьем и з дары». Так под 1283 годом читаем, что, когда Телебуга-хан подошел к Горини, его встретили Мстислав «с питьем и з дары», а на Липе - князь Владимир, также «с питьем и с дары» и «по сем угони и Лев князь ко Вужьковичемь и с питьемь и с дары». Было ли это «питие» тем самым кобыльим молоком, которое надлежало «слизывать с гривы коня», как это описано у Яна Длугоша, русские летописи умалчивают.
И вообще, если «питие» ещё как-то согласуется с арабскими источниками, описывающими подобные же подношения монгольским чиновникам на Востоке, то «лизание» коня вообще больше нигде не встречается. Ближайшую более-менее подходящую аналогию можно найти лишь у марокканского путешественника Ибн Баттуты, побывавшего в ставке хана Узбека в 1334 году. Он описывал церемонию, во время которой каждый эмир-темник должен был сначала преклонить колени перед ханом, далее поцеловать копыто коня, подаренного ему ханом, после чего сесть в седло и присоединиться к ханскому войску. Если вспомнить, что Телебуга после принятия «пития и даров» от галицких князей устроил смотр их войск, то вполне возможно, что «слизывание кобыльего молока с гривы коня», это всего лишь превратно понятая церемония, которая с точки зрения кочевника-монгола ничего общего с унижением и позором не имела, да ещё и искаженная восприятием европейца, незнакомого с ордынскими традициями.
Но была ли церемония встречи ханских посланников «с питем и дарами» за пределами своей резиденции, повсеместным устоявшимся обычаем на Руси или всё-таки можно говорить лишь об отдельных случаях? На этот вопрос ответить трудно, т.к. русские летописи, как я уже и сказал, описывают эти встречи довольно скупо. И даже если летопись молчит о «питие и дарах» в каждом конкретном случае, то не факт, что их не было на деле. Но можно сказать точно, что к началу XV века подобного обычая не точно существовало, т.к. уже в 1408-м году великий князь Иван Михайлович при приезде ордынского посла повелел «царева посла срѣтити на Володымерскомъ мосту честно». «Честно», значит по существующим на тот момент правилам. Князь сам встречать посла за город не поехал, пития и даров не поднёс.
Да и в целом, многочисленные факты заставляют усомниться в существовании подобного унизительного обычая, как обыденного. Действительно оскорбительное поведение ханского посла Чолкана (Щелкана), который занял княжескую резиденцию в Твери летом 1327 года, вызвало восстание горожан, убийство всего ханского посольства вместе с Щелканом и последующую карательную экспедицию хана Узбека. Это не похоже на привычную обыденность унижения и проявление рабской покорности.
В 1321 году к великому князю Юрию Даниловичу Владимирскому (удельному - московскому) прибыл посол. Однако князь не поспешил его встретить за городом, дабы угостить кумысом, а прихватив всю дань отправился в Новгород, где и потратил деньги на укрепление города. Изъятие ханского ярлыка на великое княжение он проигнорировал, княжение не отдал, и до самой смерти носил титул Великого князя. Покорность?
А летом 1358 года, когда к границам московского и рязанского княжеств прибыл «посолъ изъ Орды царевъ сынъ именем Маматъ Хожа», то великий князь Иван Иванович Московский запросто «не въпоусти его во свою отчину въ Роусьскую земьлю»… А в 1375 году князь нижегородский Василий Дмитриевич Кирдяпа разместил ордынское посольство у себя так, как захотелось ему, а не ханскому послу, а после предъявления претензий со стороны последнего все члены ордынского посольства «избїени быша, и ни единъ отъ нихъ не избыстъ»... Порешили всех до единого, короче.
А в 1381 году ордынский посол, отправленный Тохтамышем в Москву к Дмитрию Донскому, дошёл лишь до Нижнего Новгорода, а далее «не дръзну ити, но посла нѣкоихъ отъ своихъ Татаръ не во мнозѣ дружинѣ, но и тіи не смѣяху»… Чего же так убоялся ханский посол, что не дерзнул ехать в Москву? Неужто того, что ему коня оближут неправильно? А возможно, он просто помнил, как в 1370-м году приняли его предшественника: «не приаша его; не тъкмо же не приаша его, но и переимали его по заставамъ и многыми пути ганялися за нимъ, ищуще его, и не стигоша его. И тако едва утече не въ мнозе дружине и прибежа пакы въ Литву»…Традиция?
Ну и в качестве последнего штриха хотелось бы вспомнить, что темник Золотой Орды Едигей, безуспешно пытавшийся взять Москву в 1408 году, в числе прочих претензий к князю Василию Дмитриевичу предъявлял и такое: «послов и гостей на смех поднимаете, да еще велика им обида и истома у вас чинится»… Похоже это всё на картину повсеместной рабской покорности, описанной Яном Длугошом? По-моему, не очень…
Ну и давайте ещё раз вернемся к его тексту. Откуда же он мог взять подобную информацию, если только прямо не выдумал? Если встреча послов за пределами своей резиденции ещё хоть как-то подтверждается в русских источниках, то откуда взялось это «стояние на коленях» и «кобылье молоко»? И тут стоит вспомнить ту самую фразу, которую я обещал показать позже, и которая завершает описание унижений, которым якобы подвергались московские князья. Вот она…
«вынуждены были идти с татарами против католиков» (et in omne solatium Thartaro contra quoscunque Catholicos ire)
И какие же московские князья помогали татарам в их войнах против католиков? В каких совместных с Ордой походах они участвовали? И правильный ответ - на момент написания хроники Длугоша, т.е. на 1479 год, ни в каких! Не только московские, но и все остальные князья Северо-восточной Руси не участвовали в ордынских экспедициях против католической Европы. Они совершили только один совместный поход на Кавказ, но, как вы сами понимаете, не против католиков.
Единственными русскими князьями, которые регулярно привлекались к ордынским походам на католические Польшу и Венгрию, были князья Южной Руси, и в основном, галицкие и волынские. По пять раз ходили Лев Данилович Галицкий, Мстислав Данилович Луцкий и Владимиро-Волынский; четыре раза Владимир Василькович Волынский, трижды в совместных походах участвовал Юрий Львович Галицкий; по одному разу Василько Романович Волынский, Роман Данилович Новогрудский, Даниил Мстиславич Луцкий, Олег Романович Черниговский и брянский, Роман Михайлович Брянский и Глеб Ростиславич Смоленский.
Понимаю, что особо свидомые тут же закипят. Ян Длугош писал о московских князьях, а не о галицких и волынских. Но всё дело в том, что они все, и галицкие, и московские, были русскими князьями, от одного общего предка. А во времена Длугоша никаких других правящих русских князей, кроме московских, уже не осталось. Московское княжество уже подчинило себе все независимые русские княжества, за исключением Рязанского, а галицкие и волынские князья просто вымерли. И перенос имени народа (в данном случае экзоэтнонима - московит) на их предков, носивших другое имя, явление достаточно обыденное в истории. Никого же уже не удивляют нелепые «украинские князья» и «украинцы-русичи» времен Киевской Руси, которые фигурируют в современной украинской историографии…
Иностранцы довольно часто присваивали имя московское всем русским князьям, даже тем, которые и близко к Москве не подходили. Антонио Поссевино, папский легат в Восточной Европе, писал о «московитском князе Владимире», при котором московиты приняли христианскую веру. Кому-то надо напоминать, что во времена князя Владимира Москва даже не существовала? А Паоло Джовио, почти современник Длугоша, писал о «московских императорах» времен князя Рюрика и о Новгороде, как о первой столице Московии. Поляк Стрыйковский, считал московский язык языком древних славян, а Моски первым именем русинов и русаков… Ну и Космография 1657 года, где основателем города Львов записан «Leo a Moscovite»…
Да, Лео-Московит, это тот самый Лев Данилович Галицкий, который выезжал за город встречать ханские посольства «с питием и дарами», а заодно и активный участник ордынских походов против европейских католиков. Как вы думаете, мог «московский» князь Лев стать прообразом для всех «московских князей» Яна Длугоша, встречающих ханских послов? Думаете, такое невозможно?
Ну тогда напомню ещё один факт, описанный в Ипатьевской летописи, в котором объединились Орда, кобылье молоко, стояние на коленях и отчаянное унижение, прочувствованное даже летописцем. Нет только посла и коня, но всё равно встреча Данила Романовича Галицкого с ханом Батыем является ситуацией наиболее близкой к описанному Яном Длугашем…
Во тъ час позван Батыем, избавлен бысть богом злого их бешения и кудешьства; и поклонися по обычаю их и вниде во вежю их. Рекшу ему: «Данило! чему еси давно не пришел, а ныне оже, еси пришел, а то добро же; пьеши ли черное молоко, наше питье, кобылий кумуз?» Оному же рекшу: «Доселе есмь не пил; ныне же ты велишь, пью». Он же рче: «Ты уже нашь же татарин: пий наше питье». Он же испив поклонися, по обычаю их… О злее зла честь татарская! Данилови Романовичю князю бывшу велику, обладавшу Рускою землею, Кыевом и Володимером и Галичем со братом си, инеми странами: ныне седить на колену и холопом называеться, и дани хотять, живота не чаеть и грозы приходять…
(Ипатьевская летопись)
Собственно, это всё, что я хотел сказать. Подытожу. Унизительная встреча крымских послов московскими правителями вплоть до 1700 года - грубая и легко опровергаемая ложь. Унизительная церемония встречи золотоордынских послов русскими князьями вполне вероятна, но она была явно не повсеместной, закончилась задолго до окончательного освобождения от ордынского ига, и вполне возможно была списана с галицкой реальности конца XIII - начала XIV веков, которой она наиболее соответствует.
Материалы по теме:
Ю.В. Селезнёв. «Русские князья в политической системе Джучиева Улуса (орды)»;
Ю.В. Кривошеев. «Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв.»;
А.Н. Насонов. «Монголы и Русь. История татарской политики на Руси»;
Панова Т.Д. «Татарское подворье в Московском Кремле»;
Хроника Длугоша, Герберштейн, Михалон Литвин, Русские летописи…