Исторический аспект киевской задницы
«Не хотим быть, как в заднице» гневно кричали киевляне. Желание вполне естественное и понятное. Кому ж охота быть в заднице? Одно плохо, что они кричали это, совершив самое настоящее предательство. А попутно они открыли дорогу убийствам невинных и долгой череде последующих измен. И знаете, что самое интересное? А то, что через 23 года, вместо какого-то своего особого пути и статуса, на который расчитывали, они как раз и попали в задницу по-полной. И накрыла эта задница их всех, включая даже тех, кто сам не участвовал, а пришел только посмотреть. «Моя хата с краю», увы, не сработала, досталось всем, виновным и невиновным, участникам и зрителям. Видимо, такова расплата за измену.
А произошло это в далеком 1146 году. А вы что подумали? Да, 1146 год. Именно тогда киевляне кричали о несогласии с подступавшей задницей. Дословно эта фраза звучала так:
«приѣхаша ѿ Киӕнъ моужи нарекоуче ты нашь кн҃зь поѣди Ѡлговичь не хоцемъ быти акы в задничи кде оузримъ стѧгъ твои тоу и мы с тобою готови есмь»
Именно так описан процесс предательства киевлянами своего князя Игоря Ольговича (Черниговского) в Ипатьевской летописи. Правда, тогда слово «задница» имело несколько другое значение, чем сегодня. А выражение «быть в заднице» означало попасть в наследство кому-то.
То есть, в 1146 году киевляне категорически не были согласны с тем, что недавно умерший Великий князь киевский Всеволод Ольгович передал киевское княжение в наследство (т.е в задницу) своему брату Игорю. Ну как, «категорически» не согласны… Незадолго до этого, они трижды (!) целовали крест и клялись в верности Игорю. И предали его, а и затем убили.
Конец этого акта трагедии наступил через год, в 1147 году, когда разъяренная толпа киевлян, ворвалась в Федоровский монастырь прямо во время Божественной Литургии. Явное богохульство, но, видимо, сам факт существования того, кого они предали, не давал изменникам спокойно жить. Схватив Игоря, на тот момент уже постриженного в монахи, выволкли его наружу, а затем, после долгих истязаний, убили. Ну, и в лучших традициях гидности, долго глумились над голым обезображенным телом, таская его по улицам Киева. Глумились над тем, кому еще год назад целовали крест. Справедливости ради скажу, что были и те, кто пытался защитить его, даже рискуя собой.
Кстати, знаете, что киевляне говорили после убийства? Они говорили: «Это не мы убили». Видимо, Игорь сам самоубился зверским способом. Обвиняли они князей Давыдовичей черниговских. Знакомая отмазка, да?
Да уж, междуусобица грязная штука. Нельзя сказать, что Рюриковичи, боровшиеся за великокняжеский престол, были невинными овечками. Русские убивали русских. Брат шел на брата. Но предательство, все равно, остается предательством. И киевляне, предав Игоря, если и не начали, то, как минимум, расширили и заасфальтировали гнусную дорогу к последующей смуте, убийствам и изменам. Ну, и к заднице, конечно же.
В 1149 году киевляне предали уже самого Изяслава Мстиславовича, разбитого своим дядей, суздальским князем Юрием Владимировичем (Долгоруким) под Переяславлем. Они не пустили Изяслава в город, мотивируя это тем, что он не в состоянии их защитить. Видимо, понятие, что такое верность, покинула сердца киевлян. А еще через 8 лет, в 1157 году, они траванули и Юрия Долгорукого, заполучившего великокняжеский престол уже в третий раз. А суздальцев, бывших при Великом Князе, киевляне просто перебили.
Стоит ли удивляться тому, что сын Долгорукого Андрей, по прозвищу Боголюбский, не испытывал к киевлянам ни любви, ни доверия?
И вот, спустя 23 года после предательства Игоря, киевлян все-таки накрыла та самая задница, которой они так боялись. Причем, накрыло задницей во всех значениях этого слова. Могли ли они её избежать, не встав на путь предательства? А бог его знает. Но то, что киевляне поспособствовали её размерам и последствиям, сомнений не вызывает.
В 1169 году коалиция Андрея Боголюбского подошла к стенам «мати городов Русскых». В коалицию входили полки многих русских князей (Переяславль, Смоленск, Овруч, Вышгород, Новгород-Северский, Курск, Путивль, Дорогобуж, Владимир, Ростов, Суздаль, Муром, Полоцк, Рязань), а не только «москали» с северо-востока, как предпочитают думать свидомые украинцы. Видимо, киевляне всех окружающих допекли. И эта коалиция, ведомая сыном Андрея Мстиславом (а не самим Андреем) поступила с Киевом так, как до этого поступали только с другими русскими городами. Город был взят и жестко разграблен. Память об преданных и убитых киевлянами, так же как и их яростное сопротивление, только прибавили злости нападавшим. Досталось всем: и виновным, и невинным; и участникам злых дел, и тем, кто только бутерброды подносил; и предателям, и защищавшим преданных.
После взятия Киева, Андрей Боголюбский сделал то, что никто из победителей Киева не делал. Получив великокняжеский престол, Андрей не остался княжить в Киеве, а оставил в нем своего младшего брата Глеба. Сам же Великий Князь удалился править во Владимир. Какое унижение для гордых киевлян! И за это современные свидомые ненавидят не меньше, чем за штурм, бойню и грабеж.
Трудно винить Андрея Боголюбского в недоверии и нелюбви к киевлянам. Он просто не захотел повторить судьбу Игоря Ольговича и своего отца Юрия Владимировича.
С тех пор признание старейшинства зависело теперь только от личности того или иного князя, а не прилагалось к его городу. Северо-Восточная Русь с центром во Владимире становится одной из наиболее влиятельных русских земель. Дальше старшие суздальские и волынские князья (сильный восток и сильный запад Руси) передавали Киев своим второстепенным родственникам, хотя более мелкие черниговские и смоленские при удаче все еще садились в Киеве. Сакральная роль Киева была навсегда утрачена и мнение киевлян, все-таки попавших в задницу, больше никого не интересовало. Никогда! Сам Киев стал задницей, передаваемой по наследству, продаваемой и покупаемой.
А князь Игорь, первоначально похороненный в Киеве, который его убил, в 1150 году был перенесен в Чернигов. Его мощи и по сей день лежат под стенами Черниговского Спасо-Преображенского собора, где они были спрятаны от татар.
Князь Игорь почитается православными в лике благоверного, а также страстотерпца.
Князь Игорь почитается также и в католичестве; он занесён в католические святцы как святой Игорь II, князь Московский (прикиньте!).
Кондак, глас 6:
Изменил еси земнаго княжения славу во иночества образ смиренный, и страдальчески земное житие скончав, ныне на небесех радуешися, усердне моляся о чтущих тя, Игоре, страдальцев похвало.
Другой кондак, глас 8:
Княжескую диадему обагрил еси кровию твоею, богомудре страстотерпче Игоре, за скиптр крест в руку приим, явился еси победоносец и жертву непорочну Владыце принесл еси себе. Яко бо агнец незлобив от раб убиен был еси, и ныне радуяся предстоиши Святей Троице, молися спастися душам нашим.
Величание:
Величаем тя, страстотерпче святый княже Игоре, и чтем святую память твою, ты бо молиши о нас Христа Бога нашего.
Вот такая грустная история, братья и небратья.
При создании поста использовались Ипатьевская летопись, Радзивиловская, «История» Карамзина и прочие. Ссылки не даю, все легко находится через Гугл.