Суворов получил фельдмаршальский жезл 4 ноября 1794 года
Оригинал взят у pismadljaliz в 4 ноя. О том, как Суворов Варшаву брал: Не лучше ли кончить войну гибелью 7000 человек,чем 100 тысяч
…Если быть точным - 4 ноября 1794 года Суворов взял Прагу. (Так в то время называлось варшавское предместье - и этот штурм в Польше до сих пор называют «Пражской резнёй»). Именно за подавление польского восстания 65-летнего полководца отметят фельдмаршальским жезлом - потому в отечественной историографии это событие не слишком афишировалось...
…Позже появится байка, согласно которой Александр Васильевич отписал императрице: «Ура! Варшава наша!»; на что та ответствовала: «Ура! Фельдмаршал Суворов!» На самом деле, подданные (включая даже Суворова) своим монархам в таком легкомысленным стиле, конечно, не отчитывались - а тем им эхом не отвечали. Но Суворов действительно написал своему непосредственному начальнику, Румянцеву: «Сиятельнейший граф, ура! Прага наша». А рескрипт императрицы звучал так: «Господин генерал-фельдмаршал граф Александр Васильевич. Поздравляю вас со всеми победами и со взятьем прагских укреплений и самой Варшавы. Пребывая к вам отлично доброжелательна, Екатерина». Впрочем - по порядку.
Суворов впервые появился в Польше во время кампании 1769-72 годов (кстати, здесь он получил генерал-майора) - и так наподдал конфедератам, что его надолго запомнили. (До такой степени, что после Измаила будет пущен слух, что он убит - в 90-х поляки первое время будут считать, что имеют дело с однофамильцем).
С тех пор случились два раздела Польши - и Французская революция. А в 1794-м началось восстание, которое возглавил Костюшко. (Этот неутомимый бунтарь поспешно прибыл из Америки - там местные борцы за освобождение произвели его в бригадные генералы - а на родине он, не мелочась, стал генералиссимусом).
В апреле произошла так называемая «Варшавская заутреня» - внезапно напав на расслабленный русский гарнизон, поляки вырезали около четырёх тысяч человек; как говорят, многих прямо в храме, во время Пасхальной заутрени. Такая же судьба постигла русских в Вильно; по всей стране начались военные действия - и, после ряда неудач, Екатерина вызвала Суворова. (До этого императрица приберегала его на случай вполне возможной войны с турками; однако те активности не проявляли, а польские события приобрели опасный размах - причём на фоне упомянутой революции во Франции. Отметим, что генералиссимус Костюшко за участие в восстании обещал крестьянам личную свободу).
Суворов прибыл - в своей обычной манере в нескольких сражениях разгромил превосходящие силы поляков (мы опустим подробности, хотя там присутствуют такие шедевры, как сабельная атака спешенной кавалерии в лесу) - и подступил к Варшаве.
Город защищали около тридцати тысяч при ста орудиях, под командой генерала Вавжецкого. (Костюшко уже попал в плен: он будет томиться в Петропавловской крепости - правда, в доме коменданта - потом его отпустит Павел). Суворов располагал меньшими силами - к тому же у него не было осадной артиллерии, в то время как поляки успели укрепить Прагу - помимо рва, вала и прочего, русских ожидали сюрпризы вроде шести рядов волчьих ям!
Впоследствии Суворов скажет: «Дело сие подобно Измаильскому»: гарнизон сопротивлялся яростно, но в течение трёх часов упорного боя был уничтожен - причём это происходило на глазах жителей собственно Варшавы; предместье располагалось на другом берегу Вислы. События этого дня и получили уже упомянутое название «Резни в Праге».
Как это обычно и бывает, источники противоположных сторон расходятся полярно. Поляки говорят о беспощадном избиении двадцати тысяч человек, включая женщин и детей; а Суворова изображают палачом, приказавшим, среди прочего, «…отрубить кисти рук шести тысячам пленных»! Что же там было на самом деле?..
Будущий герой Двенадцатого года Денис Давыдов признавал: «Во время штурма Праги остервенение наших войск, пылавших местью за изменническое побиение поляками товарищей, достигло крайних пределов». Другой участник штурма писал: «В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался…»
Одним словом, та часть Суворовского приказа, в которой говорилось: «Неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать; малолеток не трогать», отчасти выполнена не была - тем не менее, он отчитался о почти тринадцати тысячах пленных. (Половину, кстати, Суворов почти сразу отпустит).
На следующий день победитель продиктует подавленным парламентёрам условия капитуляции - прямо на усеянном трупами берегу Вислы.
Варшава сдастся без боя - вскоре с восстанием будет покончено, а Польшу разделят в третий раз.
Подводя итог, спросим - бросает ли это событие тень на репутацию Суворова? (Эксцессы, безусловно, были - не случайно будущий фельдмаршал сначала запретит преследовать бегущих, и даже распорядится разрушить мост; а потом прикажет входящим в сдавшуюся Варшаву войскам разрядить оружие - кстати, говорят, что полки, штурмовавшие Прагу, от этого мероприятия будут отстранены). Однако… вспомним, что такие общепризнанные герои, как Наполеон или герцог Веллингтон расстреливали пленных тысячами - а уж что творили их вояки в захваченных городах…
Но англичане и революционные французы трогательно объединятся, крича о зверствах русских; а вот поляки, на тот момент разделятся: по крайней мере, магистрат встретил Суворова хлебом-солью и преподнес золотую табакерку с надписью «Варшава - своему избавителю». Екатерина осыплет победителя дарами; прусский король наградит его орденом Красного Орла и Большого Черного Орла; австрийский император пришлёт свой портрет в бриллиантах.
PS: Сам Александр Васильевич впоследствии скажет примечательные слова: «…меня считали за варвара - при штурме Праги убито было семь тысяч человек. Европа говорит, что я чудовище; но я хотел бы поговорить об этом с людьми, и узнать от них: не лучше ли кончить войну гибелью семи тысяч человек, чем тянуть дело и погубить сто тысяч»?
Ответ, вроде бы, очевиден - но мало у кого хватит смелости, чтобы произнести его вслух… Впрочем, это - совсем другая история.
Оригинал взят у shatff в В этот день… 4 ноября - 2
…Если быть точным - 4 ноября 1794 года Суворов взял Прагу. (Так в то время называлось варшавское предместье - и этот штурм в Польше до сих пор называют «Пражской резнёй»). Именно за подавление польского восстания 65-летнего полководца отметят фельдмаршальским жезлом - потому в отечественной историографии это событие не слишком афишировалось...
…Позже появится байка, согласно которой Александр Васильевич отписал императрице: «Ура! Варшава наша!»; на что та ответствовала: «Ура! Фельдмаршал Суворов!» На самом деле, подданные (включая даже Суворова) своим монархам в таком легкомысленным стиле, конечно, не отчитывались - а тем им эхом не отвечали. Но Суворов действительно написал своему непосредственному начальнику, Румянцеву: «Сиятельнейший граф, ура! Прага наша». А рескрипт императрицы звучал так: «Господин генерал-фельдмаршал граф Александр Васильевич. Поздравляю вас со всеми победами и со взятьем прагских укреплений и самой Варшавы. Пребывая к вам отлично доброжелательна, Екатерина». Впрочем - по порядку.
Суворов впервые появился в Польше во время кампании 1769-72 годов (кстати, здесь он получил генерал-майора) - и так наподдал конфедератам, что его надолго запомнили. (До такой степени, что после Измаила будет пущен слух, что он убит - в 90-х поляки первое время будут считать, что имеют дело с однофамильцем).
С тех пор случились два раздела Польши - и Французская революция. А в 1794-м началось восстание, которое возглавил Костюшко. (Этот неутомимый бунтарь поспешно прибыл из Америки - там местные борцы за освобождение произвели его в бригадные генералы - а на родине он, не мелочась, стал генералиссимусом).
В апреле произошла так называемая «Варшавская заутреня» - внезапно напав на расслабленный русский гарнизон, поляки вырезали около четырёх тысяч человек; как говорят, многих прямо в храме, во время Пасхальной заутрени. Такая же судьба постигла русских в Вильно; по всей стране начались военные действия - и, после ряда неудач, Екатерина вызвала Суворова. (До этого императрица приберегала его на случай вполне возможной войны с турками; однако те активности не проявляли, а польские события приобрели опасный размах - причём на фоне упомянутой революции во Франции. Отметим, что генералиссимус Костюшко за участие в восстании обещал крестьянам личную свободу).
Суворов прибыл - в своей обычной манере в нескольких сражениях разгромил превосходящие силы поляков (мы опустим подробности, хотя там присутствуют такие шедевры, как сабельная атака спешенной кавалерии в лесу) - и подступил к Варшаве.
Город защищали около тридцати тысяч при ста орудиях, под командой генерала Вавжецкого. (Костюшко уже попал в плен: он будет томиться в Петропавловской крепости - правда, в доме коменданта - потом его отпустит Павел). Суворов располагал меньшими силами - к тому же у него не было осадной артиллерии, в то время как поляки успели укрепить Прагу - помимо рва, вала и прочего, русских ожидали сюрпризы вроде шести рядов волчьих ям!
Впоследствии Суворов скажет: «Дело сие подобно Измаильскому»: гарнизон сопротивлялся яростно, но в течение трёх часов упорного боя был уничтожен - причём это происходило на глазах жителей собственно Варшавы; предместье располагалось на другом берегу Вислы. События этого дня и получили уже упомянутое название «Резни в Праге».
Как это обычно и бывает, источники противоположных сторон расходятся полярно. Поляки говорят о беспощадном избиении двадцати тысяч человек, включая женщин и детей; а Суворова изображают палачом, приказавшим, среди прочего, «…отрубить кисти рук шести тысячам пленных»! Что же там было на самом деле?..
Будущий герой Двенадцатого года Денис Давыдов признавал: «Во время штурма Праги остервенение наших войск, пылавших местью за изменническое побиение поляками товарищей, достигло крайних пределов». Другой участник штурма писал: «В нас стреляли из окон домов и с крыш, и наши солдаты, врываясь в дома, умерщвляли всех, кто им ни попадался…»
Одним словом, та часть Суворовского приказа, в которой говорилось: «Неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать; малолеток не трогать», отчасти выполнена не была - тем не менее, он отчитался о почти тринадцати тысячах пленных. (Половину, кстати, Суворов почти сразу отпустит).
На следующий день победитель продиктует подавленным парламентёрам условия капитуляции - прямо на усеянном трупами берегу Вислы.
Варшава сдастся без боя - вскоре с восстанием будет покончено, а Польшу разделят в третий раз.
Подводя итог, спросим - бросает ли это событие тень на репутацию Суворова? (Эксцессы, безусловно, были - не случайно будущий фельдмаршал сначала запретит преследовать бегущих, и даже распорядится разрушить мост; а потом прикажет входящим в сдавшуюся Варшаву войскам разрядить оружие - кстати, говорят, что полки, штурмовавшие Прагу, от этого мероприятия будут отстранены). Однако… вспомним, что такие общепризнанные герои, как Наполеон или герцог Веллингтон расстреливали пленных тысячами - а уж что творили их вояки в захваченных городах…
Но англичане и революционные французы трогательно объединятся, крича о зверствах русских; а вот поляки, на тот момент разделятся: по крайней мере, магистрат встретил Суворова хлебом-солью и преподнес золотую табакерку с надписью «Варшава - своему избавителю». Екатерина осыплет победителя дарами; прусский король наградит его орденом Красного Орла и Большого Черного Орла; австрийский император пришлёт свой портрет в бриллиантах.
PS: Сам Александр Васильевич впоследствии скажет примечательные слова: «…меня считали за варвара - при штурме Праги убито было семь тысяч человек. Европа говорит, что я чудовище; но я хотел бы поговорить об этом с людьми, и узнать от них: не лучше ли кончить войну гибелью семи тысяч человек, чем тянуть дело и погубить сто тысяч»?
Ответ, вроде бы, очевиден - но мало у кого хватит смелости, чтобы произнести его вслух… Впрочем, это - совсем другая история.
Оригинал взят у shatff в В этот день… 4 ноября - 2