Мифы и были Ярославского восстания. Часть 4.
Террор.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Увы, не удалось избежать эксцессов. Военного комиссара Ярославского округа Семёна Нахимсона и председателя местного исполкома Давида Закгейма не успели даже арестовать. Повстанцы так их ненавидели, что учинили самосуд прямо в гостинице «Бристоль», где проживали большевистские лидеры...
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
«Повстанцы так их ненавидели»
Действительно, если такая ненависть есть, то можно и расстрелять, тем более двух евреев. Это все оправдывает. Откуда же такая ненависть? Может в подвалах ГубЧК нашли тысячи замученных? Нет, не нашли. Учитывая, что ЧК появилось только в зимой 1918 года и ярославском отделении состояло пара десятков человек, то устроить массовый террор они ну никак не могли. Зато сильно мешали всяким спекулянтам.
Господин Урюков постоянно подтасовывает факт. В гостинице Бристоль проживал только Нахимсон. Остальные «большевистские лидеры» проживали на квартирах по всему городу. Подробности эксцесса тоже интересны.
Из Красной книги ВЧК.
«По рассказам товарищей, бывших очевидцами гнусного убийства военно-окружного комиссара Нахимсона, товарищ Нахимсон был захвачен белогвардейцами в номере гостиницы «Бристоль», где он жил, и препровожден совместно с другими арестованными в 1-й участок милиции, в каземат. Сюда спустя некоторое время явился здоровый курчавый парень в белой рубахе, с открытым воротом и засученными рукавами (по показанию некоторых товарищей, сыщик Греков) и спросил Закгейма и Нахимсона, не зная, очевидно, что первый уже убит. Товарищ Нахимсон назвал себя. «Ступай за мной!» - крикнул этот тип и повел товарища Нахимсона во двор 1-го участка. Здесь уже ожидали несколько вооруженных белогвардейцев, один из которых, толстый офицер, крикнул: «Сбрось пиджак». Товарищ Нахимсон скинул пиджак и швырнул его в сторону командовавшего белогвардейца.
«Пли!» - скомандовал последний, и товарищ Нахимсон упал, пронзенный разрывными пулями.
Толстый офицер подошел к умирающему товарищу и выпустил в него из браунинга еще две пули. Затем убитого положили на извозчика и возили по Ильинской площади и прилегающим улицам для обозрения и удовольствия всей белогвардейской своры.»
«Почти одновременно с захватом Дома народа вооруженная кучка белогвардейцев по готовому уже списку направилась прежде всего на квартиру председателя городского исполкома товарища Закгейма, проживавшего на Большой Рождественской улице. Они вызвали его во двор и спросили: «Ты Закгейм?» - «Да, я» - ответил товарищ. Не удовлетворившись этим ответом, они стали будить соседей для удостоверения, что это именно Закгейм. Окончательно убедившись в этом, предводитель банды выстрелил из револьвера в грудь товарища Закгейма, и последний упал. Другой из этой банды разбойников проколол его штыком. Труп убитого товарища они выволокли на улицу и выбросили у ворот.
Труп его в течение нескольких дней валялся на улице и служил предметом посмешища и издевательства проходивших хулиганов и черносотенцев.»
Удивительно, но Урюков умудряется врать даже в мелких деталях. Как видим, большевистских лидеров и арестовали, и убили не в гостинице Бристоль. С другой стороны, как всякий журналист Урюков не может не врать.
Из прочтения документов по Ярославскому мятежу у меня создалось мнение, что авторами террора были эсеры и меньшевики, примкнувшие к восставшим, а до этого служившие в милиции. История сохранила их имена - Греков, инспектор уголовной сыскной милиции, Ермаков, начальник команды мотоциклистов, Баранов, командир советского летучего конного отряда, прапорщик Фалалеев, комиссар губернской гражданской милиции. Ими были убиты Лютов, Шмидт, комиссар труда Работнов. Возможно это был привычный для эсеров террор, но может сведение личных счетов. Что касается полковника Перхурова, то он бесчинств не одобрил и даже по возможности пресек. Кого не убили бросили на баржу, где условия содержания гуманными назвать сложно. Историю с баржей Урюков мастерски разоблачил.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Долгое время Советы культивировали миф о так называемой «барже смерти». Якобы повстанцы посадили на неё 200 коммунистов, поставили судно посередине Волги и морили людей голодом, в результате чего половина заключённых погибла. Плавучая тюрьма действительно была, но, согласно найденным документам, на ней содержались лишь 82 большевика. Причём сами красные держали баржу под обстрелом, не давая подвезти на неё продовольствие. В итоге взрывом перебило якорный канат, и судно снесло вниз по течению в расположение советских войск
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Миф это то, чего в реальности не было, но баржа вполне реальна, что подтверждают многочисленные документы, как белых так и красных. Документы, точнее документ, на который ссылается Урюков это список заключенных, находящихся на барже - плавучей тюрьме, составленный в штабе перхуровцев. Датируется список 14 июля. Заключенные попали на баржу 9 июля. Кого вспомнили через несколько дней, того в список и внесли. Хотя и на самом деле заключенных было не 200 человек, это более позднее изобретение, а 139. Двести человек это общее количество арестованных бунтовщиками, не все содержались на барже. И что это меняет?
Из воспоминаний А. Васильева, заключенного в плавучую тюрьму на Волге.
«Ребята каждый день посылали меня: «Иди кричи, граждане, дайте хлеба».
На мой крик получался ответ пулемета. Я кубарем летел вниз на дно баржи, где ребята со смехом кричали: «Что, накормили?»
И так было 13 дней. «
«Так проходили дни. Мучил страшный голод, стал есть березовую кору и чавкать рукав засаленной гимнастерки.
Вот приезжает пароход за ранеными. У стоящего на носу парохода офицера стали просить хлеба, но лишь получили ответ: «Молчать, сволочь», и, подняв винтовку, выстрелили по направлению к нам. Мы успели убрать свои головы. Так кормили нас «цивилизованные граждане».