1986-2
И нормальные у нас были воспитатели и преподаватели. Всё правильно они делали. Точно говорю! Сан Саныч Стуков. Эх, жалко, плохо кончил! Нет его уже! Тот же Гайдучик! Юра Тарасов, Чебан (есть у нас и хорошее)! А Петр Палыч Шаманский, легенда! Мы его считали все неким Вельзевулом, великим и ужасным. А был порядочным и справедливым мужиком, но строгим. Преподаватели - Вася Нежигай, профессор Вячеслав Миронов, Толик Рощин, Жулев Сергей, Новосельцев (старик, прыгай в канаву, копай, ты же в сапогах), Вася Завадский (точничок), Барсуков - лыжник (убегали от него на лыжах, кого догонит - палкой в зад), Коваленко - прыгун на лыжах (вот хохмач, лося завалил, штраф потом платил), Липовка (вечный строитель), Соломин (как ни придешь в Жигули на Владимирском, Солома всегда там), комсомолец Бульбовас (его погоняло было Пьер Ришар)…
Было время золотое, а нам сейчас самим уже лет больше тех Шаманв, Стуковых, Тарасовых, Соломиных, Зюкиных.
Были и тяжелые моменты. Немало. Обидные, несправедливые, унизительные. На первом курсе, 31 декабря, мы с Серёгой Бочаровым в наряде по столовой. Варочный цех. Жарища. Парит из котлов, температура за 30 градусов. Мечемся, ничего не успеваем. Нас обыкновенно прессуют все и вся. Нервы на пределе, сырые от пота и грязи. Сапоги размокли, хлюпаем по вонючей теплой жиже. Пот катится градом, заливает глаза.
Задача простая: слить в бак отходы от обеда и отвезти на свинарник, и побыстрее. Алюминиевый бак для отходов понятно что без ручек. Тележка времен брусиловского прорыва. Колеса не все на местах, не крутятся отдельные. Но потихоньку катим. Бурлаки. На дворе минус 20. Вьюга. Гололед. Сейчас руки и ноги отмерзнут, спину задувает.
А в техникуме напротив дискотека. Новый год! 1983-й! Дым коромыслом, музыка, девчонки курят в туалете, на нас пальцами показывают, к себе зовут, смеются. А мы скользим и падаем, бак на бок. А! Надо спасать отбросы! Горячая, зловонная, жирная смесь с кусками огрызков течёт по замёрзшим рукам. Б-бяк, Б-бяк, Б-бяк! Фу, параша! Над нами - хохот победителей: наглый, уничтожающий! Ответить нечего! Ох, обидно до слез было, высшая степень несправедливости! Кому праздник, а кому такие неприятности. Остатки свиньям привезли, потом соскребли лопатами свежее пятно до чистоты и обратно в варку метаться. Не заболели!
Бочу я в Хабаровске встретил лет через пять. В сауну к себе сводил. Герой отец: была уже дочка, а следом близнецы родились - мальчик и девочка. Намучился он. И служба непросто складывалась! Говорят, в Питере уже осел.
Эти караулы, наряды, патрули - плохая штука. Вечные залёты, всегда что-то пропадёт, сломается, потеряется, украдётся. И следом разборки, наказания, унижения. Армия: одни убегают, другие догоняют. Статус может меняться в зависимости от ранга. Но там мы всегда убегали.
Еще помню, как на втором курсе на первенстве института меня жёстко засудили на ковре. Противник - Комар Олег с 4-го. Я сильней, давлю. Резко меняется картина, за мои действия - баллы ему. Курс на трибунах орёт неистово. Ничего не вижу, не слышу, только вперёд. Судья нагло врёт. Ну, мы же младше, время не пришло ещё! Комар вообще ничего уже не делает, в защите глухой. Пассив - в борьбе об этом говорят. Витёк Тальчук материт арбитров в гневе. Гонг. Проиграл. Сил не осталось! На трибуне подходит Саша Айрих и громко в лицо говорит: «Ты сделал его! Просто сделал! Понимаешь!» А что толку. Вот, где плакать хотелось! Всякое бывало, потом уже праздник на нашу сторону передвинулся. Но, по-честному!
Саня сейчас в Гамбурге. И где же ещё быть Айриху, не в Камышине же. Всегда в нём подкупал какой-то запах успешности. Всё стабильно и продумано вперёд. Грамотность, умение строить отношения людьми. Со второго курса уже не сержант Вася командовал им, а он, курсант, сержантом Васей. Вася не виноват. Задавили его морально. Я всегда считал, что Саня добьётся большего в карьере. Видимо, приоритеты поменялись. Дружил близко с Якубой. Циники умные и искушенные! Ох, доставалось от них нашим пионерам (Павликам морозовым): Но….… ! А, не буду! Было за что! Я и сам к этому прикладывался.
Через полгода после того поражения мы с Сашкой были в патруле. Капитан отпустил нас до вечера, самому надоело топтать Невский. Ага, что это? А это курс Комара и Шишкиных гуляет на выпуске в Розовом зале Метрополя на Садовой. Тесен мир! Затаскивают нас к себе, покушать, выпить. А там дамы уже на столах танцуют! Присоединяемся! Не к дамам. К офицерам новым. Поздравляем! И скоро водку нам уже пить нельзя, норма. Переходим тайно на минералку, предательски пузырится в рюмках! Заметили: «За офицеров - минералку? Как это? Не пойдет!» Думаю, бить начнут. Свалили под шумок. Капитан всё принюхивался по пути, морщился, но промолчал, самому бы влетело. Сейчас Саша хлопочет о близких своего друга Якубицкого.
А Витёк Тальчук! Вот кто без страха и упрека и заслуживает особого уважения. Если представить ситуацию, что его будут пытать, резать на куски, я знаю одно: он никогда не предаст! Мой наставник по борьбе. Братан! Не все знают, но он регулярно совершал на ковре спортивные подвиги. У таких мастеров выигрывал! У него весь институт был друзьями. Судьба сложная, из детдома. В Бресте живет. Дедушка молодой. Дружим и сейчас. Он каждый год приезжает ко мне на турниры, поддержка для меня неоценимая! В марте был на Кубке России. Часто размещаю его фотографии в своих турнирных альбомах. Радуется как ребенок! Ха! И я у него в Белоруссии был, здорово! Классная поездка: Беловежская Пуща, Минск, крепость. Но больше всего мне понравилась бильярдная фабрика «Руптур». В офисе Виктора на видном месте мои буклеты с его фотками. Я улыбаюсь - знакомые штучки.
…Сидим в ресторане, в «Юбилейном». Писал я уже - группа у нас деструктивная, недружная была. Фес не всех хотел видеть на вечере! По большему счету зря! И ладно как вышло! Вчетвером, с нами Нестер. Пьём, смеёмся, вспоминаем, опять пьём. Под песню Стива Уандера Нестер предлагает выпить стоя - уж очень она в тот год была популярна (Я звоню, чтобы сказать, что люблю тебя, а Барак Обама признал его своим любимым певцом, кстати). Встали, далее уже все тосты стоя. На нас смотрят, нам наплевать. С кем-то потом вроде как побратались. Выпускники гуляют. Всех вспомнили, за всех, за всё…! За всё хорошее, а его всегда было и будет больше, чем плохого.
И вот тут стоп! Стоп! Кому-то приходит идея поклясться друг другу, что не женимся до 25 лет и гулять будем у каждого на свадьбе вместе. Нестер это предложил! За это надо обязательно. Поклялись. Потом расписались друг у друга на модных галстуках, я уже перебрал. Вместо подписи ковыряю какой-то крест, руки не слушаются. Идём купаться в Неву. Вода холодная и грязная, острые камни царапают ноги. Возвращаемся по домам все в мазуте. Я в гостиницу, мама уехала вечером. Фес и Луган - к Сашке Ситаеву (тот уже женился, квартиру снимал), Нестер вроде в институт. Сита мне потом вот что напомнил (спустя 23 года!): «Чуваки два часа потом в ванной с самым грубым матом и воплями отмывались от мазута». Завтра в 18.50 поезд на Севастополь. Надо собраться.
…Утром тяжело! В кране - кислятина. Пошёл в магазин. Вот удача: в липких от клея бутылках с грязными этикетками - холодное пиво. Какая редкость для тех времен. На балконе, не спеша, выпиваю его. Мама (или тетка) Вадика смеётся, говорит что-то сочувственное. Прощаемся.
Собираюсь и еду на московский вокзал. Сдаю сумку в камеру хранения и пулей в гостинку за прикидом. С деньгами уже всё хорошо: отпускные, подъёмные, ещё чего-то там. С видом покупателя толкаюсь на галёре. У фарцовщиков этих конспирация, Ильич бы позавидовал. Вот и продавец меня нашёл, шепчемся. Идём во дворы, садимся в жигули и кружим по переулкам. Возвращаемся на прежнее место, хвоста нет, проверку я прошёл. Первый выходит и уходит. Меня пересаживают в другую машину. Едем. Шофёр всё оглядывается и оглядывается - нервничает. Приехали. Подворотня, колодец. Я, конечно же, сажусь в другое авто. А там, а там! Фирменные пакеты, свертки, замаскированные под фирму подделки и прочая благодать. Выбираю штаны, сшитые натурально из простыни и вставками из вафельного полотенца. Голубые такие легкие бананы. С лейблом, который меня гипнотизирует, с какими-то железными полукольцами, кнопочками. Денег не жалко. Пересаживаюсь в автомашину № 2 и возвращаюсь к началу маршрута, водитель уже не нервничает. Но какие это были штаны! Я их носил года 3, не меньше: и на море, и дома, и в Магадане, и в Хабаровске - везде завидовали. Потом уже перешил на карман этикетку с рубашки какой-то и сдал в комиссионку. Ушли быстро. Есть что вспомнить.
До вокзала иду пешком, не спеша! Прощай Невский, прощай Питер! Учёбе конец. Я взрослый. Светит солнце, жарко. Но грустно.
На вокзале встречаемся, фотографируемся у табло поезда на Симферополь (фото это уже стало легендарным, по сути). Прощаемся с Нестером и - по вагонам!
II. ОТПУСК
«Мечи, мечи стаканы на стол!»
Б.Г. «Аквариум».
Всё, тронулись! Классно уезжать на поезде! Всегда испытываешь приятное и волнующее чувство новизны, всегда ждёшь новых встреч и событий. Мы опять смеёмся, шутим, потом спим, едим, что-то выпиваем, опять спим.
И вот: «Нас утро встречает прохладой». Симферополь. Тут же троллейбусы в направлении Ялты и дальше. Да, троллейбусы, неожиданно, ехать неблизко. Алушта, половину пути проехали. Едем, справа - горы, слева - обрыв и море. Красота! Вот то, к чему мы стремились и так долго ждали, каждый день последнего года. Наконец Фрунзенское. Небольшой такой поселок. Куча санаториев, в основном военные. Курорт. Если смотреть на море, то справа знаменитый Аю-Даг, Медведь-Гора. Вот гора огромная! А за ним - Артек, дальше Ялта.
Сразу же мы попали в кольцо арендодателей. Расталкиваем их с гордым видом, мол, не до вас, все уже схвачено у бывалых. Но Фес всё же тормозит, задумавшись, и берёт адрес у какой-то тёти. И это в очередной раз подтверждает рациональность его мыслей. Находим Мишин дом, мамы нет, дома бабушка. Какой-то старенький домик, не частный, два или три этажа. Чисто, скромно, детством мишиным пахнуло.
Здравствуйте, ребята! Да! Да! Миша нам писал, знаем и ждём, одному разберём кресло, двоим постелем на полу, места всем хватит. Мы ничего не понимаем, где обещанное Мишей? Где хоромы? Нас надули! Мы же год, блин, об этом его просили! Сам остался на неделю в Питере… Фес начинает морщиться, шепчет, что жить у этой жидовки не собирается. Извиняемся, говорим, что сейчас, эт-та.. погуляем, подумаем и, может, вернёмся.
А сами скачками к тётке, вдруг и там поздно! Уже жарко, настроение опустилось низко. Нашли быстро. Она: «А я знала, знала, что вы придете». Профессионал от курортного бизнеса, живёт с сыном. В нашем распоряжении комната и балкон. Квартира не на первом этаже, как у Миши, дом новый, ажур. Все хорошо, расчёт предварительный. Что было дальше, кто знает?
Бегом, бегом, бегом, бегом в море!!! Плавки, шорты, институтские сланцы с занятий по плаванью. Вот оно, о радость! Плещется, дождалось нас, тёплое. Мы - офицеры! Всем смирно! Ура, ура! Волны, галька, солнце! Орём, брызги друг в друга, все стили плаванья обязательно для публики. Забыл кто, с нами мастер спорта!
Где-то там уже далеко-далеко-далеко Питер. С его то дождливо-бесснежными, а то вьюжными снежно-холодными зимами. Ветры с залива подули! Все далеко, забыто. Вечно сырые сапоги, ежедневные построения, песни в строю, проверки, непутёвые занятия по тактике зимой в шинелях (холодно как), не менее бестолковые патрули, бессонные ночи перед экзаменами и зачётами, ежедневные нравоучения командиров. Дожди и слякоть совхоза «Бугры», уборка турнепса, картошки и прочих несъедобно-удобренных корнеплодов. Вечный насморк. Сыро всегда. А кроссы, марш-броски… Ух, ненавижу! Погибни всё живое (бежишь и думаешь, сдохнуть бы, что ли, плюёшь металлической кровавой слюной)! Зимние и летние лагеря в Токсово. Похоронные эскорты (ох, ужас, почему все ветераны умирают зимой, когда холодно?). Обжираловки на овощебазах, там же воровство яблок, арбузов, дынь, там же портвейн на мешках с луком. А, к чёрту весь этот лук! Мы в море плаваем!
Итак, ритуальное омовение! Медленно. Ступни-колени-плавки-грудь-плечи-голова: погружаемся в солёную, такую тёплую свежесть. И всё моментально смыто: усталость, переживания - короче, все плохое. Сейчас все сказали бы: «Ввау!» А тогда ограничились простым, но емким: «Пи….ц! И часто!» Дальнейший наш отпуск протекал в режиме непрерываемого омовения.
И что? Мы приехали уже! Всё видели, всё знаем! Медные трубы, Рим, остался Крым! Ха! Три богатыря, три товарища, три тополя: пловец, борец и волейболист! Фес - Илья Муромец, тогда еще почти, а вот сейчас уж точно. Строго все в саламандре на ногах: пловец - в серых, борец в - белых, волейболист - в бежевых (с боем добытые в питерских очередях). НУ? ЧЁ! ГДЕ-ТУТ-У-ВАС-ЧЁ-ПО-ЧЁМ? Всех на палубу срочно! Таков настрой! Драйв! Не было тогда таких слов, а говорили: движение, пруха, ништяк, зашибись! И еще одно, я его раньше назвал. Синонимы практически.
Через пару дней мы уже все знаем. Как бесплатно пробраться на чистые санаторские пляжи, где дешевле пообедать без очереди (с этим было неважно), где попить пива, где вечером погулять, потанцевать. Эти пару дней мы каждое утро целеустремленно по утрам посещали спортивную площадку у нашего дома по пути к морю - подтянуться, пресс покачать, ещё чего-нибудь изобразить для здоровья. Нас хватило на два дня, потом мы, скрывая друг от друга взгляды, не сговариваясь, тупо проходили площадку без остановок. Просто было лень. Фес возглавил финансово-хозяйскую оболочку нашего отдыха. Всё просчитал, сделали посильные взносы в общую кассу. Мы с Луганом потом этих вопросов и не касались.
Тихо-мирно потянулись курортные будни. Утром пляж, обед, опять пляж, вечером кафе или танцы. Везде, абсолютно везде подчёркивали свой новоиспеченный статус, гордо и навязчиво. Господа офицеры! Многие нам не верили, мол, что-то молоды. Это нам нравилось. И кстати, через несколько дней уже стало скучновато.
Но наши организмы требовали и требовали чего-то большего, помимо солнца, моря и сухого вина! И это самое сухое вино каким-то волшебным образом, понятным только ему одному, усиливало наши порывы. Всё, всё активное и даже иногда пассивное время суток мы находились в поиске! Как хищник выслеживает свою жертву, так и мы кружили по Фрунзенскому в поисках приключений. Но! Эти яркие-прияркие южные звезды на черном-причерном южном небе светили не так, как нам хотелось. Светили ярко и отражались в наших жадных глазах. И также ярко срывались с неба и падали кометами в шелестящее у ног Черное море.
А хотелось нам всего и сразу, но не получалось ничего.
И звезды продолжали светить каждую теплую ночь, но не нам.
Впрочем, почему не нам - именно нам! Но издевались, смеялись, хохотали, дразнили, манили, искушали.
Но всему приходит конец когда-нибудь.
Был обычный день обыкновенного первого офицерского отпуска, пляж и т.д. Все, как всегда! Позагорали, за буйки не заплывали. Вечером на танцах под Лаванду С. Ротару - ох, там крутили эту песню круглосуточно - совершенно неожиданно знакомимся с девушками. Блондинка, шатенка (скорее, даже рыжая), брюнетка!
БЭМС!
Света-блондинка местная, работает в какой-то местной администрации, Элла-брюнетка преподает английский, тоже местная. А Люда (точнее, Люська) приехала из Ленинграда к бабушке на лето, студентка. Такая вот зарисовка! Тогда еще не было, но неважно - «Виа Гра» отдыхает! Повторяю: Рыженькая, Беленькая и Чёрненькая!
С внешним видом всё замечательно! Загляденье! Симпатичные, весёлые, умные, современные, стройные такие. Строго на шпильках. Мяу!
Элла (оперативный псевдоним - Эллочка-людоедка, ест не Люду, а людей) узбекских горячих кровей. Смуглая, восточная красота, высокая. С ней интересно было говорить на умные темы и не только умные. Да! Университетское образование на пляже не валяется, к счастью!
Люда - девушка непростая, и описать ее непросто. Папа - полковник. Руки в боки, может и в табло заехать (так вот, други мои). Никаких комплексов. Все питерские темы абсолютно общие. А интеллигентность какая! Красоту назвал бы европейской. Что еще, человек компании!
А Света - житель южного побережья, загорелая, мечтатель, предводитель русалок, пушистая (ущипнуть всегда хочется, Ой!). Но грустная! Все мечтатели грустные. Длинные белые волосы, глаза как бездонное море. Загадочный человек. У нее, в отличие от других, прозвища не было.
Мы стремительно вырастаем сантиметров на пять, расправляем плечи, небрежность сразу в походке и движениях. Знакомимся, танцуем. Теперь везде вместе. На пляже, в кафе, на танцы. Жизнь наполняется смыслом. Поехали в Ялту. Погуляли мы хорошо, канатка знаменитая, чуть не отравились шашлыками. До сих пор мурашки по спине, если вспомню, как шашлычник (русский дядька, не кавказец, странно) кромсает куски не прожаренного, но ароматного мяса на полуметаллической полуфольговой одноразовой тарелочке. Бррррр! Сейчас таких и нет уже. А раньше часто в вагонах-ресторанах попадались. В известную пушку на известном старом корабле бычок не затолкали. В отличие от Макаревича.
Возвращаемся «по домам» уже поодиночке. Гуляем допоздна, сначала вместе, потом порознь, точнее, парами. Элла-Луган, Люся-Феся и мы со Светой. Провожаем в темноте, всякая лирика! Ничего плохого не думайте, девушки серьезные. Эх, как классно нам тогда там было! И какими мы тогда еще были наивными!
Повели нас на дикий пляж Карасан. Чего мы там только не вытворяли! Сначала на тропе Здоровья по шишечкам-колючкам топтались, процесс оздоровления стимулировали. Параллельно Фес читал лекцию о зонах возбуждения на теле. Он знает в этом деле толк, массаж в институте изучал. Потом был цирковой, но бесплатный номер - акробатическая композиция «Фес с русалками на плечах». Не статичный, в движении. Сорвали бурные аплодисменты!
Обедали консервами, вместо вилок использовались тонкие морские камушки, только теплые. Туземцы - народ неприхотливый. Потом ныряние с пирса до потери пульса, опять с акробатикой. Аплодисменты обязательно! Фотографирование во всех позах и ракурсах. Мне фотки почти не достались! Чуть-чуть, цензура что ли? Самая лучшая из всех - «фонтан Самсон». Меня поставили вверх ногами, ноги шире плеч; Фес встал за мной, руки шире плеч, а по бокам две модели в позах моделей, в пляжных нарядах! Все улыбались, фотограф знал свое дело досконально.
Люда:
Мне вспоминается следующее: 28-го знакомство на танцах, 29-го преодоление преграды в виде речки Аунды для отдыха на санаторском пляже и, по-моему, тогда ещё в охране была такая личность, как Шабуня (фамилия, это Светкин сосед), который, бродя по пляжу, пытался вычислить таких, как мы, нарушителей закона. А мы сидели на пляже и стебались, когда он в белой шляпе бегал по набережной.
Вечером мы сидели в кафе и общались. Вспоминали знакомые места в Питере (типа «Озерки», Галера и т.д.), знакомых (мой одноклассник учился с вами) и т.д. Тогда только прошел фильм "Новые Амазонки", и Фес чуть ли не в ролях рассказал нам его. Я его уже видела, а девчонки нет. Но рассказ получился классный, долго ржали. Пили кофе и ели знаменитые для Фрунзенского "корзиночки".
30-го августа мы повели вас на Карасан, полудикий пляж, на котором оттягивались в море по полной. Вы нам демонстрировали чудеса владения молодыми телами, что и отражено в фотодокументах. Кстати, вы там и окрестили меня Люськой-хулиганкой благодаря песни популярного тогда В. Токарева и тем анекдотам, которые я рассказала Лугану, пока вы с Фесом плавали. Я это помню: мы загорали и трепались на разные темы, потом перешли на анекдоты.
Однажды возвращались домой поздней ночью из какого-то кафе. Там вышел небольшой спор с местными ребятами, значения не придали. Идём весёлые, никого не трогаем. Нас догоняют на машине на пустыре с вполне понятными намерениями. Драка. С боевым криком: «Ты чё, ка-зёл!» - удар принял Фес. Луган не в меньшей степени, а я вообще статистом сработал (был нетрезв). Но ночные хулиганы высоко оценили мастерство (потом говорили, что Фес каратист) и быстро смотались.
Люда:
Поскольку это был период общих бесед, то после кафе мы группой проводили Эллу домой на винер (так назывался жилой район в горах недалеко от верхних корпусов санатория «Крым») и так же группой пошли в сторону наших домов. Шли мы по этой винерской дороге, которая как раз проходила мимо Светиного дома и вашего (вы тоже жили на горе в новом высотном доме, как и Светик.) Дорога эта пролегала не по поселку и была пуста.
Фес начал меня окучивать баснями, и мы с ним немного отстали от вас. Вечер был тихий, только высох асфальт после дождя, и кое-где оставались мокрые пятна лужи с грязью.
Так вот, вдруг на полной скорости с ужасным звуком отечественного газующего двигателя пролетает машина. Я и говорю тихим голосом, про между прочим: "Козёл какой-то". Вдруг машина останавливается, резко дает задний ход и останавливается возле нас с Фесом. Оттуда вылетает местный "живчик-каратист" маленького ростика, машет руками и ногами перед нами и кричит: "Кто здесь козел?"
Для меня до сих пор остаётся тайной, как он мог услышать меня. Пока он вертел руками и ногами, наступил в грязь и ИСПАЧКАЛ ГОЛУБЫЕ БРЮКИ Феса, которые он, как и ты накануне, достал в гостинке. Тут Фес сделал стойку, а каратист решил нанести решительный удар ногой. Но нам пришел на помощь Луган, который отразил этот смертельный удар рукой, а конкретно - ЧАСАМИ. Тут уже и у Лугана "планка опустилась". В общем, Брюс Ли с криком "Мы ещё встретимся!" сел в тачку и уехал.
Через день по всему поселку - в столовках, магазинах - идёт некий шорох: «Слышали? Слышали! Местные с приезжими подрались. Ужасная драка!»
Столько всего интересного. Мы лежим на полупустом военном пляже, стрельнув за сигареты у солдата-дневального лежаки. Слушаем от местных пацанов рассказы в лицах о ночном событии. В ответ киваем: «А поймали кого? А милиция? Да, хулиганский у вас городок!» А те довольные и сочиняют новые штрихи к портрету событий.
А такое и раньше с нами бывало нередко. На 3-ем курсе мы снимали комнату у деда-ветерана. Тихий такой дедок оказался, жил далеко за городом, с бабкой, приезжал редко, комната чистая. Есть где в увольнении переодеться-переобуться. Дом хороший, булочная на первом этаже, на стене табличка «В таком-то году в этом доме был В.И. Ленин». У соседки трое детей - все от разных пап - безотцовщина. Тома её звали, но тётка хорошая. Однажды Луган с Ситой пришли на День рожденья к Томкиной дочке. Праздник, все нормально! Вдруг дедок врывается с фотоаппаратом (фотоаппарат принадлежал Лугану), что-то щелкает, вспышка в глаза, орёт, в милицию позвонил заранее. Я вас всех на чистую воду выведу! Всех зафиксирую! По суд пойдете, в Большой дом сдам! Милиция приехала быстро. Наши, не поняв суть претензий, быстро смылись по водосточной трубе. Второй этаж. А у нас, бли-и-ин, там вещи, какие-никакие ценности, опасно стало, пропадет все, что нажито... Ключ у нас был, созвонились с Томой и потихоньку съехали.
Куда?
Пока только в каморку, но это совсем не дело!
Короче, с Фесом вечерами в самоходах шерстим район, ищем, где бы нас приютили за небольшую плату. Порядок и чистоту гарантируем. На самом деле нашли! Там тоже была целая история, ещё один рассказ написать можно, и тоже все закончилось милицией. Но это уже другая история. Про оборотня!
Так вот, пьем пиво за 22 копейки у ларька. Но в гражданке. С мужиком трём: «Не знаешь, тут никто ничего не сдает, бабушка, может, какая?» А мужик (и не старый еще, под тридцать): «Неа, не знаю! Апасна стало сдавать! На прошлой неделе курсанты дебош учинили у одного ветерана ВОВ. Дед там Герой войны, заслуженный ветеран, старенький! Тоже сдавал комнату. Но курсантам. Во! Те над ним поиздевались! До дурдома чуть не довели! Как? Вы не слышали? Все уже знают, милиция. А, не местные? Чуть не убили бедного, ружье украли, квартиру разбомбили, соседей чуть не кончили! Нет, не знаю, апасна стало сдавать!»
Ну, мы так быстро допили свое. Идём смеемся от души, недели еще не прошло, а все уже про нас знают! А знать-то и нечего. Только слухи!
Было время золотое, а нам сейчас самим уже лет больше тех Шаманв, Стуковых, Тарасовых, Соломиных, Зюкиных.
Были и тяжелые моменты. Немало. Обидные, несправедливые, унизительные. На первом курсе, 31 декабря, мы с Серёгой Бочаровым в наряде по столовой. Варочный цех. Жарища. Парит из котлов, температура за 30 градусов. Мечемся, ничего не успеваем. Нас обыкновенно прессуют все и вся. Нервы на пределе, сырые от пота и грязи. Сапоги размокли, хлюпаем по вонючей теплой жиже. Пот катится градом, заливает глаза.
Задача простая: слить в бак отходы от обеда и отвезти на свинарник, и побыстрее. Алюминиевый бак для отходов понятно что без ручек. Тележка времен брусиловского прорыва. Колеса не все на местах, не крутятся отдельные. Но потихоньку катим. Бурлаки. На дворе минус 20. Вьюга. Гололед. Сейчас руки и ноги отмерзнут, спину задувает.
А в техникуме напротив дискотека. Новый год! 1983-й! Дым коромыслом, музыка, девчонки курят в туалете, на нас пальцами показывают, к себе зовут, смеются. А мы скользим и падаем, бак на бок. А! Надо спасать отбросы! Горячая, зловонная, жирная смесь с кусками огрызков течёт по замёрзшим рукам. Б-бяк, Б-бяк, Б-бяк! Фу, параша! Над нами - хохот победителей: наглый, уничтожающий! Ответить нечего! Ох, обидно до слез было, высшая степень несправедливости! Кому праздник, а кому такие неприятности. Остатки свиньям привезли, потом соскребли лопатами свежее пятно до чистоты и обратно в варку метаться. Не заболели!
Бочу я в Хабаровске встретил лет через пять. В сауну к себе сводил. Герой отец: была уже дочка, а следом близнецы родились - мальчик и девочка. Намучился он. И служба непросто складывалась! Говорят, в Питере уже осел.
Эти караулы, наряды, патрули - плохая штука. Вечные залёты, всегда что-то пропадёт, сломается, потеряется, украдётся. И следом разборки, наказания, унижения. Армия: одни убегают, другие догоняют. Статус может меняться в зависимости от ранга. Но там мы всегда убегали.
Еще помню, как на втором курсе на первенстве института меня жёстко засудили на ковре. Противник - Комар Олег с 4-го. Я сильней, давлю. Резко меняется картина, за мои действия - баллы ему. Курс на трибунах орёт неистово. Ничего не вижу, не слышу, только вперёд. Судья нагло врёт. Ну, мы же младше, время не пришло ещё! Комар вообще ничего уже не делает, в защите глухой. Пассив - в борьбе об этом говорят. Витёк Тальчук материт арбитров в гневе. Гонг. Проиграл. Сил не осталось! На трибуне подходит Саша Айрих и громко в лицо говорит: «Ты сделал его! Просто сделал! Понимаешь!» А что толку. Вот, где плакать хотелось! Всякое бывало, потом уже праздник на нашу сторону передвинулся. Но, по-честному!
Саня сейчас в Гамбурге. И где же ещё быть Айриху, не в Камышине же. Всегда в нём подкупал какой-то запах успешности. Всё стабильно и продумано вперёд. Грамотность, умение строить отношения людьми. Со второго курса уже не сержант Вася командовал им, а он, курсант, сержантом Васей. Вася не виноват. Задавили его морально. Я всегда считал, что Саня добьётся большего в карьере. Видимо, приоритеты поменялись. Дружил близко с Якубой. Циники умные и искушенные! Ох, доставалось от них нашим пионерам (Павликам морозовым): Но….… ! А, не буду! Было за что! Я и сам к этому прикладывался.
Через полгода после того поражения мы с Сашкой были в патруле. Капитан отпустил нас до вечера, самому надоело топтать Невский. Ага, что это? А это курс Комара и Шишкиных гуляет на выпуске в Розовом зале Метрополя на Садовой. Тесен мир! Затаскивают нас к себе, покушать, выпить. А там дамы уже на столах танцуют! Присоединяемся! Не к дамам. К офицерам новым. Поздравляем! И скоро водку нам уже пить нельзя, норма. Переходим тайно на минералку, предательски пузырится в рюмках! Заметили: «За офицеров - минералку? Как это? Не пойдет!» Думаю, бить начнут. Свалили под шумок. Капитан всё принюхивался по пути, морщился, но промолчал, самому бы влетело. Сейчас Саша хлопочет о близких своего друга Якубицкого.
А Витёк Тальчук! Вот кто без страха и упрека и заслуживает особого уважения. Если представить ситуацию, что его будут пытать, резать на куски, я знаю одно: он никогда не предаст! Мой наставник по борьбе. Братан! Не все знают, но он регулярно совершал на ковре спортивные подвиги. У таких мастеров выигрывал! У него весь институт был друзьями. Судьба сложная, из детдома. В Бресте живет. Дедушка молодой. Дружим и сейчас. Он каждый год приезжает ко мне на турниры, поддержка для меня неоценимая! В марте был на Кубке России. Часто размещаю его фотографии в своих турнирных альбомах. Радуется как ребенок! Ха! И я у него в Белоруссии был, здорово! Классная поездка: Беловежская Пуща, Минск, крепость. Но больше всего мне понравилась бильярдная фабрика «Руптур». В офисе Виктора на видном месте мои буклеты с его фотками. Я улыбаюсь - знакомые штучки.
…Сидим в ресторане, в «Юбилейном». Писал я уже - группа у нас деструктивная, недружная была. Фес не всех хотел видеть на вечере! По большему счету зря! И ладно как вышло! Вчетвером, с нами Нестер. Пьём, смеёмся, вспоминаем, опять пьём. Под песню Стива Уандера Нестер предлагает выпить стоя - уж очень она в тот год была популярна (Я звоню, чтобы сказать, что люблю тебя, а Барак Обама признал его своим любимым певцом, кстати). Встали, далее уже все тосты стоя. На нас смотрят, нам наплевать. С кем-то потом вроде как побратались. Выпускники гуляют. Всех вспомнили, за всех, за всё…! За всё хорошее, а его всегда было и будет больше, чем плохого.
И вот тут стоп! Стоп! Кому-то приходит идея поклясться друг другу, что не женимся до 25 лет и гулять будем у каждого на свадьбе вместе. Нестер это предложил! За это надо обязательно. Поклялись. Потом расписались друг у друга на модных галстуках, я уже перебрал. Вместо подписи ковыряю какой-то крест, руки не слушаются. Идём купаться в Неву. Вода холодная и грязная, острые камни царапают ноги. Возвращаемся по домам все в мазуте. Я в гостиницу, мама уехала вечером. Фес и Луган - к Сашке Ситаеву (тот уже женился, квартиру снимал), Нестер вроде в институт. Сита мне потом вот что напомнил (спустя 23 года!): «Чуваки два часа потом в ванной с самым грубым матом и воплями отмывались от мазута». Завтра в 18.50 поезд на Севастополь. Надо собраться.
…Утром тяжело! В кране - кислятина. Пошёл в магазин. Вот удача: в липких от клея бутылках с грязными этикетками - холодное пиво. Какая редкость для тех времен. На балконе, не спеша, выпиваю его. Мама (или тетка) Вадика смеётся, говорит что-то сочувственное. Прощаемся.
Собираюсь и еду на московский вокзал. Сдаю сумку в камеру хранения и пулей в гостинку за прикидом. С деньгами уже всё хорошо: отпускные, подъёмные, ещё чего-то там. С видом покупателя толкаюсь на галёре. У фарцовщиков этих конспирация, Ильич бы позавидовал. Вот и продавец меня нашёл, шепчемся. Идём во дворы, садимся в жигули и кружим по переулкам. Возвращаемся на прежнее место, хвоста нет, проверку я прошёл. Первый выходит и уходит. Меня пересаживают в другую машину. Едем. Шофёр всё оглядывается и оглядывается - нервничает. Приехали. Подворотня, колодец. Я, конечно же, сажусь в другое авто. А там, а там! Фирменные пакеты, свертки, замаскированные под фирму подделки и прочая благодать. Выбираю штаны, сшитые натурально из простыни и вставками из вафельного полотенца. Голубые такие легкие бананы. С лейблом, который меня гипнотизирует, с какими-то железными полукольцами, кнопочками. Денег не жалко. Пересаживаюсь в автомашину № 2 и возвращаюсь к началу маршрута, водитель уже не нервничает. Но какие это были штаны! Я их носил года 3, не меньше: и на море, и дома, и в Магадане, и в Хабаровске - везде завидовали. Потом уже перешил на карман этикетку с рубашки какой-то и сдал в комиссионку. Ушли быстро. Есть что вспомнить.
До вокзала иду пешком, не спеша! Прощай Невский, прощай Питер! Учёбе конец. Я взрослый. Светит солнце, жарко. Но грустно.
На вокзале встречаемся, фотографируемся у табло поезда на Симферополь (фото это уже стало легендарным, по сути). Прощаемся с Нестером и - по вагонам!
II. ОТПУСК
«Мечи, мечи стаканы на стол!»
Б.Г. «Аквариум».
Всё, тронулись! Классно уезжать на поезде! Всегда испытываешь приятное и волнующее чувство новизны, всегда ждёшь новых встреч и событий. Мы опять смеёмся, шутим, потом спим, едим, что-то выпиваем, опять спим.
И вот: «Нас утро встречает прохладой». Симферополь. Тут же троллейбусы в направлении Ялты и дальше. Да, троллейбусы, неожиданно, ехать неблизко. Алушта, половину пути проехали. Едем, справа - горы, слева - обрыв и море. Красота! Вот то, к чему мы стремились и так долго ждали, каждый день последнего года. Наконец Фрунзенское. Небольшой такой поселок. Куча санаториев, в основном военные. Курорт. Если смотреть на море, то справа знаменитый Аю-Даг, Медведь-Гора. Вот гора огромная! А за ним - Артек, дальше Ялта.
Сразу же мы попали в кольцо арендодателей. Расталкиваем их с гордым видом, мол, не до вас, все уже схвачено у бывалых. Но Фес всё же тормозит, задумавшись, и берёт адрес у какой-то тёти. И это в очередной раз подтверждает рациональность его мыслей. Находим Мишин дом, мамы нет, дома бабушка. Какой-то старенький домик, не частный, два или три этажа. Чисто, скромно, детством мишиным пахнуло.
Здравствуйте, ребята! Да! Да! Миша нам писал, знаем и ждём, одному разберём кресло, двоим постелем на полу, места всем хватит. Мы ничего не понимаем, где обещанное Мишей? Где хоромы? Нас надули! Мы же год, блин, об этом его просили! Сам остался на неделю в Питере… Фес начинает морщиться, шепчет, что жить у этой жидовки не собирается. Извиняемся, говорим, что сейчас, эт-та.. погуляем, подумаем и, может, вернёмся.
А сами скачками к тётке, вдруг и там поздно! Уже жарко, настроение опустилось низко. Нашли быстро. Она: «А я знала, знала, что вы придете». Профессионал от курортного бизнеса, живёт с сыном. В нашем распоряжении комната и балкон. Квартира не на первом этаже, как у Миши, дом новый, ажур. Все хорошо, расчёт предварительный. Что было дальше, кто знает?
Бегом, бегом, бегом, бегом в море!!! Плавки, шорты, институтские сланцы с занятий по плаванью. Вот оно, о радость! Плещется, дождалось нас, тёплое. Мы - офицеры! Всем смирно! Ура, ура! Волны, галька, солнце! Орём, брызги друг в друга, все стили плаванья обязательно для публики. Забыл кто, с нами мастер спорта!
Где-то там уже далеко-далеко-далеко Питер. С его то дождливо-бесснежными, а то вьюжными снежно-холодными зимами. Ветры с залива подули! Все далеко, забыто. Вечно сырые сапоги, ежедневные построения, песни в строю, проверки, непутёвые занятия по тактике зимой в шинелях (холодно как), не менее бестолковые патрули, бессонные ночи перед экзаменами и зачётами, ежедневные нравоучения командиров. Дожди и слякоть совхоза «Бугры», уборка турнепса, картошки и прочих несъедобно-удобренных корнеплодов. Вечный насморк. Сыро всегда. А кроссы, марш-броски… Ух, ненавижу! Погибни всё живое (бежишь и думаешь, сдохнуть бы, что ли, плюёшь металлической кровавой слюной)! Зимние и летние лагеря в Токсово. Похоронные эскорты (ох, ужас, почему все ветераны умирают зимой, когда холодно?). Обжираловки на овощебазах, там же воровство яблок, арбузов, дынь, там же портвейн на мешках с луком. А, к чёрту весь этот лук! Мы в море плаваем!
Итак, ритуальное омовение! Медленно. Ступни-колени-плавки-грудь-плечи-голова: погружаемся в солёную, такую тёплую свежесть. И всё моментально смыто: усталость, переживания - короче, все плохое. Сейчас все сказали бы: «Ввау!» А тогда ограничились простым, но емким: «Пи….ц! И часто!» Дальнейший наш отпуск протекал в режиме непрерываемого омовения.
И что? Мы приехали уже! Всё видели, всё знаем! Медные трубы, Рим, остался Крым! Ха! Три богатыря, три товарища, три тополя: пловец, борец и волейболист! Фес - Илья Муромец, тогда еще почти, а вот сейчас уж точно. Строго все в саламандре на ногах: пловец - в серых, борец в - белых, волейболист - в бежевых (с боем добытые в питерских очередях). НУ? ЧЁ! ГДЕ-ТУТ-У-ВАС-ЧЁ-ПО-ЧЁМ? Всех на палубу срочно! Таков настрой! Драйв! Не было тогда таких слов, а говорили: движение, пруха, ништяк, зашибись! И еще одно, я его раньше назвал. Синонимы практически.
Через пару дней мы уже все знаем. Как бесплатно пробраться на чистые санаторские пляжи, где дешевле пообедать без очереди (с этим было неважно), где попить пива, где вечером погулять, потанцевать. Эти пару дней мы каждое утро целеустремленно по утрам посещали спортивную площадку у нашего дома по пути к морю - подтянуться, пресс покачать, ещё чего-нибудь изобразить для здоровья. Нас хватило на два дня, потом мы, скрывая друг от друга взгляды, не сговариваясь, тупо проходили площадку без остановок. Просто было лень. Фес возглавил финансово-хозяйскую оболочку нашего отдыха. Всё просчитал, сделали посильные взносы в общую кассу. Мы с Луганом потом этих вопросов и не касались.
Тихо-мирно потянулись курортные будни. Утром пляж, обед, опять пляж, вечером кафе или танцы. Везде, абсолютно везде подчёркивали свой новоиспеченный статус, гордо и навязчиво. Господа офицеры! Многие нам не верили, мол, что-то молоды. Это нам нравилось. И кстати, через несколько дней уже стало скучновато.
Но наши организмы требовали и требовали чего-то большего, помимо солнца, моря и сухого вина! И это самое сухое вино каким-то волшебным образом, понятным только ему одному, усиливало наши порывы. Всё, всё активное и даже иногда пассивное время суток мы находились в поиске! Как хищник выслеживает свою жертву, так и мы кружили по Фрунзенскому в поисках приключений. Но! Эти яркие-прияркие южные звезды на черном-причерном южном небе светили не так, как нам хотелось. Светили ярко и отражались в наших жадных глазах. И также ярко срывались с неба и падали кометами в шелестящее у ног Черное море.
А хотелось нам всего и сразу, но не получалось ничего.
И звезды продолжали светить каждую теплую ночь, но не нам.
Впрочем, почему не нам - именно нам! Но издевались, смеялись, хохотали, дразнили, манили, искушали.
Но всему приходит конец когда-нибудь.
Был обычный день обыкновенного первого офицерского отпуска, пляж и т.д. Все, как всегда! Позагорали, за буйки не заплывали. Вечером на танцах под Лаванду С. Ротару - ох, там крутили эту песню круглосуточно - совершенно неожиданно знакомимся с девушками. Блондинка, шатенка (скорее, даже рыжая), брюнетка!
БЭМС!
Света-блондинка местная, работает в какой-то местной администрации, Элла-брюнетка преподает английский, тоже местная. А Люда (точнее, Люська) приехала из Ленинграда к бабушке на лето, студентка. Такая вот зарисовка! Тогда еще не было, но неважно - «Виа Гра» отдыхает! Повторяю: Рыженькая, Беленькая и Чёрненькая!
С внешним видом всё замечательно! Загляденье! Симпатичные, весёлые, умные, современные, стройные такие. Строго на шпильках. Мяу!
Элла (оперативный псевдоним - Эллочка-людоедка, ест не Люду, а людей) узбекских горячих кровей. Смуглая, восточная красота, высокая. С ней интересно было говорить на умные темы и не только умные. Да! Университетское образование на пляже не валяется, к счастью!
Люда - девушка непростая, и описать ее непросто. Папа - полковник. Руки в боки, может и в табло заехать (так вот, други мои). Никаких комплексов. Все питерские темы абсолютно общие. А интеллигентность какая! Красоту назвал бы европейской. Что еще, человек компании!
А Света - житель южного побережья, загорелая, мечтатель, предводитель русалок, пушистая (ущипнуть всегда хочется, Ой!). Но грустная! Все мечтатели грустные. Длинные белые волосы, глаза как бездонное море. Загадочный человек. У нее, в отличие от других, прозвища не было.
Мы стремительно вырастаем сантиметров на пять, расправляем плечи, небрежность сразу в походке и движениях. Знакомимся, танцуем. Теперь везде вместе. На пляже, в кафе, на танцы. Жизнь наполняется смыслом. Поехали в Ялту. Погуляли мы хорошо, канатка знаменитая, чуть не отравились шашлыками. До сих пор мурашки по спине, если вспомню, как шашлычник (русский дядька, не кавказец, странно) кромсает куски не прожаренного, но ароматного мяса на полуметаллической полуфольговой одноразовой тарелочке. Бррррр! Сейчас таких и нет уже. А раньше часто в вагонах-ресторанах попадались. В известную пушку на известном старом корабле бычок не затолкали. В отличие от Макаревича.
Возвращаемся «по домам» уже поодиночке. Гуляем допоздна, сначала вместе, потом порознь, точнее, парами. Элла-Луган, Люся-Феся и мы со Светой. Провожаем в темноте, всякая лирика! Ничего плохого не думайте, девушки серьезные. Эх, как классно нам тогда там было! И какими мы тогда еще были наивными!
Повели нас на дикий пляж Карасан. Чего мы там только не вытворяли! Сначала на тропе Здоровья по шишечкам-колючкам топтались, процесс оздоровления стимулировали. Параллельно Фес читал лекцию о зонах возбуждения на теле. Он знает в этом деле толк, массаж в институте изучал. Потом был цирковой, но бесплатный номер - акробатическая композиция «Фес с русалками на плечах». Не статичный, в движении. Сорвали бурные аплодисменты!
Обедали консервами, вместо вилок использовались тонкие морские камушки, только теплые. Туземцы - народ неприхотливый. Потом ныряние с пирса до потери пульса, опять с акробатикой. Аплодисменты обязательно! Фотографирование во всех позах и ракурсах. Мне фотки почти не достались! Чуть-чуть, цензура что ли? Самая лучшая из всех - «фонтан Самсон». Меня поставили вверх ногами, ноги шире плеч; Фес встал за мной, руки шире плеч, а по бокам две модели в позах моделей, в пляжных нарядах! Все улыбались, фотограф знал свое дело досконально.
Люда:
Мне вспоминается следующее: 28-го знакомство на танцах, 29-го преодоление преграды в виде речки Аунды для отдыха на санаторском пляже и, по-моему, тогда ещё в охране была такая личность, как Шабуня (фамилия, это Светкин сосед), который, бродя по пляжу, пытался вычислить таких, как мы, нарушителей закона. А мы сидели на пляже и стебались, когда он в белой шляпе бегал по набережной.
Вечером мы сидели в кафе и общались. Вспоминали знакомые места в Питере (типа «Озерки», Галера и т.д.), знакомых (мой одноклассник учился с вами) и т.д. Тогда только прошел фильм "Новые Амазонки", и Фес чуть ли не в ролях рассказал нам его. Я его уже видела, а девчонки нет. Но рассказ получился классный, долго ржали. Пили кофе и ели знаменитые для Фрунзенского "корзиночки".
30-го августа мы повели вас на Карасан, полудикий пляж, на котором оттягивались в море по полной. Вы нам демонстрировали чудеса владения молодыми телами, что и отражено в фотодокументах. Кстати, вы там и окрестили меня Люськой-хулиганкой благодаря песни популярного тогда В. Токарева и тем анекдотам, которые я рассказала Лугану, пока вы с Фесом плавали. Я это помню: мы загорали и трепались на разные темы, потом перешли на анекдоты.
Однажды возвращались домой поздней ночью из какого-то кафе. Там вышел небольшой спор с местными ребятами, значения не придали. Идём весёлые, никого не трогаем. Нас догоняют на машине на пустыре с вполне понятными намерениями. Драка. С боевым криком: «Ты чё, ка-зёл!» - удар принял Фес. Луган не в меньшей степени, а я вообще статистом сработал (был нетрезв). Но ночные хулиганы высоко оценили мастерство (потом говорили, что Фес каратист) и быстро смотались.
Люда:
Поскольку это был период общих бесед, то после кафе мы группой проводили Эллу домой на винер (так назывался жилой район в горах недалеко от верхних корпусов санатория «Крым») и так же группой пошли в сторону наших домов. Шли мы по этой винерской дороге, которая как раз проходила мимо Светиного дома и вашего (вы тоже жили на горе в новом высотном доме, как и Светик.) Дорога эта пролегала не по поселку и была пуста.
Фес начал меня окучивать баснями, и мы с ним немного отстали от вас. Вечер был тихий, только высох асфальт после дождя, и кое-где оставались мокрые пятна лужи с грязью.
Так вот, вдруг на полной скорости с ужасным звуком отечественного газующего двигателя пролетает машина. Я и говорю тихим голосом, про между прочим: "Козёл какой-то". Вдруг машина останавливается, резко дает задний ход и останавливается возле нас с Фесом. Оттуда вылетает местный "живчик-каратист" маленького ростика, машет руками и ногами перед нами и кричит: "Кто здесь козел?"
Для меня до сих пор остаётся тайной, как он мог услышать меня. Пока он вертел руками и ногами, наступил в грязь и ИСПАЧКАЛ ГОЛУБЫЕ БРЮКИ Феса, которые он, как и ты накануне, достал в гостинке. Тут Фес сделал стойку, а каратист решил нанести решительный удар ногой. Но нам пришел на помощь Луган, который отразил этот смертельный удар рукой, а конкретно - ЧАСАМИ. Тут уже и у Лугана "планка опустилась". В общем, Брюс Ли с криком "Мы ещё встретимся!" сел в тачку и уехал.
Через день по всему поселку - в столовках, магазинах - идёт некий шорох: «Слышали? Слышали! Местные с приезжими подрались. Ужасная драка!»
Столько всего интересного. Мы лежим на полупустом военном пляже, стрельнув за сигареты у солдата-дневального лежаки. Слушаем от местных пацанов рассказы в лицах о ночном событии. В ответ киваем: «А поймали кого? А милиция? Да, хулиганский у вас городок!» А те довольные и сочиняют новые штрихи к портрету событий.
А такое и раньше с нами бывало нередко. На 3-ем курсе мы снимали комнату у деда-ветерана. Тихий такой дедок оказался, жил далеко за городом, с бабкой, приезжал редко, комната чистая. Есть где в увольнении переодеться-переобуться. Дом хороший, булочная на первом этаже, на стене табличка «В таком-то году в этом доме был В.И. Ленин». У соседки трое детей - все от разных пап - безотцовщина. Тома её звали, но тётка хорошая. Однажды Луган с Ситой пришли на День рожденья к Томкиной дочке. Праздник, все нормально! Вдруг дедок врывается с фотоаппаратом (фотоаппарат принадлежал Лугану), что-то щелкает, вспышка в глаза, орёт, в милицию позвонил заранее. Я вас всех на чистую воду выведу! Всех зафиксирую! По суд пойдете, в Большой дом сдам! Милиция приехала быстро. Наши, не поняв суть претензий, быстро смылись по водосточной трубе. Второй этаж. А у нас, бли-и-ин, там вещи, какие-никакие ценности, опасно стало, пропадет все, что нажито... Ключ у нас был, созвонились с Томой и потихоньку съехали.
Куда?
Пока только в каморку, но это совсем не дело!
Короче, с Фесом вечерами в самоходах шерстим район, ищем, где бы нас приютили за небольшую плату. Порядок и чистоту гарантируем. На самом деле нашли! Там тоже была целая история, ещё один рассказ написать можно, и тоже все закончилось милицией. Но это уже другая история. Про оборотня!
Так вот, пьем пиво за 22 копейки у ларька. Но в гражданке. С мужиком трём: «Не знаешь, тут никто ничего не сдает, бабушка, может, какая?» А мужик (и не старый еще, под тридцать): «Неа, не знаю! Апасна стало сдавать! На прошлой неделе курсанты дебош учинили у одного ветерана ВОВ. Дед там Герой войны, заслуженный ветеран, старенький! Тоже сдавал комнату. Но курсантам. Во! Те над ним поиздевались! До дурдома чуть не довели! Как? Вы не слышали? Все уже знают, милиция. А, не местные? Чуть не убили бедного, ружье украли, квартиру разбомбили, соседей чуть не кончили! Нет, не знаю, апасна стало сдавать!»
Ну, мы так быстро допили свое. Идём смеемся от души, недели еще не прошло, а все уже про нас знают! А знать-то и нечего. Только слухи!