А Паша где?-1
А Паша где?
Так бывает часто, стоит проехать каких-то 30-40 километров и попадаешь в другой мир. Тишина оглушает, люди никуда не спешат, продавшицы ненавязчиво приветливы, рады каждому покупателю и готовы поговорить по душам о любых пустяках. Размеренная, лубочно-уравновешенная атмосфера обвалакивает и наполняет спокойствием. Два магазина на всю округу. Один в отдельном здании свежей постройки с названием: «Сельпо», а другой - «Продукты» - на первом этаже знававшей лучшие времена двухэтажки. Как это сложно перестроиться за час! Перестроиться всем тем, чьи разговоры всегда только о делах, накоротке, на бегу и на ходу. И если эти разговоры о тех же делах не перспективны в плане перспективы, ну, или скажем, в плане прибыли, они сразу становятся лишними и неинтересными. А тут! Только закрыл глаза и все, ты спокоен, хотя мысли еще бегут и бегут, как по инерции.
Они идут по коридору. Все окружающее веселит и забавляет.
Справа стена украшена стендами. Что-то про гражданскую оборону, с картинками, как правильно надо тушить пожар в номере или одевать противогаз. Большой стенд «Доска почета», на фоне российского триколора - три ряда по десять штук в каждом, кармашки для фотографий. Все кармашки пустые, ни одной фотографии. За эти три дня они насчитали всех сотрудников пансионата восемь человек. Ах, да! Еще бабушка на КПП и два охранника - большой, полный и невысокий, маленький, постарше по возрасту, худой. Один в куртке и сапогах охранника, другой в гражданке, но с биркой «Охрана». На доске информации о предлагаемых услугах и развлечениях жирным шрифтом выделено: «Профессиональная охрана». Они уже идут по переходу между корпусами. Слева - окна. Занавешаны тюлем и жалюзи. Жалюзи не везде. Затертый паркет, уложенный лет 40 назад елочкой, поскипывает под ногами. На низком подоконнике в глиняных горшках какие-то растения. В одном горшке расстения нет. Им навстречу идут женщины. В шлепанцах на босу ногу и в спортивных штанах. Одна очень громко с иронией к себе:
- Ну вот! Как приехала не замужем, так и уеду не замужем.
Другие то ли смеются, то ли утешают ее.
В большом и светлом холле - телевизор, диваны, стойка администратора и еще один стенд. Называется «Не проходите мимо!». На нем 2 приказа. Первый приказ гласит о том, что некому сотруднику пансионата С. объявлен выговор за двухдневное отсутствие на работе. Приказу уже года полтора. Другой приказ - об исключении из списков отдыхающих некого отдыхающего Н. из Ростова-на-Дону за пьянку и драку. Приказу скоро год.
На всех этажах перед входами в коридоры, ведущими к пронумерованным комнатам, висят зеркала. Зеркала состоят из трех частей (на некоторых этажах - из двух), соединенных между собой рамными петлями. Эти зеркала давным-давно были частями трюмо.
Тут везде кошки. Их гораздо больше чем отдыхающих. Они сидят на лавках и лениво впитывают весеннее тепло, они бродят под окнами, они по-хозяйски валяются рядом с проходной, они в спортзале, рядом с каждым сараем и постройкой. Они везде. На крышах, на деревьях, на тропинках и на снегу. Кошки мохнатые и пушистые, коты полосатые и толстые, коротких лап им не хватает, чтобы передвигаться, не шёркая брюхом по земле. У каждого шашлычного мангала свой кошачий клан. Две кошки и один кот. Зоны ответственности распределены по неписаным кошачим правилам.
В номере пахнет сыростью. В душевой журчит вода. Крышка от сливного бачка лежит на полу. Труба, торчащая из-под раковины, заканчивается сантиметров за пять до кафельного пола. В полу грязное отверстие, туда стекает вода из раковины и из душа. Горячая вода есть. Балкон смотрит на юг. И на нем уже можно загорать, хотя под окном еще лежит снег. Снега еще много. Ей не совсем комфортно. Скорее, совсем не комфортно. Ему вполне комфортно или комфортно вполне. Они смотрят друг на друга. У обоих ощущение того, что вот-вот должно произойти очень важное. Может сегодня, а может чуть позже. Но оно обязательно произойдет! Важное только для них обоих!
Они опоздали на обед. Повалялись на кроватях, осмотрелись. Скоро ужин. Хочется есть. И им весело! Впереди три дня, а кажется, что это целая вечность. Можно успеть все, что ни пожелаешь. Пора собираться на ужин. Старшая дама по столовой важных гостей вычисляет сразу и рассаживает их на лучшие места. У окшка, или чтобы не дуло из дверей. Они - гости не важные. Их посадили прямо у входа. И дует, и до окна не близко. Но весело! На оконных занавесках играют лучи заходящего солнца. Лучи отражаются в тающем снеге, в ручейках и лужах. Проникая в столовую они продолжают свою игру на граненых стаканах, в графинах с напитком шиповника без сахара, перечницах и солонках, на вилках и ножах. Оба смеются и шутят. Старшая дама скурпулезно строга. С отдыхающими дежурно приветлива, а с официантками грубовато хамовата. Называет их деловыми колбасами. На столе ватрушки, пюре, рыба, мясо, чай. Все как везде. Да, и еще блюдо дня было: «Икра кабачковая из свежих кабачков». В меню так и написано. Рядом за столом два свободных места.
К ним подходит мужчина лет 35, коротко подстриженный, с жидкими усиками. Приятельски склоняется над столом и доверительным тоном спрашивает:
- А Паша где?
Она, еле сдерживая смех, так же по-приятельски:
- Паши нет!
Он, не сдерживая смех:
- Я не Паша!
Усатый с видом посвященного, довольный собой и полученными ответами, кивает и растворяется среди аккуратно застеленных не новыми, но чистыми скатертями столов.
Она сидит спиной к стене, лицом к большому залу. Он - спиной к залу, лицом к стене, столику строгой дамы у входа. Отдыхающие продолжают заполнять столовую. Он в каждом вошедшем пытается угадать Пашу, неизвестного и загадочного.
Паша так и не появился. Забегая вперед, нужно отметить, что он не проявил себя ничем и на следующий день. Завтрак, обед, ужин - на все по часу. Получалось так, что в течение этих, отведенных на еду часов, встретиться им никак не удавалось. Усатый несколько раз подходил к ним, желал приятного аппетита и спрашивал шепотом:
- А Паша где?
В ответ они только пожимали плечами.
После ужина они в своем, закрытом от всех, номере. Ей хочется праздника. Неугомонные звонки по работе отвлекают от него. Она выключает телефон, предварительно наказав кому-то не тревожить. Ему тоже хочется праздника. Но мысли все еще бегут. В сумке ноутбук, распухший от работы, писанины и чертежей. Кажется, этим делам никогда не будет конца. На журнальном столе бутылка вина, вторая охлаждается на балконе. Фрукты, овощи, шоколадка и колбаса. У него есть перочинный ножик и музыка в компе. Музыка ей не нравится, но она не говорит об этом. Из душевого рожка тонкой струей стекает на пол вода. На полу лужа. Он пробует закрутить до упора пластмассовый кран, ничего не получается. Тогда он разворачивает душевую трубу так, чтобы вода капала в раковину. Лужа на кафеле быстро высыхает.
Их мысли прерываются объявлением по громкой связи. Оказывается, тут везде динамики. По ним и объявляется вся важная информация до каждого отдыхающего:
- Граждане отдыхающие! По техническим причинам клуб не работает. На 20.00 сегодня запланирован показ фильма «Жених напрокат». Но КИНА не будет. По техническим причинам КИНА не будет! Вместо этого мы предлагаем вам посетить нашу дискотеку «Танцы 90-х годов и музыка в стиле ретро». Начало дискотеки в 21.00. Все приглашаются на дискотеку в 21.00.
Она хочет танцевать. Он не хочет. Ему надо работать. Она знает, что если попросит, то он сделает все. Но с настроением будет не очень гладко. Не гадко, конечно. Но все равно, не фонтан!
Какое же разное отношение к любви у мужчин и женщин! И в то же время очень похожее. Ей важно, чтобы он каждый день повторял ей: «Я тебя люблю». А ему не важно совсем, повторяет она так или нет. Повторять это он готов, но не так часто, как она того хочет. Он думает о ней. Вроде о ней. Нет, мысли еще бегут. Он думает о работе и понимает, что не успевает к понедельнику. Соглашается с этим и открывает бутылку красного вина. Потом вторую. Разговор ни о чем. Справа от балкона оранжевый шар солнца медленно опускается за деревья. Рыхлый последний снег вяло поблескивает в его лучах, пробивающихся сквозь ветви.
Они опять идут по знакомому коридору. Фойе клуба наполнено мигающим светом, реагирующем на каждую новую ноту. У входа толпятся мужчины. Две девчонки на очередном стенде меняют местами таблички с результатами анкетирования отдыхающих. И теперь вместо 53-х человек, оценивших кухню на «отлично», их осталось шестеро. Зато эти 53 уже оценивают кухню на «удовлетворительно». Такая же путаница теперь и по другим критериям: обслуживание, культурная программа, экскурсии, сауна, спортивный зал, комфорт и чистота. В расписании экскурсий вместе с цирком на Цветном бульваре, театром «Современник» и парком в Царицыно особое место занимает экскурсия с названием «По личным делам». В скобках фломастером дописано «Вещевая ярмарка в Лужниках», дата, время выезда, стоимость: 350 рублей. Список записавшихся на эту поездку самый большой, он больше всех остальных вместе взятых.
Озорные девчонки уже среди танцующих. Одна из них танцует великолепно. Ей лет семь-восемь. Белое трикотажное платье с красными узорами-звездочками подшито красным от пояса до колен. Они оба смотрят на нее и любуются, она им нравится. Она притягивает их взгляды непонятным волшебным магнетизмом так, что отрваться невозможно.
Всех танцующих тут не больше пятнадцати человек. Включая и мужчин у входа. Особой группой выделяются дамы, обсуждавшие недавно, что уезжать домой «не замужем» плохо. Они уже в вечерних платьях, и на весь зал источают ароматы духов.
Они танцуют чуть в отдалени от всех. Она движется легко и красиво, он - сдержанно и угловато. Это никого не волнует. Ей весело. Мысли его все еще бегут, но уже медленнее. Его тоже начинает забавлять этот спектакль без сценария. Одна из дверей ведет в слабо освещенное помещение. Видимо, там и есть руководитель этого действия. Оттуда с периодичностью в несколько минут появляется и исчезает обратно некий человек. На оранжевую футболку приклеены синие буквы, составляющие собой два слова «Хозяин дачи». Им понятно, что он тут главный. Что-то в нем не так, не естественно. Все нормально, но что-то неуловимое присутствует. Может чуть вихляющая походка, может еще что-нибудь. Ощущение игры, и игры не слишком тонкой. Но это что-то не давит.
Он знаком со всеми. И его тоже знают все. Он начинает танцевать. Нет, не танцевать. Просто выполняет два-три движения. Но как так? В этих коротких вспышках есть все! Пластика, страсть, пламя, радость и вдохновение! Смесь непонятной пантомимы и латинского огня. Все просто и сложно. Доступно и далеко. Откуда это здесь? Несколько движений и он удаляется. Чтобы через некоторое время появиться опять.
Он интересен им обоим. Он выделяется из всех присутствующих. Да! Еще та девочка. Но она ребенок. Танцы заканчиваются в одиннадцать, строго по расписанию. Сначала гаснет свет, почти сразу умолкает музыка. Хозяин дачи подходит к ним и начинает разговор ни о чем. Наверное, тут так принято. Им любопытно, кто он и что здесь делает. В этой глуши. Но как только он открывает рот, к ним одновременно приходит понимание: уж лучше бы танцевал молча. Манера произносить слова, интонация речи отталкивает. Но еще больше отталкивает его неодолимое желание познакомиться поближе, может, подружиться. Зачем? Мало ли, а вдруг пригодится. Нет сомнений, что объявление «КИНА не будет» - дело его рук. Сколько ему лет непонятно. То ли тридцать, то ли сорок. Он тут культурный работник, уже 3 месяца, живет здесь же и собирается увольняться. Хвалится приобретенными друзьями и рассказывает, как любит навещать их в Кирове, Нижнем, Рязани и других городах. Приглашает к себе в гости в любое время. Они прощаются. Им смешно. В гости к нему они не пойдут ни сегодня, ни завтра. Лучше бы уж танцевал молча.
Следущий день проходит в медленном безделье, прерываемом прогулками в столовую, вопросами «А Паша где?» и изучением окресностей. В обоих магазинах перерывы синхронные. Опять же, не привычно. В их мире перерывы уже не существуют. Бильярдная не радует размерами 11-футовых столов, но радует их состоянием и чистотой. Он жалеет, что не взял кий. Она радуется каждому забитому шару и повторяет: «Я же способная, да?». Он говорит в ответ: «Ты очень способная!» Ей кажется, что ему с ней скучно, но это не так.
Днем на пятачке перед главным зданием располагаются приезжие торговцы всякой ерундой. Старые журналы, футболки и тапочки, носки. Какие-то сувениры-безделушки. Длиный светловолосый парень продает незатейливые украшения. У каждого покупателя спрашивает:
- А вас как зовут?
- Сергей!
- Сергей! Ух, ты! Меня тоже. Сейчас найдем.
Стольник есть!
- А какое имя у вас?
- Виталий.
- Классно, меня тоже. Вот примерьте.
Еще стольник.
- Вас как зовут?
- Людмила!
- ….
Но выходит, уже триста!..
Вечером они идут в местное «Кафе-бар», расположенное на территории дома отдыха. 50 грамм коньяка - 100 рублей, 50 грамм водки - 60 рублей, кофе вареный - 60 рублей, растворимый - 40. Ну, или примерно так, как сказал черноглазый руководитель заведения и при этом добавил: «Кизлярьский конияк очень карошьий». За стойкой командует блондинка Нина. После всего и вся ловко подсовывает им счет с удвоенной суммой за кофе. На его вопрос: «Тут все правильно?» долго извиняется, повторяя несколько раз дежурные слова: «Я как-то машинально». Штатная, собственно говоря, ситуация.
На дискотеке все по-прежнему. По-прежнему отменен фильм. Те же лица. Местный свет из близлежащих окраин в отличие от кафе-бара доступа на дискотеку не имеет. Профессиональная охрана, наблюдая в холле за ходом футбольного матча, бдительность не теряет. Они танцуют. Ей нравится двигаться по скрипучему паркетном полу, она чувствует ритм и изящно попадает в него. Он не попадает никуда. Но ему тоже весело и спокойно.
Утром как всегда он просыпается перед самым завтраком. Встает под душ и сожалеет, что забыл бритву. Потом будит ее и спускается в столовую. Она придет чуть-чуть позже. Столик на четверых. Слева от него место всегда свободно. А по диагонали от него с противоположной стороны сидит Паша!
Павел Егорович. Ему семьдесят лет. Высокий, стройный. Седые волосы аккуратно пострижены и причесаны. Оправа очков отливает золотом. За толстыми линзами живые, полные своими думами глаза. Сдержанная строгость. Одет не броско, но добротно. Большой прямой нос, глубокие морщины. И борода, придающая хозяину творческую элегантность. У многих мужчин в зрелом и даже пожилом возрасте появляется во внешности привлекательность, степенность и красота, которых им возможно не хватало в молодости. Появляется шарм, описать который невозможно. Паша принадлежал именно к таким мужчинам. В то же время в облике его не было никакой вычурной лощенности. Напускной ухоженности, которой сейчас так любят щеголять увядающие плейбои. Его руки, сильные и грубые, хорошо знакомые с тяжелой работой, подчеркивали это. И еще глядя на него, так и напрашивалось черствое, но довольно емкое слово: «порода».
Они вдвоем сидели за столом пансионатской столовой. Пожилой и тот, что помоложе. Старший годился младшему в отцы. Поздоровались, представились и пожелали друг другу приятного аппетита. Паше хотелось общения. Как-то не очень ловко, может даже несколько по-стариковски он стал рассказывать о каких-то пустяках. Потом сразу перешел на тему, как страшно ехать на метро. Тот, что помладше почувствовал холодок фамильярности, но быстро отогнал его. Паша продолжал. Что через два дня надо уезжать. А прежде чем лететь домой, хотелось обязательно побывать в Сергиевом Посаде у родственников. Тот, который помоложе, не грубо пошутил в ответ, что ужасного там ничего нет. Всего одна пересадка до Ярославского вокзала, а там электричкой за полтора час доедет без помех. Паша переживал и не соглашался. Продолжал бубнить про страхи. Общество Паши наскучило более молодому буквально в первые 10 минут. Он думал про себя: «Вот же не повезло с соседом! Ох, и зануда».
День этот был последним. Завтра понедельник и им двоим пора возвращаться в реальность. В суету, заботы, в бесконечную гонку. А сегодня все хорошо и очень спокойно. Настольный теннис и бильярд. Прогулки по лужам парка. На бильярде старый знакомый с редкими усами составил ему компанию. Она была не против. Практически первый опыт игры на зеленом столе утомил ее, и ей было приятно посмотреть со стороны, как он будет играть. И ему доставляло удовольствие, что его девушка наблюдает за ним. Радуется каждому забитому им шару и переживает, когда у него не получается. Игра было в меру бойкой и азартной. Силы практически равные. Интересен был разговор. Да, именно разговор. Это был первый собеседник, говорить с готорым было не скучно, а даже интересно. Разговор был о Паше. Усатый и Паша оба из одного города, далекого и таежного, но богатого своими нефтяными месторождениями. В город вкладывались большие деньги в последние годы и он преображался на глазах.
Паша всю жизнь прослужил в органах. Из простой крестьянской семьи. Трудяга, честный и порядочный человек. В 50 лет подполковником вышел на пенсию. Усатый тоже служил в том же ведомстве, потому и знал о Паше многое. Паша был легендой в своем кругу. В его служебной характеристике красовалась фраза, может и не совсем складная, но весьма достойная: «Смел и храбр до самоотверженности». В тайге, где на сотни километров не встретишь ни одной живой души, по молодости взял банду. Может и не банду, но троих преступников точно. Одномоментно. Связи с большой землей никакой. Ни машин попутных, ни электричек. Только вертолеты. Приковал арестантов к дереву. Вышел на поляну, разжег костры и начал голосовать, в надежде на пролетающий вертолет. Размахивал милицейской фуражкой и задирал повыше погоны, мол: «Смотрите!» Не сразу, конечно, но вертолет прилетел. И неожиданно сел. Долетели нормально.
Много и других подвигов числилось за Пашей. На пенсии поруководил службой безопасности в компании, естественно, нефтяной. Тоже лихое время было. И там оставил о себе добрый след.
Недавно написал книгу. Все по-честному. Достоверный компромат на местную власть, и не только местную, из первых рук. Книга еще не родилась на свет, а вокруг нее уже начались интриги. Уже и права на публикацию предлагали купить. А те, о ком она написана, с ответным предложением к нему подъезжали. Опять же, с деньгами. Уговаривали уничтожить все рукописи, лишь бы только не печатал.
Не будет он ее выпускать. В ближайшее время точно. Уж больно глубоко капнул. Не принято так сегодня. Заканчивает другую. Более приглаженную. С анекдотами и байками на житейские темы. Эту, свою вторую книгу, точно скоро выпустит. И как он сам потом сказал своим хриплым голосом: «Для бизнеса».
Она и он заслушались этой короткой историей, рассказанной усатым за бильярдным столом. Искреннием уважением прониклись оба к этому, на первый взгляд, нудному и скучному, но удивительному человеку. На обеде и на ужине они стараются увести Пашу в сторону от страшилок про метро. Он легко заводится. Рассказывает о нелегкой службе. По-стариковски, о несправедливости нынешнего бытия. Хвалится успехами сыновей. Семьдесят лет, жизнь то вроде и прошла уже. А он горит огнем и задором. Планами и оптимизмом. Ему нужна аудитория, ему есть о чем рассказать. И он благодарен им за внимание и терпение.
А сколько у него воспоминаний о детстве! В поселке или деревне, уже неважно, у детворы было любимое занятие. Большая редкость, когда мимо проезжала настоящая, огромная и шумная машина. Мальчишки и девчонки с криками бежали по пыльной дороге за ней. И самое главное, жадно вдыхали этот новый, острый и такой приятный запах бензина. Какае наслаждение!
В четырнадцать лет его с братом первый раз привезли в город к тетке. Вот где натерпелись кошмаров. Вечером тетка зашла в выделенную им комнату и сказала, что пора гасить свет и укладываться. Ужас! Они не знали, как задуть эту проклятую лампочку. Сначала дули вдвоем. Никак! Еще сильнее. Опять горит! Рубахой начали размахивать, как мехами. И, о горе! От неосторожного маха лампа разбилась со звонким хлопком на всю квартиру. Паша подумал: «Все, посадят за вредительство!». Тетка рассмеялась и успокоила..
Вот и вечер. В кафе Нина фыркает на местных парней. Конечно же, опять кому-то пиво в долг. Все пьют пиво. И местные, и отдыхающие в пансионате. Он и она тоже тут. Они пьют коньяк и кофе. Злачное местечко, но других тут нет. С фильмом в клубе опять не лады. Здесь же можно хоть над чем-то посмеяться. Ну и выпить непременно можно только здесь. Из-за соседнего столика на него в упор смотрит парень. Парню лет двадцать пять. Что-то хочет сказать. Но его слова тонут в звуках музыки. Потом парень выпивает, опять смотрит на него в упор, опять выпивает и падает под стол, в полете смахивая скудную посуду на пол. Осколки разлетаются по кафелю. Нина орет. Приятели вытаскивают под руки партня на воздух. По пути повторяют Нине: «Вчера освободился, тока вчера».
Они расплачиваются и уходят. Можно еще немного потанцевать. И пора ложиться спать. Утром после завтрака они уедут.
Паша уже на месте. В столовой. Ей надо привести себя в порядок, на это уйдет некоторое время. Он знает, сколько. И остается поболтадь на прощание с соседом. Беседуют долго. Прощаются. И как положено в таких случаях, желают друг другу всего хорошего и благодарят за компанию.
Она почти готова. Номер сдан, горничная пересчитала полотенца и расписалась в путевке. Все очень строго. Вещи собраны. Пора.
Так бывает часто, стоит проехать каких-то 30-40 километров и попадаешь в другой мир. Тишина оглушает, люди никуда не спешат, продавшицы ненавязчиво приветливы, рады каждому покупателю и готовы поговорить по душам о любых пустяках. Размеренная, лубочно-уравновешенная атмосфера обвалакивает и наполняет спокойствием. Два магазина на всю округу. Один в отдельном здании свежей постройки с названием: «Сельпо», а другой - «Продукты» - на первом этаже знававшей лучшие времена двухэтажки. Как это сложно перестроиться за час! Перестроиться всем тем, чьи разговоры всегда только о делах, накоротке, на бегу и на ходу. И если эти разговоры о тех же делах не перспективны в плане перспективы, ну, или скажем, в плане прибыли, они сразу становятся лишними и неинтересными. А тут! Только закрыл глаза и все, ты спокоен, хотя мысли еще бегут и бегут, как по инерции.
Они идут по коридору. Все окружающее веселит и забавляет.
Справа стена украшена стендами. Что-то про гражданскую оборону, с картинками, как правильно надо тушить пожар в номере или одевать противогаз. Большой стенд «Доска почета», на фоне российского триколора - три ряда по десять штук в каждом, кармашки для фотографий. Все кармашки пустые, ни одной фотографии. За эти три дня они насчитали всех сотрудников пансионата восемь человек. Ах, да! Еще бабушка на КПП и два охранника - большой, полный и невысокий, маленький, постарше по возрасту, худой. Один в куртке и сапогах охранника, другой в гражданке, но с биркой «Охрана». На доске информации о предлагаемых услугах и развлечениях жирным шрифтом выделено: «Профессиональная охрана». Они уже идут по переходу между корпусами. Слева - окна. Занавешаны тюлем и жалюзи. Жалюзи не везде. Затертый паркет, уложенный лет 40 назад елочкой, поскипывает под ногами. На низком подоконнике в глиняных горшках какие-то растения. В одном горшке расстения нет. Им навстречу идут женщины. В шлепанцах на босу ногу и в спортивных штанах. Одна очень громко с иронией к себе:
- Ну вот! Как приехала не замужем, так и уеду не замужем.
Другие то ли смеются, то ли утешают ее.
В большом и светлом холле - телевизор, диваны, стойка администратора и еще один стенд. Называется «Не проходите мимо!». На нем 2 приказа. Первый приказ гласит о том, что некому сотруднику пансионата С. объявлен выговор за двухдневное отсутствие на работе. Приказу уже года полтора. Другой приказ - об исключении из списков отдыхающих некого отдыхающего Н. из Ростова-на-Дону за пьянку и драку. Приказу скоро год.
На всех этажах перед входами в коридоры, ведущими к пронумерованным комнатам, висят зеркала. Зеркала состоят из трех частей (на некоторых этажах - из двух), соединенных между собой рамными петлями. Эти зеркала давным-давно были частями трюмо.
Тут везде кошки. Их гораздо больше чем отдыхающих. Они сидят на лавках и лениво впитывают весеннее тепло, они бродят под окнами, они по-хозяйски валяются рядом с проходной, они в спортзале, рядом с каждым сараем и постройкой. Они везде. На крышах, на деревьях, на тропинках и на снегу. Кошки мохнатые и пушистые, коты полосатые и толстые, коротких лап им не хватает, чтобы передвигаться, не шёркая брюхом по земле. У каждого шашлычного мангала свой кошачий клан. Две кошки и один кот. Зоны ответственности распределены по неписаным кошачим правилам.
В номере пахнет сыростью. В душевой журчит вода. Крышка от сливного бачка лежит на полу. Труба, торчащая из-под раковины, заканчивается сантиметров за пять до кафельного пола. В полу грязное отверстие, туда стекает вода из раковины и из душа. Горячая вода есть. Балкон смотрит на юг. И на нем уже можно загорать, хотя под окном еще лежит снег. Снега еще много. Ей не совсем комфортно. Скорее, совсем не комфортно. Ему вполне комфортно или комфортно вполне. Они смотрят друг на друга. У обоих ощущение того, что вот-вот должно произойти очень важное. Может сегодня, а может чуть позже. Но оно обязательно произойдет! Важное только для них обоих!
Они опоздали на обед. Повалялись на кроватях, осмотрелись. Скоро ужин. Хочется есть. И им весело! Впереди три дня, а кажется, что это целая вечность. Можно успеть все, что ни пожелаешь. Пора собираться на ужин. Старшая дама по столовой важных гостей вычисляет сразу и рассаживает их на лучшие места. У окшка, или чтобы не дуло из дверей. Они - гости не важные. Их посадили прямо у входа. И дует, и до окна не близко. Но весело! На оконных занавесках играют лучи заходящего солнца. Лучи отражаются в тающем снеге, в ручейках и лужах. Проникая в столовую они продолжают свою игру на граненых стаканах, в графинах с напитком шиповника без сахара, перечницах и солонках, на вилках и ножах. Оба смеются и шутят. Старшая дама скурпулезно строга. С отдыхающими дежурно приветлива, а с официантками грубовато хамовата. Называет их деловыми колбасами. На столе ватрушки, пюре, рыба, мясо, чай. Все как везде. Да, и еще блюдо дня было: «Икра кабачковая из свежих кабачков». В меню так и написано. Рядом за столом два свободных места.
К ним подходит мужчина лет 35, коротко подстриженный, с жидкими усиками. Приятельски склоняется над столом и доверительным тоном спрашивает:
- А Паша где?
Она, еле сдерживая смех, так же по-приятельски:
- Паши нет!
Он, не сдерживая смех:
- Я не Паша!
Усатый с видом посвященного, довольный собой и полученными ответами, кивает и растворяется среди аккуратно застеленных не новыми, но чистыми скатертями столов.
Она сидит спиной к стене, лицом к большому залу. Он - спиной к залу, лицом к стене, столику строгой дамы у входа. Отдыхающие продолжают заполнять столовую. Он в каждом вошедшем пытается угадать Пашу, неизвестного и загадочного.
Паша так и не появился. Забегая вперед, нужно отметить, что он не проявил себя ничем и на следующий день. Завтрак, обед, ужин - на все по часу. Получалось так, что в течение этих, отведенных на еду часов, встретиться им никак не удавалось. Усатый несколько раз подходил к ним, желал приятного аппетита и спрашивал шепотом:
- А Паша где?
В ответ они только пожимали плечами.
После ужина они в своем, закрытом от всех, номере. Ей хочется праздника. Неугомонные звонки по работе отвлекают от него. Она выключает телефон, предварительно наказав кому-то не тревожить. Ему тоже хочется праздника. Но мысли все еще бегут. В сумке ноутбук, распухший от работы, писанины и чертежей. Кажется, этим делам никогда не будет конца. На журнальном столе бутылка вина, вторая охлаждается на балконе. Фрукты, овощи, шоколадка и колбаса. У него есть перочинный ножик и музыка в компе. Музыка ей не нравится, но она не говорит об этом. Из душевого рожка тонкой струей стекает на пол вода. На полу лужа. Он пробует закрутить до упора пластмассовый кран, ничего не получается. Тогда он разворачивает душевую трубу так, чтобы вода капала в раковину. Лужа на кафеле быстро высыхает.
Их мысли прерываются объявлением по громкой связи. Оказывается, тут везде динамики. По ним и объявляется вся важная информация до каждого отдыхающего:
- Граждане отдыхающие! По техническим причинам клуб не работает. На 20.00 сегодня запланирован показ фильма «Жених напрокат». Но КИНА не будет. По техническим причинам КИНА не будет! Вместо этого мы предлагаем вам посетить нашу дискотеку «Танцы 90-х годов и музыка в стиле ретро». Начало дискотеки в 21.00. Все приглашаются на дискотеку в 21.00.
Она хочет танцевать. Он не хочет. Ему надо работать. Она знает, что если попросит, то он сделает все. Но с настроением будет не очень гладко. Не гадко, конечно. Но все равно, не фонтан!
Какое же разное отношение к любви у мужчин и женщин! И в то же время очень похожее. Ей важно, чтобы он каждый день повторял ей: «Я тебя люблю». А ему не важно совсем, повторяет она так или нет. Повторять это он готов, но не так часто, как она того хочет. Он думает о ней. Вроде о ней. Нет, мысли еще бегут. Он думает о работе и понимает, что не успевает к понедельнику. Соглашается с этим и открывает бутылку красного вина. Потом вторую. Разговор ни о чем. Справа от балкона оранжевый шар солнца медленно опускается за деревья. Рыхлый последний снег вяло поблескивает в его лучах, пробивающихся сквозь ветви.
Они опять идут по знакомому коридору. Фойе клуба наполнено мигающим светом, реагирующем на каждую новую ноту. У входа толпятся мужчины. Две девчонки на очередном стенде меняют местами таблички с результатами анкетирования отдыхающих. И теперь вместо 53-х человек, оценивших кухню на «отлично», их осталось шестеро. Зато эти 53 уже оценивают кухню на «удовлетворительно». Такая же путаница теперь и по другим критериям: обслуживание, культурная программа, экскурсии, сауна, спортивный зал, комфорт и чистота. В расписании экскурсий вместе с цирком на Цветном бульваре, театром «Современник» и парком в Царицыно особое место занимает экскурсия с названием «По личным делам». В скобках фломастером дописано «Вещевая ярмарка в Лужниках», дата, время выезда, стоимость: 350 рублей. Список записавшихся на эту поездку самый большой, он больше всех остальных вместе взятых.
Озорные девчонки уже среди танцующих. Одна из них танцует великолепно. Ей лет семь-восемь. Белое трикотажное платье с красными узорами-звездочками подшито красным от пояса до колен. Они оба смотрят на нее и любуются, она им нравится. Она притягивает их взгляды непонятным волшебным магнетизмом так, что отрваться невозможно.
Всех танцующих тут не больше пятнадцати человек. Включая и мужчин у входа. Особой группой выделяются дамы, обсуждавшие недавно, что уезжать домой «не замужем» плохо. Они уже в вечерних платьях, и на весь зал источают ароматы духов.
Они танцуют чуть в отдалени от всех. Она движется легко и красиво, он - сдержанно и угловато. Это никого не волнует. Ей весело. Мысли его все еще бегут, но уже медленнее. Его тоже начинает забавлять этот спектакль без сценария. Одна из дверей ведет в слабо освещенное помещение. Видимо, там и есть руководитель этого действия. Оттуда с периодичностью в несколько минут появляется и исчезает обратно некий человек. На оранжевую футболку приклеены синие буквы, составляющие собой два слова «Хозяин дачи». Им понятно, что он тут главный. Что-то в нем не так, не естественно. Все нормально, но что-то неуловимое присутствует. Может чуть вихляющая походка, может еще что-нибудь. Ощущение игры, и игры не слишком тонкой. Но это что-то не давит.
Он знаком со всеми. И его тоже знают все. Он начинает танцевать. Нет, не танцевать. Просто выполняет два-три движения. Но как так? В этих коротких вспышках есть все! Пластика, страсть, пламя, радость и вдохновение! Смесь непонятной пантомимы и латинского огня. Все просто и сложно. Доступно и далеко. Откуда это здесь? Несколько движений и он удаляется. Чтобы через некоторое время появиться опять.
Он интересен им обоим. Он выделяется из всех присутствующих. Да! Еще та девочка. Но она ребенок. Танцы заканчиваются в одиннадцать, строго по расписанию. Сначала гаснет свет, почти сразу умолкает музыка. Хозяин дачи подходит к ним и начинает разговор ни о чем. Наверное, тут так принято. Им любопытно, кто он и что здесь делает. В этой глуши. Но как только он открывает рот, к ним одновременно приходит понимание: уж лучше бы танцевал молча. Манера произносить слова, интонация речи отталкивает. Но еще больше отталкивает его неодолимое желание познакомиться поближе, может, подружиться. Зачем? Мало ли, а вдруг пригодится. Нет сомнений, что объявление «КИНА не будет» - дело его рук. Сколько ему лет непонятно. То ли тридцать, то ли сорок. Он тут культурный работник, уже 3 месяца, живет здесь же и собирается увольняться. Хвалится приобретенными друзьями и рассказывает, как любит навещать их в Кирове, Нижнем, Рязани и других городах. Приглашает к себе в гости в любое время. Они прощаются. Им смешно. В гости к нему они не пойдут ни сегодня, ни завтра. Лучше бы уж танцевал молча.
Следущий день проходит в медленном безделье, прерываемом прогулками в столовую, вопросами «А Паша где?» и изучением окресностей. В обоих магазинах перерывы синхронные. Опять же, не привычно. В их мире перерывы уже не существуют. Бильярдная не радует размерами 11-футовых столов, но радует их состоянием и чистотой. Он жалеет, что не взял кий. Она радуется каждому забитому шару и повторяет: «Я же способная, да?». Он говорит в ответ: «Ты очень способная!» Ей кажется, что ему с ней скучно, но это не так.
Днем на пятачке перед главным зданием располагаются приезжие торговцы всякой ерундой. Старые журналы, футболки и тапочки, носки. Какие-то сувениры-безделушки. Длиный светловолосый парень продает незатейливые украшения. У каждого покупателя спрашивает:
- А вас как зовут?
- Сергей!
- Сергей! Ух, ты! Меня тоже. Сейчас найдем.
Стольник есть!
- А какое имя у вас?
- Виталий.
- Классно, меня тоже. Вот примерьте.
Еще стольник.
- Вас как зовут?
- Людмила!
- ….
Но выходит, уже триста!..
Вечером они идут в местное «Кафе-бар», расположенное на территории дома отдыха. 50 грамм коньяка - 100 рублей, 50 грамм водки - 60 рублей, кофе вареный - 60 рублей, растворимый - 40. Ну, или примерно так, как сказал черноглазый руководитель заведения и при этом добавил: «Кизлярьский конияк очень карошьий». За стойкой командует блондинка Нина. После всего и вся ловко подсовывает им счет с удвоенной суммой за кофе. На его вопрос: «Тут все правильно?» долго извиняется, повторяя несколько раз дежурные слова: «Я как-то машинально». Штатная, собственно говоря, ситуация.
На дискотеке все по-прежнему. По-прежнему отменен фильм. Те же лица. Местный свет из близлежащих окраин в отличие от кафе-бара доступа на дискотеку не имеет. Профессиональная охрана, наблюдая в холле за ходом футбольного матча, бдительность не теряет. Они танцуют. Ей нравится двигаться по скрипучему паркетном полу, она чувствует ритм и изящно попадает в него. Он не попадает никуда. Но ему тоже весело и спокойно.
Утром как всегда он просыпается перед самым завтраком. Встает под душ и сожалеет, что забыл бритву. Потом будит ее и спускается в столовую. Она придет чуть-чуть позже. Столик на четверых. Слева от него место всегда свободно. А по диагонали от него с противоположной стороны сидит Паша!
Павел Егорович. Ему семьдесят лет. Высокий, стройный. Седые волосы аккуратно пострижены и причесаны. Оправа очков отливает золотом. За толстыми линзами живые, полные своими думами глаза. Сдержанная строгость. Одет не броско, но добротно. Большой прямой нос, глубокие морщины. И борода, придающая хозяину творческую элегантность. У многих мужчин в зрелом и даже пожилом возрасте появляется во внешности привлекательность, степенность и красота, которых им возможно не хватало в молодости. Появляется шарм, описать который невозможно. Паша принадлежал именно к таким мужчинам. В то же время в облике его не было никакой вычурной лощенности. Напускной ухоженности, которой сейчас так любят щеголять увядающие плейбои. Его руки, сильные и грубые, хорошо знакомые с тяжелой работой, подчеркивали это. И еще глядя на него, так и напрашивалось черствое, но довольно емкое слово: «порода».
Они вдвоем сидели за столом пансионатской столовой. Пожилой и тот, что помоложе. Старший годился младшему в отцы. Поздоровались, представились и пожелали друг другу приятного аппетита. Паше хотелось общения. Как-то не очень ловко, может даже несколько по-стариковски он стал рассказывать о каких-то пустяках. Потом сразу перешел на тему, как страшно ехать на метро. Тот, что помладше почувствовал холодок фамильярности, но быстро отогнал его. Паша продолжал. Что через два дня надо уезжать. А прежде чем лететь домой, хотелось обязательно побывать в Сергиевом Посаде у родственников. Тот, который помоложе, не грубо пошутил в ответ, что ужасного там ничего нет. Всего одна пересадка до Ярославского вокзала, а там электричкой за полтора час доедет без помех. Паша переживал и не соглашался. Продолжал бубнить про страхи. Общество Паши наскучило более молодому буквально в первые 10 минут. Он думал про себя: «Вот же не повезло с соседом! Ох, и зануда».
День этот был последним. Завтра понедельник и им двоим пора возвращаться в реальность. В суету, заботы, в бесконечную гонку. А сегодня все хорошо и очень спокойно. Настольный теннис и бильярд. Прогулки по лужам парка. На бильярде старый знакомый с редкими усами составил ему компанию. Она была не против. Практически первый опыт игры на зеленом столе утомил ее, и ей было приятно посмотреть со стороны, как он будет играть. И ему доставляло удовольствие, что его девушка наблюдает за ним. Радуется каждому забитому им шару и переживает, когда у него не получается. Игра было в меру бойкой и азартной. Силы практически равные. Интересен был разговор. Да, именно разговор. Это был первый собеседник, говорить с готорым было не скучно, а даже интересно. Разговор был о Паше. Усатый и Паша оба из одного города, далекого и таежного, но богатого своими нефтяными месторождениями. В город вкладывались большие деньги в последние годы и он преображался на глазах.
Паша всю жизнь прослужил в органах. Из простой крестьянской семьи. Трудяга, честный и порядочный человек. В 50 лет подполковником вышел на пенсию. Усатый тоже служил в том же ведомстве, потому и знал о Паше многое. Паша был легендой в своем кругу. В его служебной характеристике красовалась фраза, может и не совсем складная, но весьма достойная: «Смел и храбр до самоотверженности». В тайге, где на сотни километров не встретишь ни одной живой души, по молодости взял банду. Может и не банду, но троих преступников точно. Одномоментно. Связи с большой землей никакой. Ни машин попутных, ни электричек. Только вертолеты. Приковал арестантов к дереву. Вышел на поляну, разжег костры и начал голосовать, в надежде на пролетающий вертолет. Размахивал милицейской фуражкой и задирал повыше погоны, мол: «Смотрите!» Не сразу, конечно, но вертолет прилетел. И неожиданно сел. Долетели нормально.
Много и других подвигов числилось за Пашей. На пенсии поруководил службой безопасности в компании, естественно, нефтяной. Тоже лихое время было. И там оставил о себе добрый след.
Недавно написал книгу. Все по-честному. Достоверный компромат на местную власть, и не только местную, из первых рук. Книга еще не родилась на свет, а вокруг нее уже начались интриги. Уже и права на публикацию предлагали купить. А те, о ком она написана, с ответным предложением к нему подъезжали. Опять же, с деньгами. Уговаривали уничтожить все рукописи, лишь бы только не печатал.
Не будет он ее выпускать. В ближайшее время точно. Уж больно глубоко капнул. Не принято так сегодня. Заканчивает другую. Более приглаженную. С анекдотами и байками на житейские темы. Эту, свою вторую книгу, точно скоро выпустит. И как он сам потом сказал своим хриплым голосом: «Для бизнеса».
Она и он заслушались этой короткой историей, рассказанной усатым за бильярдным столом. Искреннием уважением прониклись оба к этому, на первый взгляд, нудному и скучному, но удивительному человеку. На обеде и на ужине они стараются увести Пашу в сторону от страшилок про метро. Он легко заводится. Рассказывает о нелегкой службе. По-стариковски, о несправедливости нынешнего бытия. Хвалится успехами сыновей. Семьдесят лет, жизнь то вроде и прошла уже. А он горит огнем и задором. Планами и оптимизмом. Ему нужна аудитория, ему есть о чем рассказать. И он благодарен им за внимание и терпение.
А сколько у него воспоминаний о детстве! В поселке или деревне, уже неважно, у детворы было любимое занятие. Большая редкость, когда мимо проезжала настоящая, огромная и шумная машина. Мальчишки и девчонки с криками бежали по пыльной дороге за ней. И самое главное, жадно вдыхали этот новый, острый и такой приятный запах бензина. Какае наслаждение!
В четырнадцать лет его с братом первый раз привезли в город к тетке. Вот где натерпелись кошмаров. Вечером тетка зашла в выделенную им комнату и сказала, что пора гасить свет и укладываться. Ужас! Они не знали, как задуть эту проклятую лампочку. Сначала дули вдвоем. Никак! Еще сильнее. Опять горит! Рубахой начали размахивать, как мехами. И, о горе! От неосторожного маха лампа разбилась со звонким хлопком на всю квартиру. Паша подумал: «Все, посадят за вредительство!». Тетка рассмеялась и успокоила..
Вот и вечер. В кафе Нина фыркает на местных парней. Конечно же, опять кому-то пиво в долг. Все пьют пиво. И местные, и отдыхающие в пансионате. Он и она тоже тут. Они пьют коньяк и кофе. Злачное местечко, но других тут нет. С фильмом в клубе опять не лады. Здесь же можно хоть над чем-то посмеяться. Ну и выпить непременно можно только здесь. Из-за соседнего столика на него в упор смотрит парень. Парню лет двадцать пять. Что-то хочет сказать. Но его слова тонут в звуках музыки. Потом парень выпивает, опять смотрит на него в упор, опять выпивает и падает под стол, в полете смахивая скудную посуду на пол. Осколки разлетаются по кафелю. Нина орет. Приятели вытаскивают под руки партня на воздух. По пути повторяют Нине: «Вчера освободился, тока вчера».
Они расплачиваются и уходят. Можно еще немного потанцевать. И пора ложиться спать. Утром после завтрака они уедут.
Паша уже на месте. В столовой. Ей надо привести себя в порядок, на это уйдет некоторое время. Он знает, сколько. И остается поболтадь на прощание с соседом. Беседуют долго. Прощаются. И как положено в таких случаях, желают друг другу всего хорошего и благодарят за компанию.
Она почти готова. Номер сдан, горничная пересчитала полотенца и расписалась в путевке. Все очень строго. Вещи собраны. Пора.