КАК Я РАБОТАЛ В ТУРФИРМЕ, С МНОГОЧИСЛЕННЫМИ ОТСТУПЛЕНИЯМИ ВО ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ.3.
Продолжение. Начало здесь: Часть 1-я Часть 2-я
Около полуночи я подъехал к аэропорту, поставил микроавтобус у обочины, чтобы хоть за стоянку не взяли у Фрэнсиса лишних денег, и захлопнул дверцу. Где стоит машина - агенту позвонят завтра, ее никто не тронет, простой она хоть несколько дней, лишь бы не мешала движению. После этого, не торопясь, вошел в аэропорт. Редкий случай, но я был единственный пассажир в этот час в гулком зале со сферическим потолком. Сонный сержант, пропустив мою сумку сквозь "телевизор", лениво махнул рукой...
И вот я с ненавистью и страхом смотрю в злые глаза шарджинского аэрофлотовца. Как же я забыл, что именно он и будет оформлять рейс?
А дорожка, приведшая меня к его стойке, была очень извилиста. К июню 1996 года моему челночному бизнесу пришел конец. Без связей в налоговой инспекции и на таможне (и в других еще местах), реальные доходы перестали возмещать расходы. На палубу "Профессора Водяницкого" (неплохая фамилия для человека, изучавшего водную оболочку Земли. Еще довелось встретиться с подводником Нырковым и врачом-проктологом Попцовым :) мне довелось впервые подняться, когда рынки Стамбула уже были переполнены нашим мерительным, режущим, слесарным инструментом и даже оцинкованными ведрами.Эпоха первооткрывателей закончилась. Ехать надо было просто с зелеными американскими рублями. И года полтора все шло хорошо. Но потом держава наша опомнилась и стала щемить челнока со страшной силой, к тому же на авансцену вышли оптовики и рынок перенасытился турецкими товарами. Я еще попытался удержаться на плаву, сменив ассортимент и раза три съездил в Будапешт. А поскольку челнока можно назвать и шоп-туристом, расскажу немного об этом виде туризма.
Наша, шоп-туристов то-есть, основная задача какая? Максимально снизить накладные расходы. Потому глупо брать в Киеве билеты до Будапешта по расценкам международного сообщения. Билеты надо брать только до пограничной станции Чоп. Здесь, купив у бродящих по перрону цыган немного форинтов (курс практически как в Венгрии, но там вечером с обменом валюты могут быть проблемы), выходим на привокзальную площадь. Тут добирают пассажиров местные автобусы, идущие в Ниредьхазу - венгерский город в 60-ти километрах от границы. Ваучер, или турвизу, можно за 10 долларов приобрести здесь же, а можно в киоске на границе.
Водитель первым делом спрашивает, везем ли мы водку и сигареты. Мы не везем, и он вручает всем троим по две бутылки и блоку сигарет. Почему бы и не помочь ему сделать свой бизнес, к тому же мы еще будем просить у него разрешения переночевать в автобусе. Конец весны, но ночи здесь прохладные.
Однако не только поэтому большинство пассажирок в мешковатых плащах и куртках. Едва автобус трогается, со всех сторон раздается шелест целлофана. Женщины ловко, не повреждая, вскрывают прозрачную оболочку сигаретных блоков и рассовывают пачки в колготки и чулки, которыми, как патронташами, обматывают себя, а потом надевают свою просторную верхнюю одежду. Целлофан и картонную упаковку блоков аккуратно складывают на дно сумок. Что везут еще? Водку и мешки или знаменитые клетчатые сумки из пропилена с очищенными грецкими орехами.
В разговоре выясняется, что некоторые делают сегодня уже второй рейс. В предъявляемых ими на границе паспортах живого места нет от украинских и венгерских отметок "въезд-выезд". Процесс перехода границы предельно прост. Одну из контрабандисток на украинской стороне отводят с сумками в сторону. Особенного горя на ее лице не видно. Все понимают - и торговки должны делать свое дело, и таможня давать показатели.
На венгерской стороне пограничник штемпелем делает отметки в паспортах прямо в автобусе. Таможенников нет. Вскоре автобус несется дальше, а в салоне опять шелест. Идет процесс обратной сборки сигаретных блоков. В итоге следов вскрытия совершенно не видно.
Въезжаем в Ниредьхазу. Местный рынок нам не интересен. И, хотя ваучер взят только до Дебрецена, утренним поездом мы отправляемся в Будапешт. Вагон не грохочет, не качается, а мягко летит мимо аккуратных полей и аккуратных городков. И седоусый венгр на хорошем русском языке рассказывает, как он строил метро в Будапеште. Трое других попутчиков, по виду старшеклассников, в разговоре не участвуют. На попытки заговорить с ними по-английски или по-немецки отвечают смущенными улыбками. Дед пренебрежительно машет рукой - что с них взять, эх, молодежь!
Маленькая страна Венгрия и быстро ходят ее поезда. Вот уже за окном мелькают пригороды столицы. Если поезд прибывает на вокзал Ньигати, то предстоит еще поездка на метро до вокзала Келети, а там - на 23-й номер трамвая и прямиком к "китайскому" рынку. И не вздумайте сесть без билета, которые продаются в газетных киосках на остановках. Не успевают сойти одни контролеры с повязками на рукавах, как заходят другие.
Совершив закупки, грузим неподъемные сумки в такси (на троих недорого будет) и на вокзал Келети. В шестнадцать часов наш поезд. Он состоит из венгерских и украинских вагонов. Вы уже догадались, что билет надо брать в венгерский вагон до пограничной станции Захонь?
Только на этой станции выходить не нужно. А проводникам все равно - через несколько сотен метров будет станция Чоп, откуда венгерские вагоны, чтобы не переставлять их на тележки с широкой колеей, отправятся назад. Здесь добродушный вуйко-прикордонник шлепнет нам штампы о въезде. Вот после этого мы и выйдем, и купим билеты до Киева в украинский вагон по украинским ценам. Время есть, потому что эти вагоны тележки как раз меняют. Как убивался наш сосед по купе, навещавший сына в Будапеште, и ехавший назад прямым вагоном!
Раза в три дороже вышло.
Правда, не всегда получается так гладко. В одну из поездок неприятности начались уже на вокзале в Ниредьхазе, когда ко мне пристала румынская цыганка, не говорившая ни на одном из известных мне языков. Утомленный почти бессонной ночью в холодном автобусе и голодный, я долго отбивался от ее попыток схватить меня за руку, одновременно кося глазом на вещи, оставленные отошедшими купить кофе компаньонами. Наконец, посоветовал ей удалиться тремя известными в большинстве стран Европы русскими словами. Разразившись гневной тирадой, она сыпанула на скамью рядом со мной жменю своих мелких алюминиевых румынских бань и ушла, мелькая грязными пятками из-под многочисленных юбок.
Это было грозное предзнаменование, смысл которого стал ясен только потом. Приехав в Будапешт, мы не нашли нужного товара, а у Саши в толчее вытянули кошелек. К счастью, в нем была только небольшая часть денег... Торговцы предлагали приходить завтра утром, все будет, да и не ехать же восвояси пустыми, и по всему выходило, что надо оставаться на ночлег.
Единственным светлым пятном было то, что я познакомился с менялой, бывшим алжирским студентом, женившимся на мадьярке против воли родителей и осевшем на берегах Дуная. Углядев на мне ремень алжирского морского офицера с якорем и полумесяцем на пряжке, он проникся дружескими чувствами и мы немного поболтали на смеси французского и магрибского диалекта арабского языка. Абдрашид оказался из Аннабы, приморского города на востоке Алжира, откуда был родом Азеддин, один из трех механиков ракетных катеров, которых я обучал лет двадцать назад на военно-морской базе Мерс-эль-кебир. Хорошие были ребята, веселые и компанейские, и Абдаллах, и, особенно, Хамед. Механики, в отличие от штурманов и артиллеристов обучались только в Союзе, со всеми вытекающими из этого последствиями. Я только диву давался, глядя, как интеллигентнейшего вида Хамед лихо валил одного "бурого медведя" за другим. А "бурый медведь" - это граненый стакан, на две трети наполненный пепси-колой и на треть "алколь де брюйе", спиртом для разжигания печек. Обычного медицинского спирта в аптеках маленького арабского городка купить стало уже невозможно. Помимо наших моряков, здесь выполняли интернациональный долг и летчики, и зенитчики, и специалисты по ремонту вооружения. Не пить же алжирское вино, когда-то завозившееся в СССР танкерами и разливавшееся в обычные трехлитровые стеклянные банки?
Стоек был Хамед, только высокий его лоб орошался мелкими каплями пота, да все чаще поправлял он указательным пальцем сползавшие с переносицы очки. Лишь раз видел я его не способным стоять на ногах. Однажды в выходной день он подъехал к нашему дому на своем "Пежо-404", издали улыбаясь сквозь лобовое стекло. Приветственно помахал рукой, открыл дверцу, снял другую руку с руля и ничком выпал из машины на песок. Будучи мертвецки пьян, лейтенант мог сохранять вертикальное положение только держась за что-нибудь, в данном случае - за руль. Ни о какой поездке не могло быть и речи. Мы заволокли его в гостиную и, под невнятные просьбы о стаканчике "бурого", уложили спать.
Нет, хорошие ребята алжирцы, вот и Абдрашид обещал обменять завтра валюту по самому выгодному курсу, после чего мы сели в тот же 23-й номер трамвая и отправились к известной общаге, превращенной в дешевый приют для челноков. Выкушав за ужином бутылочку палинки на черешневых косточках - эх! хороша, чертовка! (а кто пил в Венгрии разливной рислинг или мускатель из кооперативной бочки - на наш и смотреть не захочет), мы полегли спать...
(Продолжение следует)
Часть 1-я
Часть 2-я
Часть 3-я
Часть 4-я
Часть 5-я
Часть 6-я
Часть 7-я
Часть 8-я
Часть 9-я
Окончание
Около полуночи я подъехал к аэропорту, поставил микроавтобус у обочины, чтобы хоть за стоянку не взяли у Фрэнсиса лишних денег, и захлопнул дверцу. Где стоит машина - агенту позвонят завтра, ее никто не тронет, простой она хоть несколько дней, лишь бы не мешала движению. После этого, не торопясь, вошел в аэропорт. Редкий случай, но я был единственный пассажир в этот час в гулком зале со сферическим потолком. Сонный сержант, пропустив мою сумку сквозь "телевизор", лениво махнул рукой...
И вот я с ненавистью и страхом смотрю в злые глаза шарджинского аэрофлотовца. Как же я забыл, что именно он и будет оформлять рейс?
А дорожка, приведшая меня к его стойке, была очень извилиста. К июню 1996 года моему челночному бизнесу пришел конец. Без связей в налоговой инспекции и на таможне (и в других еще местах), реальные доходы перестали возмещать расходы. На палубу "Профессора Водяницкого" (неплохая фамилия для человека, изучавшего водную оболочку Земли. Еще довелось встретиться с подводником Нырковым и врачом-проктологом Попцовым :) мне довелось впервые подняться, когда рынки Стамбула уже были переполнены нашим мерительным, режущим, слесарным инструментом и даже оцинкованными ведрами.Эпоха первооткрывателей закончилась. Ехать надо было просто с зелеными американскими рублями. И года полтора все шло хорошо. Но потом держава наша опомнилась и стала щемить челнока со страшной силой, к тому же на авансцену вышли оптовики и рынок перенасытился турецкими товарами. Я еще попытался удержаться на плаву, сменив ассортимент и раза три съездил в Будапешт. А поскольку челнока можно назвать и шоп-туристом, расскажу немного об этом виде туризма.
Наша, шоп-туристов то-есть, основная задача какая? Максимально снизить накладные расходы. Потому глупо брать в Киеве билеты до Будапешта по расценкам международного сообщения. Билеты надо брать только до пограничной станции Чоп. Здесь, купив у бродящих по перрону цыган немного форинтов (курс практически как в Венгрии, но там вечером с обменом валюты могут быть проблемы), выходим на привокзальную площадь. Тут добирают пассажиров местные автобусы, идущие в Ниредьхазу - венгерский город в 60-ти километрах от границы. Ваучер, или турвизу, можно за 10 долларов приобрести здесь же, а можно в киоске на границе.
Водитель первым делом спрашивает, везем ли мы водку и сигареты. Мы не везем, и он вручает всем троим по две бутылки и блоку сигарет. Почему бы и не помочь ему сделать свой бизнес, к тому же мы еще будем просить у него разрешения переночевать в автобусе. Конец весны, но ночи здесь прохладные.
Однако не только поэтому большинство пассажирок в мешковатых плащах и куртках. Едва автобус трогается, со всех сторон раздается шелест целлофана. Женщины ловко, не повреждая, вскрывают прозрачную оболочку сигаретных блоков и рассовывают пачки в колготки и чулки, которыми, как патронташами, обматывают себя, а потом надевают свою просторную верхнюю одежду. Целлофан и картонную упаковку блоков аккуратно складывают на дно сумок. Что везут еще? Водку и мешки или знаменитые клетчатые сумки из пропилена с очищенными грецкими орехами.
В разговоре выясняется, что некоторые делают сегодня уже второй рейс. В предъявляемых ими на границе паспортах живого места нет от украинских и венгерских отметок "въезд-выезд". Процесс перехода границы предельно прост. Одну из контрабандисток на украинской стороне отводят с сумками в сторону. Особенного горя на ее лице не видно. Все понимают - и торговки должны делать свое дело, и таможня давать показатели.
На венгерской стороне пограничник штемпелем делает отметки в паспортах прямо в автобусе. Таможенников нет. Вскоре автобус несется дальше, а в салоне опять шелест. Идет процесс обратной сборки сигаретных блоков. В итоге следов вскрытия совершенно не видно.
Въезжаем в Ниредьхазу. Местный рынок нам не интересен. И, хотя ваучер взят только до Дебрецена, утренним поездом мы отправляемся в Будапешт. Вагон не грохочет, не качается, а мягко летит мимо аккуратных полей и аккуратных городков. И седоусый венгр на хорошем русском языке рассказывает, как он строил метро в Будапеште. Трое других попутчиков, по виду старшеклассников, в разговоре не участвуют. На попытки заговорить с ними по-английски или по-немецки отвечают смущенными улыбками. Дед пренебрежительно машет рукой - что с них взять, эх, молодежь!
Маленькая страна Венгрия и быстро ходят ее поезда. Вот уже за окном мелькают пригороды столицы. Если поезд прибывает на вокзал Ньигати, то предстоит еще поездка на метро до вокзала Келети, а там - на 23-й номер трамвая и прямиком к "китайскому" рынку. И не вздумайте сесть без билета, которые продаются в газетных киосках на остановках. Не успевают сойти одни контролеры с повязками на рукавах, как заходят другие.
Совершив закупки, грузим неподъемные сумки в такси (на троих недорого будет) и на вокзал Келети. В шестнадцать часов наш поезд. Он состоит из венгерских и украинских вагонов. Вы уже догадались, что билет надо брать в венгерский вагон до пограничной станции Захонь?
Только на этой станции выходить не нужно. А проводникам все равно - через несколько сотен метров будет станция Чоп, откуда венгерские вагоны, чтобы не переставлять их на тележки с широкой колеей, отправятся назад. Здесь добродушный вуйко-прикордонник шлепнет нам штампы о въезде. Вот после этого мы и выйдем, и купим билеты до Киева в украинский вагон по украинским ценам. Время есть, потому что эти вагоны тележки как раз меняют. Как убивался наш сосед по купе, навещавший сына в Будапеште, и ехавший назад прямым вагоном!
Раза в три дороже вышло.
Правда, не всегда получается так гладко. В одну из поездок неприятности начались уже на вокзале в Ниредьхазе, когда ко мне пристала румынская цыганка, не говорившая ни на одном из известных мне языков. Утомленный почти бессонной ночью в холодном автобусе и голодный, я долго отбивался от ее попыток схватить меня за руку, одновременно кося глазом на вещи, оставленные отошедшими купить кофе компаньонами. Наконец, посоветовал ей удалиться тремя известными в большинстве стран Европы русскими словами. Разразившись гневной тирадой, она сыпанула на скамью рядом со мной жменю своих мелких алюминиевых румынских бань и ушла, мелькая грязными пятками из-под многочисленных юбок.
Это было грозное предзнаменование, смысл которого стал ясен только потом. Приехав в Будапешт, мы не нашли нужного товара, а у Саши в толчее вытянули кошелек. К счастью, в нем была только небольшая часть денег... Торговцы предлагали приходить завтра утром, все будет, да и не ехать же восвояси пустыми, и по всему выходило, что надо оставаться на ночлег.
Единственным светлым пятном было то, что я познакомился с менялой, бывшим алжирским студентом, женившимся на мадьярке против воли родителей и осевшем на берегах Дуная. Углядев на мне ремень алжирского морского офицера с якорем и полумесяцем на пряжке, он проникся дружескими чувствами и мы немного поболтали на смеси французского и магрибского диалекта арабского языка. Абдрашид оказался из Аннабы, приморского города на востоке Алжира, откуда был родом Азеддин, один из трех механиков ракетных катеров, которых я обучал лет двадцать назад на военно-морской базе Мерс-эль-кебир. Хорошие были ребята, веселые и компанейские, и Абдаллах, и, особенно, Хамед. Механики, в отличие от штурманов и артиллеристов обучались только в Союзе, со всеми вытекающими из этого последствиями. Я только диву давался, глядя, как интеллигентнейшего вида Хамед лихо валил одного "бурого медведя" за другим. А "бурый медведь" - это граненый стакан, на две трети наполненный пепси-колой и на треть "алколь де брюйе", спиртом для разжигания печек. Обычного медицинского спирта в аптеках маленького арабского городка купить стало уже невозможно. Помимо наших моряков, здесь выполняли интернациональный долг и летчики, и зенитчики, и специалисты по ремонту вооружения. Не пить же алжирское вино, когда-то завозившееся в СССР танкерами и разливавшееся в обычные трехлитровые стеклянные банки?
Стоек был Хамед, только высокий его лоб орошался мелкими каплями пота, да все чаще поправлял он указательным пальцем сползавшие с переносицы очки. Лишь раз видел я его не способным стоять на ногах. Однажды в выходной день он подъехал к нашему дому на своем "Пежо-404", издали улыбаясь сквозь лобовое стекло. Приветственно помахал рукой, открыл дверцу, снял другую руку с руля и ничком выпал из машины на песок. Будучи мертвецки пьян, лейтенант мог сохранять вертикальное положение только держась за что-нибудь, в данном случае - за руль. Ни о какой поездке не могло быть и речи. Мы заволокли его в гостиную и, под невнятные просьбы о стаканчике "бурого", уложили спать.
Нет, хорошие ребята алжирцы, вот и Абдрашид обещал обменять завтра валюту по самому выгодному курсу, после чего мы сели в тот же 23-й номер трамвая и отправились к известной общаге, превращенной в дешевый приют для челноков. Выкушав за ужином бутылочку палинки на черешневых косточках - эх! хороша, чертовка! (а кто пил в Венгрии разливной рислинг или мускатель из кооперативной бочки - на наш и смотреть не захочет), мы полегли спать...
(Продолжение следует)
Часть 1-я
Часть 2-я
Часть 3-я
Часть 4-я
Часть 5-я
Часть 6-я
Часть 7-я
Часть 8-я
Часть 9-я
Окончание