10 лет со дня убийства Тимура Качаравы
Для нас Тимур Качарава был, прежде всего, талантливым музыкантом. Однако в данной статье речь пойдет в основном о его политических убеждениях, и для этого есть веская причина. С ними Тимур шел по жизни, они же и стали причиной его несвоевременной гибели.
Текст: Никита Кондратьев
В начале 00-х российское общество стало постепенно заучивать слово «протест» по-новому.
В журналистике появились лица, которые действительно хотели что-то менять, пытались сподвигнуть людей на серьезные шаги, и… были убиты. Новое поколение 20-летних политически активных ребят все чаще выходило на улицы для проведения разного рода насильственных и ненасильственных акций. Радикалы с обеих сторон активизировались, нацисты увеличивали свою мощь как на улицах, так и в рамках государственного аппарата. С другого крыла образовалось антифашистское движение. Их противостояние фашизму в России разрослось от уличной войны с нацистами, до противостояния капиталу, появления первых обустроенных сквотов, борьбы с неравенством. Но в 2005 году пролилась первая кровь в этой уличной борьбе. На Площади Восстания в Петербурге нацистами был убит Тимур Качарава - видный политический активист левого толка, студент СПбГУ, музыкант групп Sandinista! и Distress, автор инициативы Food Not Bombs в России.
Это случилось 13 ноября 2005 года на Площади Восстания в Петербурге. Группа скинхедов нанесла 6 ударов ножом 20-летнему активисту, вследствие чего тот скончался на месте. Убийство Тимура стало спусковым крючком к серии громких политических убийств последующих лет и к жесточайшим уличным протестам. Анастасия Бабурова, Анна Политковская, Станислав Маркелов, Иван «Костолом» Хуторской - вот неполный список павших за свои убеждения в этой уличной резне. Многие до сих пор склоняются к тому, что все эти убийства напрямую связаны с государством, некоторые члены БОРНа (Боевой Организации Русских Националистов), совершившей эти преступления, прямым текстом заявляли в суде о «разнарядках» на убийства от государства.
Как бы то ни было, с гибели первого левого активиста прошло ровно 10 лет. Те, кто помнит сводки новостей, шумиху в газетах и судебные разбирательства по этим делам, едва ли поверят, что это случилось настолько давно. Тимур стал некой иконой антифашистского движения в России, про него поставлен спектакль «Антитела», ежегодно проходят марши и акции в его честь. В 2015 году все это кажется далеким и неправдоподобно жестоким. Однако о таких вещах следует помнить.
Сцена из спектакля "Антитела"
Для этого мы встретились с одним из близких друзей Тимура Качаравы, политическим активистом и музыкантом, чье имя решили не разглашать. Мы побеседовали с ним о среде политических активистов 10-летней давности, протестах, причинах и последствиях этого громкого убийства и просто о Тимуре как человеке и музыканте.
«Если бы Тимур услышал сегодня, что он стал иконой движения, смеялся б сильно и долго. Он был добродушным парнем, офигительным музыкантом. Я играл в Sandinista! на гитаре, и то, что творилось на репетициях, сложно описать. Тимур писал абсолютно все партии, невероятно чувствовал музыку, сам сделал из группы то, чем она являлась. Нам всем казалось, что он гораздо взрослее нас. В 20 лет он понимал многие вещи, до которых я дорос только сейчас. Он первым приобрел какие-то четкие идеи в отношении нацистов вокруг, первым заговорил об акциях. Первым и ушел.
Я бы не назвал культуру тех лет с ног до головы политизированной. «Красно-черные» идеи исповедовала лишь небольшая группа людей (имен называть не будем). Мы же были пацифистами, старались решать все ненасильственно. Концертами мы собирали деньги на акции протеста, какие-то марши, сами участвовали в них. Но главным детищем всегда оставалась пацифистская инициатива Food Not Bombs. Мы помогали пищей нуждающимся и считали это самой действенной формой протеста. Встречая нациста, мы всегда старались так или иначе его образумить, либо же навсегда исключали его из наших жизней и нашей культуры. Были, конечно же, и жестокие драки, и постоянные нападения. Но до убийств никогда не доходило.
После смерти Тимура мы напали на шествие ДПНИ, которое проходило возле станции метро «Гостиный Двор». Была цель показать, что в Питере есть огромное количество людей, готовых дать отпор нацистским уродам. У нас были какие-то транспаранты, плакаты. Мы шли стройными рядами, выкрикивая лозунги. Когда ситуация позволила сойтись в рукопашной, мы погнали разбегающихся наци к Малой Садовой. Я вышел один на один с каким-то парнем и встал, как вкопанный. Всех уже начали разгонять менты, все смешалось, люди избивали друг друга и милицию как могли. А я стоял посреди этой бойни, глядя в глаза тому, кто, возможно, даже причастен к смерти моего друга, и понимал, что не могу ударить его. Его дома наверняка ждут родители, а он сейчас вернется туда с ножевым ранением, или без глаза, или совсем не вернется. Я не могу так поступать с людьми. Все произошло очень быстро, хотя для меня тянулось вечность. Ощущения остались неприятные. С одной стороны, это наши враги, и ничего кроме ненависти я к ним не испытываю, но, с другой стороны, совершать физическую расправу мне показалось совершенно бессмысленным. Насилие порождает насилие, что, в конечном счете, не раз подтвердилось после. Нужно уметь постоять за себя и давать отпор, не бояться показывать свои убеждения. Но гораздо важнее заставить человека думать, воспитать, перетянуть его на свою сторону. Добрее или умнее он от пробитой головы точно не станет. Одними из последних слов Тимура были: «Я не хочу насилия, не хочу поножовщины. Я хотел бы свободно и спокойно заниматься музыкой». Многих из нас затем привлекли к суду. Тогда мы показали зубы правым. Но антифашистов впоследствии полегло еще больше.
Убийство Тимура на какое-то время сплотило движение. Все забыли о своих обидах и стали в праведном гневе изгонять любые проявления нацизма из общества. Стало ясно, что никаких контактов с нацистами быть не может. Есть мы, а есть они. И они наши кровные враги. Четкая грань была проведена. И тут началась настоящая жесть: волны протестов и уличная война.
Наша тусовка пришла к политическим действиям из мира музыки. Мы ходили на панк-концерты, которые периодически накрывались нацистами. Пришло время давать отпор, и мы стали привлекать к проблеме внимание путем акций. У нас не было такого, как сейчас, что кто-то вчера был бонхедом, а сегодня антирасист. Ненависть к нацизму - вопрос воспитания. И мы, как любые здравомыслящие люди, видели в нацизме лишь угрозу. Поэтому мне странно, что это движение относят к радикалам или экстремистам. Мы просто делаем то, что должны. В 00-х антифашистское движение стало одним целым, самостоятельной силой. Сегодня, к сожалению, это превращается в моду, кто-то ушел, кто-то «повзрослел».
Я остался верен своим убеждениям. Ненависть к государству и ксенофобии все еще жива во мне, я стараюсь жить независимо от государства, работаю сам на себя и нахожусь в гармонии с собой. Конечно, в известном смысле, я не могу никуда деться от капиталистической машины. Если завтра у нас отберут паспорта или сделают что-то такое, скорее всего, я выйду на улицы в числе многих. Такие события, каким стало убийство Тимура, пробуждают в людях ответственность. Тогда мы резко повзрослели и поняли, что наши идеи - не игра, это реальность. Тимур положил на эту культуру жизнь. Многие спустя годы положили на нее болт. Это их выбор, каждый должен жить в гармонии с собой, не нарушая гармонию другого - это все, что я хочу сказать. Может быть, для них я сейчас всего лишь придурок, орущий в микрофон всякую дичь. Скорее всего, я так и выгляжу. Что ж, уйти из движения - их право. Надеюсь, если вдруг появится угроза, они найдут силы взять ответственность на себя вновь.
13 ноября 2005 года Тимур только вернулся из европейского турне с группой Distress. Он сразу же пошел кормить нуждающихся на Food Not Bombs. С акции ребята возвращались большой толпой, все зашли в книжный магазин «Буквоед» на Площади Восстания. Первыми оттуда вышли Тимур и Згиб (бас-гитарист группы Sandinista!). В этот момент на них и напали. Трудно сказать, была ли цель убить именно Тимура. Да, он был не последним человеком в антифашистском сопротивлении. Да, ему неоднократно поступали угрозы от нацистов. Перед тем, как он уехал в турне, на него напали возле дома. Думаю, цель была просто убить кого-то из антифашистов. Если бы из магазина в этот момент вышел не Тимур, а кто-то еще - Тимура бы не тронули. Но это только мои догадки. Я узнал о его смерти по телефону. Не мог поверить, что это случилось с нами, но однозначно понял, что ситуация вышла из-под контроля, и нужно бороться яростнее, жестче, двигаться только вперед.
Я не хочу делать из Тимура Качаравы идола. Но прошло уже 10 лет, а Тимур все еще остается для нас всех примером того, как стоять за свои идеи, быть музыкантом и настоящим Человеком».
