И снова об именах
Иногда жизнь настойчиво сталкивает меня с людьми, носящими одно имя. В моей богатой биографии встречалось несколько Алексеев Яковлевых.
С первым я познакомилась, когда мне было 16 лет. Очень забавный молодой человек, погруженный в компьютеры и фантастику, влюбленный в девушку, работавшую в библиотеке (они, кстати, до сих пор вместе и сын у них родился)... Приходил ко мне в гости, сидел на полу, читал мои рассказики, потом уходил. Так продолжалось несколько лет. Когда мои подруги интересовались, на каком курсе он учится (а был он старше меня лет на 5), Леша задумчиво говорил: "Пять/шесть/семь лет на первом". Короче, когда я закончила Универ, Леша титаническим усилием воли перевелся на второй курс. Потом мы еще несколько лет общались, а потом - жизнь раскидала... До сих пор думаю: можно ли было называть нас друзьями? И что вообще мы находили в общении друг с другом?
В бытность мою педагогом, у меня в классах была тоже пара Алексеев Яковлевых - невзрачный троечников без явных способностей. Недавно нашла старый список - на что-то там деньги собирали - и обнаружила одного.
Но главный мой Алексей Яковлев - вовсе и не Яковлев. То есть это не фамилия его, а отчество (фамилия у него Смирнов была, но в историю он вошел как Яковлев). А прозвище его было Балчужный, потому как жил он на улице Балчуг в Москве и был оголтелым лидером старообрядцев-филипповцев, яростно выступавшим против брака.
Сначала я знала о нем две вещи, что он был старообрядческим наставником и что он "сошел с ума от страсти к учению", как указывалось в одной статейке 19 века. Кстати, сумасшествие у нх было в роду. Его брат Георгий, тоже слетел с катушек от умственного перенапряга, и на старости лет увлекался капрофагией.
Про Алексея представители других согласий говорили, что когда он писал, "то сам лукавый водил его мыслями». Переспорить его не удавалось никому. Деятельность его была поистине кипучей. Он завел иконописную мастерскую, отливание икон и крестов. (Впоследствии эта специальность доведена была до такого совершенства, что к филипповцам стали обращаться с заказами федосеевцы и поморцы - местные и иногородние). Организовал при молельне переписчиков и переплетчиков книг.
И все было хорошо, но в 1809 г. он помешался «ради ревности непомерной к чтению и учению» и на место его избран был бывший кимрский иконописец Петр Иванов. Самое интересное, что во время войны 1812 года молельня и приюты филипповцев в Дурновом переулке опустели, при них остался только Петр Иванов с помешанным Яковлевым.
Почему-то я очень ярко себе представляю - опустевшие дома с брошенными вещами, город, занятый французами и освещенный пожарами, и двое старообрядцев - бывший наставник, сумасшедший и никому уже неинтересный, и его преемник.
Если я когда-нибудь соберусь писать исторический роман - я напишу его об Алексее Яковлеве (Балчужном).
Такая вот история про имена. Кстати, среди мох френдов тоже есть Алексей Яковлев))))))))))
С первым я познакомилась, когда мне было 16 лет. Очень забавный молодой человек, погруженный в компьютеры и фантастику, влюбленный в девушку, работавшую в библиотеке (они, кстати, до сих пор вместе и сын у них родился)... Приходил ко мне в гости, сидел на полу, читал мои рассказики, потом уходил. Так продолжалось несколько лет. Когда мои подруги интересовались, на каком курсе он учится (а был он старше меня лет на 5), Леша задумчиво говорил: "Пять/шесть/семь лет на первом". Короче, когда я закончила Универ, Леша титаническим усилием воли перевелся на второй курс. Потом мы еще несколько лет общались, а потом - жизнь раскидала... До сих пор думаю: можно ли было называть нас друзьями? И что вообще мы находили в общении друг с другом?
В бытность мою педагогом, у меня в классах была тоже пара Алексеев Яковлевых - невзрачный троечников без явных способностей. Недавно нашла старый список - на что-то там деньги собирали - и обнаружила одного.
Но главный мой Алексей Яковлев - вовсе и не Яковлев. То есть это не фамилия его, а отчество (фамилия у него Смирнов была, но в историю он вошел как Яковлев). А прозвище его было Балчужный, потому как жил он на улице Балчуг в Москве и был оголтелым лидером старообрядцев-филипповцев, яростно выступавшим против брака.
Сначала я знала о нем две вещи, что он был старообрядческим наставником и что он "сошел с ума от страсти к учению", как указывалось в одной статейке 19 века. Кстати, сумасшествие у нх было в роду. Его брат Георгий, тоже слетел с катушек от умственного перенапряга, и на старости лет увлекался капрофагией.
Про Алексея представители других согласий говорили, что когда он писал, "то сам лукавый водил его мыслями». Переспорить его не удавалось никому. Деятельность его была поистине кипучей. Он завел иконописную мастерскую, отливание икон и крестов. (Впоследствии эта специальность доведена была до такого совершенства, что к филипповцам стали обращаться с заказами федосеевцы и поморцы - местные и иногородние). Организовал при молельне переписчиков и переплетчиков книг.
И все было хорошо, но в 1809 г. он помешался «ради ревности непомерной к чтению и учению» и на место его избран был бывший кимрский иконописец Петр Иванов. Самое интересное, что во время войны 1812 года молельня и приюты филипповцев в Дурновом переулке опустели, при них остался только Петр Иванов с помешанным Яковлевым.
Почему-то я очень ярко себе представляю - опустевшие дома с брошенными вещами, город, занятый французами и освещенный пожарами, и двое старообрядцев - бывший наставник, сумасшедший и никому уже неинтересный, и его преемник.
Если я когда-нибудь соберусь писать исторический роман - я напишу его об Алексее Яковлеве (Балчужном).
Такая вот история про имена. Кстати, среди мох френдов тоже есть Алексей Яковлев))))))))))