Про 90е и эмиграцию - 8
В этом месте своего рассказа я понимаю, что не смогу изложить события в строго хронологическом порядке.
Я собираюсь написать про то, что я застала дома в Москве, но поскольку основная часть моей жизни была в то время все-таки в Голландии, лето 93 года у меня несколько сливается с летом 94го, а что-то может залетать и из более поздних времен. В Москву я в то время приезжала только летом месяца на полтора-два, в зависимости от графика разных летних школ и конференций, на которые шеф неустанно меня слал (за что я ему очень благодарна). На короткие поездки, типа на новый год, просто не было денег; а длинные поездки деньги даже экономили, поскольку жизнь в Москве с западными деньгами была гораздо дешевле, чем собственно на западе. Не настолько, впрочем, как в странах третьего мира (Г.Х. после защиты поехала путешествовать по Индии, прислала мне оттуда открытку, в которой сообщала среди прочего, что за два гульдена весь день каталась на рикше; помню, что конкретно это сообщение читать было как-то неудобно). Ну и конечно, я была в свой 21 год сильно занята своими личными проблемами - как начать что-то делать в математике, как видеться с М, как подружиться с голландцами и т п. Поэтому происходившее в России не то чтобы прошло мимо меня, но часто уходило куда-то на второй план (а зря; хороший пример - события октября 93 года).
Уезжая из Москвы осенью 92 года, я понимала, что родители тоже хотели меня куда-нибудь выпихнуть. В процессе обрушения советской химической науки толк от меня был бы небольшой, скорее я оказалась бы лишним ртом. Соответственно, перед приездом я, в основном благодаря Мейрав, скопила на всякий случай сколько-то денег, а то вдруг им там было совсем плохо. Деньги на самом деле не понадобились - на уровне бытовых расходов родители как-то выкручивались. Но атмосфера была довольно тяжелая. Тяжелеть она стала еще до развала СССР и сразу после, до моего отъезда. Думаю, заметную роль сыграло то, что мой отец родился и вырос в Грозном, там же родился мой брат (он старше меня на 11 лет). В Москву родители поехали в аспирантуру, отработав еще где-то на заводе и оставив брата на первое время с бабушкой (если совсем точно, отец начинал свои студенческие годы в МИФИ, но был оттуда изгнан и вернулся в Грозный, где, как и моя мать, закончил нефтяной институт). Грозный, каким я его помню проездом в детстве, был почти совершенно русский город, довольно типичный для юга, примерно как Пятигорск, ну поскромнее, без чудес курортной архитектуры и с большей долей советского. В 91 году русские оттуда побежали, смутно помню, что пробегал кто-то и через нас; впрочем, через нас пробегали гораздо, гораздо меньше, чем могли бы, потому что основная связь с Грозным была через бабушку по отцу, а она умерла в 86м.
С развитием событий отец мрачнел, как-то поддерживать деятельность лаборатории и жизнедеятельность ее сотрудников было непросто. По пол-института сдавалось в аренду черт знает кому, честно говоря, я не в курсе, как оно потом распределялось. У матери на работе вроде были какие-то проблески, связанные с тем, что Лужков начинал как инженер в КБ при их институте, но могу что-то путать.
Я знала отца как человека почти бесконечно общительного и жизнерадостного и не могла толком настроиться на его нынешнюю волну. Особенно его впечатлила деятельность АО "МММ" (это вот, видимо, все же 94 год, а не 93). Мы, естественно, никогда ничего не относили ни в МММ, ни в Чару, ни в другие такие конторы, но его убил сам принцип, что так можно. "Мавроди - это Мавр Одиозный", - говорил отец. "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить."
Еще одна характерная деталь времени - бутылочные бабушки. Приходя выпить пива на бульваре на лавочке, стеклянную бутылку надо было аккуратно ставить к урне, бабушка заберет. Иногда эти бабушки садились рядом, чтобы бутылки подкараулить. Не поручусь стопроцентно, что это не ложная память, но мне кажется, я как-то раз встретила знакомых бутылочных бабушек в консерватории: самые дешевые билеты стоили дешево (возможно, здесь уместен комментарий из чуть более ранних времен - еще в 90м году сбор бутылок был довольно прибыльным делом, какой-нибудь студент, преждевременно разорившийся на отдыхе, мог насобирать на обратный билет, а при большом старании и на ящик персиков родителям, был у меня такой легендарный знакомец. Но бабушкам в 93 году, конечно, было уже не до персиков.)
Я собираюсь написать про то, что я застала дома в Москве, но поскольку основная часть моей жизни была в то время все-таки в Голландии, лето 93 года у меня несколько сливается с летом 94го, а что-то может залетать и из более поздних времен. В Москву я в то время приезжала только летом месяца на полтора-два, в зависимости от графика разных летних школ и конференций, на которые шеф неустанно меня слал (за что я ему очень благодарна). На короткие поездки, типа на новый год, просто не было денег; а длинные поездки деньги даже экономили, поскольку жизнь в Москве с западными деньгами была гораздо дешевле, чем собственно на западе. Не настолько, впрочем, как в странах третьего мира (Г.Х. после защиты поехала путешествовать по Индии, прислала мне оттуда открытку, в которой сообщала среди прочего, что за два гульдена весь день каталась на рикше; помню, что конкретно это сообщение читать было как-то неудобно). Ну и конечно, я была в свой 21 год сильно занята своими личными проблемами - как начать что-то делать в математике, как видеться с М, как подружиться с голландцами и т п. Поэтому происходившее в России не то чтобы прошло мимо меня, но часто уходило куда-то на второй план (а зря; хороший пример - события октября 93 года).
Уезжая из Москвы осенью 92 года, я понимала, что родители тоже хотели меня куда-нибудь выпихнуть. В процессе обрушения советской химической науки толк от меня был бы небольшой, скорее я оказалась бы лишним ртом. Соответственно, перед приездом я, в основном благодаря Мейрав, скопила на всякий случай сколько-то денег, а то вдруг им там было совсем плохо. Деньги на самом деле не понадобились - на уровне бытовых расходов родители как-то выкручивались. Но атмосфера была довольно тяжелая. Тяжелеть она стала еще до развала СССР и сразу после, до моего отъезда. Думаю, заметную роль сыграло то, что мой отец родился и вырос в Грозном, там же родился мой брат (он старше меня на 11 лет). В Москву родители поехали в аспирантуру, отработав еще где-то на заводе и оставив брата на первое время с бабушкой (если совсем точно, отец начинал свои студенческие годы в МИФИ, но был оттуда изгнан и вернулся в Грозный, где, как и моя мать, закончил нефтяной институт). Грозный, каким я его помню проездом в детстве, был почти совершенно русский город, довольно типичный для юга, примерно как Пятигорск, ну поскромнее, без чудес курортной архитектуры и с большей долей советского. В 91 году русские оттуда побежали, смутно помню, что пробегал кто-то и через нас; впрочем, через нас пробегали гораздо, гораздо меньше, чем могли бы, потому что основная связь с Грозным была через бабушку по отцу, а она умерла в 86м.
С развитием событий отец мрачнел, как-то поддерживать деятельность лаборатории и жизнедеятельность ее сотрудников было непросто. По пол-института сдавалось в аренду черт знает кому, честно говоря, я не в курсе, как оно потом распределялось. У матери на работе вроде были какие-то проблески, связанные с тем, что Лужков начинал как инженер в КБ при их институте, но могу что-то путать.
Я знала отца как человека почти бесконечно общительного и жизнерадостного и не могла толком настроиться на его нынешнюю волну. Особенно его впечатлила деятельность АО "МММ" (это вот, видимо, все же 94 год, а не 93). Мы, естественно, никогда ничего не относили ни в МММ, ни в Чару, ни в другие такие конторы, но его убил сам принцип, что так можно. "Мавроди - это Мавр Одиозный", - говорил отец. "Мавр сделал свое дело, мавр может уходить."
Еще одна характерная деталь времени - бутылочные бабушки. Приходя выпить пива на бульваре на лавочке, стеклянную бутылку надо было аккуратно ставить к урне, бабушка заберет. Иногда эти бабушки садились рядом, чтобы бутылки подкараулить. Не поручусь стопроцентно, что это не ложная память, но мне кажется, я как-то раз встретила знакомых бутылочных бабушек в консерватории: самые дешевые билеты стоили дешево (возможно, здесь уместен комментарий из чуть более ранних времен - еще в 90м году сбор бутылок был довольно прибыльным делом, какой-нибудь студент, преждевременно разорившийся на отдыхе, мог насобирать на обратный билет, а при большом старании и на ящик персиков родителям, был у меня такой легендарный знакомец. Но бабушкам в 93 году, конечно, было уже не до персиков.)