40 лет?..
Думая о том, что у России был шанс на рубеже веков, я, наверно, ошибаюсь, не принимая в расчёт психологию реальных людей.
Объективно расклад, вроде бы, позволял дальше принимать толковые законы, запускать производства, развивать малый семейный бизнес в городах и сельском хозяйстве, но всё это должны ведь были делать люди. А они не сумели, не захотели, не понимали. И вообще чувствовали себя плохо.
Мы не знали, как пользоваться свободой, тем более, что настоящей свободы ещё не получили. Нас, всего лишь, вывели на волю, в пустыню. А свобода - это возможность действовать с расчётом на результат собственных усилий. Такой возможности в полном объёме не было.
Вот и слепили себе золотого истукана, чтобы хоть было на кого уповать. Сами себя обокрали, при этом.
Рабство поразило нас всех, кто жил при совке. Мы были уже четвёртым поколением рабов. После некоторого послабления и вольности. А в общей исторической ретроспективе - поди, сороковым. В отдельной человеческой душе это неисправимо, как причинённое в детстве уродство. Для цирка компрачикосов мы годимся - его и наблюдаем. Злые клоуны, привыкшие, что у жизни надо урвать, что возможно, бьют слабых карликов и рассовывают отобранные гроши по карманам. Они иного способа существования не мыслят. А слабые не умеют сопротивляться - им лишь бы меньше били и давали что-нибудь съесть, остальное привыкли терпеть с рождения.
Значит, шанс ещё будет. Потом, после нас.
Когда умрёт последний "вертухай по призванию", власть смогут взять люди, которые хотят жить нормально. То есть, не пугать ближних, а договариваться, не воровать, а строить, не таскать жратву из общего корыта, а накрывать стол. Они должны появиться и вырасти, эти люди. А пока, наверно, они ещё маленькие. Только надо перестать их уродовать с рождения. А то мы всё никак остановиться не можем.
Вот и истукан золотой, этот чёртов молох, пожирающий детей - наш грех. А ведь сказано было: не сотвори!
Но веры пока нет. Сдуло за 20 лет ветром зёрна, брошенные на камень, начисто сдуло. Надо их собрать теперь и принести снова в Храм Божий.
Ну нет другого пути - хоть из рабства, хоть из пустыни.
Объективно расклад, вроде бы, позволял дальше принимать толковые законы, запускать производства, развивать малый семейный бизнес в городах и сельском хозяйстве, но всё это должны ведь были делать люди. А они не сумели, не захотели, не понимали. И вообще чувствовали себя плохо.
Мы не знали, как пользоваться свободой, тем более, что настоящей свободы ещё не получили. Нас, всего лишь, вывели на волю, в пустыню. А свобода - это возможность действовать с расчётом на результат собственных усилий. Такой возможности в полном объёме не было.
Вот и слепили себе золотого истукана, чтобы хоть было на кого уповать. Сами себя обокрали, при этом.
Рабство поразило нас всех, кто жил при совке. Мы были уже четвёртым поколением рабов. После некоторого послабления и вольности. А в общей исторической ретроспективе - поди, сороковым. В отдельной человеческой душе это неисправимо, как причинённое в детстве уродство. Для цирка компрачикосов мы годимся - его и наблюдаем. Злые клоуны, привыкшие, что у жизни надо урвать, что возможно, бьют слабых карликов и рассовывают отобранные гроши по карманам. Они иного способа существования не мыслят. А слабые не умеют сопротивляться - им лишь бы меньше били и давали что-нибудь съесть, остальное привыкли терпеть с рождения.
Значит, шанс ещё будет. Потом, после нас.
Когда умрёт последний "вертухай по призванию", власть смогут взять люди, которые хотят жить нормально. То есть, не пугать ближних, а договариваться, не воровать, а строить, не таскать жратву из общего корыта, а накрывать стол. Они должны появиться и вырасти, эти люди. А пока, наверно, они ещё маленькие. Только надо перестать их уродовать с рождения. А то мы всё никак остановиться не можем.
Вот и истукан золотой, этот чёртов молох, пожирающий детей - наш грех. А ведь сказано было: не сотвори!
Но веры пока нет. Сдуло за 20 лет ветром зёрна, брошенные на камень, начисто сдуло. Надо их собрать теперь и принести снова в Храм Божий.
Ну нет другого пути - хоть из рабства, хоть из пустыни.