В поисках глубины
В поисках глубины
Я заметила, что мне непременно надо
достаточно большое количество времени пребывать в мысленном мире.
В мире одухотворенной действительности ―
музыки, искусства, или просто в тишине,
чтобы отрываясь от потока повседневности,
как бы вслушиваться в глубину пространства.
Если этой возможности долго нет, я забоеваю.
Я стала любить и ценить общение с Полиной, и разговоры с ней.
Раньше я поддерживала их по чувству долга,
стремясь как можно быстрее от неё отвязаться.
“Мама, почему ты все время куда-то идешь” ― спросила один раз Полина.
А теперь как будто оттаяла и начала оживать во мне какая то часть моей души, и я ощутила, насколько важно для меня,
именно для меня самой вот это общение, радость от того, что мы вместе. Вчера я сидела на диване и смотрела фильм, а Полина укладывалась спать.
И она попросила меня посидеть со мной хотя бы пять минут перед сном.
Я разрешила. Она забралась ко мне на диван, у неё были холодные ножки.
Я сказала ей, чтобы она принесла плед. Она принесла плед,
укрыла им и меня и себя, и уселась, уткнувшись в мое плечо.
Ничего вроде особенного, но в этом была такая глубина… .
Такая осмысленность. Что-то благородное и торжественное… .
Я заметила, что мне непременно надо
достаточно большое количество времени пребывать в мысленном мире.
В мире одухотворенной действительности ―
музыки, искусства, или просто в тишине,
чтобы отрываясь от потока повседневности,
как бы вслушиваться в глубину пространства.
Если этой возможности долго нет, я забоеваю.
Я стала любить и ценить общение с Полиной, и разговоры с ней.
Раньше я поддерживала их по чувству долга,
стремясь как можно быстрее от неё отвязаться.
“Мама, почему ты все время куда-то идешь” ― спросила один раз Полина.
А теперь как будто оттаяла и начала оживать во мне какая то часть моей души, и я ощутила, насколько важно для меня,
именно для меня самой вот это общение, радость от того, что мы вместе. Вчера я сидела на диване и смотрела фильм, а Полина укладывалась спать.
И она попросила меня посидеть со мной хотя бы пять минут перед сном.
Я разрешила. Она забралась ко мне на диван, у неё были холодные ножки.
Я сказала ей, чтобы она принесла плед. Она принесла плед,
укрыла им и меня и себя, и уселась, уткнувшись в мое плечо.
Ничего вроде особенного, но в этом была такая глубина… .
Такая осмысленность. Что-то благородное и торжественное… .