Про др
Какой-то очень интересный, легкий и радостный день варенья вышел. Или неделя?
В сам др проснулась от звонка курьера с букетом роз: подружка из Стокгольма поздравила, раз уж приехать не получается.
В воскресенье внезапно оказалась в гостях у Кэтрин и Лени, играли в хоррор-настолку. Угадайте, кому выпала роль маленькой девочки-предательницы? Кап-кап-кап... Заодно узнала пару интересных современных авторов, которых можно подсунуть ученикам.
Вчера вкс-группа поздравила джемом под Адель. Первый мой джем)
А в субботу планируются дружеские посиделки. Мимими!
Этому фанту - спеть,
спеть и сыграть на лютне:
пусть соберутся люди
и прилетит Господь -
на тихом облаке,
по своему хотенью,
ибо нет публики
в мире первостатейней.
Пой, драгоценный фант,
струны перебирая,
мелко перетирая
свежего лиха фунт,
пой-ничего-не-знай,
пой-ни-о-чем-не-думай,
кроме своей резной
лютни, стихом ведомой.
Возраст, привычки, пол -
нам безразлично, кто ты,
помнил бы только ноты,
только б играл и пел!
Встретимся наверху -
всяк сам себе хозяин.
По твоему стиху
там мы тебя узнаем.
<...>
Этому фанту - повязку надеть на глаза.
Вот… и пускай он расскажет, как жизнь весела!
Жизнь весела, и по каждому плачет креза,
плачет креза и звонит в свои колокола.
Вот… и пускай этот фант, значит, так и живёт,
ясное дело, не всю свою жизнь напролёт -
только пока не закончена эта игра,
час-полтора.
Вот… и пускай он попляшет, пускай подурит,
пару напустит и пару сердец покорит,
в жмурки хоть с кем поиграет - хоть с Богом самим,
мы и сегодня не ведаем, что мы творим.
Вот… и пускай он попляшет на самом краю,
там, где боятся за участь смешную свою -
только пока не закончится эта игра,
час-полтора.
Вот… а потом пусть повязку его удалят,
пусть он очнётся - поймёт, что ему много лет
и что никак не пристало уже, старику,
в игры играть… пусть заварит себе кофейку,
сядет в сторонке и, выпустив, значит, пары,
вспомнит, что в жизни его, кроме этой игры,
не было, в общем, другого, и длилась игра -
час-полтора.
<...>
Этому фанту - больше не плакать, будет с него.
Это не то чтоб чья-нибудь прихоть: просто пора
выплакать слёзы, выключить шлюзы и - на простор
некоей, значит, медленной фразы, в дальнюю даль.
Этому фанту больше не плакать - только пронзать
толщу пространства, свежую мякоть нового дня,
всё изменилось, как по приказу… только не знать,
чем ты закончишь новую фразу, чем и когда.
Пусть либо мастер, либо профан ты - только не как
прочие франты, прочие фанты: наполови…
ну, значит, с Богом, ну, значит, с бегом - снова бежать
под своим флагом, под Его игом - благом Его.
Ах, на просторе - как на постое, на пустыре:
есть ли, не есть ты, здесь ли, не здесь ты, разницы нет.
Были бы мысли - как-нибудь после договоришь
то, что собрался, в будущем, если… вдруг повезёт!
Этому фанту - вернуться домой, домой,
вернуться домой дорогой самой прямой
к старым кустам, и пристаням, и крестам,
слишком уж он издёргался и устал.
Только сначала - понять, что такое дом,
или хоть что понять уже наконец,
или хоть домом не называть Содом -
всё-то он вечно путает, сорванец,
фант этот старый…
Голубчик, иди домой
и не гоняйся хотя бы за молодой
звуков случайных глупою чередой:
врут они, ах всё врут они, милый мой!
«Дом» говорят… но какой же там дом теперь,
если на ключ в изумленьи взирает дверь:
все поменялись замки и среди ключей
тот вон - давно уж ничей и другой ничей.
Но этому фанту лучше вернуться домой,
чтоб постоять час-другой у двери немой
и не вдаваться особенно в суть причин
под вопросительным взглядом чужих личин.
Этому фанту - кружиться на цыпочках
(и чтоб никаких пируэтов и соте!),
цыпочек - очень желательно - не выпачкав:
цыпочки положено держать в чистоте.
Ибо кто ж знает, сколько кружиться нам
и когда остановиться в следующий раз!
Так ли, иначе, а всем небожителям
цыпочки положено держать про запас.
В общем, кружитесь под любезную музыку,
господин фант, господин фант,
как и пристало небесному союзнику,
господин фант, господин фант!
Лишний сантиметр до Божьей обители,
господин фант, господин фант, -
вовсе немало… Вы столького не видели,
господин фант!
Нам бы и всем бы неплохо - на цыпочки:
оттуда хоть сколько, а всё же видней,
что всё тут висит как придётся, на липочке,
и будет висеть до скончания дней,
что хрупко и нежно твоё мироздание,
что только случайно плечом повести -
и рушится некая пагода дальняя,
и больше её никогда не найти…
…в общем, кружитесь себе потихонечку,
господин фант, господин фант,
ни ниточку не теребя, ни тесёмочку,
господин фант, господин фант,
ни ветку крушины, ни ветку орешины,
господин фант, господин фант:
на ней Вы, быть может, как раз и подвешены,
господин фант!
<...>
Этому фанту - биться
с мельницами, с тенями,
с пляшущими огнями…
в общем, со всякой блажью,
одолевая вражью
силу - копьём и шпагой,
молотом и мотыгой,
радугой и тревогой,
альфою и омегой.
Всё-то тут в беспорядке:
сделав смертельный фортель,
всё тут слетело с пйтель -
глупость и добродетель,
жертва и победитель…
выцвели все границы,
вымерли все горнисты -
сторожевые башни
стали пусты и лишни.
И неприятель входит
с дерзостью чужестранца,
гасит на небе солнце -
вот оно и поблёкло.
Этому фанту - биться:
биться, как бьётся сердце,
биться, как бьётся птица
грудью в пустые стёкла.
Жж жужжит, что запись слишком большая, поэтому остальные фанты смотреть тут: http://velib.com/read_book/kljuev_evgenijj_vasilevich/muzyka_na_titanike_sbornik/chto_delat_ehtomu_fantu/chto_delat_ehtomu_fantu/
В сам др проснулась от звонка курьера с букетом роз: подружка из Стокгольма поздравила, раз уж приехать не получается.
В воскресенье внезапно оказалась в гостях у Кэтрин и Лени, играли в хоррор-настолку. Угадайте, кому выпала роль маленькой девочки-предательницы? Кап-кап-кап... Заодно узнала пару интересных современных авторов, которых можно подсунуть ученикам.
Вчера вкс-группа поздравила джемом под Адель. Первый мой джем)
А в субботу планируются дружеские посиделки. Мимими!
Этому фанту - спеть,
спеть и сыграть на лютне:
пусть соберутся люди
и прилетит Господь -
на тихом облаке,
по своему хотенью,
ибо нет публики
в мире первостатейней.
Пой, драгоценный фант,
струны перебирая,
мелко перетирая
свежего лиха фунт,
пой-ничего-не-знай,
пой-ни-о-чем-не-думай,
кроме своей резной
лютни, стихом ведомой.
Возраст, привычки, пол -
нам безразлично, кто ты,
помнил бы только ноты,
только б играл и пел!
Встретимся наверху -
всяк сам себе хозяин.
По твоему стиху
там мы тебя узнаем.
<...>
Этому фанту - повязку надеть на глаза.
Вот… и пускай он расскажет, как жизнь весела!
Жизнь весела, и по каждому плачет креза,
плачет креза и звонит в свои колокола.
Вот… и пускай этот фант, значит, так и живёт,
ясное дело, не всю свою жизнь напролёт -
только пока не закончена эта игра,
час-полтора.
Вот… и пускай он попляшет, пускай подурит,
пару напустит и пару сердец покорит,
в жмурки хоть с кем поиграет - хоть с Богом самим,
мы и сегодня не ведаем, что мы творим.
Вот… и пускай он попляшет на самом краю,
там, где боятся за участь смешную свою -
только пока не закончится эта игра,
час-полтора.
Вот… а потом пусть повязку его удалят,
пусть он очнётся - поймёт, что ему много лет
и что никак не пристало уже, старику,
в игры играть… пусть заварит себе кофейку,
сядет в сторонке и, выпустив, значит, пары,
вспомнит, что в жизни его, кроме этой игры,
не было, в общем, другого, и длилась игра -
час-полтора.
<...>
Этому фанту - больше не плакать, будет с него.
Это не то чтоб чья-нибудь прихоть: просто пора
выплакать слёзы, выключить шлюзы и - на простор
некоей, значит, медленной фразы, в дальнюю даль.
Этому фанту больше не плакать - только пронзать
толщу пространства, свежую мякоть нового дня,
всё изменилось, как по приказу… только не знать,
чем ты закончишь новую фразу, чем и когда.
Пусть либо мастер, либо профан ты - только не как
прочие франты, прочие фанты: наполови…
ну, значит, с Богом, ну, значит, с бегом - снова бежать
под своим флагом, под Его игом - благом Его.
Ах, на просторе - как на постое, на пустыре:
есть ли, не есть ты, здесь ли, не здесь ты, разницы нет.
Были бы мысли - как-нибудь после договоришь
то, что собрался, в будущем, если… вдруг повезёт!
Этому фанту - вернуться домой, домой,
вернуться домой дорогой самой прямой
к старым кустам, и пристаням, и крестам,
слишком уж он издёргался и устал.
Только сначала - понять, что такое дом,
или хоть что понять уже наконец,
или хоть домом не называть Содом -
всё-то он вечно путает, сорванец,
фант этот старый…
Голубчик, иди домой
и не гоняйся хотя бы за молодой
звуков случайных глупою чередой:
врут они, ах всё врут они, милый мой!
«Дом» говорят… но какой же там дом теперь,
если на ключ в изумленьи взирает дверь:
все поменялись замки и среди ключей
тот вон - давно уж ничей и другой ничей.
Но этому фанту лучше вернуться домой,
чтоб постоять час-другой у двери немой
и не вдаваться особенно в суть причин
под вопросительным взглядом чужих личин.
Этому фанту - кружиться на цыпочках
(и чтоб никаких пируэтов и соте!),
цыпочек - очень желательно - не выпачкав:
цыпочки положено держать в чистоте.
Ибо кто ж знает, сколько кружиться нам
и когда остановиться в следующий раз!
Так ли, иначе, а всем небожителям
цыпочки положено держать про запас.
В общем, кружитесь под любезную музыку,
господин фант, господин фант,
как и пристало небесному союзнику,
господин фант, господин фант!
Лишний сантиметр до Божьей обители,
господин фант, господин фант, -
вовсе немало… Вы столького не видели,
господин фант!
Нам бы и всем бы неплохо - на цыпочки:
оттуда хоть сколько, а всё же видней,
что всё тут висит как придётся, на липочке,
и будет висеть до скончания дней,
что хрупко и нежно твоё мироздание,
что только случайно плечом повести -
и рушится некая пагода дальняя,
и больше её никогда не найти…
…в общем, кружитесь себе потихонечку,
господин фант, господин фант,
ни ниточку не теребя, ни тесёмочку,
господин фант, господин фант,
ни ветку крушины, ни ветку орешины,
господин фант, господин фант:
на ней Вы, быть может, как раз и подвешены,
господин фант!
<...>
Этому фанту - биться
с мельницами, с тенями,
с пляшущими огнями…
в общем, со всякой блажью,
одолевая вражью
силу - копьём и шпагой,
молотом и мотыгой,
радугой и тревогой,
альфою и омегой.
Всё-то тут в беспорядке:
сделав смертельный фортель,
всё тут слетело с пйтель -
глупость и добродетель,
жертва и победитель…
выцвели все границы,
вымерли все горнисты -
сторожевые башни
стали пусты и лишни.
И неприятель входит
с дерзостью чужестранца,
гасит на небе солнце -
вот оно и поблёкло.
Этому фанту - биться:
биться, как бьётся сердце,
биться, как бьётся птица
грудью в пустые стёкла.
Жж жужжит, что запись слишком большая, поэтому остальные фанты смотреть тут: http://velib.com/read_book/kljuev_evgenijj_vasilevich/muzyka_na_titanike_sbornik/chto_delat_ehtomu_fantu/chto_delat_ehtomu_fantu/