Возмездие фаллоса. Или история одного трансфера.
"Разумовский Вадим Сергеевич сидел на диване
в гостиной у себя дома и смотрел по телевизору по-
следние новости.
Его внимание привлек репортаж
об уникальной операции врачей по пересадке поч-
ки, позволившей сохранить жизнь маленькой девоч-
ки. Не успел он мысленно восхититься искусством
спасших девочку врачей, как услышал недовольный
голос жены:
- Ну сколько можно ждать тебя! - проскрипе-
ла она ворчливо, выходя из кухни в коридор. - Все
остывает, и я не собираюсь разогревать ужин по сто
раз. Тебе что, нужно особое приглашение? Так дво-
рецких у нас нет.
Не дожидаясь мужа, она вновь вернулась на кух-
ню и демонстративно загремела тарелками. Неохот-
но встав с дивана, Разумовский неторопливо пошел
на кухню и, ничего не говоря жене, сел за стол. Она
демонстративно громко хлопнула дверкой навесно-
го шкафа и пробурчала:
- Вечно приходится тебя ждать. Не докричишь-
ся. Кстати, я уже не раз говорила тебе о том, что холо-
дильник вот-вот выйдет из строя. Когда же наконец
ты соизволишь купить новый? Или дожидаешь-
ся, что какой-то дядя преподнесет тебе новый хо-
лодильник на блюдечке с золотой каемкой? И как
я с тобой живу! У других мужья как мужья. Их же-
ны живут, как у бога за пазухой. Только одна я кру-
чусь как белка в колесе. И за что мне такое нака-
зание!
Жена Разумовского взяла с плиты сковородку и,
соскребая с нее перемешанные с фаршем пригорев-
шие макароны, в сердцах так зло бросила их на та-
релку мужа, что часть упала с тарелки на стол.
Не возмущаясь ни тоном жены, ни тем, что произо-
шло, Разумовский привычно подцепил вилкой упав-
шие на стол макароны и положил их себе на тарелку.
Затем, не испытывая особого раздражения, он спо-
койно ответил ей:
- Ты же знаешь, что я по горло занят. Давай сде-
лаем так. Через два дня у меня будет необходимая
сумма. Ты сама походи по магазинам, выбери хо-
лодильник, который тебе понравится. И пусть сын
как мужчина поможет тебе.
- От него, как и от тебя, не дождешься помощи.
Вот где он шляется сейчас? А тебе хоть бы хны. Отец
называется. Да от вас обоих как от козла молока!
Разумовский ничего не ответил жене, допил
чай, вернулся в гостиную и лишь с грустью поду-
мал: «Как все надоело! Одно и то же каждый день.
Ну да ладно. Не впервой. Главное - сохранять спо-
койствие».
Приближаясь к 60-летнему возрасту, Разумов-
ский не отличался жизнерадостностью и сердеч-
ностью. Его лицо, прорезанное ранними морщина-
ми, редко светилось радостью. Чаще всего на нем
отражалась вселенская скорбь, вызывавшая у окру-
жающих его людей, особенно при первом знакомст-
ве с ним, двойственные чувства. С одной стороны,
при виде его мрачного и отрешенного от мира ли-
ца возникало желание выразить Разумовскому со-
чувствие и каким-то образом поддержать его. С дру-
гой стороны, та холодность, которой веяло от всей
его фигуры, неопределенного цвета глаза и рассу-
дочная сдержанность в его манерах и речи невольно
удерживали многих людей от проявления сочувст-
вия. Впрочем, Разумовский не нуждался ни в каком
сочувствии ни от близких ему людей, включая собст-
венную жену и взрослого сына, ни тем более от пер-
вых встречных, вовсе не знавших его, но полагаю-
щих, что такое лицо может быть только у человека,
на долю которого выпало немало страданий. Каза-
лось бы, отражающаяся на его лице мировая скорбь
должна служить препятствием на пути привлечения
в терапию пациентов. Кому захочется идти в анализ
к человеку, который, судя по внешнему виду, напрочь
лишен не только оптимизма, но даже элементарного
обаяния, столь необходимого для терапевтической
деятельности? Кого может привлечь мрачная фигу-
ра психоаналитика, который, надо полагать, не су-
мел решить свои собственные проблемы, коль скоро
на его лице нет даже проблеска жизнерадостности?
Однако, как это может быть и ни парадоксаль-
но на первый взгляд, Разумовский не испытывал за-
труднений с нахождением пациентов. Впрочем, он
их и не искал в отличие от тех, кто, называя себя
психоаналитиками, давал объявления в различные
печатные издания или размещал соответствующую
информацию в Интернете. Среди психоаналитиков
Разумовский слыл достаточно квалифицирован-
ным, серьезным специалистом, достигшим успе-
хов особенно при работе с депрессивными и склон-
ными к суициду пациентами. «Сарафанное радио»
способствовало обращению к нему тех нуждающих-
ся в психологической помощи взрослых и молодых
людей, у кого не сложилась личная жизнь и кто на-
ходился подчас на грани между жизнью и смертью.
В молодые годы он был живым, смышленым
и компанейским юношей. Однако к моменту завер-
шения учебы в школе он пережил своего рода шок,
который предопределил его последующую жизнь.
Одна из девушек, с которыми он учился в 11 клас-
се, неожиданно покончила жизнь самоубийством.
Никто не знал толком истинную причину ее ухода
из жизни. Одни говорили, что девушка покончила
с собой из-за неразделенной любви. Другие полагали,
что это было связано с раздорами в семье и разводом
родителей. Третьи соотносили ее поступок с нарко-
тиками, к которым якобы пристрастилась девушка.
Разумовский не был влюблен в свою однокласс-
ницу, хотя наряду с чисто дружескими чувствами
испытывал легкое сексуальное возбуждение, когда
во время различных школьных мероприятий им при-
ходилось касаться друг друга. Однако известие о са-
моубийстве этой девушки настолько потрясло его,
что он фактически замкнулся в себе. Он никак не мог
понять, почему и зачем достаточно симпатичная,
полная задора, всегда веселая и неунывающая моло-
дая девушка неожиданно для всех, во всяком случае,
как для него самого, так и для других одноклассни-
ков, добровольно рассталась со своей жизнью.
Как это произошло? Что толкает человека к са-
моубийству? Где та последняя капля, которая пере-
полняет чашу жизнестойкости молодого организма?
Почему никто не знал истинного состояния девуш-
ки, не пришел ей на помощь, не предотвратил беду?
17-летний юноша не находил ответов на эти вопросы.
Но, судя по всему, самоубийство одноклассницы, не-
способность понять причины содеянного ею и жела-
ние разобраться в случившемся подвели его к опре-
деленному решению. До этого трагического случая
он никак не мог сделать окончательный выбор, в ка-
кой институт ему поступать после завершения уче-
бы в школе. Переживая смерть одноклассницы, он
решил, что должен стать врачом.
Разумовский поступил в медицинский инсти-
тут. Не блестяще, но с вполне достойными оценками
окончил его. Приобретя специальность врача-пси-
хиатра, несколько лет отработал в психиатричес-
кой клинике, где имел дело не только с пациентами,
страдающими наследственным шизофреническим
заболеванием, но и с теми, чье неуравновешенное
психическое состояние приводило их к различным
суицидальным попыткам. Стремясь найти исчер-
пывающие объяснения природы суицида и выявить
подлинные причины его, Разумовский обратился
к психоаналитическим идеям. Получил психоанали-
тическое образование и, став сертифицированным
психоаналитиком, наряду с работой в психиатричес-
кой больнице занялся частной практикой.
Однажды, на начальной стадии своей терапев-
тической деятельности ему пришлось иметь дело
с тридцатипятилетней женщиной, симптомы забо-
левания которой явно свидетельствовали об исте-
рии. Уже на первых встречах она стала прибегать
к своеобразному шантажу, первоначально проявля-
ющемуся в потоках слез и рыданий, возникающих
буквально за несколько минут до завершения сес-
сий. Когда удалось преодолеть эту начальную ста-
дию и пунктуально соблюдать принятый режим се-
ансов, ограничивающихся пятьюдесятью минутами,
вопреки настойчивым попыткам пациентки прод-
лить время совместной работы, возникла типичная
проблема переноса.
В короткое время этот перенос приобрел та-
кую эротическую окраску, что пациентка призна-
лась аналитику в своей любви к нему. Вскоре она ста-
ла не только намекать на желательность интимных
отношений, но и откровенно требовать от аналити-
ка вступления с ней в сексуальную связь. Разумов-
ский строго придерживался принципа абстиненции,
состоящего в том, что аналитик ни в коем случае
не должен удовлетворять желания пациента, тем бо-
лее сексуального характера. Но его попытки, связан-
ные с проработкой феномена переноса и соответст-
вующими разъяснениями пациентке того, что с ней
происходит, оказались безрезультатными. Более то-
го, он не сумел изменить аналитическую ситуацию
таким образом, чтобы эротический перенос паци-
ентки стал действенным фактором терапевтичес-
кого успеха.
Разумовский знал историю того случая, ко-
гда в начале ХХ века Зигмунд Фрейд потерпел пора-
жение при работе с молодой пациенткой, которая
на волне зарождающегося переноса к психоаналити-
ку ушла от него. Основатель психоанализа не сумел
вовремя проработать этот перенос, в результате че-
го осуществляемое на протяжении чуть меньше трех
месяцев лечение девушки оказалось прерванным
по ее собственной инициативе. Описанный Фрей-
дом в 1905 году анализ Доры вошел в анналы исто-
рии психоанализа как один из классических случаев,
наглядно демонстрирующих специфику психоана-
литической терапии и те трудности, которые могут
возникать на тернистом пути любого начинающего
психоаналитика.
У пациентки Разумовского эротический пе-
ренос развивался столь стремительно, что к кон-
цу первого месяца их совместной работы девушка
буквально обрушила на него всю свою истерически
окрашенную страсть. И когда в своей интерпретаци-
онной деятельности он пытался уклониться от пря-
мых проявлений сексуальной активности пациент-
ки, она пригрозила ему тем, что в том случае, если
он не ответит на ее любовь, ей ничего не останется,
как покончить жизнь самоубийством.
И пациентка действительно предприняла по-
пытку суицида. Находясь у себя дома, она попыталась
перерезать вены на одной руке. Но это было сдела-
но так неумело или, напротив, так искусно, что при-
ехавшие по вызову ее матери сотрудники скорой по-
мощи без особого труда спасли девушку.
Как позднее узнал Разумовский, порезы на ру-
ке его пациентки были не столь глубокими, чтобы
привести к немедленной смерти. Фактически своей
неудавшейся попыткой суицида тридцатипятилет-
няя женщина шантажировала аналитика, как это
она делала в начале терапии, когда прибегала к сле-
зам и рыданиям в конце сессий. Разумовский пони-
мал суть происходящего. Однако попытка суицида
его пациентки оказала на него не менее шокирую-
щее воздействие, чем самоубийство одноклассницы
несколько лет тому назад.
В медицине известны случаи, когда первая опе-
рация начинающего свою карьеру хирурга заканчи-
валась летальным исходом для пациента, а сам врач
больше никогда не брался за скальпель. Попытка су-
ицида пациентки Разумовского не выбила его из про-
фессиональной колеи. Он не покинул стезю психо-
анализа. Напротив, тяжело пережив случившееся,
он стал уделять все больше внимания изучению при-
роды суицида. Направил все свои усилия не только
на изучение этого феномена, но и на поиск более эф-
фективных техник лечения людей, страдающих пси-
хическими расстройствами.
Вместе с тем данный случай не прошел для не-
го бесследно. Он сказался на его внешнем облике
и манере поведения, когда угрюмость, замкнутость
и ярко выраженная отрешенность от каких-либо
проявлений беззаботности и веселья стали не прос-
то маской на его лице, а своеобразным проявлением
жизни. До этого случая Разумовский не был женат.
Однако спустя три месяца он неожиданно для сво-
их коллег женился на женщине, которая, будучи
по-своему симпатичной, привлекала к себе внима-
ние тех, кто с ней знакомился, каким-то загадочно-
лихорадочным блеском глаз.
Никто из его коллег не имел ни малейшего пред-
ставления о том, что Разумовский женился на своей
бывшей пациентке. Его женой стала именно та мо-
лодая женщина, которая предприняла неудачную
попытку суицида и анализ которой был прекращен
в связи с изменившимися обстоятельствами. Разу-
мовский никому ничего не рассказывал ни о своей
жене, ни об испытываемых чувствах к ней. Впрочем,
он и сам не мог объяснить себе, почему он женился
на своей пациентке и что их связывает между собой.
Лежало ли в основе его брака бессознательное
чувство вины или сознание ответственности за не-
удачный анализ тридцатипятилетней женщины?
Являлась ли для него женитьба своеобразной стра-
ховкой от возможных в будущем сексуальных притя-
заний со стороны пациенток, претендующих на руку
и сердце холостого врача, или она служила бессозна-
тельной защитой от его собственных чувственных
порывов, связанных с контрпереносом и искушени-
ем нарушить принцип абстиненции?
Разумовский не пытался ответить на подобные
вопросы. Да он и не ставил их перед собой. Внезап-
но приняв решение жениться на своей бывшей паци-
ентке, он реализовал его и никогда не возвращался
к осмыслению того, зачем, почему и для чего он это
сделал. Приняв семейную жизнь как нечто неизбеж-
ное, Разумовский в меру своих сил и возможностей
21
выполнял обязанности мужа, включая супружеский
долг. Однако всю свою нерастраченную энергию
он отдавал своей профессиональной деятельности,
со временем преуспев в терапевтической практике.
Через полтора года у него родился сын, не вы-
звавший, впрочем, особой радости у Разумовского.
Поскольку его жена стала посвящать все свое время
сыну, а материнская любовь способствовала устра-
нению ряда невротических симптомов, он с чувст-
вом выполненного долга с головой ушел в работу.
Сексуализация материнства и десексуализация его
жены как женщины, ранее так пылко выражавшей
свою страсть по отношению к мужу, но охладевшей
после рождения ребенка, была только на руку Раз-
умовскому. Он рано уходил на работу и поздно воз-
вращался домой, что не вызывало каких-либо серь-
езных возражений у жены, тем более что почти все
заработанные деньги он отдавал ей.
Его жена полностью посвятила себя воспита-
нию сына. Разумовский ни во что не вмешивался. Он
был даже рад, что ему не приходится возиться с ре-
бенком и жена не заставляет его это делать. Другое
дело, что не до конца излеченная истеричная жена
своей сексуализацией материнства способствовала
такому развитию их ребенка, которое обернулось
превращением его в маменькиного сынка, потре-
бительски относящегося к своим родителям, не же-
лающего ничего делать и добиваться чего-либо сво-
им трудом.
Прошли годы. Разумовский давно махнул рукой
на своего непутевого отпрыска, ставшего под влия-
нием слепой материнской любви лоботрясом и ту-
22
неядцем. Он не испытывал никаких чувств и по от-
ношению к жене. Ее раздражительный тон совсем
не задевал его. Не вступая ни в какие пререкания
и споры с женой и сыном, он старался как можно
меньше общаться с ними, предпочитая одиночество
и погружение в свои мысли, связанные с профессио-
нальной деятельностью. Давно появившаяся на его
лице отрешенность от мирской суеты давала знать
о себе не только на работе, но и в семье. Лишь с го-
дами углубляющиеся морщины и никому не ведо-
мая грусть делали его лицо непроницаемым, а чуть
сгорбленную фигуру - олицетворением безучастнос-
ти ко всему происходящему вокруг него.
Однако отражаемая на лице и во всей фигу-
ре Разумовского безучастность была обманчивой.
В кругу немногочисленных друзей, главным образом
его коллег Вайсмана и Киреева, он по-своему рас-
крывался, «оттаивал» и не выглядел столь угрюмым,
как это было обычно в окружении других людей.
В отличие от психиатрической больницы, частная
практика доставляла ему удовольствие, поскольку
Разумовский мог не только соприкасаться с тайнами
души своих пациентов, но и в ряде случаев оказывать
им необходимую помощь, избавлять их от причи-
няющих боль страданий. Глубоко в себе он пережи-
вал за них и даже отчасти проживал их жизнь. Од-
нако беспристрастное выражение его лица ничем
не выдавало внутреннего чувства сострадания, со-
причастности с несчастными судьбами пациентов
и несомненной заинтересованности Разумовско-
го в благоприятном исходе лечения. Расслабление
мышц его лица, на котором проступали признаки
23
благожелательности, происходило лишь тогда, ко-
гда он тихо сидел в своем кресле, расположенном вне
поля зрения лежащего на кушетке пациента, и вни-
мательно слушал исповедальное говорение послед-
него, придерживающегося метода свободных ассо-
циаций. Но как раз этого-то и не мог видеть пациент,
привыкший к тому, что каждую сессию его встреча-
ет довольно строгий аналитик, не позволяющий се-
бе ничего лишнего, тем более какой-либо фамиль-
ярности.
Словом, будни Разумовского были всецело за-
полнены профессиональной деятельностью в пси-
хиатрической больнице, в которой в последние го-
ды он работал на полставке, и частной практикой,
являющейся для него не только источником дохо-
дов, но и необходимой для его жизни отдушиной,
составляющей главный смысл его существования.
Что касается семьи, его жены и уже взрослого сына,
то они меньше всего интересовали Разумовского, хо-
тя по привычке он старался поддерживать видимость
более или менее нормальных отношений. Профес-
сиональная деятельность настолько поглощала его,
что в конечном счете семейная жизнь воспринима-
лась им как некий придаток к тому главному, чему он
целиком и полностью посвящал себя. В этом смысле
семейная жизнь не тяготила его, и он не помышлял
о каких-либо возможных переменах.
Валерий Лейбигн" Возмездие фаллоса. Психоаналитические истории"
в гостиной у себя дома и смотрел по телевизору по-
следние новости.
Его внимание привлек репортаж
об уникальной операции врачей по пересадке поч-
ки, позволившей сохранить жизнь маленькой девоч-
ки. Не успел он мысленно восхититься искусством
спасших девочку врачей, как услышал недовольный
голос жены:
- Ну сколько можно ждать тебя! - проскрипе-
ла она ворчливо, выходя из кухни в коридор. - Все
остывает, и я не собираюсь разогревать ужин по сто
раз. Тебе что, нужно особое приглашение? Так дво-
рецких у нас нет.
Не дожидаясь мужа, она вновь вернулась на кух-
ню и демонстративно загремела тарелками. Неохот-
но встав с дивана, Разумовский неторопливо пошел
на кухню и, ничего не говоря жене, сел за стол. Она
демонстративно громко хлопнула дверкой навесно-
го шкафа и пробурчала:
- Вечно приходится тебя ждать. Не докричишь-
ся. Кстати, я уже не раз говорила тебе о том, что холо-
дильник вот-вот выйдет из строя. Когда же наконец
ты соизволишь купить новый? Или дожидаешь-
ся, что какой-то дядя преподнесет тебе новый хо-
лодильник на блюдечке с золотой каемкой? И как
я с тобой живу! У других мужья как мужья. Их же-
ны живут, как у бога за пазухой. Только одна я кру-
чусь как белка в колесе. И за что мне такое нака-
зание!
Жена Разумовского взяла с плиты сковородку и,
соскребая с нее перемешанные с фаршем пригорев-
шие макароны, в сердцах так зло бросила их на та-
релку мужа, что часть упала с тарелки на стол.
Не возмущаясь ни тоном жены, ни тем, что произо-
шло, Разумовский привычно подцепил вилкой упав-
шие на стол макароны и положил их себе на тарелку.
Затем, не испытывая особого раздражения, он спо-
койно ответил ей:
- Ты же знаешь, что я по горло занят. Давай сде-
лаем так. Через два дня у меня будет необходимая
сумма. Ты сама походи по магазинам, выбери хо-
лодильник, который тебе понравится. И пусть сын
как мужчина поможет тебе.
- От него, как и от тебя, не дождешься помощи.
Вот где он шляется сейчас? А тебе хоть бы хны. Отец
называется. Да от вас обоих как от козла молока!
Разумовский ничего не ответил жене, допил
чай, вернулся в гостиную и лишь с грустью поду-
мал: «Как все надоело! Одно и то же каждый день.
Ну да ладно. Не впервой. Главное - сохранять спо-
койствие».
Приближаясь к 60-летнему возрасту, Разумов-
ский не отличался жизнерадостностью и сердеч-
ностью. Его лицо, прорезанное ранними морщина-
ми, редко светилось радостью. Чаще всего на нем
отражалась вселенская скорбь, вызывавшая у окру-
жающих его людей, особенно при первом знакомст-
ве с ним, двойственные чувства. С одной стороны,
при виде его мрачного и отрешенного от мира ли-
ца возникало желание выразить Разумовскому со-
чувствие и каким-то образом поддержать его. С дру-
гой стороны, та холодность, которой веяло от всей
его фигуры, неопределенного цвета глаза и рассу-
дочная сдержанность в его манерах и речи невольно
удерживали многих людей от проявления сочувст-
вия. Впрочем, Разумовский не нуждался ни в каком
сочувствии ни от близких ему людей, включая собст-
венную жену и взрослого сына, ни тем более от пер-
вых встречных, вовсе не знавших его, но полагаю-
щих, что такое лицо может быть только у человека,
на долю которого выпало немало страданий. Каза-
лось бы, отражающаяся на его лице мировая скорбь
должна служить препятствием на пути привлечения
в терапию пациентов. Кому захочется идти в анализ
к человеку, который, судя по внешнему виду, напрочь
лишен не только оптимизма, но даже элементарного
обаяния, столь необходимого для терапевтической
деятельности? Кого может привлечь мрачная фигу-
ра психоаналитика, который, надо полагать, не су-
мел решить свои собственные проблемы, коль скоро
на его лице нет даже проблеска жизнерадостности?
Однако, как это может быть и ни парадоксаль-
но на первый взгляд, Разумовский не испытывал за-
труднений с нахождением пациентов. Впрочем, он
их и не искал в отличие от тех, кто, называя себя
психоаналитиками, давал объявления в различные
печатные издания или размещал соответствующую
информацию в Интернете. Среди психоаналитиков
Разумовский слыл достаточно квалифицирован-
ным, серьезным специалистом, достигшим успе-
хов особенно при работе с депрессивными и склон-
ными к суициду пациентами. «Сарафанное радио»
способствовало обращению к нему тех нуждающих-
ся в психологической помощи взрослых и молодых
людей, у кого не сложилась личная жизнь и кто на-
ходился подчас на грани между жизнью и смертью.
В молодые годы он был живым, смышленым
и компанейским юношей. Однако к моменту завер-
шения учебы в школе он пережил своего рода шок,
который предопределил его последующую жизнь.
Одна из девушек, с которыми он учился в 11 клас-
се, неожиданно покончила жизнь самоубийством.
Никто не знал толком истинную причину ее ухода
из жизни. Одни говорили, что девушка покончила
с собой из-за неразделенной любви. Другие полагали,
что это было связано с раздорами в семье и разводом
родителей. Третьи соотносили ее поступок с нарко-
тиками, к которым якобы пристрастилась девушка.
Разумовский не был влюблен в свою однокласс-
ницу, хотя наряду с чисто дружескими чувствами
испытывал легкое сексуальное возбуждение, когда
во время различных школьных мероприятий им при-
ходилось касаться друг друга. Однако известие о са-
моубийстве этой девушки настолько потрясло его,
что он фактически замкнулся в себе. Он никак не мог
понять, почему и зачем достаточно симпатичная,
полная задора, всегда веселая и неунывающая моло-
дая девушка неожиданно для всех, во всяком случае,
как для него самого, так и для других одноклассни-
ков, добровольно рассталась со своей жизнью.
Как это произошло? Что толкает человека к са-
моубийству? Где та последняя капля, которая пере-
полняет чашу жизнестойкости молодого организма?
Почему никто не знал истинного состояния девуш-
ки, не пришел ей на помощь, не предотвратил беду?
17-летний юноша не находил ответов на эти вопросы.
Но, судя по всему, самоубийство одноклассницы, не-
способность понять причины содеянного ею и жела-
ние разобраться в случившемся подвели его к опре-
деленному решению. До этого трагического случая
он никак не мог сделать окончательный выбор, в ка-
кой институт ему поступать после завершения уче-
бы в школе. Переживая смерть одноклассницы, он
решил, что должен стать врачом.
Разумовский поступил в медицинский инсти-
тут. Не блестяще, но с вполне достойными оценками
окончил его. Приобретя специальность врача-пси-
хиатра, несколько лет отработал в психиатричес-
кой клинике, где имел дело не только с пациентами,
страдающими наследственным шизофреническим
заболеванием, но и с теми, чье неуравновешенное
психическое состояние приводило их к различным
суицидальным попыткам. Стремясь найти исчер-
пывающие объяснения природы суицида и выявить
подлинные причины его, Разумовский обратился
к психоаналитическим идеям. Получил психоанали-
тическое образование и, став сертифицированным
психоаналитиком, наряду с работой в психиатричес-
кой больнице занялся частной практикой.
Однажды, на начальной стадии своей терапев-
тической деятельности ему пришлось иметь дело
с тридцатипятилетней женщиной, симптомы забо-
левания которой явно свидетельствовали об исте-
рии. Уже на первых встречах она стала прибегать
к своеобразному шантажу, первоначально проявля-
ющемуся в потоках слез и рыданий, возникающих
буквально за несколько минут до завершения сес-
сий. Когда удалось преодолеть эту начальную ста-
дию и пунктуально соблюдать принятый режим се-
ансов, ограничивающихся пятьюдесятью минутами,
вопреки настойчивым попыткам пациентки прод-
лить время совместной работы, возникла типичная
проблема переноса.
В короткое время этот перенос приобрел та-
кую эротическую окраску, что пациентка призна-
лась аналитику в своей любви к нему. Вскоре она ста-
ла не только намекать на желательность интимных
отношений, но и откровенно требовать от аналити-
ка вступления с ней в сексуальную связь. Разумов-
ский строго придерживался принципа абстиненции,
состоящего в том, что аналитик ни в коем случае
не должен удовлетворять желания пациента, тем бо-
лее сексуального характера. Но его попытки, связан-
ные с проработкой феномена переноса и соответст-
вующими разъяснениями пациентке того, что с ней
происходит, оказались безрезультатными. Более то-
го, он не сумел изменить аналитическую ситуацию
таким образом, чтобы эротический перенос паци-
ентки стал действенным фактором терапевтичес-
кого успеха.
Разумовский знал историю того случая, ко-
гда в начале ХХ века Зигмунд Фрейд потерпел пора-
жение при работе с молодой пациенткой, которая
на волне зарождающегося переноса к психоаналити-
ку ушла от него. Основатель психоанализа не сумел
вовремя проработать этот перенос, в результате че-
го осуществляемое на протяжении чуть меньше трех
месяцев лечение девушки оказалось прерванным
по ее собственной инициативе. Описанный Фрей-
дом в 1905 году анализ Доры вошел в анналы исто-
рии психоанализа как один из классических случаев,
наглядно демонстрирующих специфику психоана-
литической терапии и те трудности, которые могут
возникать на тернистом пути любого начинающего
психоаналитика.
У пациентки Разумовского эротический пе-
ренос развивался столь стремительно, что к кон-
цу первого месяца их совместной работы девушка
буквально обрушила на него всю свою истерически
окрашенную страсть. И когда в своей интерпретаци-
онной деятельности он пытался уклониться от пря-
мых проявлений сексуальной активности пациент-
ки, она пригрозила ему тем, что в том случае, если
он не ответит на ее любовь, ей ничего не останется,
как покончить жизнь самоубийством.
И пациентка действительно предприняла по-
пытку суицида. Находясь у себя дома, она попыталась
перерезать вены на одной руке. Но это было сдела-
но так неумело или, напротив, так искусно, что при-
ехавшие по вызову ее матери сотрудники скорой по-
мощи без особого труда спасли девушку.
Как позднее узнал Разумовский, порезы на ру-
ке его пациентки были не столь глубокими, чтобы
привести к немедленной смерти. Фактически своей
неудавшейся попыткой суицида тридцатипятилет-
няя женщина шантажировала аналитика, как это
она делала в начале терапии, когда прибегала к сле-
зам и рыданиям в конце сессий. Разумовский пони-
мал суть происходящего. Однако попытка суицида
его пациентки оказала на него не менее шокирую-
щее воздействие, чем самоубийство одноклассницы
несколько лет тому назад.
В медицине известны случаи, когда первая опе-
рация начинающего свою карьеру хирурга заканчи-
валась летальным исходом для пациента, а сам врач
больше никогда не брался за скальпель. Попытка су-
ицида пациентки Разумовского не выбила его из про-
фессиональной колеи. Он не покинул стезю психо-
анализа. Напротив, тяжело пережив случившееся,
он стал уделять все больше внимания изучению при-
роды суицида. Направил все свои усилия не только
на изучение этого феномена, но и на поиск более эф-
фективных техник лечения людей, страдающих пси-
хическими расстройствами.
Вместе с тем данный случай не прошел для не-
го бесследно. Он сказался на его внешнем облике
и манере поведения, когда угрюмость, замкнутость
и ярко выраженная отрешенность от каких-либо
проявлений беззаботности и веселья стали не прос-
то маской на его лице, а своеобразным проявлением
жизни. До этого случая Разумовский не был женат.
Однако спустя три месяца он неожиданно для сво-
их коллег женился на женщине, которая, будучи
по-своему симпатичной, привлекала к себе внима-
ние тех, кто с ней знакомился, каким-то загадочно-
лихорадочным блеском глаз.
Никто из его коллег не имел ни малейшего пред-
ставления о том, что Разумовский женился на своей
бывшей пациентке. Его женой стала именно та мо-
лодая женщина, которая предприняла неудачную
попытку суицида и анализ которой был прекращен
в связи с изменившимися обстоятельствами. Разу-
мовский никому ничего не рассказывал ни о своей
жене, ни об испытываемых чувствах к ней. Впрочем,
он и сам не мог объяснить себе, почему он женился
на своей пациентке и что их связывает между собой.
Лежало ли в основе его брака бессознательное
чувство вины или сознание ответственности за не-
удачный анализ тридцатипятилетней женщины?
Являлась ли для него женитьба своеобразной стра-
ховкой от возможных в будущем сексуальных притя-
заний со стороны пациенток, претендующих на руку
и сердце холостого врача, или она служила бессозна-
тельной защитой от его собственных чувственных
порывов, связанных с контрпереносом и искушени-
ем нарушить принцип абстиненции?
Разумовский не пытался ответить на подобные
вопросы. Да он и не ставил их перед собой. Внезап-
но приняв решение жениться на своей бывшей паци-
ентке, он реализовал его и никогда не возвращался
к осмыслению того, зачем, почему и для чего он это
сделал. Приняв семейную жизнь как нечто неизбеж-
ное, Разумовский в меру своих сил и возможностей
21
выполнял обязанности мужа, включая супружеский
долг. Однако всю свою нерастраченную энергию
он отдавал своей профессиональной деятельности,
со временем преуспев в терапевтической практике.
Через полтора года у него родился сын, не вы-
звавший, впрочем, особой радости у Разумовского.
Поскольку его жена стала посвящать все свое время
сыну, а материнская любовь способствовала устра-
нению ряда невротических симптомов, он с чувст-
вом выполненного долга с головой ушел в работу.
Сексуализация материнства и десексуализация его
жены как женщины, ранее так пылко выражавшей
свою страсть по отношению к мужу, но охладевшей
после рождения ребенка, была только на руку Раз-
умовскому. Он рано уходил на работу и поздно воз-
вращался домой, что не вызывало каких-либо серь-
езных возражений у жены, тем более что почти все
заработанные деньги он отдавал ей.
Его жена полностью посвятила себя воспита-
нию сына. Разумовский ни во что не вмешивался. Он
был даже рад, что ему не приходится возиться с ре-
бенком и жена не заставляет его это делать. Другое
дело, что не до конца излеченная истеричная жена
своей сексуализацией материнства способствовала
такому развитию их ребенка, которое обернулось
превращением его в маменькиного сынка, потре-
бительски относящегося к своим родителям, не же-
лающего ничего делать и добиваться чего-либо сво-
им трудом.
Прошли годы. Разумовский давно махнул рукой
на своего непутевого отпрыска, ставшего под влия-
нием слепой материнской любви лоботрясом и ту-
22
неядцем. Он не испытывал никаких чувств и по от-
ношению к жене. Ее раздражительный тон совсем
не задевал его. Не вступая ни в какие пререкания
и споры с женой и сыном, он старался как можно
меньше общаться с ними, предпочитая одиночество
и погружение в свои мысли, связанные с профессио-
нальной деятельностью. Давно появившаяся на его
лице отрешенность от мирской суеты давала знать
о себе не только на работе, но и в семье. Лишь с го-
дами углубляющиеся морщины и никому не ведо-
мая грусть делали его лицо непроницаемым, а чуть
сгорбленную фигуру - олицетворением безучастнос-
ти ко всему происходящему вокруг него.
Однако отражаемая на лице и во всей фигу-
ре Разумовского безучастность была обманчивой.
В кругу немногочисленных друзей, главным образом
его коллег Вайсмана и Киреева, он по-своему рас-
крывался, «оттаивал» и не выглядел столь угрюмым,
как это было обычно в окружении других людей.
В отличие от психиатрической больницы, частная
практика доставляла ему удовольствие, поскольку
Разумовский мог не только соприкасаться с тайнами
души своих пациентов, но и в ряде случаев оказывать
им необходимую помощь, избавлять их от причи-
няющих боль страданий. Глубоко в себе он пережи-
вал за них и даже отчасти проживал их жизнь. Од-
нако беспристрастное выражение его лица ничем
не выдавало внутреннего чувства сострадания, со-
причастности с несчастными судьбами пациентов
и несомненной заинтересованности Разумовско-
го в благоприятном исходе лечения. Расслабление
мышц его лица, на котором проступали признаки
23
благожелательности, происходило лишь тогда, ко-
гда он тихо сидел в своем кресле, расположенном вне
поля зрения лежащего на кушетке пациента, и вни-
мательно слушал исповедальное говорение послед-
него, придерживающегося метода свободных ассо-
циаций. Но как раз этого-то и не мог видеть пациент,
привыкший к тому, что каждую сессию его встреча-
ет довольно строгий аналитик, не позволяющий се-
бе ничего лишнего, тем более какой-либо фамиль-
ярности.
Словом, будни Разумовского были всецело за-
полнены профессиональной деятельностью в пси-
хиатрической больнице, в которой в последние го-
ды он работал на полставке, и частной практикой,
являющейся для него не только источником дохо-
дов, но и необходимой для его жизни отдушиной,
составляющей главный смысл его существования.
Что касается семьи, его жены и уже взрослого сына,
то они меньше всего интересовали Разумовского, хо-
тя по привычке он старался поддерживать видимость
более или менее нормальных отношений. Профес-
сиональная деятельность настолько поглощала его,
что в конечном счете семейная жизнь воспринима-
лась им как некий придаток к тому главному, чему он
целиком и полностью посвящал себя. В этом смысле
семейная жизнь не тяготила его, и он не помышлял
о каких-либо возможных переменах.
Валерий Лейбигн" Возмездие фаллоса. Психоаналитические истории"