О том, как агрессия жертвы сублимируется в моральное превосходство
"Для депрессивных личностей общение с окружающими, склонными к агрессии и аффектам, представляет большую проблему. Как депрессивная личность может быть агрессивной, утверждать свое мнение и настаивать на своем, если она полна страха утраты и на протяжении всей жизни ощущает свою зависимость, если она так привязана к предмету своей любви? Депрессивная личность расценивает свою агрессию как нападение на партнера, в котором она нуждается, - это значит подпилить сук, на котором сидишь. С другой стороны, агрессия и аффекты неизбежны, пока человек существует в мире; они так же естественны, как мы сами. Что же делать с собственной агрессией, если она кажется депрессивной личности столь опасной?
Ее возможно избежать. Это становится достижимым с развитием идеологии миролюбия, которое понимается как противоположность агрессивности и адресуется не только самой депрессивной личности, но и ее окружению. Тот, кто хочет утвердиться, должен критически отнестись к самому себе; тот, кто действительно хочет защитить себя, предельно заостряет ситуацию, чтобы объяснить ее и сделать безопасной, - трудно представить себе что-либо более действенное, чем превращение агрессивности в пустяк, чем понимание и прощение. В рамках такой идеологии нетрудно отказаться от своих намерений, сославшись на болезнь и беззащитность и не дав развиться собственному аффекту. Такое поведение носит компенсаторный характер и вызывает чувство морального превосходства, которое есть не что иное, как сублимированная форма агрессии.
Эта манера поведения может привести к исполнению роли жертвы как воплощения бесконечного терпения и в конечном итоге к мазохизму в духовной, моральной или сексуальной сфере. Кроме того, между партнерами возникают такие странные взаимоотношения, когда любовь и другие чувства вследствие идентификации с партнером в значительной степени передаются ему и переживаются совместно. Если ты делаешь себя объектом требовательности, собственности и агрессивности партнера, то переживание идентификации с ним сопровождается не только подавлением собственной индивидуальности, но и особенно сильным чувством морального превосходства: если перенесенное тобой страдание и нанесенный тебе ущерб столь желанны и так укрепляют тебя в твоих возможностях, не вини себя в этом, пусть другой испытывает чувство вины. Понятно, что столь односторонняя добродетельность весьма сомнительна: будучи уверенными в том, что испытываем страдания, мы подсознательно доставляем страдание другому; это оборачивается садомазохистским поведением - святой становится мучителем, а грешник - мучеником. «Не убийца, а убиенный виновен» - так называется пьеса Франца Верфеля. В ней описывается терпеливое смирение человека, страдающего от агрессии и злобы партнера. Такое смирение вызывает у партнера чувство вины. Агрессивность любимого человека делает героя пьесы больным, но все, что ему нужно, - это оставаться невинной жертвой, пробуждая в партнере чувство вины. Здесь идет речь о сверхинтенсивном аффекте; такой аффект соответствует ужасающей агрессии, переведенной в русло глубокой депрессии.
Мы уже упоминали, что за сверх заботливой любовью депрессивных личностей скрывается подсознательная агрессия; при такой сверх заботливости депрессивная личность может удушить партнера или «мягко изнасиловать» его.
В равной степени подсознательная агрессия проявляется в часто встречающихся формах депрессивной агрессивности - причитаниях, жалобах и сетованиях. Это изматывает и изнуряет партнера, но депрессивные личности не осознают этого. Они жалуются, что на их долю выпало слишком много страданий, что люди злы и беспощадны; они демонстрируют такое выражение лица, которое без слов вызывает у других чувство вины и принуждает их к участию и заинтересованности. Однако для партнера это может быть непосильной ношей и, поняв ситуацию, он освобождается от чувства вины, возложенного на него депрессивной личностью.
Так как агрессия не находит у депрессивных личностей объяснимого выхода, то вначале она может выражаться в форме жалости к самому себе, а затем и направляться на самого себя, что особенно интенсивно выражено при меланхолии. Из-за неразрешимых конфликтов между агрессией, чувством вины и возникающего одновременно с ними страха утраты любви они вынуждены направлять на самих себя все упреки, обвинения и всю ненависть; иногда это приводит к самоненавистничеству и сознательным или подсознательным саморазрушительным действиям. Особенно трагичными бывают последствия такого самоповреждения у детей, когда их справедливый гнев или зависть не находят внешнего выражения и ситуация переживается ими как безвыходная и угрожающая. Аффект переживается как чувство вины из-за невозможности найти какой-либо клапан для его высвобождения и они направляют это чувство на самих себя и даже наказывают себя. Серьезные трагедии происходят в детстве, когда свою отверженность и ненужность ребенок переплавляет в ненависть к самому себе, а агрессию, вызванную страхом утраты и незащищенностью, переживает как угрожающую его существованию ситуацию. Так депрессивные личности с раннего возраста учатся сводить на нет или переводить на другие рельсы свою агрессивность.
Вследствие этого у них, как правило, возникает представление (которое они никогда не реализуют), что их агрессия рано или поздно примет такие масштабы, что они, наконец, смогут утвердить свое достоинство и настоять на своем. Это, однако, оборачивается очередным разочарованием, так как их агрессивность никогда не достигает соответствующих размеров и возвращается к ним бумерангом, усиливая страх и чувство вины, удваивая душевную тяжесть.
Осознавая, что они могут использовать заряд своей агрессивности для овладения принятыми манерами поведения и тем самым вызвать к себе уважение и что переоценка ими возможных негативных последствий своей агрессивности не адекватна, депрессивные личности получают возможность приобрести новый и полезный для них опыт.
Необходимо отметить, что подавленная агрессивность депрессивных личностей может сублимироваться и идеологизироваться в форме повышенной заботливости, скромности, доброжелательности и покорности и переходить в жалобные причитания и жертвенность с дальнейшей склонностью к самообвинению, самонаказанию и саморазрушению.
Как уже говорилось, агрессивность имеет склонность к соматизации: некоторые тяжелые и неизлечимые заболевания имеют психологические корни и являются как бы подсознательным самонаказанием и местью в форме саморазрушения.
Аффекты и агрессивность, которые не могут найти выхода и «клапана для регуляции», не только вызывают страдания, но и приводят к общей слабости побуждений вплоть до пассивности; последние, являясь следствием подавления агрессивности, тормозят ее по типу обратной связи. Ненависть, ярость и зависть неизбежно присутствуют в жизни ребенка; накапливаясь в не отреагированном виде, они становятся особенно опасными и в качестве основы для развития депрессии в будущем. Подавляемые чувства бессильной ярости, фрустрированной агрессии, ненависти и зависти, делают нас депрессивными, т. е. похожими на детей, которые не могут проявить себя из-за своей зависимости и беспомощности. Когда ребенок внешне проявляет свои аффекты и свою агрессию, он в то же время учится избегать их в случаях, когда соответствующая ситуация становится рискованной или перестает быть актуальной. Если ребенок исключительно тих и покорен; если он скучает и при общении с окружающими от него нет никакого толку; если он не проявляет никакой инициативы и любая его активность нуждается в подбадривании и стимулировании; если он не может чем-либо заниматься в одиночку и бурно реагирует на ситуацию, когда его оставляют одного, то все это является признаками начинающейся депрессии и требует особого внимания.
Переработка агрессии, приобретая зрелые формы, обогащает жизненный опыт. Здоровая и правильно использованная агрессивность является важнейшей составной частью чувства собственного достоинства, осознания ценности собственной личности и здоровой гордости. Ограниченная самооценка депрессивных личностей является основным источником их нерешительности, их неиспользованной и извращенной агрессивности. Вспомним слова Гёте из «Избирательного сродства» о том, что «нет лучшего средства спасения от чрезмерной гордости, чем любовь». В рамках рассматриваемой темы это означает, что депрессивная личность сублимирует чувство зависти в любовь; однако ребенок не способен к такой сублимации."
Фриц Риман " Основные формы страха: исследования глубинной психологии"
Ее возможно избежать. Это становится достижимым с развитием идеологии миролюбия, которое понимается как противоположность агрессивности и адресуется не только самой депрессивной личности, но и ее окружению. Тот, кто хочет утвердиться, должен критически отнестись к самому себе; тот, кто действительно хочет защитить себя, предельно заостряет ситуацию, чтобы объяснить ее и сделать безопасной, - трудно представить себе что-либо более действенное, чем превращение агрессивности в пустяк, чем понимание и прощение. В рамках такой идеологии нетрудно отказаться от своих намерений, сославшись на болезнь и беззащитность и не дав развиться собственному аффекту. Такое поведение носит компенсаторный характер и вызывает чувство морального превосходства, которое есть не что иное, как сублимированная форма агрессии.
Эта манера поведения может привести к исполнению роли жертвы как воплощения бесконечного терпения и в конечном итоге к мазохизму в духовной, моральной или сексуальной сфере. Кроме того, между партнерами возникают такие странные взаимоотношения, когда любовь и другие чувства вследствие идентификации с партнером в значительной степени передаются ему и переживаются совместно. Если ты делаешь себя объектом требовательности, собственности и агрессивности партнера, то переживание идентификации с ним сопровождается не только подавлением собственной индивидуальности, но и особенно сильным чувством морального превосходства: если перенесенное тобой страдание и нанесенный тебе ущерб столь желанны и так укрепляют тебя в твоих возможностях, не вини себя в этом, пусть другой испытывает чувство вины. Понятно, что столь односторонняя добродетельность весьма сомнительна: будучи уверенными в том, что испытываем страдания, мы подсознательно доставляем страдание другому; это оборачивается садомазохистским поведением - святой становится мучителем, а грешник - мучеником. «Не убийца, а убиенный виновен» - так называется пьеса Франца Верфеля. В ней описывается терпеливое смирение человека, страдающего от агрессии и злобы партнера. Такое смирение вызывает у партнера чувство вины. Агрессивность любимого человека делает героя пьесы больным, но все, что ему нужно, - это оставаться невинной жертвой, пробуждая в партнере чувство вины. Здесь идет речь о сверхинтенсивном аффекте; такой аффект соответствует ужасающей агрессии, переведенной в русло глубокой депрессии.
Мы уже упоминали, что за сверх заботливой любовью депрессивных личностей скрывается подсознательная агрессия; при такой сверх заботливости депрессивная личность может удушить партнера или «мягко изнасиловать» его.
В равной степени подсознательная агрессия проявляется в часто встречающихся формах депрессивной агрессивности - причитаниях, жалобах и сетованиях. Это изматывает и изнуряет партнера, но депрессивные личности не осознают этого. Они жалуются, что на их долю выпало слишком много страданий, что люди злы и беспощадны; они демонстрируют такое выражение лица, которое без слов вызывает у других чувство вины и принуждает их к участию и заинтересованности. Однако для партнера это может быть непосильной ношей и, поняв ситуацию, он освобождается от чувства вины, возложенного на него депрессивной личностью.
Так как агрессия не находит у депрессивных личностей объяснимого выхода, то вначале она может выражаться в форме жалости к самому себе, а затем и направляться на самого себя, что особенно интенсивно выражено при меланхолии. Из-за неразрешимых конфликтов между агрессией, чувством вины и возникающего одновременно с ними страха утраты любви они вынуждены направлять на самих себя все упреки, обвинения и всю ненависть; иногда это приводит к самоненавистничеству и сознательным или подсознательным саморазрушительным действиям. Особенно трагичными бывают последствия такого самоповреждения у детей, когда их справедливый гнев или зависть не находят внешнего выражения и ситуация переживается ими как безвыходная и угрожающая. Аффект переживается как чувство вины из-за невозможности найти какой-либо клапан для его высвобождения и они направляют это чувство на самих себя и даже наказывают себя. Серьезные трагедии происходят в детстве, когда свою отверженность и ненужность ребенок переплавляет в ненависть к самому себе, а агрессию, вызванную страхом утраты и незащищенностью, переживает как угрожающую его существованию ситуацию. Так депрессивные личности с раннего возраста учатся сводить на нет или переводить на другие рельсы свою агрессивность.
Вследствие этого у них, как правило, возникает представление (которое они никогда не реализуют), что их агрессия рано или поздно примет такие масштабы, что они, наконец, смогут утвердить свое достоинство и настоять на своем. Это, однако, оборачивается очередным разочарованием, так как их агрессивность никогда не достигает соответствующих размеров и возвращается к ним бумерангом, усиливая страх и чувство вины, удваивая душевную тяжесть.
Осознавая, что они могут использовать заряд своей агрессивности для овладения принятыми манерами поведения и тем самым вызвать к себе уважение и что переоценка ими возможных негативных последствий своей агрессивности не адекватна, депрессивные личности получают возможность приобрести новый и полезный для них опыт.
Необходимо отметить, что подавленная агрессивность депрессивных личностей может сублимироваться и идеологизироваться в форме повышенной заботливости, скромности, доброжелательности и покорности и переходить в жалобные причитания и жертвенность с дальнейшей склонностью к самообвинению, самонаказанию и саморазрушению.
Как уже говорилось, агрессивность имеет склонность к соматизации: некоторые тяжелые и неизлечимые заболевания имеют психологические корни и являются как бы подсознательным самонаказанием и местью в форме саморазрушения.
Аффекты и агрессивность, которые не могут найти выхода и «клапана для регуляции», не только вызывают страдания, но и приводят к общей слабости побуждений вплоть до пассивности; последние, являясь следствием подавления агрессивности, тормозят ее по типу обратной связи. Ненависть, ярость и зависть неизбежно присутствуют в жизни ребенка; накапливаясь в не отреагированном виде, они становятся особенно опасными и в качестве основы для развития депрессии в будущем. Подавляемые чувства бессильной ярости, фрустрированной агрессии, ненависти и зависти, делают нас депрессивными, т. е. похожими на детей, которые не могут проявить себя из-за своей зависимости и беспомощности. Когда ребенок внешне проявляет свои аффекты и свою агрессию, он в то же время учится избегать их в случаях, когда соответствующая ситуация становится рискованной или перестает быть актуальной. Если ребенок исключительно тих и покорен; если он скучает и при общении с окружающими от него нет никакого толку; если он не проявляет никакой инициативы и любая его активность нуждается в подбадривании и стимулировании; если он не может чем-либо заниматься в одиночку и бурно реагирует на ситуацию, когда его оставляют одного, то все это является признаками начинающейся депрессии и требует особого внимания.
Переработка агрессии, приобретая зрелые формы, обогащает жизненный опыт. Здоровая и правильно использованная агрессивность является важнейшей составной частью чувства собственного достоинства, осознания ценности собственной личности и здоровой гордости. Ограниченная самооценка депрессивных личностей является основным источником их нерешительности, их неиспользованной и извращенной агрессивности. Вспомним слова Гёте из «Избирательного сродства» о том, что «нет лучшего средства спасения от чрезмерной гордости, чем любовь». В рамках рассматриваемой темы это означает, что депрессивная личность сублимирует чувство зависти в любовь; однако ребенок не способен к такой сублимации."
Фриц Риман " Основные формы страха: исследования глубинной психологии"