«container» и «contained»
Оригинал взят у alexey5351 в о разном
Уилфред Бийон сформулировал два очень важных понятия в терапии - «container» и «contained». У человека есть потребность ощущать крышу над головой и суть внутри. Контейнер, который «удерживает» человека, первичен. Человеку нет особенного дела до смысла жизни, когда отсутствует ощущение базовой безопасности. Когда, например, плачет ребенок, то объятия мамы - самый надежный способ унять тревогу, а объяснения не очень эффективны. Ребенок менее тревожен, когда ощущает наличие границ, как физических, так и душевных - правил поведения, ощущения постоянства родителей, cпособности мамы удерживать то, с чем ребенок пока справиться не может.
Cоздание удерживающей, комфортной и относительно безопасной среды созвучно первой фазе терапии - созданию терапевтического альянса. Отсутствие контейнера - это среда, в которой растет тревога. Экстримальную точку этой тревоги можно назвать агарофобией. Наоборот, когда контейнер слишком тесный, давящий, то развивается тревога клаустрофобии, страха быть поглощенным и раздавленным. Иногда терапевту удается создать такой контейнер, в котром клиенту более-менее уютно. Иногда создать контейнер очень трудно, но об этом позже.
Как справедливо заметил Винникот, идеальных мам и терапевтов не бывает.
Винникоту принадлежит золотое выражение - good enough mom - достаточно хорошая мама (терапевт, итд). Неизбежно с конейнером бывают какие-то проблемы - иногда крыша протекает, иногда солнце жарит слишком cильно. И такая неидеальность, «разрушиваемость» контейнера- не менее важное его свойство, чем оптимальный размер. Железо-бетонный контейнер далек от оптимального, потому что клиент динамически меняется и жесткая оболочка рано или поздно станет некомфортной.
Пространственные метафоры контейнера ограничены. Одна из граней понятия «контейнер», которую имел в виду Бион - это устойчивый внутренний успокаивающий образ (родителя, терапевта, бога, учителя, итд). Это именно тот образ, к которому обращается человек, когда чувствует себя в опасности. (Процесс обращения к успокаивающему объекту на бессознательном уровне хорошо изучен исследователями теории attachment, например д-ром Mario Mikulincer из Израиля.)
Кроме того, Бион имел в виду способность терапевта удерживать проекции клиента, а не возвращать их обратно агрессивным контр-переносом. Неудержание и агрессия - это именно та реакция, к которой клиент привык и которую он может провоцировать. Наоборот, удержание и модификация проективного матерьяла до той формы, которую клиент может усвоить, более того, создание условий, в которых клиент может интроективно принять обратно удобоворимый матерьял - это важная часть терапии. Это именно тот процесс, который Хайнц Кохут называл «transmuting internalization».
Не менее важный объект - это «contained» - то, что внутри. Часть клиентов в терапии говорят что внутри у них пусто. Другие люди рассказывают, что хотят целостности, у них ощущение раздробленности, фрагментации. И, наконец, есть клиенты, которые вовсе не об этом говорят, но у них внутри так много, что внутреннее содержимое бурным потоком бьет наружу из всех орудий одновременно. Первый вариант может быть следтсвием устойчивого и паталогичного проецирования, второй - разщепления (splitting), третий - гипомании или маниакального состояния.
О чем это - пусто внутри, как может внутри стать пусто? Есть несколько путей. Один из них состоит в том, что человек отдает много, а принимает мало. Более того, принятое не удерживается внутри по самым разным причинам и поэтому обитает там недолго. Отдает человек проекциями; начинает отдавать те объекты, с которыми внутри неуютно - субъективно «плохие» объекты. Когда проекция становится жестким и устойчивым механизмом защиты - то человек рано или поздно начитет отдавать и хорошее. В последней фазе человек отдает сами механизмы адекватного восприятия мира (это уже cостояние из психотичного спектра). То есть проекцией можно изредка плевать, можно поливать ручейком, а можно бить из брансбойта. В последнем cлучае cоздать контейнер требует огромного труда, опыта и личных способностей терапевта.
Возвращаясь из психотичного уровня в невротический, можно поговорить о пустоте внутри. Разговоры о смысле жизни, проблемы само-идентификации, творческой и профессиональной самореализации, сожаления о прошлом, вопросы низкой самооценки - это из области Бионовского Сontained. Механизм образования пустоты проективным способом - это ближе всего к тому, что Мелани Кляйн называла параноидально-шизоидной позицией. Пустота внутри вследствие потери близкого человека - это депрессивная пустота и о ней можно поговорить в другой раз. Тем не менее, упомянуть депрессию здесь все равно придется, потому что успешная терапевтическая работа с «параноидально-шизоиздной» пустотой внутри незбежно произходит через фазу депрессии, ведь вместо «все вокруг винованы» человек рано или поздно говорит «у МЕНЯ внутри пусто».
Человеку не просто нужно Нечто внутри. Нужно то, в чем человек видит смысл. Мало где-то работать и быть кому-то мамой или папой, важно ценить это. Трудно ощущать в работе смысл, когда она не требует усилий ума, души и тела, когда задачи тривиальны и скучны. Хорошо, когда можешь смотреть на себя в зеркало утром и ждать наступающего дня с нетерпением. Приятно, когда можешь смотреть на прожитые годы без сожаления. Немного людей могут сказать о себе такое и не всегда это состояние достижимо. Более того, для некоторых людей пустота нормальна и желанна, хотя об этой светлой пустоте буддизма и шавасаны можно поговорить в другой раз. Здесь речь идет о пустоте, от которой человеку плохо, и в этом смысле она абсолютной пустотой быть не может - она ощущается как дефицит, недостаток, ущерб - она создает поле в котором присутствует мотивация заполнить ее чем-то. Чаще всего она заполняется временными суррогатами, которые в конечном итоге проблемы не решают.
Крайне редко бывает пусто внутри у людей, у которых было по настоящему счастивое детство. C пустотой внутри достаточно трудно справится после серьезных травм. Но с ней можно работать и достигать существенного результата. Первый шаг на этом пути - это когда клиент в состоянии ощутить и осознать пустоту внутри. Терапия, творчество, полноценные человеческие отношения могут помочь человеку наполнить жизнь существенным и избавиться от болезненного ощущения пустоты внутри.
_
Источники:
Psychoanalytic diagnosis. Nancy McWilliams, PhD
Clinical Lectures of Klein and Bion. Edited by Hanna Segal
Psychodynamic Psychiatry. Glen O. Gabbard, MD
Attachment in Adulthood: Structure, Dynamics, and Change, Mario Mikulincer PhD, Phillip R. Shaver PhD
Уилфред Бийон сформулировал два очень важных понятия в терапии - «container» и «contained». У человека есть потребность ощущать крышу над головой и суть внутри. Контейнер, который «удерживает» человека, первичен. Человеку нет особенного дела до смысла жизни, когда отсутствует ощущение базовой безопасности. Когда, например, плачет ребенок, то объятия мамы - самый надежный способ унять тревогу, а объяснения не очень эффективны. Ребенок менее тревожен, когда ощущает наличие границ, как физических, так и душевных - правил поведения, ощущения постоянства родителей, cпособности мамы удерживать то, с чем ребенок пока справиться не может.
Cоздание удерживающей, комфортной и относительно безопасной среды созвучно первой фазе терапии - созданию терапевтического альянса. Отсутствие контейнера - это среда, в которой растет тревога. Экстримальную точку этой тревоги можно назвать агарофобией. Наоборот, когда контейнер слишком тесный, давящий, то развивается тревога клаустрофобии, страха быть поглощенным и раздавленным. Иногда терапевту удается создать такой контейнер, в котром клиенту более-менее уютно. Иногда создать контейнер очень трудно, но об этом позже.
Как справедливо заметил Винникот, идеальных мам и терапевтов не бывает.
Винникоту принадлежит золотое выражение - good enough mom - достаточно хорошая мама (терапевт, итд). Неизбежно с конейнером бывают какие-то проблемы - иногда крыша протекает, иногда солнце жарит слишком cильно. И такая неидеальность, «разрушиваемость» контейнера- не менее важное его свойство, чем оптимальный размер. Железо-бетонный контейнер далек от оптимального, потому что клиент динамически меняется и жесткая оболочка рано или поздно станет некомфортной.
Пространственные метафоры контейнера ограничены. Одна из граней понятия «контейнер», которую имел в виду Бион - это устойчивый внутренний успокаивающий образ (родителя, терапевта, бога, учителя, итд). Это именно тот образ, к которому обращается человек, когда чувствует себя в опасности. (Процесс обращения к успокаивающему объекту на бессознательном уровне хорошо изучен исследователями теории attachment, например д-ром Mario Mikulincer из Израиля.)
Кроме того, Бион имел в виду способность терапевта удерживать проекции клиента, а не возвращать их обратно агрессивным контр-переносом. Неудержание и агрессия - это именно та реакция, к которой клиент привык и которую он может провоцировать. Наоборот, удержание и модификация проективного матерьяла до той формы, которую клиент может усвоить, более того, создание условий, в которых клиент может интроективно принять обратно удобоворимый матерьял - это важная часть терапии. Это именно тот процесс, который Хайнц Кохут называл «transmuting internalization».
Не менее важный объект - это «contained» - то, что внутри. Часть клиентов в терапии говорят что внутри у них пусто. Другие люди рассказывают, что хотят целостности, у них ощущение раздробленности, фрагментации. И, наконец, есть клиенты, которые вовсе не об этом говорят, но у них внутри так много, что внутреннее содержимое бурным потоком бьет наружу из всех орудий одновременно. Первый вариант может быть следтсвием устойчивого и паталогичного проецирования, второй - разщепления (splitting), третий - гипомании или маниакального состояния.
О чем это - пусто внутри, как может внутри стать пусто? Есть несколько путей. Один из них состоит в том, что человек отдает много, а принимает мало. Более того, принятое не удерживается внутри по самым разным причинам и поэтому обитает там недолго. Отдает человек проекциями; начинает отдавать те объекты, с которыми внутри неуютно - субъективно «плохие» объекты. Когда проекция становится жестким и устойчивым механизмом защиты - то человек рано или поздно начитет отдавать и хорошее. В последней фазе человек отдает сами механизмы адекватного восприятия мира (это уже cостояние из психотичного спектра). То есть проекцией можно изредка плевать, можно поливать ручейком, а можно бить из брансбойта. В последнем cлучае cоздать контейнер требует огромного труда, опыта и личных способностей терапевта.
Возвращаясь из психотичного уровня в невротический, можно поговорить о пустоте внутри. Разговоры о смысле жизни, проблемы само-идентификации, творческой и профессиональной самореализации, сожаления о прошлом, вопросы низкой самооценки - это из области Бионовского Сontained. Механизм образования пустоты проективным способом - это ближе всего к тому, что Мелани Кляйн называла параноидально-шизоидной позицией. Пустота внутри вследствие потери близкого человека - это депрессивная пустота и о ней можно поговорить в другой раз. Тем не менее, упомянуть депрессию здесь все равно придется, потому что успешная терапевтическая работа с «параноидально-шизоиздной» пустотой внутри незбежно произходит через фазу депрессии, ведь вместо «все вокруг винованы» человек рано или поздно говорит «у МЕНЯ внутри пусто».
Человеку не просто нужно Нечто внутри. Нужно то, в чем человек видит смысл. Мало где-то работать и быть кому-то мамой или папой, важно ценить это. Трудно ощущать в работе смысл, когда она не требует усилий ума, души и тела, когда задачи тривиальны и скучны. Хорошо, когда можешь смотреть на себя в зеркало утром и ждать наступающего дня с нетерпением. Приятно, когда можешь смотреть на прожитые годы без сожаления. Немного людей могут сказать о себе такое и не всегда это состояние достижимо. Более того, для некоторых людей пустота нормальна и желанна, хотя об этой светлой пустоте буддизма и шавасаны можно поговорить в другой раз. Здесь речь идет о пустоте, от которой человеку плохо, и в этом смысле она абсолютной пустотой быть не может - она ощущается как дефицит, недостаток, ущерб - она создает поле в котором присутствует мотивация заполнить ее чем-то. Чаще всего она заполняется временными суррогатами, которые в конечном итоге проблемы не решают.
Крайне редко бывает пусто внутри у людей, у которых было по настоящему счастивое детство. C пустотой внутри достаточно трудно справится после серьезных травм. Но с ней можно работать и достигать существенного результата. Первый шаг на этом пути - это когда клиент в состоянии ощутить и осознать пустоту внутри. Терапия, творчество, полноценные человеческие отношения могут помочь человеку наполнить жизнь существенным и избавиться от болезненного ощущения пустоты внутри.
_
Источники:
Psychoanalytic diagnosis. Nancy McWilliams, PhD
Clinical Lectures of Klein and Bion. Edited by Hanna Segal
Psychodynamic Psychiatry. Glen O. Gabbard, MD
Attachment in Adulthood: Structure, Dynamics, and Change, Mario Mikulincer PhD, Phillip R. Shaver PhD