Вернуть себе себя после разрыва...
Одно из самых распространенных страданий после разрыва отношений, с которым приходят люди в терапию в этот сложный период-это их боль от ощущения утраты себя после разрыва. И это, казалось бы на первый взгляд, есть острое желание таких людей вернуть себе себя, обрести ощущение собственной целостности и интегрированности, которое поможет вернуть способность наслаждаться жизнью и быть счастливым. Но это лишь на первый взгляд. Очень часто анализ показывает, что за внешним желанием человека вернуть себе себя, есть (на более глубинного уровне) и другое желание - бессознательное желание сохранять слияние с объектом утраты, так как именно оно обеспечивает контроль над ним и иллюзию вечности существования симбиоза. Симбиоза, который как бы гарантирует что никогда, ни при каких обстоятельствах разрыва субъекта с объектом, или утраты объекта не будет.
В этой сложной ситуации, многое в психическом пациента завязано на его неспособности отказаться от власти над объектом утраты.
Неспособность человека вернуть себе себя, после утраты значимого обекта, предопределяется неспособностью человека отказаться от всемогущественного контроля над другим. Уж и не знаю сколько раз в сессии я говорю людям " Другой-это Другой. И он вам не принадлежит. Невозможно его подчинить себе, приказать ему, принудить его...и т.д."
И каждый раз, когда по каким то причинам психика отказывается проработать и принять этот факт объективной реальности, она впоследствии снова и снова ранится об эту реальность.
Если рассуждать в парадигме теории объектных отношений, то неспособность человека вернуть себе себя ( вернуть спроецированные в другого части собственной самости-например, способность думать за себя, когда эта способность размещена в другом; способность нести за себя ответственность-когда эта способность размещена в другом; способность привносить радость в свою собственную жизнь-когда эта функция размещена в другом и т.д.)- вот все эти "неспособности" тесно связаны с невозможностью 1. признать отдельность другого, 2.отказаться от всемогущественного контроля над ним. При этом,что очень важно, речь идет не о пациентах, у которых эти способности не сформированы, не выращены психикой в принципе, а о пациентах у которых эти "опции" самости сформированы, но по каким то причинам отщеплены и делегированы другому ( ращмещены в другом). Проверяется это очень легко в трансфере: когда, например, пациентка транслирует " Подумайте за меня и скажите прямо и ясно как мне жить", но при этом в других ситуациях она демонстрирует прекрасную способность думать, рассуждать, анализировать, делать выводы и т.д. А иногда её острый ум проявляет себя в беспощадной критике аналитика или анализа. То есть, как таковая эта способность у неё есть. Но по каким то причинам она табуирована и делегируется аналитику. Это и есть отщепление части самости и попытки разместить её в другом, сохраняя тем самым слияние и контроль над другим.
Процесс разделения и отказа от всемогущественного контроля над другим очень болезненен. По мнению британских аналитиков, он охватывает те же стадии, что и скорбь, следующая за тяжелой утратой, описанная Фрейдом в работе " Скорбь и меланхолия" .
Таким образом, чтобы собрать воедино части самости, утраченные из за проективной идентификации, необходимо:
1.признать отдельность объекта, 2.отказаться от всемогущественного контроля над ним, 3. скорбеть по нему.
И именно в процессе скорби проективная идентификация обращается, а Эго обогащается и интегрируется.
Для того, чтобы этот процесс скорби запустился, пациенту очень важно найти "своего" аналитика-аналитика, с которым будет сонастроено его психическое; аналитика, который будет способен принимать и контейнировать спроецированные пациентом болезненные фрагменты. В этом процессе аналитик функционирует для того, чтобы собирать и интегрировать различные элементы самости, которые становятся организованными после проекции в него.
Согласно модели Биона, именно способность аналитика к пониманию и наделению смыслом спроецированных фрагментов, обеспечивает контейнирование и преобразует их в приемлемую форму так, что пациент может их потом принять.
В этой сложной ситуации, многое в психическом пациента завязано на его неспособности отказаться от власти над объектом утраты.
Неспособность человека вернуть себе себя, после утраты значимого обекта, предопределяется неспособностью человека отказаться от всемогущественного контроля над другим. Уж и не знаю сколько раз в сессии я говорю людям " Другой-это Другой. И он вам не принадлежит. Невозможно его подчинить себе, приказать ему, принудить его...и т.д."
И каждый раз, когда по каким то причинам психика отказывается проработать и принять этот факт объективной реальности, она впоследствии снова и снова ранится об эту реальность.
Если рассуждать в парадигме теории объектных отношений, то неспособность человека вернуть себе себя ( вернуть спроецированные в другого части собственной самости-например, способность думать за себя, когда эта способность размещена в другом; способность нести за себя ответственность-когда эта способность размещена в другом; способность привносить радость в свою собственную жизнь-когда эта функция размещена в другом и т.д.)- вот все эти "неспособности" тесно связаны с невозможностью 1. признать отдельность другого, 2.отказаться от всемогущественного контроля над ним. При этом,что очень важно, речь идет не о пациентах, у которых эти способности не сформированы, не выращены психикой в принципе, а о пациентах у которых эти "опции" самости сформированы, но по каким то причинам отщеплены и делегированы другому ( ращмещены в другом). Проверяется это очень легко в трансфере: когда, например, пациентка транслирует " Подумайте за меня и скажите прямо и ясно как мне жить", но при этом в других ситуациях она демонстрирует прекрасную способность думать, рассуждать, анализировать, делать выводы и т.д. А иногда её острый ум проявляет себя в беспощадной критике аналитика или анализа. То есть, как таковая эта способность у неё есть. Но по каким то причинам она табуирована и делегируется аналитику. Это и есть отщепление части самости и попытки разместить её в другом, сохраняя тем самым слияние и контроль над другим.
Процесс разделения и отказа от всемогущественного контроля над другим очень болезненен. По мнению британских аналитиков, он охватывает те же стадии, что и скорбь, следующая за тяжелой утратой, описанная Фрейдом в работе " Скорбь и меланхолия" .
Таким образом, чтобы собрать воедино части самости, утраченные из за проективной идентификации, необходимо:
1.признать отдельность объекта, 2.отказаться от всемогущественного контроля над ним, 3. скорбеть по нему.
И именно в процессе скорби проективная идентификация обращается, а Эго обогащается и интегрируется.
Для того, чтобы этот процесс скорби запустился, пациенту очень важно найти "своего" аналитика-аналитика, с которым будет сонастроено его психическое; аналитика, который будет способен принимать и контейнировать спроецированные пациентом болезненные фрагменты. В этом процессе аналитик функционирует для того, чтобы собирать и интегрировать различные элементы самости, которые становятся организованными после проекции в него.
Согласно модели Биона, именно способность аналитика к пониманию и наделению смыслом спроецированных фрагментов, обеспечивает контейнирование и преобразует их в приемлемую форму так, что пациент может их потом принять.