Писать - не писать? Писать, конечно!
Оригинал взят у redtigra в post
Я прочла уже у нескольких людей, к которым я отношусь с симпатией и уважением - мол, писать о кошках-собачках-Пушкине-геморрое не могу (мне даже встретилось слово "кощунство"), поэтому, дескать, журнал замораживается на неопределенный срок.
Я понимаю такой порыв. Но очень надеюсь, что это решение будет вскоре пересмотрено. Оно поспешно и, хоть и продиктовано самыми благородными намерениями, принесет куда больше вреда, чем пользы.
Потому что если вы все, дорогие мои, перестанете писать по-русски, то русский язык узурпируют они. И все, что будет существовать в русскоязычном пространстве - это потоки дряни со всех сторон, такие густые, что скоро меж собой станут неразличимы все стороны; но прежде всего, это будут потоки мерзости и пропаганды, которые и так изливаются в адрес Украины неостановимо. Вы своим гордым молчанием - как можно о мелочах! - оставляете это поле боя им.
А о чем вы можете писать - от души, от сердца? - о том, что для вас важно. Котики, лошадки, Пушкин, геморрой, блины - и Украина. Ваша жизнь - особенно тех, кто не находится в данный момент ни в России, ни в Украине - не останавливается. Вы ходите по магазинам, просыпаетесь утром, варите кофе. Вы живые. И то, что вы живые, делает ваши слова о сочувствии, поддержке, стыде - не легкими ни в коей мере. Обязательно нужны места, где можно отдохнуть - а можно не отдыхать. Где можно говорить не только о самом наболевшем - но можно и о самом наболевшем тоже. Свободная зона разговора. Свободная зона дыхания.
Моя мама прожила от диагноза девять месяцев. Да, это не Майдан, но это маленькая война семьи, когда все силы, все мысли направлены на бой с болезнью - и так у нас и было. Мы много говорили о болезни, о том, что происходит, о том, какие меры мы предпринимаем и какие еще предпримем. Рак занимал наши мысли почти круглосуточно. А еще мы говорили о том, как мы живем. О том, что кошки разбили вазу. О том, что мы купили машину и вот уже едем ее показать. О том, что новая книга Рубиной маме понравилась, а мне не очень, зато по поводу Сьюзан Кид мы сойдемся. Что папа похудел. Что я нашла новую работу, и теперь мне многое придется начинать заново - и права ли я.
Не знаю, что за радость была бы маме, если бы я каждый день приходила с деревянным лицом и на вопрос "Как дела" восклицала бы "Какие дела! У тебя такая болезнь! Я не могу думать о пустяках!" Боюсь, я бы сильно испортила маме остаток жизни и ничем бы не помогла.
Я хочу сказать, что это действует даже в случае смертельной болезни. В случае бьющей, кипящей, очень упрямой жизни это действует тем более. "Не говорить о мелочах" очень, очень плохая идея. На поле боя заводят котят. В письмах перечитывают строчки про школьный концерт дочки или даже соседки. Это живая жизнь, сложная, непростая, настоящая. Говорите о блинах. Постите фотографии. Спорьте о цезуре и цензуре. Говорите о том, как болит у вас сердце и как вам страшно. Тогда то, что вы пишете об Украине, не будет безличной пропагандисткой баландой. Тогда вы сможете - может быть - заставить задуматься тех, кто приходит к вам, потому что вы им нравитесь сами по себе, без Украины.
Сама я буду продолжать писать о том, что есть в моей жизни, и это будут семья, книги, кошки, лошади, работа, друзья - я живой человек. Для меня это - мой способ бороться, потому что, повторюсь, я очень понимаю желание заморозить журнал, если не грохнуть его к чертям.
Не стоит забывать, что уничтожил Кольцо - хоббит. Вот уж непафосный народ.
Помимо демонстраций, денег, петиций, писать по-русски обо всем на свете - это то, что мы можем и должны делать. Это мы можем не отдать и должны не отдать.Те, кто говорит по-русски - это мы. Поэтому, прошу вас, соберитесь с силами и не молчите.
Я прочла уже у нескольких людей, к которым я отношусь с симпатией и уважением - мол, писать о кошках-собачках-Пушкине-геморрое не могу (мне даже встретилось слово "кощунство"), поэтому, дескать, журнал замораживается на неопределенный срок.
Я понимаю такой порыв. Но очень надеюсь, что это решение будет вскоре пересмотрено. Оно поспешно и, хоть и продиктовано самыми благородными намерениями, принесет куда больше вреда, чем пользы.
Потому что если вы все, дорогие мои, перестанете писать по-русски, то русский язык узурпируют они. И все, что будет существовать в русскоязычном пространстве - это потоки дряни со всех сторон, такие густые, что скоро меж собой станут неразличимы все стороны; но прежде всего, это будут потоки мерзости и пропаганды, которые и так изливаются в адрес Украины неостановимо. Вы своим гордым молчанием - как можно о мелочах! - оставляете это поле боя им.
А о чем вы можете писать - от души, от сердца? - о том, что для вас важно. Котики, лошадки, Пушкин, геморрой, блины - и Украина. Ваша жизнь - особенно тех, кто не находится в данный момент ни в России, ни в Украине - не останавливается. Вы ходите по магазинам, просыпаетесь утром, варите кофе. Вы живые. И то, что вы живые, делает ваши слова о сочувствии, поддержке, стыде - не легкими ни в коей мере. Обязательно нужны места, где можно отдохнуть - а можно не отдыхать. Где можно говорить не только о самом наболевшем - но можно и о самом наболевшем тоже. Свободная зона разговора. Свободная зона дыхания.
Моя мама прожила от диагноза девять месяцев. Да, это не Майдан, но это маленькая война семьи, когда все силы, все мысли направлены на бой с болезнью - и так у нас и было. Мы много говорили о болезни, о том, что происходит, о том, какие меры мы предпринимаем и какие еще предпримем. Рак занимал наши мысли почти круглосуточно. А еще мы говорили о том, как мы живем. О том, что кошки разбили вазу. О том, что мы купили машину и вот уже едем ее показать. О том, что новая книга Рубиной маме понравилась, а мне не очень, зато по поводу Сьюзан Кид мы сойдемся. Что папа похудел. Что я нашла новую работу, и теперь мне многое придется начинать заново - и права ли я.
Не знаю, что за радость была бы маме, если бы я каждый день приходила с деревянным лицом и на вопрос "Как дела" восклицала бы "Какие дела! У тебя такая болезнь! Я не могу думать о пустяках!" Боюсь, я бы сильно испортила маме остаток жизни и ничем бы не помогла.
Я хочу сказать, что это действует даже в случае смертельной болезни. В случае бьющей, кипящей, очень упрямой жизни это действует тем более. "Не говорить о мелочах" очень, очень плохая идея. На поле боя заводят котят. В письмах перечитывают строчки про школьный концерт дочки или даже соседки. Это живая жизнь, сложная, непростая, настоящая. Говорите о блинах. Постите фотографии. Спорьте о цезуре и цензуре. Говорите о том, как болит у вас сердце и как вам страшно. Тогда то, что вы пишете об Украине, не будет безличной пропагандисткой баландой. Тогда вы сможете - может быть - заставить задуматься тех, кто приходит к вам, потому что вы им нравитесь сами по себе, без Украины.
Сама я буду продолжать писать о том, что есть в моей жизни, и это будут семья, книги, кошки, лошади, работа, друзья - я живой человек. Для меня это - мой способ бороться, потому что, повторюсь, я очень понимаю желание заморозить журнал, если не грохнуть его к чертям.
Не стоит забывать, что уничтожил Кольцо - хоббит. Вот уж непафосный народ.
Помимо демонстраций, денег, петиций, писать по-русски обо всем на свете - это то, что мы можем и должны делать. Это мы можем не отдать и должны не отдать.Те, кто говорит по-русски - это мы. Поэтому, прошу вас, соберитесь с силами и не молчите.