* * *
Порой, часа в четыре утра, когда спать совсем не хочется, не возможно найти себе занятие. И, тогда я просто сложно сижу в кресле и разглядываю свои колени. Они вполне обычные. Слегка артритные, и, по словам родных, доставшиеся мне в подарок от бабушки вместе с другими суставами. Так однажды, будучи еще в нежном возрасте, узнаешь, что твои же кости, ямочку на щеке и сложный характер кто-то когда-то тебе подарил.
Вот они мои дареные коленки, словно две картофелины-близнецы смотрят на меня молчаливо, и я вспоминаю. У каждой своё.
Левая часто плакала кровавыми слезами, встречаясь с горячим летним асфальтом на углу промтоварного магазина. Как ни старалась мама крепче тащить меня вверх за руку, но не могла преодолеть закон всемирного тяготения, и старая дорога впивалась в колено каждым своим бугорком, каждой песчинкой и камешком. Позже из красной коленка превращалась в зеленую, а затем медленно розовела. Ежегодный летний шрамик приживался и обретал привычную уже для меня форму. Форму двух материков, Северной и Южной Америки.
Левая помнит по-старому холодную зиму, чуть теплые батареи и круглую лампу-радиатор. Она стояла под столом и, докрасна раскалившаяся в ее устройстве, спираль грела мои ноги. Мои колени. Левая всегда смотрела на нее в упор. Лампа видимо не взлюбила ее за это и потому вместе с теплом отдавала ей что-то не доброе. Со временем на коже проступали коричневые и фиолетовые пятна. Я их боялась, и прятала. Они напоминали пятна на яйцах тропичеких птиц. Потом лампа сломалась. Колено стало прежним, но только снаружи...
Все это время правая была рядом. Оставаясь чистой гладкой нетронутой из года в год.
Так близко живут друг к другу люди, и так поразному касается их время.
Вот они мои дареные коленки, словно две картофелины-близнецы смотрят на меня молчаливо, и я вспоминаю. У каждой своё.
Левая часто плакала кровавыми слезами, встречаясь с горячим летним асфальтом на углу промтоварного магазина. Как ни старалась мама крепче тащить меня вверх за руку, но не могла преодолеть закон всемирного тяготения, и старая дорога впивалась в колено каждым своим бугорком, каждой песчинкой и камешком. Позже из красной коленка превращалась в зеленую, а затем медленно розовела. Ежегодный летний шрамик приживался и обретал привычную уже для меня форму. Форму двух материков, Северной и Южной Америки.
Левая помнит по-старому холодную зиму, чуть теплые батареи и круглую лампу-радиатор. Она стояла под столом и, докрасна раскалившаяся в ее устройстве, спираль грела мои ноги. Мои колени. Левая всегда смотрела на нее в упор. Лампа видимо не взлюбила ее за это и потому вместе с теплом отдавала ей что-то не доброе. Со временем на коже проступали коричневые и фиолетовые пятна. Я их боялась, и прятала. Они напоминали пятна на яйцах тропичеких птиц. Потом лампа сломалась. Колено стало прежним, но только снаружи...
Все это время правая была рядом. Оставаясь чистой гладкой нетронутой из года в год.
Так близко живут друг к другу люди, и так поразному касается их время.