По Мараньону
Приняв воды Укаяли, Мараньон то течет, разделившись на множество рукавов, меж покрытых высоким лесом островов, то разливается, как огромное озеро. Прибрежные низменности окаймлены с обеих сторон темно-зелеными лесами, переплетенными тысячами вьющихся растений; кажется, что это не леса, а гигантские искусственно возведенные живые изгороди. Над своеобразным ландшафтом сияет безоблачное небо. Мой интерес к окружающему возрастал с каждым днем, так богата была природа, освещенная лучами тропического солнца, так могучи были ее жизненные силы. По утрам я радостно приветствовал еще не пробудившуюся мирную девственную природу. Воздух прохладен, навес над нашим плавучим домом так густо усеян каплями осевшей за ночь росы, словно только что прошел ливень. В это время обычно очень тихо - вверх по течению реки восточные ветры не дуют с таким постоянством, как в провинциях, расположенных ближе к устью. Зеркальная гладь реки кажется неподвижной, и на то, что мы движемся вперед, указывает только быстрый бег нашего плота да глухое шуршание, когда мы проходим над полузатонувшими или затопленными островками.
С восходом солнца в тропиках просыпается много животных, но оживление начинается значительно позже - жители лесов очень зябки и отогреваются в лучах солнца, прежде чем пуститься на поиски пищи. Обезьяны целыми семействами располагаются на вершинах деревьев, где их не достигнет ни индейская стрела, ни свинец европейца. Особенно уютно устраиваются обезьяны-ревуны, приветствующие утреннее солнце громкими криками, пожалуй, самыми негармоничными в многоголосом лесном оркестре. Большинство животных в это время избегает оставаться внизу, так как широкие и плоские кроны многих тропических деревьев так затеняют пропитанную влагой почву, что лишь в полдень здесь воцаряется приятная прохлада. Даже птицы, обычно находящие себе пропитание на земле, в низком кустарнике или на песчаных островках, поднимаются по утрам на вершины деревьев. На беловатых, лишенных листвы ветвях гигантских деревьев, пораженных молнией или источенных насекомыми, неподвижно сидят стаи черных грифов с широко распростертыми крыльями. Они покинули место общего ночлега, чтобы обсохнуть в лучах солнца, и теперь, не меняя позы, медленно поворачиваются на ветках. Темно-зеленые кроны некоторых деревьев словно украшены большими свечами - там уселись белоснежные цапли, резко выделяющиеся на темном фоне. Все живое жадно тянется к солнцу.
Рыбы так спокойно и беззаботно плавают у самой поверхности воды, что индейцу ничего не стоит подколоть их гарпуном или убить стрелой. Проносящиеся над водой стаи летучих рыб и неуклюжие прыжки больших дельфинов напоминают о жизни океана.
Низко над землей еще лежат полоски тумана. Его не сравнишь с неприветливым и мрачным туманом севера, он скорее напоминает прозрачное покрывало, наброшенное на драгоценную картину. Следующие течению реки потоки воздуха, позднее превращающиеся в веющий над рекой легкий ветерок, рассеивают остатки тумана. Лучи утреннего солнца начинают пригревать сильнее. Растительный мир тоже проснулся - об этом говорит благоухание цветов и смолистый запах деревьев. В жаркий полдень эти запахи исчезают…