Как «кичливый лях» генерал Андерс пытался обмануть Сталина
«Кто устоит в неравном споре: Кичливый лях, иль верный росс?»
Чтобы прочувствовать то, что творилось в мозгах нынешней «легенды» Польши генерала В.Андерса, начнём с эпизода, случившегося за три месяца до встречи.
В сентябре 1939 года он попал в советский плен, вылечили, в сентябре 1941 года освободили, выбрали для командования формирующимися польскими воинскими подразделениями. Сшили генеральский мундир. Одели. И началось.
Станислав Куняев в книге «Шляхта и мы» пишет:
«... Генерал первым подавал своему окружению пример шляхетского поведения. Писатель и журналист Александр Кривицкий, друг Константина Симонова, бравший у Андерса интервью в декабре 1941 года в гостинице «Москва», вспоминает:
«Генерал Андерс стоял передо мной во весь рост уже во френче, застегивая поясной ремень и поправляя наплечный. Он пристегнул у левого бедра саблю с замысловато украшенным эфесом - наверное, собирался на какой-то прием. Его распирало самодовольство.
- Пока русский провозится с кобурой и вытащит пистолет, поляк вырвет из ножен клинок и… дж-и-ик! - Андерс картинно показал в воздухе, как легко и быстро он управится с саблей и противником.
- Но, господин генерал, - по возможности спокойно сказал я, - несмотря на такое ваше преимущество, мы давно воюем, а вы еще держите саблю в ножнах, - он метнул на меня взгляд, из серии тех, какие должны убивать».»
У русского человека такое поведение вызовет улыбку, но не таковы поляки: Андерс совершенно серьёзно решил обвести вокруг пальца Иосифа Виссарионовича.
«... Идет декабрь 1941 года.
Андерс понимает, что судьба будущего Войска Польского и его судьба зависят от Сталина. Он не хочет, чтобы поляки воевали на Восточном фронте бок о бок с советскими частями, его тайная мечта как можно скорее собрать из советских лагерей всех поляков, избавить их насколько возможно от бытовых и продовольственных неурядиц на чужбине и каким-то образом добиться от Сталина, чтобы им была предоставлена возможность (невероятная в истекающей кровью стране!) эвакуироваться в Среднюю Азию, а оттуда на Ближний Восток под командование англичан, поближе к Европе, к Лондону, где сидит польское правительство в изгнании. Он в глубине души ужасается, что полякам придется вести изнурительные бои с немцами в России, но ему одновременно надо внушить Сталину, что поляки храбрые воины, что они готовы сражаться за родную Польшу, не щадя жизни.
Оба генерала сыплют воинственными фразами, думая, что маршал Сталин примет их слова за чистую монету.
«Мы все без исключения любим свою Отчизну и хотим войти в нее первыми, хотим как можно скорей отправиться в бой» (Андерс). «Мы хотим, чтобы удар наш был силен. Только тогда мы достигнем своей цели - поднимем боевой дух не только среди наших солдат, но прежде всего в Польше. Быть может., нам удастся сформировать часть армии в Иране, а потом она вместе с теми частями, что остаются в СССР, пойдет на фронт» (Андерс).
Ему вторил генерал Сикорский:
«Я предлагаю вывод всей армии и всего людского резерва в Иран, где климат, а также, несомненно, обеспеченная нам американо-английская помощь, возможно, дадут людям за короткое время прийти в себя, и мы сформируем сильную армию. Армия эта затем вернется сюда на фронт, чтобы занять на нем свое место. Это согласовано с Черчиллем. Со своей стороны, я готов официально заявить, что армия вернется на русский фронт и что она может быть усилена несколькими британскими дивизиями».
Вот аж как забалтывались два польских говоруна, не понимая того, что Сталин видит их двоедушную игру.
Советский вождь сразу же осознает, как поляки жаждут «скорее отправиться в бой» и «войти» в Польшу «первыми», и сразу же дает понять польским краснобаям, что понял всю их жалкую дипломатическую игру - и его ответ полякам напоминает нам диалоги шекспировских трагедий:
«Я человек опытный и старый. Я знаю, что если вы выйдете в Иран, то сюда уже не вернетесь. Вижу, у Англии полно работы, и она нуждается в польских солдатах».
Андерс начинает торговаться - просит увеличить количество пайков для поляков, просит оружия, транспорт, обмундирование, но Сталину уже ясно, что Андерс хочет войти в Польшу, освобожденную чужими руками, как ее «освободитель». Да и сам генерал в мемуарах не скрывает того, что он хотел обвести Сталина вокруг пальца:
«Наступление в Европе, - думал Андерс, разговаривая со Сталиным, - должно пойти через Балканы, что было бы приятнее всего для Польши, потому что в момент разгрома немцев (нашими войсками! - Ст. К.) на территорию Польши вошли бы сила западных государств и польская армия».
Прочитав эти затаенные мысли шляхтича, Сталин с присущей ему прозорливостью и прямотой подвел итог их дискуссии:
«Если поляки не хотят воевать, пусть уходят. Мы их держать не станем. Если хотят, пусть уходят… Мне 62 годя, и я знаю: где армия формируется, там она и остается… Обойдемся и без вас. Можем всех отдать. Сами справимся (не забудем, разговор идет в декабре 1941 года! - Ст. К). Освободим Польшу и тогда отдадим вам ее»…
Но так и не отдали её Андерсу и правительству Польши в эмиграции, которое он представлял.
3 августа 1944 году делегация этого правительства во главе с премьер-министром С.Миколайчиком прибыла с большой амбицией в Москву «делить пирог».
От том, как Сталин вежливо «отцепил» «правительство Польши в изгнании», читайте в стенограмме переговоров «кичливых ляхов» с Иосифом Виссарионовичем ( ссылка). Беседа продолжалась 2 часа 30 минут. Чудесный пример такта, ясности и краткости мысли, настоящее учебное пособие для любого дипломата.
= Arctus=
Оригинал взят у arctus в Как «кичливый лях» генерал Андерс пытался обмануть Сталина