Gaudeamus igitur
Omnium profecto artium medicina nobilissima
Из всех наук, безусловно, медицина самая благородная (Гиппократ)
Вчера по всему миру проходили марши во имя науки. Марширующие защищали науку от религии, от Трампа, и от всех остальных невежд, не понимающих, насколько наука благородна.
Конечно, до полной победы науки над религией и над Трампом пока ещё далеко, но вот победа над невеждами наукой уже достигнута. Ну, во всяком случае, медицинской наукой. Пока, к сожалению, только в Америке, светоче мировой научной мысли, но такими темпами победа и в других развитых странах уже не за горами.
Достигнута это победа не благодаря Трампу, разумеется, а благодаря Обаме, который 13 декабря 2016 года, всего за месяц до окончания своего президентского срока, успел подписать очень важный закон, под названием 21st Century Cures Act. И вот, что, среди прочего, гласит этот закон:(Sec. 3024) Clinical testing of investigational medical devices and drugs no longer requires the informed consent of the subjects if the testing poses no more than minimal risk to the subjects and includes safeguards.
Отныне для участия в клинических исследованиях добровольное согласие не требуется! Отныне каждый житель Америки является подопытным кроликом! Вот вам наш научный ответ, невежды, сопротивляющиеся науке!
Мы, люди науки, понимаем, что наука постоянно разрабатывает новые препараты и новые способы лечения, которые после тестирования на животных необходимо испытывать также на людях.
Мы, люди науки, всегда рады участвовать в этих клинических исследованиях. Мы ведь понимаем, что если препарат дошёл до фазы клинических испытаний, то это значит, что фармацевтическая компания, FDA и CDC считают, что препарат работает, и риск этого препарата минимальный. Более того, это значит, что этот препарат, скорее всего, эффективнее существующих уже на рынке, иначе бы его никто не тестировал. Поэтому мы всегда согласимся проглотить новую таблетку или вколоть нашим детям новую вакцину.
Проблема в том, что таких людей как мы слишком мало. Люди, в большинстве своём, невежды, не понимают, как наука работает, и поэтому не всегда добровольно хотят принимать участие в клинических испытаниях. Раньше это не имело большого значения. В Америке есть достаточно негров, на которых до 70-х годов прошлого века можно было тестировать всё что угодно. Не только медицинские препараты, но и просто посмотреть, что будет, если не лечить людей, скажем, от сифилиса.
Потом негры получили слишком много прав, и делать на них клинические испытания стало затруднительно. К счастью, много негров, которые никого не интересовали, осталось ещё в Африке, и клинические испытания стали проводить на них, а также на жителях Латинской Америки, Индии, и других странах третьего мира.
Но в 21-м веке даже эти убогие страны стали сопротивляться клиническим исследованиям. Это уже вообще ни в какие ворота не лезет, так что фармацевтическим компаниям пришлось лоббировать закон об отмене добровольного согласия в США. Отныне невежество это не проблема для медицины! Теперь каждый, кто пойдёт делать ребёнку очередную прививку, сможет, не ведая того, получить вместе с ней что-нибудь новенькое и экспериментальное, ну, например, прививку от прыщей.
Что, что? Вы говорите, это противоречит первому принципу Нюрнбергского кодекса? Ну, знаете ли, это Нюрнбергский кодекс противоречит науке, а не наука противоречит Нюрнбергскому кодексу. Нюрнбергский кодекс морально устарел. Всё-таки 70 лет прошло. А наука постоянно развивается.
Что, что? Вы говорите, это противоречит Хельсинкской декларации? Вам, здесь, простите, не Скандинавия, у нас капитализм. И разве здоровье нации не дороже добровольного согласия?
Невежды не в курсе, но добровольное согласие и до этого закона невозможно было распространить на всех. Если, например, родитель не согласен подвергать ребёнка нужной медицинской процедуре, то что делать? Подвергать угрозе здоровье ребёнка? Понятно, что здоровье детей важнее добровольного согласия родителей.
Если женщина не хочет делать кесарево сечение, то она подвергает опасности жизнь новорожденного, значит этого новорожденного нужно отнять у нее на пять лет.
Ну а если мать не хочет делать новорожденному ребенку прививку от гепатита, то что делать? Нужно, разумеется, забрать новорожденного в полицию, чтобы оградить ребенка от такой сумасшедшей мамы, и вколоть ему таки эту прививку.
Ну а что делать, если 17-летняя девушка не хочет проходить химиотерапию, и предпочитает альтернативные методы лечения? Разумеется, в 17 лет она еще несовершеннолетна, за свое здоровье сама не отвечает, и в таком случае ее забирают из дома, и делают химиотерапию насильно. За счет родителей, конечно.
Правда, если речь идёт о противозачаточных девайсах, и девочка старше 12-и лет, то согласие родителей вообще никто не спрашивает. 16-летняя девочка вполне может поехать на школьную экскурсию, а вернуться с противозачаточным имплантом, к радости, неподозревающей ни о чём, мамы, и это совершенно законно.
Так что и раньше добровольное согласие было не так уж важно для разрешённых медицинских процедур. Ну а сейчас оно уже неважно и для экспериментальных процедур тоже. Это маленький шаг для законодательства, но огромный шаг для науки.
Некоторые недоброжелатели науки увидят здесь параллель с религией, когда некоторые члены общества приносятся в жертву ради блага всего общества. Это, конечно же, далеко не так. Во-первых, риск экспериментальных препаратов минимален. Ну, по крайней мере, по мнению фармацевтической компании. Они ведь уже прошли испытания на животных. А во-вторых, религии жертву выбирали насильно, и от жертвоприношения невозможно было отказаться. А в науке, как минимум половине повезёт, и они получат лишь плацебо.
Ну а в принципе, какой у науки есть выбор? Наука требует не только гитик, но и жертв. И если люди любят кататься, и пользоваться всеми благами медицины, то пусть будут добры и саночки возить. Прошли те времена, когда катались мы, а саночки для нас возили негры.
Так что Обама принял замечательный закон. Всё равно vita nostra brevis est. И что может быть благороднее, чем умереть во имя науки...