Interbellum (Между войнами) - 10
Глава 10
- Маленький переполох в большом Китае -
Вместо эпиграфа:
"Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.
- Прекрасный мех! - воскликнул он.
- Шутите! - сказала Эллочка нежно. - Это мексиканский тушкан.
- Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы".
* * * * *
Фронт был прорван, а отборные дивизии разгромлены, поэтому маньчжуры поспешили предложить прекращение огня. Китайцы не возражали. Прекращение огня превратилось в мирный договор, и солдаты потянулись домой. Тайпинское правительство спешило демобилизовать как можно больше людей. Крестьяне должны были вернуться на поля, рабочие - на заводы. Война отразилась на китайской экономике не самым лучшим образом. Кредиты пришлось брать у всех, кто готов их был дать - в России, в Германии, в Англии, в Америке и даже в Белголландии, как ни странно это звучит. Одной рукой белголландские властелины отправили на войну против Китая целые легионы ниппонских "добровольцев", а другой рукой щедро предоставляли низкопроцентные займы. Ничего личного, чистый бизнес!
Так или иначе, среди прочих бойцов Народно-Революционной Армии демобилизационное предписание получила "рядовая Ли Фан".
Патриция так и не узнала ее. Неудивительно. Тогда, в столице Ост-Индии, на торжественном приеме во дворце вице-короля, Мэгги носила парик, тяжелый грим и говорила с карикатурным японским акцентом. Она едва перекинулась с альбионкой парой слов, когда их знакомила Юлиана - "Очень приятно. - Очень приятно". И вообще, это было давно и неправда. Джек Спринг тем более не узнал снайпера, стрелявшего в него с дистанции в две сотни метров, поэтому с этой стороны Мэгги ничего не угрожало. Она могла и дальше прикидываться простой крестьянской девушкой из дальней провинции.
Как-то раз ночью Мэгги выскользнула из госпитальной палатки и забралась в штабную канцелярию. Немного покопалась в бумагах, а утром снова появилась в штабе и рассказала слезливую историю о гибели всей своей роты. Штабной писарь на всякий случай уточнил имена погибших командиров (разумеется, "Ли Фан" охотно перечислила их), покосился на Орден Боевого Красного Знамени, по-прежнему украшавший пижаму героини и с превеликим удовольствием выписал новые документы. Отличные документы, езжай куда хочешь - от Запретного Города до Внутренней Монголии.
Примерно так Мэгги Хан и сделала. Попрощалась со своими спасителями, Патрицией и Джеком (она так и не смогла разузнать, что они сделали с трофейным ракетным снарядом), закинула за спину вещевой мешок и двинулась в путь.
Железная дорога привела ее в Шанхай, где принцесса на горошине решила перевести дух.
Логика подсказывала, что следует возвращаться домой, в родную Маньчжурскую Империю, по ту сторону Великой Стены. Но не сразу. Вернуться надо. Но прямо сейчас возвращаться нельзя.
Да, она член правящей династии, внучатая племянница императора и генерал-капитан имперской армии. По ту сторону границы остались друзья, родственники, союзники и верные люди, которые считают ее то ли погибшей, то ли пропавшей без вести, но все равно ждут.
А с другой стороны - она полководец, проигравший сражение, потерявший армию и оказавшийся в руках противника. По ту сторону границы Восточную Жемчужину ждут тайные недоброжелатели и открытые враги, которые не станут уточнять степень ее вины.
То есть может быть повезет, а может и нет. Может быть простят, а может и нет. Может быть сошлют в дальний гарнизон, а может предложат шелковый шнурок. Или пистолет с одним патроном - двадцатый век на дворе, надо идти в ногу со временем.
Уж кто-кто, а Мэгги Хан прекрасно знала обычаи и традиции своего родного маньчжурского гадюшника.
Нет, прямо сейчас нельзя возвращаться. Возвращаться следует медленно и неторопливо. Например, выбраться из Китая в какую-нибудь нейтральную страну. Снова перевести дух. Послать тайную весточку домой; уточнить положение вещей и расстановку фигур. Да, именно так.
- Все в порядке, солдат? - поинтересовался незаметно подобравшийся к ней полицейский. Очевидно, его заинтересовала одинокая девушка в униформе, вот уже добрый час торчавшая столбом на перроне шанхайского вокзала. Фетишист, наверно.
- Так точно, господин капрал, - пискнула "Ли Фан". - Я просто жду своих друзей, они отстали от меня и должны прибыть следующим поездом. Или через один.
- Очень хорошо, - кивнул полицейский, - но ты не обязана стоять здесь. Вон там зал ожидания, можешь устроиться на лавочке...
А может и не фетишист. В конце концов, мир не без добрых людей.
- Большое спасибо за совет, я так и сделаю, - вежливо кивнула "рядовая Ли Фан" и степенно удалилась.
В зале ожидания отыскались не только удобные лавочки, но и буфет. Мэгги решила себе ни в чем не отказывать, потому что в ночь перед отъездом посетила и ограбила несколько офицерских палаток. Поэтому ее бумажник разве что не трещал по швам, а на дне вещмешка лежали сразу два пистолета, один другого больше. Там же лежал советский орден - не следовало привлекать к себе лишнего внимания.
"Ли Фан" доедала четвертый бутерброд (вредное западное влияние) с мясом неизвестного происхождения (а это уже местный колорит), когда появился поезд с "друзьями".
На первый взгляд, здесь и сейчас, таких друзей врагам не пожелаешь, но Мэгги сразу увидела свой шанс. Что-то ей подсказывало (внутреннее чутье, наверно), что именно эти люди ей и нужны.
Китайцы предпочитали не брать пленных, а японцы старались не сдаваться, но из всякого правила бывают исключения. Поэтому в китайском плену оказались несколько тысяч японцев. Теперь, когда война закончилась, они получили возможность вернуться на родину, согласно мирному договору. И вот с очередного поезда сошли человек пятьдесят японских солдат, немного оборванных и помятых, но в целом неплохо выглядевших. Их сопровождал один-единственный сержант из китайской военной полиции, вооруженный дубинкой. Больше и не требовалось - куда они побегут? Даже здесь, далеко от бывшей линии фронта, они рискуют нарваться на сердитых ветеранов или добропорядочных граждан, которые их линчуют за ближайшим углом. Азия, простые нравы, дети природы. Нет, японцы ни на шаг не отстанут от своего конвоира. А вот китайский сержант их оставил - строго приказал стоять в углу зала и удалился по своим делам. То ли в туалет, то ли отметиться у местного коменданта - да какая разница?
Мэгги осторожно подобралась к японцам поближе и превратилась в слух. Все правильно, репатриируются на родину. Через шанхайский порт. Там их должен подобрать белголландский корабль.
Япония - отличный перевалочный пункт на пути в Маньчжурию. В Эдобурге, Киото, Нагасаки ждут не менее верные и надежные люди. Может быть даже императрица Юлиана примет маньчжурскую союзницу при своем дворе. Может быть -- она почти наверняка огорчилась, когда узнала, что японские "добровольцы" разгромлены в пух и прах.
Конечно, добираться до Японии можно разными путями. Бумажник все еще полон. Можно зайти в модный дамский магазин, выбросить униформу и переодеться по последней парижской моде. Заглянуть в то или иное злачное место - и раздобыть новые документы. Ведь это же Шанхай, черт побери! Потом купить билет на нейтральный гражданский пароход...
А как же приключения?!
Решение было принято.
Минут тридцать спустя китайский охранник вернулся и повел своих подопечных дальше. Мэгги прикончила остатки бутерброда и решительно последовала за ними.
На шанхайских улицах в это время года царили традиционный космополитизм и вавилонское столпотворение, поэтому Мэгги без особого труда затерялась в толпе и следила за японцами (и одним китайским конвоиром) с безопасного расстояния. Несколько километров и кварталов спустя, в городском парке, китайский начальник сделал очередную остановку. Мэгги воспользовалась этим и уже открыто подошла вплотную.
- Закурить не найдется? - обратилась Мэгги к сержанту. В этот раз она не говорила с акцентом крестьянки из глухой провинции, а совсем наоборот - как столичная студентка с неполным высшим образованием. Пошла на фронт добровольцем из патриотических соображений и все такое. Для завершения образа надо только армейскую кепку на затылок сдвинуть.
Охранник охотно поделился сигареткой, последними новостями и даже собственными приказами. Строго говоря, ничего нового он не сказал, но как опытная разведчица Мэгги всегда была рада получить подтверждение уже имевшихся разведданных от независимого источника. Все правильно, он ведет японцев в порт. Никуда не разбегутся. А в порту их должен подобрать белголландский корабль. Кстати, его последнее задание на этой войне - как только военнопленные будут переданы в белголландские руки, сержант будет считаться демобилизованным и может возвращаться в родную деревню. Мэгги пожелала ему счастливого пути и удалилась в противоположном направлении. Такси решила не ловить - чай, не богатая иностранка, а вот рикша для столичной студентки будет в самый раз.
В порту Мэгги без особого труда отыскала ангар, где японские военнопленные ожидали погрузки на корабль. Разумеется, та партия, которую она встретила на вокзале, была далеко не первой и не последней. На посту стоял одинокий часовой - конечно, снова для проформы, а не из опасения, что самураи разбегутся. Больше того, около шести часов вечера китайский солдатик задумчиво посмотрел на заходящее солнце, закинул винтовку за спину и неторопливо зашагал в сторону города. Потому что Азия это не только пафос, но и ужасный беспорядок, вздохнула Мэгги Хан. Нам ли не знать! Так или иначе, ей это была на руку. Едва часовой скрылся за углом, как беглая принцесса поспешила в ангар.
Внутри было довольно светло, хотя решительно непонятно, зачем на проклятых японцев потратили столько электричества. Не исключено, что об этом позаботились какие-нибудь добросердечные нейтральные иностранцы из Красного Креста, предположила Мэгги. Да, скорей всего - вот и пустые ящики у входа, с эмблемами КК. Матрасы, раскладушки, одеяла - да они тут неплохо устроились. Человек двести, может чуть больше, прикинула Мэгги. Более чем достаточно. В этой толпе будет нетрудно затеряться...
- Я должна поговорить со старшим офицером, - обратилась она к ближайшему японцу. Солдат кивнул и указал на дальний угол ангара, где стояла целая брезентовая палатка. С красным крестом на боку, разумеется.
Японцы даже в плену оставались японцами, поэтому первым делом разбились на роты и взводы, завели себе начальство, командную цепочку и целый генеральный штаб -- перед которым и предстала Мэгги Хан.
- Кто-нибудь из вас узнает меня? - обратилась принцесса к сидевшим перед ней офицерам на хорошем японском языке.
- Этого не может быть... - немедленно отозвался один из пленных самураев, судя по нашивкам - полковник. Типичный такой японский полковник - низенький, лысый, круглый и склонный к полноте. - Ваше высочество?!
Мгновение спустя все японцы в палатке одновременно вскочили на ноги и рявкнули "банзай" - следует отдать им должное, не очень громко. Слава Будде, китайцы не выбили им в плену все мозги.
- Да, это я, - кивнула Мэгги.
- Я - полковник Сугавара, - представился тот же самурай. - Вы меня, наверно, не помните.
Мэгги прищурилась и напрягла память.
- Нет, отчего же, помню. Мы не были представлены, но я как-то раз видела вас в штабе фронта. Вы разговаривали о чем-то с генералом Адачи.
- Так точно, - поклонился полковник. - О, это был великий человек...
- Был? - поспешила уточнить Мэгги.
- Я лично отрубил ему голову, - охотно пояснил Сугавара. - По его просьбе, конечно. После чего положил на его труп 100-миллиметровую мину и ударил по капсюлю. Генерал Адачи не хотел, чтобы его тело после смерти досталось врагам...
- Вы смелый человек, - закашлялась принцесса. Да, она тоже была азиаткой, но не до такой степени.
- Разумеется, мина взорвалась далеко не сразу, - продолжал Сугавара, - но я не успел отойти достаточно далеко, и от ударной волны потерял сознание. Строго говоря, я не должен был никуда уходить, но последний приказ генерала Адачи был кристально ясен - "продолжать сопротивление до последнего патрона". Очнулся уже в плену -- как и все эти офицеры. Разумеется, к нижним чинам это не относится, не все они попали в плен в бессознательном состоянии. Но им простительно, у низших сословий другие понятия о чести.
- Да, конечно, - поспешно согласилась Мэгги.
- Но как вы оказались здесь, моя госпожа? - японский полковник осторожно покосился на ее тайпинскую униформу.
- Долгая история, - принцесса не собиралась посвящать новых знакомых в мелкие грязные подробности, - но мне удалось избежать плена, а некоторым китайцам уже не понадобятся их мундиры. Так или иначе, я здесь, и у меня только один вопрос: когда за вами прибывает белголландский корабль?
- Он уже прибыл, - сообщил Сугавара. - Капитан навестил нас сегодня днем и пообещал, что погрузка начнется завтра утром. Родина ждет - пусть мы проиграли эту войну, но у нас появился шанс выиграть другую.
- Да, понимаю, - кивнула Мэгги. - Только на сей раз - гражданскую.
- Мы решили присягнуть императрице Юлиане, - продолжал полковник. - Генерал Адачи не хотел для нас такой судьбы -- но как видно, от судьбы не уйдешь.
- Я хочу оказаться на борту этого корабля, - заявила принцесса. - Вы мне поможете?
- Безусловно, ваше высочество, - немедленно поклонился Сугавара. - Мы готовы выполнить любой ваш приказ. Если вы не против, мы начнем прямо сейчас.
- Прямо сейчас? - удивилась Мэгги.
- Так точно, моя госпожа, - полковник повернулся к одному из младших офицеров. - Немедленно пригласите сюда сержанта Кондо.
Офицер кивнул и скрылся за пологом палатки.
Ждать пришлось недолго, не прошло и трех минут, как на пороге палатки появился новый персонаж - высокий молодой солдат, лоб которого был украшен белоснежной марлевой повязкой. Слишком белоснежной. И здесь Красный Крест постарался, не иначе.
- Вы меня вызывали, господин... - начал было Кондо, но ему не позволили договорить. На сержанта набросились одновременно с трех сторон и повалили на пол. В тусклом свете сверкнул штык - один раз, другой, третий. Короткий визг - как будто свинью зарезали - и все стихло.
- Гм, - только и сказала Мэгги Хан.
- Это был плохой человек, - пояснил полковник Сугавара и добавил непонятное японское слово: - Суничи.
- Простите? - подняла брови принцесса.
- Суничи, - повторил японец. - Стукач. Доносил на своих товарищей китайцам. Он даже не был серьезно ранен -- носил повязку и прикидывался контуженным, чтобы избежать тяжелых работ в лагере. Мы давно узнали, кто он такой, но не спешили разоблачить. Собирались вернуться домой, а уже там передать властям и устроить суд по всем правилам - свидетели, адвокаты... Ну что ж, будем считать, что ему повезло. Семья не узнает про его измену -- им скажут, что он погиб на войне. Так будет лучше. Разумеется, на его родителях лежит часть вины - они виновны, что воспитали такого сына, но Будда и Иисус учили нас проявлять милосердие...
"Типичный японец, - фыркнула про себя Мэгги. - Приносит жертвы Хатиману, молится Будде, женится в церкви".
- Семья получит пенсию, - задумчиво продолжал полковник, - и быть может, его дети вырастут достойными людьми...
- Это все очень прекрасно, - заметила Мэгги, - но я-то здесь причем?
Спросила -- и тут же прикусила язык. Вот дура, могла бы сразу догадаться...
- Вы возьмете его документы и одежду, - добродушно отвечал полковник Сугавара. - Забинтуем вам лицо -- и так проведем на борт корабля. Никто ничего не заметит и не узнает. Это был единственный предатель. Теперь вы среди верных друзей и в полной безопасности.
"Ваши слова, полковник, да всем богам в уши, - подумала Мэгги Хан. - Мне так не хватает вашей уверенности!"
________________________________
Если ЖЖ глючит или заблокирован, копию можно читать и комментировать по адресу https://amagnum.dreamwidth.org/557965.html (
)
- Маленький переполох в большом Китае -
Вместо эпиграфа:
"Остап сразу понял, как вести себя в светском обществе. Он закрыл глаза и сделал шаг назад.
- Прекрасный мех! - воскликнул он.
- Шутите! - сказала Эллочка нежно. - Это мексиканский тушкан.
- Быть этого не может. Вас обманули. Вам дали гораздо лучший мех. Это шанхайские барсы".
* * * * *
Фронт был прорван, а отборные дивизии разгромлены, поэтому маньчжуры поспешили предложить прекращение огня. Китайцы не возражали. Прекращение огня превратилось в мирный договор, и солдаты потянулись домой. Тайпинское правительство спешило демобилизовать как можно больше людей. Крестьяне должны были вернуться на поля, рабочие - на заводы. Война отразилась на китайской экономике не самым лучшим образом. Кредиты пришлось брать у всех, кто готов их был дать - в России, в Германии, в Англии, в Америке и даже в Белголландии, как ни странно это звучит. Одной рукой белголландские властелины отправили на войну против Китая целые легионы ниппонских "добровольцев", а другой рукой щедро предоставляли низкопроцентные займы. Ничего личного, чистый бизнес!
Так или иначе, среди прочих бойцов Народно-Революционной Армии демобилизационное предписание получила "рядовая Ли Фан".
Патриция так и не узнала ее. Неудивительно. Тогда, в столице Ост-Индии, на торжественном приеме во дворце вице-короля, Мэгги носила парик, тяжелый грим и говорила с карикатурным японским акцентом. Она едва перекинулась с альбионкой парой слов, когда их знакомила Юлиана - "Очень приятно. - Очень приятно". И вообще, это было давно и неправда. Джек Спринг тем более не узнал снайпера, стрелявшего в него с дистанции в две сотни метров, поэтому с этой стороны Мэгги ничего не угрожало. Она могла и дальше прикидываться простой крестьянской девушкой из дальней провинции.
Как-то раз ночью Мэгги выскользнула из госпитальной палатки и забралась в штабную канцелярию. Немного покопалась в бумагах, а утром снова появилась в штабе и рассказала слезливую историю о гибели всей своей роты. Штабной писарь на всякий случай уточнил имена погибших командиров (разумеется, "Ли Фан" охотно перечислила их), покосился на Орден Боевого Красного Знамени, по-прежнему украшавший пижаму героини и с превеликим удовольствием выписал новые документы. Отличные документы, езжай куда хочешь - от Запретного Города до Внутренней Монголии.
Примерно так Мэгги Хан и сделала. Попрощалась со своими спасителями, Патрицией и Джеком (она так и не смогла разузнать, что они сделали с трофейным ракетным снарядом), закинула за спину вещевой мешок и двинулась в путь.
Железная дорога привела ее в Шанхай, где принцесса на горошине решила перевести дух.
Логика подсказывала, что следует возвращаться домой, в родную Маньчжурскую Империю, по ту сторону Великой Стены. Но не сразу. Вернуться надо. Но прямо сейчас возвращаться нельзя.
Да, она член правящей династии, внучатая племянница императора и генерал-капитан имперской армии. По ту сторону границы остались друзья, родственники, союзники и верные люди, которые считают ее то ли погибшей, то ли пропавшей без вести, но все равно ждут.
А с другой стороны - она полководец, проигравший сражение, потерявший армию и оказавшийся в руках противника. По ту сторону границы Восточную Жемчужину ждут тайные недоброжелатели и открытые враги, которые не станут уточнять степень ее вины.
То есть может быть повезет, а может и нет. Может быть простят, а может и нет. Может быть сошлют в дальний гарнизон, а может предложат шелковый шнурок. Или пистолет с одним патроном - двадцатый век на дворе, надо идти в ногу со временем.
Уж кто-кто, а Мэгги Хан прекрасно знала обычаи и традиции своего родного маньчжурского гадюшника.
Нет, прямо сейчас нельзя возвращаться. Возвращаться следует медленно и неторопливо. Например, выбраться из Китая в какую-нибудь нейтральную страну. Снова перевести дух. Послать тайную весточку домой; уточнить положение вещей и расстановку фигур. Да, именно так.
- Все в порядке, солдат? - поинтересовался незаметно подобравшийся к ней полицейский. Очевидно, его заинтересовала одинокая девушка в униформе, вот уже добрый час торчавшая столбом на перроне шанхайского вокзала. Фетишист, наверно.
- Так точно, господин капрал, - пискнула "Ли Фан". - Я просто жду своих друзей, они отстали от меня и должны прибыть следующим поездом. Или через один.
- Очень хорошо, - кивнул полицейский, - но ты не обязана стоять здесь. Вон там зал ожидания, можешь устроиться на лавочке...
А может и не фетишист. В конце концов, мир не без добрых людей.
- Большое спасибо за совет, я так и сделаю, - вежливо кивнула "рядовая Ли Фан" и степенно удалилась.
В зале ожидания отыскались не только удобные лавочки, но и буфет. Мэгги решила себе ни в чем не отказывать, потому что в ночь перед отъездом посетила и ограбила несколько офицерских палаток. Поэтому ее бумажник разве что не трещал по швам, а на дне вещмешка лежали сразу два пистолета, один другого больше. Там же лежал советский орден - не следовало привлекать к себе лишнего внимания.
"Ли Фан" доедала четвертый бутерброд (вредное западное влияние) с мясом неизвестного происхождения (а это уже местный колорит), когда появился поезд с "друзьями".
На первый взгляд, здесь и сейчас, таких друзей врагам не пожелаешь, но Мэгги сразу увидела свой шанс. Что-то ей подсказывало (внутреннее чутье, наверно), что именно эти люди ей и нужны.
Китайцы предпочитали не брать пленных, а японцы старались не сдаваться, но из всякого правила бывают исключения. Поэтому в китайском плену оказались несколько тысяч японцев. Теперь, когда война закончилась, они получили возможность вернуться на родину, согласно мирному договору. И вот с очередного поезда сошли человек пятьдесят японских солдат, немного оборванных и помятых, но в целом неплохо выглядевших. Их сопровождал один-единственный сержант из китайской военной полиции, вооруженный дубинкой. Больше и не требовалось - куда они побегут? Даже здесь, далеко от бывшей линии фронта, они рискуют нарваться на сердитых ветеранов или добропорядочных граждан, которые их линчуют за ближайшим углом. Азия, простые нравы, дети природы. Нет, японцы ни на шаг не отстанут от своего конвоира. А вот китайский сержант их оставил - строго приказал стоять в углу зала и удалился по своим делам. То ли в туалет, то ли отметиться у местного коменданта - да какая разница?
Мэгги осторожно подобралась к японцам поближе и превратилась в слух. Все правильно, репатриируются на родину. Через шанхайский порт. Там их должен подобрать белголландский корабль.
Япония - отличный перевалочный пункт на пути в Маньчжурию. В Эдобурге, Киото, Нагасаки ждут не менее верные и надежные люди. Может быть даже императрица Юлиана примет маньчжурскую союзницу при своем дворе. Может быть -- она почти наверняка огорчилась, когда узнала, что японские "добровольцы" разгромлены в пух и прах.
Конечно, добираться до Японии можно разными путями. Бумажник все еще полон. Можно зайти в модный дамский магазин, выбросить униформу и переодеться по последней парижской моде. Заглянуть в то или иное злачное место - и раздобыть новые документы. Ведь это же Шанхай, черт побери! Потом купить билет на нейтральный гражданский пароход...
А как же приключения?!
Решение было принято.
Минут тридцать спустя китайский охранник вернулся и повел своих подопечных дальше. Мэгги прикончила остатки бутерброда и решительно последовала за ними.
На шанхайских улицах в это время года царили традиционный космополитизм и вавилонское столпотворение, поэтому Мэгги без особого труда затерялась в толпе и следила за японцами (и одним китайским конвоиром) с безопасного расстояния. Несколько километров и кварталов спустя, в городском парке, китайский начальник сделал очередную остановку. Мэгги воспользовалась этим и уже открыто подошла вплотную.
- Закурить не найдется? - обратилась Мэгги к сержанту. В этот раз она не говорила с акцентом крестьянки из глухой провинции, а совсем наоборот - как столичная студентка с неполным высшим образованием. Пошла на фронт добровольцем из патриотических соображений и все такое. Для завершения образа надо только армейскую кепку на затылок сдвинуть.
Охранник охотно поделился сигареткой, последними новостями и даже собственными приказами. Строго говоря, ничего нового он не сказал, но как опытная разведчица Мэгги всегда была рада получить подтверждение уже имевшихся разведданных от независимого источника. Все правильно, он ведет японцев в порт. Никуда не разбегутся. А в порту их должен подобрать белголландский корабль. Кстати, его последнее задание на этой войне - как только военнопленные будут переданы в белголландские руки, сержант будет считаться демобилизованным и может возвращаться в родную деревню. Мэгги пожелала ему счастливого пути и удалилась в противоположном направлении. Такси решила не ловить - чай, не богатая иностранка, а вот рикша для столичной студентки будет в самый раз.
В порту Мэгги без особого труда отыскала ангар, где японские военнопленные ожидали погрузки на корабль. Разумеется, та партия, которую она встретила на вокзале, была далеко не первой и не последней. На посту стоял одинокий часовой - конечно, снова для проформы, а не из опасения, что самураи разбегутся. Больше того, около шести часов вечера китайский солдатик задумчиво посмотрел на заходящее солнце, закинул винтовку за спину и неторопливо зашагал в сторону города. Потому что Азия это не только пафос, но и ужасный беспорядок, вздохнула Мэгги Хан. Нам ли не знать! Так или иначе, ей это была на руку. Едва часовой скрылся за углом, как беглая принцесса поспешила в ангар.
Внутри было довольно светло, хотя решительно непонятно, зачем на проклятых японцев потратили столько электричества. Не исключено, что об этом позаботились какие-нибудь добросердечные нейтральные иностранцы из Красного Креста, предположила Мэгги. Да, скорей всего - вот и пустые ящики у входа, с эмблемами КК. Матрасы, раскладушки, одеяла - да они тут неплохо устроились. Человек двести, может чуть больше, прикинула Мэгги. Более чем достаточно. В этой толпе будет нетрудно затеряться...
- Я должна поговорить со старшим офицером, - обратилась она к ближайшему японцу. Солдат кивнул и указал на дальний угол ангара, где стояла целая брезентовая палатка. С красным крестом на боку, разумеется.
Японцы даже в плену оставались японцами, поэтому первым делом разбились на роты и взводы, завели себе начальство, командную цепочку и целый генеральный штаб -- перед которым и предстала Мэгги Хан.
- Кто-нибудь из вас узнает меня? - обратилась принцесса к сидевшим перед ней офицерам на хорошем японском языке.
- Этого не может быть... - немедленно отозвался один из пленных самураев, судя по нашивкам - полковник. Типичный такой японский полковник - низенький, лысый, круглый и склонный к полноте. - Ваше высочество?!
Мгновение спустя все японцы в палатке одновременно вскочили на ноги и рявкнули "банзай" - следует отдать им должное, не очень громко. Слава Будде, китайцы не выбили им в плену все мозги.
- Да, это я, - кивнула Мэгги.
- Я - полковник Сугавара, - представился тот же самурай. - Вы меня, наверно, не помните.
Мэгги прищурилась и напрягла память.
- Нет, отчего же, помню. Мы не были представлены, но я как-то раз видела вас в штабе фронта. Вы разговаривали о чем-то с генералом Адачи.
- Так точно, - поклонился полковник. - О, это был великий человек...
- Был? - поспешила уточнить Мэгги.
- Я лично отрубил ему голову, - охотно пояснил Сугавара. - По его просьбе, конечно. После чего положил на его труп 100-миллиметровую мину и ударил по капсюлю. Генерал Адачи не хотел, чтобы его тело после смерти досталось врагам...
- Вы смелый человек, - закашлялась принцесса. Да, она тоже была азиаткой, но не до такой степени.
- Разумеется, мина взорвалась далеко не сразу, - продолжал Сугавара, - но я не успел отойти достаточно далеко, и от ударной волны потерял сознание. Строго говоря, я не должен был никуда уходить, но последний приказ генерала Адачи был кристально ясен - "продолжать сопротивление до последнего патрона". Очнулся уже в плену -- как и все эти офицеры. Разумеется, к нижним чинам это не относится, не все они попали в плен в бессознательном состоянии. Но им простительно, у низших сословий другие понятия о чести.
- Да, конечно, - поспешно согласилась Мэгги.
- Но как вы оказались здесь, моя госпожа? - японский полковник осторожно покосился на ее тайпинскую униформу.
- Долгая история, - принцесса не собиралась посвящать новых знакомых в мелкие грязные подробности, - но мне удалось избежать плена, а некоторым китайцам уже не понадобятся их мундиры. Так или иначе, я здесь, и у меня только один вопрос: когда за вами прибывает белголландский корабль?
- Он уже прибыл, - сообщил Сугавара. - Капитан навестил нас сегодня днем и пообещал, что погрузка начнется завтра утром. Родина ждет - пусть мы проиграли эту войну, но у нас появился шанс выиграть другую.
- Да, понимаю, - кивнула Мэгги. - Только на сей раз - гражданскую.
- Мы решили присягнуть императрице Юлиане, - продолжал полковник. - Генерал Адачи не хотел для нас такой судьбы -- но как видно, от судьбы не уйдешь.
- Я хочу оказаться на борту этого корабля, - заявила принцесса. - Вы мне поможете?
- Безусловно, ваше высочество, - немедленно поклонился Сугавара. - Мы готовы выполнить любой ваш приказ. Если вы не против, мы начнем прямо сейчас.
- Прямо сейчас? - удивилась Мэгги.
- Так точно, моя госпожа, - полковник повернулся к одному из младших офицеров. - Немедленно пригласите сюда сержанта Кондо.
Офицер кивнул и скрылся за пологом палатки.
Ждать пришлось недолго, не прошло и трех минут, как на пороге палатки появился новый персонаж - высокий молодой солдат, лоб которого был украшен белоснежной марлевой повязкой. Слишком белоснежной. И здесь Красный Крест постарался, не иначе.
- Вы меня вызывали, господин... - начал было Кондо, но ему не позволили договорить. На сержанта набросились одновременно с трех сторон и повалили на пол. В тусклом свете сверкнул штык - один раз, другой, третий. Короткий визг - как будто свинью зарезали - и все стихло.
- Гм, - только и сказала Мэгги Хан.
- Это был плохой человек, - пояснил полковник Сугавара и добавил непонятное японское слово: - Суничи.
- Простите? - подняла брови принцесса.
- Суничи, - повторил японец. - Стукач. Доносил на своих товарищей китайцам. Он даже не был серьезно ранен -- носил повязку и прикидывался контуженным, чтобы избежать тяжелых работ в лагере. Мы давно узнали, кто он такой, но не спешили разоблачить. Собирались вернуться домой, а уже там передать властям и устроить суд по всем правилам - свидетели, адвокаты... Ну что ж, будем считать, что ему повезло. Семья не узнает про его измену -- им скажут, что он погиб на войне. Так будет лучше. Разумеется, на его родителях лежит часть вины - они виновны, что воспитали такого сына, но Будда и Иисус учили нас проявлять милосердие...
"Типичный японец, - фыркнула про себя Мэгги. - Приносит жертвы Хатиману, молится Будде, женится в церкви".
- Семья получит пенсию, - задумчиво продолжал полковник, - и быть может, его дети вырастут достойными людьми...
- Это все очень прекрасно, - заметила Мэгги, - но я-то здесь причем?
Спросила -- и тут же прикусила язык. Вот дура, могла бы сразу догадаться...
- Вы возьмете его документы и одежду, - добродушно отвечал полковник Сугавара. - Забинтуем вам лицо -- и так проведем на борт корабля. Никто ничего не заметит и не узнает. Это был единственный предатель. Теперь вы среди верных друзей и в полной безопасности.
"Ваши слова, полковник, да всем богам в уши, - подумала Мэгги Хан. - Мне так не хватает вашей уверенности!"
________________________________
Если ЖЖ глючит или заблокирован, копию можно читать и комментировать по адресу https://amagnum.dreamwidth.org/557965.html (
)