Сказка о девочке в красном шапероне и продавце часов
Триллер
... Девочка шла по лесу. Сквозь ветви буков просвечивало низко висящее солнце, клочковатый туман стелился по земле. В зарослях дрока громко ссорились воробьи. Слева на сырых листьях девочка заметила ежа. На иглах его было нанизано яблоко, сам же зверёк охотился на сидевшую неподалёку виноградную улитку. Он, семеня и переваливаясь, подбирался всё ближе, и, девочка была в этом уверена, громко сопел. Улитка, видимо, почувствовала угрозу, потому что сдвинулась с места, проползла немного и вдруг кубарем скатилась по склону в ложбину. Ёж остановился, на поросячьей мордочке читалось явное разочарование. Девочка, наблюдавшая за сценкой, шумно выдохнула и огляделась. По кромке леса, где тропинка вилась между ним и скалистым, нисходящим на дюны обрывом, кусты и ветви деревьев были седы от соли. Последствие многочисленных штормов, при которых волны били о скалы и обрушивались на подступивший близко к морю лес.
Неподалёку на ветке охорашивался красногрудый свиристель, чьи перья были почти такого же цвета, как её шаперон. Девочка с нежностью припомнила, как бабушка шила для неё обновку. Старый Жак, суконщик, соткал и окрасил в красный цвет шерсть, а бабушка скроила старинный наряд. Сейчас красный в моде, из него шьют фригийские шапки, что носят стар и млад, женщины и мужчины, а тогда она в деревне была одна в красном.
Бабушка всю зиму расшивала шаперон бретонскими узорами. Длинный шлык капюшона можно было оборачивать вокруг шеи как шарф, а полы пелерины доставали почти до щиколоток, так что то уже был полноценный плащ, защита от холода и непогоды.
«Марион, - сказала тогда бабушка, - пускай он прослужит тебе долго, меня уж не будет, а тебе будет тепло...»
Тени прошлого... Вспомнила, как шла по этой тропе впервые. Тогда было лето, буйство солнца, тогда она два часа провалялась среди разнотравья, отложив корзинку, вдыхая запахи трав и плетя венок из лаванды...
Девочка вздрогнула и резким движением головы стряхнула наваждение. Некогда мечтать, у неё серьёзное дело, его надо исполнить. Переложила корзину, которую несла на сгибе локтя, в другую руку и снова ступила на тропу. Свиристель вспорхнул, колючие искры соли, словно иней, закружились в воздухе. Треснула ветка валежника. Где-то верещала белка и стучал дятел. Из-за дерева вышел человек и улыбнулся...
...Из «Бретонской хроники» Фульгерия Шартрского: «Дабы ужасающие злодеяния, коих стал я современником и очевидцем, были донесены и сохранены в памяти потомков, приступаю я к сему повествованию в год от Рождества Господня 1436. Много потрясающих воображение событий произошло в этот знаменательный и страшный год, и хоть рассказ о них уже был начат досточтимым Адельгардом, каноником собора святого Роха, но и я, смиренный монах Фульгерий, собрав и тщательно записав всё слышанное и виденное мною, дополнил записи каноника своим повествованием.
Не раз кроваво-красная заря вставала над Бретанью в тот год, когда Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Ре, граф де Бриен, сеньор д'Ингран и де Шанту, богатый и знатный дворянин, могучий сподвижник Орлеанской девы и родственник королей, увлёкся тёмными делами, да такими, что кровь стынет в жилах от рассказов очевидцев и чтения судебных протоколов...»
К первой паре встаёт только первый курс, Арина, слава богу, была уже на третьем. Однако сегодня она поднялась практически ни свет ни заря: перед универом надо было заскочить к Татьяне Марковне и отвезти ей собственноручно приготовленные пирожки. Аринина бабушка во время оно лепила множество видов пирожков, пончиков, булочек и беляшей, Арине досталась в наследство от неё тетрадка с рецептами, и сейчас она сонно и раздумчиво выбирала оттуда что-нибудь попроще. Её, дремавшую над тетрадкой, окончательно разбудил дверной звонок. Девушка прошлёпала к двери, приоткрыла и невольно улыбнулась: в подъездной тьме стояла корзинка, в которой, на пушистых еловых ветках, поблёскивала россыпь шоколадных конфет в золотистых обёртках. Композицию венчал шоколадный дед мороз, смахивающий на санту. «Глобализация», - решила Арина и подхватила подарок.
Пашка был выдумщик конечно. Летом пару раз на подоконнике оказывалась охапка полевых цветов, и если учесть, что жила Арина на седьмом этаже, Пашкиной ловкости можно было только позавидовать. Как-то он пригласил её погулять ночью по старому кладбищу, в другой раз - на фестиваль уличных театров клоуном-волонтёром. Короче, с таким приятелем не соскучишься. Впрочем, предаваться приятным воспоминаниям некогда: надо было готовить пирожки.
Скоро Арина уже шла по знакомой улице. Ворона невдалеке поглядывала глазом-бусинкой. Чем-то птицу заинтересовала пластиковая бутылка с апельсиновой газировкой, ворона забавлялась, переворачивая бутылку и ковыряя её клювом. Арине подумалось, что вороне просто нравится смотреть сквозь неё на мир. Мир в оранжевом цвете.
По дороге к Татьяне Марковне Арина обычно останавливалась перед витриной, заставленной всевозможными старинными часами. Пройти мимо и не зависнуть минут на двадцать было невозможно. Арина частенько задумывалась, как же в центр бизнес-квартала, с небоскрёбами, выросшими, словно синие мухоморы, в начале нулевых, затесался крохотный домишко, требовавший косметического ремонта. Домишко был дореволюционный, поэтому неудивительно, что располагался в нём антикварный часовой магазинчик. За стеклом, в глубине, часы всех форм и размеров перемежались старинными нотами, куклами и толстыми фолиантами в резных шкафах, иногда там даже горели настоящие свечи, отражаясь в тусклого серебра зеркалах.
Арина двинулась было дальше, решив заглянуть в магазинчик позднее, однако её задержали опущенные жалюзи - необычное явление для этого времени суток. Девушка попробовала заглянуть сквозь щели, и ей показалось, что внутри горит свет. Она обошла небольшой домик с торца, толкнула дверь чёрного хода, дверь неожиданно подалась. Арина проскользнула коридор, пахнущий пылью и мышами, и попала в помещение магазина.
Свет действительно горел, а в кресле недвижно сидел старый антиквар Вениамин Петрович. Голова его была как-то неестественно закинута, и Арине почудилось, что он не жив. Первым побуждением было заорать и бежать сломя голову куда подальше, но... может человеку нужна помощь. Арина подошла поближе, взяла старика за запястье и поискала пульс. Пульс слабо прощупывался. Внезапно старик застонал и разжал пальцы, из них выпал смятый комок бумаги, в которую было завёрнуто что-то твёрдое. Комок, звякнув, остался лежать на полу.
- Возьми... спрячь... - прохрипел Вениамин Петрович. Арина подняла бумажку, машинально сунула в карман и принялась набирать номер скорой. Затем постояла в ступоре и кинулась на улицу.
Стоя в отдалении она смотрела, как подъехала карета, как старика увезли в больницу, а затем без сил сползла вниз у росшего при дороге дерева, увешанного мигающими рождественскими лампочками, и осталась сидеть, привалившись к стволу. Знакомый голос произнёс:
- Арина, вам нехорошо?
Это был аспирант Вадим, навещавший Татьяну Марковну иногда по каким-то научным вопросам. Она отрицательно покачала головой, неохотно поднялась и побрела прочь. И про бумажку в кармане совершенно забыла.
И вспомнила только вечером, нащупав смятый комочек. Развернула: то были ключ и листок с каким-то рисунком и надписью. Разгладив бумагу, девушка увидела, что на ней акварелью изображена дверь сегодняшнего магазинчика, но увитая штокрозами и залитая ярким солнцем, располагавшаяся не в оштукатуренной стене, а в кладке из белого песчаника. Над рисунком аккуратным стариковским почерком вилась надпись: «Портал между временами открывается, когда наступает время между времён». «Странно. Если это ключ от магазина, значит Вениамин Петрович хочет, чтобы я там побывала? не ко времени это, ну да ладно». Арина отправилась чистить зубы, решив заглянуть в магазинчик завтра. Всё равно в больницу пока не пускали, так что можно пока отправиться на разведку.
Вечером следующего дня Арина надела тёмный свитер, тёмные джинсы и тёмные очки. Подойдя к антикварной лавке и воровато оглянувшись, сунула ключ в дверь, с замиранием сердца повернула и проникла внутрь. Зажгла фонарик, как следует огляделась - и охнула. Помещение было абсолютно разгромлено. Книги, выброшенные из шкафов, валялись на полу, с некоторых была грубо сорвана обложка. Фарфоровые статуэтки перебиты, содержимое всех ящиков рассыпано, а сами ящики выдвинуты и пусты. Разворочены и разбиты были также абсолютно все часы. Арина растерянно бродила среди обломков, шёпотом приговаривая «о боже мой» и «какой кошмар», как вдруг в замке входной двери послышался скрежет. Сердце у Арины ёкнуло: вот сейчас зажжётся свет и её застанут на месте преступления, как она объяснит, что здесь делает? Арина юркнула за стойку. Дверь открылась, и в проёме возник силуэт мужчины, подсвеченный уличными огнями. Арина замерла. Но тёмная фигура зажигать свет не спешила. Она водила фонариком туда-сюда, затем, видимо, подошла к шкафу, который уцелел во время погрома, и начала шелестеть страницами. Затем бросила книгу на пол. Арина решилась. В стойке у Вениамина Петровича, она знала, хранился сервиз, из которого старик пил кофе с особенно дорогими его сердцу посетителями. Арина нащупала чашку, размахнулась и запустила её в дальний угол. Раздались грохот и звон, наверное Арина попала в какие-то часы. Человек, судя по топоту, метнулся туда. Тогда девушка скользнула к входной двери, благо стойка располагалась неподалёку, выскочила на улицу и припустила во все лопатки прочь.
Наконец антикварная лавка осталась далеко позади. Арина перевела дух, поймала такси и поехала домой. И только когда вошла в квартиру и закрыла дверь на два замка, почувствовала себя наконец в безопасности.
Заварив чай и прихватив пару вчерашних пирожков, Арина уселась в любимое кресло и принялась размышлять. Кажется, пришло время забрать ту книгу, которую старый антиквар дал ей на время, чтобы показать Татьяне Марковне. Репринтное издание одной старинной хроники. Татьяна Марковна, специалист по старобретонским манускриптам, должна была развеять последние сомнения... Теперь Арина, в задумчивости кусая губу, набрала её номер.
- Да, Татьяна Марковна, она мне нужна. Могу я её сейчас забрать? Как на даче? Татьяна Марковна, мне очень нужно, вот просто срочно! Ага, ага, записываю. Станция Раздолье. Тропинка через лес. Ключ под крыльцом слева. Ага, спасибо.
Арина принялась собираться. Вскипятила воду и налила в термос кофе, кинула в рюкзак пару бутербродов. До станции Раздолье добралась без приключений на последней электричке, отыскала заснеженный дачный посёлок, нужный дом, ключ под крыльцом и книгу на книжной полке. Затопила электропечь, выпила чаю с бутербродами и решила прикорнуть под пледом на кресле, ведь уже была глубокая ночь, - а в город вернуться утром. Книгу Арина, не желая расставаться с ней ни на минуту, крепко прижала к груди, свернулась клубочком и уснула под мягкий, круживший за окном снегопад.
И приснился ей сон. Приснилась ей Татьяна Марковна, словно ведьма из «Макбета» бешено танцевавшая в снежном буране, приговаривая: «Вот он идёт, вот идёт... скоро придёт, скоро придёт!» А потом появилась ворона. Кося умным глазом, она скакала вокруг Арины и звала её подальше от этого места, предупреждая об опасности....
Арина внезапно проснулась. За окном была тишина. Снегопад прекратился. С бешено бьющимся сердцем Арина пыталась стряхнуть с себя сонную дремоту, и наконец решила: «Еду сейчас! На станцию! Не хочу оставаться тут ни минуты!»
Мгновенно собравшись, девушка заперла дом, положила ключ на место и двинулась по лесной тропинке. На полпути, на искристой прогалине, увидала давешнюю ворону. Почему Арина решила, что это та самая ворона, она не знала, разве потому, что птица странно себя вела: подбегала ближе, отскакивала, и словно звала за собой, размахивая крыльями. Арина пошла за птицей, и та, увидев, что за ней идут, бодро засеменила в кусты.
Арина следовала за вороной, коря себя за идиотский мистицизм, и было собралась повернуть обратно, как услыхала, что позади скрипнул снег. Ей вдруг стало страшно, и она юркнула в заросли.
По мёрзлой дороге шёл человек. Арина узнала его профиль в лунном свете: то был аспирант Вадим. Он шёл, оглядываясь, и она была уверена, что он ищет её. Проще всего было выйти из-за деревьев и поздороваться, но Арина почему-то этого не сделала. Наоборот, замерла, подождала, пока он скроется из виду, затем поискала глазами ворону. Ей хотелось угостить ту остатками бутерброда, но ворона куда-то исчезла. Арина пожала плечами и отправилась к станции.
Прикорнув в углу на скамейке, дождалась первой электрички, и долго сонно тряслась в холодном поезде: электричка шла со всеми остановками. А оказавшись в городе, тут же отправилась прямиком к Татьяне Марковне, которая беспокоилась и уже пару раз звонила.
С Пашкой они столкнулись у подъезда. Он смахнул снежинки с её носа и воротника, они вместе поднялись на седьмой этаж и ввалились в уютную, заставленную книгами квартиру, где был даже настоящий камин, в котором сейчас весело потрескивало искусственное пламя.
Арина села на диван перед очагом, достала из рюкзака толстый фолиант, положила на колени. Глаза всех присутствующих устремились на него. Вдруг Пашка медленно поднялся, выхватил откуда-то пистолет и навёл на Татьяну Марковну. И сквозь зубы процедил:
- Отдай книгу мне, иначе я убью старуху.
Арина молча подчинилась. Пашка быстро пролистал книгу, облегчённо выдохнул:
- Это она.
Тут Арина впервые подала голос:
- Давно ли ты... - она хотела сказать «научился стрелять из игрушечного пистолета», но Пашка цыкнул на неё и потряс пистолетом. Но вдруг зашатался и рухнул лицом вниз на софу. За ним стоял аспирант Вадим с каким-то массивным словарём в руках. Виновато пояснил:
- Сплю я в соседней комнате, умаялся, пока разыскивал вас, Арина, по дачам, мы ведь беспокоились с Татьяной Марковной, телефон ваш не отвечал, ну я и решил поехать за вами, хотел отвезти вас на машине в город. Да только никого не нашёл, вернулся, и Татьяна Марковна уложила меня спать, я ведь всю ночь не спал. Ну, значит, сплю, слышу - голоса, выхожу - а тут такое, я и треснул его тем, что под руку попалось. Надо, наверное, связать, пока не очухался, и вызывать полицию.
Спустя некоторое время Пашку забрали в полицию, а Татьяна Марковна напоила всех чаем. Арина объяснила, что Пашка, видимо, позарился на книгу, чья антикварная ценность была, по его мнению, велика. Каким-то образом негодяй выследил её и решил завладеть драгоценным фолиантом. Но теперь всё выяснилось, к счастью. И ей, Арине, пора домой.
С этими словами она подхватила книгу и выпорхнула из квартиры. Но домой не поехала. Вместо этого отправилась в больницу к Вениамину Петровичу, а затем ещё некоторое время бродила по заснеженному парку и кормила снегирей.
Через некоторое время после того, как она всё же вернулась домой, в замке входной двери послышался скрежет, дверь отворилась, и на пороге возник аспирант Вадим.
- Я ждала вас, виконт, - негромко сказала Арина.
- Ведьма... - прошипел тот. Затем с тревогой осведомился:
- Они у тебя?
- Часы у часовщика. Наступает время между времён, виконт, закатная пора, которую зовут ещё порой между волком и собакой, а значит пришёл конец вашим злодействам. Часы, которые перед казнью изготовил государь наш Людовик, имеют власть над всеми его подданными, коих немало отправили вы на гильотину и предали другими разными способами. Граф Калиостро позволил вам бежать в грядущее, но теперь вы вернётесь домой. Я отдала мой медальон часовщику. Сейчас часовщик открутит стрелки назад. Мы с другом разыграли наш маленький спектакль, дабы отвлечь вас и усыпить вашу бдительность. Мне нужно было время, чтобы передать медальон с часами. Ведь эту маленькую вещицу вы искали у него в лавке? И даже превращались в волка, доведя старика до сердечного приступа?
- Марион... хтонь, нежить, я сразу узнал тебя... убью.... - вдруг заревел виконт и бросился на девушку... но не успел. Наступило время заката.
- Я не Марион, - донеслось до его угасающего сознания, - я потомок той, кого Марион спасла двести лет назад, вырвав из ваших лап.
... В сыром замковом подвале со стен сочилась вода. Тускло чадили факелы. Две девочки сидели, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу. Вдруг раздались шаги.
- Это он, он идёт... - прошептала одна.
- Ничего не бойся, я с тобой, - подбодрила её другая.
Вошёл человек в треуголке и бархатном камзоле. Взглянул на пленниц и слабо улыбнулся. Затем не спеша подошёл к столу, зажёг свечу и открыл книгу.
- Это повествование одного глупого монаха, - пояснил он сжавшимся от страха пленницам, - где он рассказывает о деяниях Жиля де Ре, в чьём замке мы сейчас и находимся, милые крошки. Учёный муж в своём труде приводит одно любопытное заклинание. Сейчас, крошки, я вам его зачитаю.
И он начал бормотать что-то, глядя в книгу, и девочки увидали, как на стене, в отблесках огня, стала расти волчья тень с оскаленной пастью. Но вдруг тень сжалась и отпрянула: перед ней выросла другая, силуэт девочки в плаще с капюшоном, алом в отблесках пламени, девочки с корзинкой и факелом.
Поднявшись на ноги, Марион произнесла:
- Ваши чары бессильны, милорд, ибо я не человек. Ваши злодеяния переполнили меру, и я явилась из мира легенд и сказок, ибо даже этот мир восстал против вас. Вы предали на казнь мадам де Лаваль, жившую уединённо в лесной хижине, и похитили её дочь. Но я явилась покарать вас. Мсье Жиль, он ваш.
Ветер закружил в сводах замка, древние стены покрыл плющ, а со старинного портрета на стене ступил человек в чёрных латах, с пустым и страшным взглядом, и обнажил меч...
На следующий день Арина снова пекла пирожки. Они с Татьяной Марковной вызволили Пашку из полиции, и теперь собирались чествовать героя, поэтому Арина выбрала свой лучший рецепт. Они будут наряжать ёлку, лопать пирожки и веселиться. Шоколадный дед мороз, он же санта, весело косил с буфета, будто подмигивал: всё будет хорошо.
Послесловие автора
В основе этой сказки лежит народное повествование о Красной Шапочке, записанное как Шарлем Перро, так и братьями Гримм. Всяческие ужасы это характерная черта и народных сказок, и сказок фольклористов Гримм, Шарль же Перро, представитель галантного века, гораздо более умерен. Ну а я объединила предание о девочке в красном шапероне с преданием о бретонском алхимике, бывшем герое и сподвижнике Жанны Д'Арк Жиле де Ре. Была мысль также объединить всё это с историями о Живоданском звере, но на эту легенду в итоге остались лишь намёки. Король Людовик XVI очень любил ручной труд и в свободное время не расставался с верстаком, поэтому я объединила его с другим аристократом, Луи-Жан-Мари де Бурбоном, герцогом де Пентьевром, который был умелым часовщиком, и сделала этот собирательный образ связующим звеном и изготовителем главного артефакта, волшебных часиков. Фабула вкратце: негодяй из 18 столетия убегает в грядущее с помощью графа Калиостро, который в реальности был, конечно, мошенником и авантюристом, но в моём повествовании и правда обладает магическими способностями. Главная героиня находит негодяя, не без помощи антиквара, и отправляет в прошлое с помощью волшебных часиков, которые хранились в её семье. В сказку не вошёл эпизод, когда она показывает их старому антиквару и узнаёт об их особых свойствах. Кто такой антиквар? Возможно, какой-то страж на границе между мирами, возможно, распорядитель волшебного времени, не знаю. Сказочники ведь тоже люди и не могут знать всего.
Кстати, о сказочниках. Если честно, ни одну мою историю я не писала с бОльшей неохотой, и ни одна сказка не далась мне тяжелее. Это не связано с данным конкретным произведением, а скорее с общим нежеланием что-то сочинять. Кажется, я постепенно дрейфую из писателей в читатели. Не знаю, пройдёт ли этот сплин, но так или иначе отпускаю мою историю в свободное плавание и поздравляю всех её читателей с Рождеством и Новым годом.