Дом, в котором...
Сопливая ностальгия, вызванная типажами и атмосферой вышеупомянутого произведения
Все свое сознательное детство я провела в пионерских лагерях и студенческих базах отдыха (находясь в последних на правах ребенка преподавателя, как и другие немногочисленные дети).
У нас была своя компания, которая проводила лето по одному и тому же маршруту: "зимовка" в пионерском лагере (в самый разгар конца июня термометр на стене фанерного барака в гуще соснового леса показывал уверенный 0') и само "лето" на берегу Оби на Базе.
В Лагере у нас тожн были свои банды/компании/люди, но не у всех были клички.
Были дети, которые "отдыхали" в лагере не один сезон подряд - они-то, зачастую, и были доверенными лицами вожатых и нашими негласными главарями.
Есть закономерность: чем хуже условия, тем ярче и радостнее воспоминания. Это я поняла как раз там.
Лагерь был старым. Некоторые отряды жили, в почереневших от времени, домах из бревен, а некоторые в фанерных бараках на 20-30 человек.
И развлечения у нас были под стать: поход в душ, весь испрещренный ржавчиной и с дырками в соседнее помещение для мальчиков (с их стороны - для девочек); игра в волейболл подсдутым и облуплившимся мячом; похода на реку из-за погодных условий не случалось, поэтому мы менялись теплой одеждой; тайком курили за туалетом; сидели на огромных ржавых баках для воды и ждали деревенских детей чтобы выменять у них газировку и сигареты на пластмассовые украшения и кассеты, привезенные из города; были вечерние стычки с такими же детьми из из соседнего лагеря, который был для нас по определению хуже потому что был "не наш".
Друг другу рассказывались истории и легенды о предыдущих годах и сезонах, а новички-первогодки слушали разинув рты.
Вниз по дороге, ведущей из товарных ворот, была старая баня. Туда совершались ночные вылазки группой избранных лиц и там прятались клады и сочинялись новые истории.
Лагерь был тем местом, в котором месяц превращался в год. И этот "год" ощущался почти физически.
В "год" мы успевали прожить целую жизнь, которую никогда не смогли бы прожить в Городе.
У нас так же были свои законы и запреты. Так же как герои книги, мы не говорили об "ушедших" - о тех кто больше не приезжал - потому что это было совсем неинтересно.
Вообще в Лагере мировоззренческая парадигма очень смещалась, приоритеты расставлялись по новой и жизненноважным оказывались совершенно неожиданные вещи.
Так на месяц мы превращались в абсолютно других людей.
И, буквально, за час поездки домой мы становились прежними. Очень быстро и безболезненно.
Потом наставало "лето". Наша компания попадала на Базу - группка детей во "взрослом" Лагере.
Целыми днями мы загарали на берегу до черноты, бегали в деревню за маковыми пряниками, лазали в пустые старые дома и сочиняли там все те же истории (как-то за столовой мы нашли огромную клетку, из которой родилась история о медведе-людоеде жившей в ней), проволокой открывали навесной замок на погребе и таскали оттуда лед и снег и кидались друг в друга. Иногда удавалось утащить лодку (конечно, забыв про весла) и целых 10 минут покататься на ней - потом приходил сторож и, с непонятными нам тогда ругательствами, ее отбирал.
А вечерами мы попадали в таинственный и интересный мир "старших". Мы слонялись по их баракам, заглядывая в комнаты, в которых пели песни и всегда чем-то занимались; ходили от костра к кострю, слушая все те жн песни и жаря на палочках хлеб с маслом, который таскали из столовой. Настоящей удачей было напроситься с кем-нибудь на ночную рыбалку. Потому что в конце самого интересного молчаливого приключения с комарами, размером с голову, мы получали огромный котелок ухи из микроскопических карасей, еловых иголок и мертвых комаров.
Это была вторая жизнь, которую удавалось прожить за очень короткий срок.
Об этих жизнях всегда вспоминаешь с улыбкой и теплотой, потому что их уже никогда не проживешь.
Posted via LiveJournal app for iPhone.