О понимании
Я понимаю, почему я иногда ничего не понимаю.
Дело в том, что я понимаю, только то, что я уже понимаю, а когда я чего-то еще не понимаю, то втолковывать бывает бесполезно.
Конечно, я могу как-то напрячься, поймать пару раздражителей, т.е. некоторую последовательность слов или предложений, которые мне понятны, и начать производить рефлексию по их поводу. При этом я буду тренькать исключительно о том, что уже как-то в моей башке сформировалось, а выдавать за попытку понять, что же мне хотят втолковать.
Конечно, я могу напрячься и пересказать нечто, что я, как мне кажется, понял. Но при этом, ни мало не заботясь, что пересказывать я буду опять только то, что понял как-то до того, как вообще познакомился с тем, что я пересказываю.
Понять же, как во мне возникает мое понимание, я не в силах.
Я опять могу нагородить тыщу слов, но при этом что-то самое важное ускользает.
Тогда могут явиться всякие непристойные мистические мотивы, которые не только ничего не проясняют, но наводят еще больше туману.
Лучше и честнее просто говорить: я понял (по поводу чего-то ) то-то и то-то, возможно, это не имеет ни малейшего отношения к тому-то или отношение самое что ни на есть косвенное или это имеет отношение ровно к тому, о чем вообще мне не собирались сообщать и т.д. При этом быть совершенно спокойным по поводу того, что ты это не понял, а понимал до того, что ты вообще ни хрена не понял, а просто тебе хочется что-то тренькать, как глазу хочется видеть, а уху слышать.
Я давно это заметил за собой.
Я совершенно не понимаю, зачем некоторые люди хотят, чтоб их понимали. Да еще видят в этом человеческое счастье.
Хочу ли я, чтоб меня понимали? А я не понимаю, что значит понять меня. Зачем же мне этого хотеть? Мне важно, чтобы был резонатор, в виде чьих-либо ушей и глаз. Тогда имеет место речь, которой хочется литься, как порой хочется пописать. Когда этих ушей и глаз нет, тогда и возникает зуд писательства.
Речь здесь, конечно, идет о понимании вещей, так сказать, «высоких».
Хотя бывает порой я не понимаю и самых что ни на есть низких и приземленных.
Как любила говаривать моя мама: гляжу в книгу, вижу фигу.
Я вдруг с содроганием подумал, сколько же человек наворотил этих фиг!
Воистину, блаженны нищие духом, ибо их Царствие Небесное!
Впрочем, это тоже фига.
17.08.2003
Дело в том, что я понимаю, только то, что я уже понимаю, а когда я чего-то еще не понимаю, то втолковывать бывает бесполезно.
Конечно, я могу как-то напрячься, поймать пару раздражителей, т.е. некоторую последовательность слов или предложений, которые мне понятны, и начать производить рефлексию по их поводу. При этом я буду тренькать исключительно о том, что уже как-то в моей башке сформировалось, а выдавать за попытку понять, что же мне хотят втолковать.
Конечно, я могу напрячься и пересказать нечто, что я, как мне кажется, понял. Но при этом, ни мало не заботясь, что пересказывать я буду опять только то, что понял как-то до того, как вообще познакомился с тем, что я пересказываю.
Понять же, как во мне возникает мое понимание, я не в силах.
Я опять могу нагородить тыщу слов, но при этом что-то самое важное ускользает.
Тогда могут явиться всякие непристойные мистические мотивы, которые не только ничего не проясняют, но наводят еще больше туману.
Лучше и честнее просто говорить: я понял (по поводу чего-то ) то-то и то-то, возможно, это не имеет ни малейшего отношения к тому-то или отношение самое что ни на есть косвенное или это имеет отношение ровно к тому, о чем вообще мне не собирались сообщать и т.д. При этом быть совершенно спокойным по поводу того, что ты это не понял, а понимал до того, что ты вообще ни хрена не понял, а просто тебе хочется что-то тренькать, как глазу хочется видеть, а уху слышать.
Я давно это заметил за собой.
Я совершенно не понимаю, зачем некоторые люди хотят, чтоб их понимали. Да еще видят в этом человеческое счастье.
Хочу ли я, чтоб меня понимали? А я не понимаю, что значит понять меня. Зачем же мне этого хотеть? Мне важно, чтобы был резонатор, в виде чьих-либо ушей и глаз. Тогда имеет место речь, которой хочется литься, как порой хочется пописать. Когда этих ушей и глаз нет, тогда и возникает зуд писательства.
Речь здесь, конечно, идет о понимании вещей, так сказать, «высоких».
Хотя бывает порой я не понимаю и самых что ни на есть низких и приземленных.
Как любила говаривать моя мама: гляжу в книгу, вижу фигу.
Я вдруг с содроганием подумал, сколько же человек наворотил этих фиг!
Воистину, блаженны нищие духом, ибо их Царствие Небесное!
Впрочем, это тоже фига.
17.08.2003