Что я помню о своей школе
Этот очерк писался полтора года назад, когда был объявлен конкурс "Все мы родом из школы" - народных воспоминаний о школе 60-х - 90-х гг. для формирования "народной" же книги на эту тему. Составителем сборника должен был выступить Дмитрий Быков. Сейчас книга уже несколько месяцев как вышла под названием "Школа жизни". Мои воспоминания в неё не вошли. Но не пропадать же добру!..
«РОЗОВАЯ ШКОЛА»
1978 год. Наша семья только переехала в Рязань из Ростова-на-Дону: последствия маминого распределения. Мы с бабушкой идём мимо красивого розового здания в тени белых акаций. Бабушка говорит, что это хорошая школа. О школе для меня задумались, когда я вылезла из пелёнок. Ведь я была пятым поколением семьи, сознательно выбравшей город и образование ещё при Александре II!
Я: - Хочу учиться в розовой школе!..
До конца учёбы бабушка напоминает мне, что я сама «хотела в розовую школу»!.. Я понимаю справедливость пословицы: «Слово - не воробей…».
ДОБРЫЙ ДИРЕКТОР
1980 год. По месту жительства мне полагается школа с физкультурным уклоном. Она от нашего дома через два квартала. «Розовая» школа - через двести метров.
Конец лета. Дедушка приходит в «розовую» школу со мной и просится на приём к директору Борису Вячеславовичу. Они - два ветерана партии. Они с Борисом Вячеславовичем беседуют, дедушка рассказывает, что я хочу учиться в этой школе. Директор задаёт мне вопросы. Я не боюсь их - я умею читать (особенно про себя) и писать печатными буквами. Директор обещает дедушке принять меня в «розовую» школу. Правда, в класс 1 «Б». Я ещё не понимаю, чем «Б» отличается от «А». Меж тем в «А» учатся дети рязанской элиты. Вообще-то это спецшкола с углублённым изучением английского языка, таких две на всю Рязань, поэтому в неё «с улицы» не приходят, а если и приходят, то ненадолго - из нашего класса за первые три года перевели в соседние школы «без статуса» человек пять.
ПРОСТЫЕ ПРИНЦИПЫ
1980 год. Перед первым сентября дедушка - главный человек моей жизни, которому я обязана своими жизненными принципами, сегодня архаичными и нелепыми, даёт мне важные наставления. Они простые: надо исполнять свой долг перед страной, хорошо учиться, слушаться старших, не перечить учителям, не ссориться с ровесниками и не обижать их - тогда никто не обидит и меня. На обиды не обращать внимания, тогда задиры отстанут. (В корне ложное убеждение! Не отвечаешь на обиды - значит, слабак. Ату его!..)
НА ЧЕЛОВЕКА ПОХОЖ
1981 год. Одноклассница, часто приходящая к нам, доверительно говорит мне:
- У вас в семье один отец на человека похож!
У нас дома не поют и не слушают блатных песен, не ругаются ни матом, ни как-либо иначе и читают книги, и девочку это искренне удивляет. Во дворе пятилетний пацан залихватски исполняет: «Вот иду и курю «Беломорканал»…» В классе девочка Маша, когда думает, что ей врут, парирует: «Не перди, моя черешня!».
Я ещё не знаю, что такое 200-й километр…
ФОТО МАМ
1982 год. Всех учеников 2 «Б» обязуют принести фотографии родителей с именами и должностями. Разубедите меня, что не собирались понять, к кому как относиться!.. Но применили эти знания почему-то не сразу.
В первом классе отличников было много (в основном отличницы, девочки, и даже я). А вот с 4-го стал формироваться настоящий костяк классной элиты. Отличницы с 4-го класса по 10-й: дочери институтского преподавателя, известного врача, заводского начальства и учительницы нашей же школы. Да ещё пришедшая с 5-го класса девочка, переехавшая в Рязань с родителями - приличной военной семьёй.
Дочь инженера и рабочего - какая это, к шутам, «элита», по меркам советского общества!.. В лучшем случае, «хорошистка», а вообще-то - троечница. Правда, дедушка - персональный пенсионер республиканского значения, но у него всё в прошлом, да и в другом городе. В Рязани он настойчивый старик, надоедающий всем инстанциям (в основном коммунальному хозяйству) письмами о том, что можно усовершенствовать в этом городе…
НИ ШИ-ШИ!..
1983 год. Заканчивается начальная школа, начинается средняя с разными предметниками. У меня три похвальных листа «авансом», я считаюсь хорошей ученицей, ибо прилежная и тихая.
Нам говорят, что 4 «Б» очень повезло с учительницей математики Галиной Ивановной - отличница преподавания, «строгая, но справедливая». Она немолода, в очках, держится несгибаемо (во всех смыслах). В начале учебного года мы пишем контрольную, на следующем уроке Галина Ивановна раздаёт тетради. Я не боюсь плохой оценки…
- Сафронова - три! - летит над классом зык математички.
Я в шоке. Мой сосед по парте вскрикивает:
- Ни ши-ши!..
Впредь от Галины Ивановны мне достаются в основном тройки. В виде исключения - двойки. Я быстро понимаю, что лучшего не достойна, что в математике полный дуб. Каждый урок с Галиной Ивановной напоминает мне об этом (вплоть до 9-го класса, когда «строгую, но справедливую» сменила молодая и более мягкая Наталья Михайловна). Перед каждой математикой мне хочется в петлю. У меня спазмы желудка, тошнота, дрожь в руках - и мой животный страх подкрепляется новыми «парами». Редкие четвёрки не спасают. Знаю твёрдо одно: в точных науках я тождественна нулю.
Классе в 7-м мама, отчаявшись от моих «ступоров» над заданиями по математике, идёт к Галине Ивановне за советом: как улучшить мои знания? На что обратить внимание?..
- Ни на что особо, - лучезарно отвечает Галина Ивановна. - Как знает, так и будет знать. «Тройки» я ей нарочно ставлю, чтобы стимулировать лучше заниматься. Чтобы оценки по математике сравняла с отметками по другим предметам.
Отличница преподавания заблуждается. К тому времени я уже сравняла отметки по всем наукам, где требуются вычисления, с её «трояками». И даже сдачу в магазине не способна подсчитать…
ПРОСТО ОСТОРОЖНЕЕ
1984 год. 4 «Б» что-то нашкодил. Классная всех «строгает», ребята отнекиваются. Одноклассник Кирилл произносит, как плюёт: «У неё спросите, она честная!» - и кивает на меня.
Мы заканчиваем 4-й класс и переходим в 5-й. На торжественной линейке перед окончанием года нам сообщают, что нельзя гулять в пустынных местах, в том числе и в ЦПКиО, плавно переходящем в сад психбольницы. Почему? Нельзя - и всё тут! Преступности в СССР нет, особенно маньяков-педофилов, просто детям следует быть осторожнее.
ЧУЧЕЛО И ЧАПА
1984 год. Наш класс ведут на воспитательное мероприятие - фильм «Чучело». Мальчишки гогочут и плюют семечки. Я знаю точно, что травля «чучел» выглядит не так, как на экране. Она проще, грубее и без идейного подтекста.
В классе в святость дедушки Ленина, победу коммунизма и клятву пионера верю одна я. Девочка Маша перед историей раскладывает на столе наглядные пособия - портреты революционеров - и называет их: «Чапа» - Чапаев, «Козёл бородой трясёт» - Дзержинский и т.п.
НЕЧИТАЙКА
1985 год. Мама традиционно приходит в школу. Это у неё субботнее мероприятие. За это весь класс надо мной и над ней ржёт. Мама честно хочет узнавать о моих успехах и недоработках. Последних всегда больше. В ней сразу раскусили интеллигентскую слабинку. Рабочие и крестьяне посылают учительш туда, где им самое место. Мама выслушивает любые их пожелания с пиететом и передаёт мне, требуя повиновения. Этим она добивается, чтобы у меня не было проблем с педагогами. На сей раз она общается с учителем русского языка и литературы Сергеем Васильевичем. Казалось бы, тут не должно быть проблем… Но дома от меня прячут недочитанную книгу Дюма. Как, почему?! Я же не могу не читать, это для меня - как дышать! Мама не хочет говорить. В слезах я вцепляюсь в пачку ваты: «Всё равно буду читать!» - на аптечной упаковке буквы…
«Русак» посоветовал маме:
- Не давайте вашей дочери много читать, она выражается слишком книжным языком, её никто не понимает!
Надо мной за начитанность смеялись даже отличницы. Сейчас они почти все учителя. Одна работала в той же школе, назвавшейся в 90-е годы гимназией и нарастившей ещё больше амбиций.
РУКИ ИЗ…
1985 год. Мне нравится Наталья Петровна, учительница по домоводству. Мне хочется удостоиться её похвалы, но она мною недовольна. Я болею, когда все шьют прихватки, но дома старательно шью их сама, после болезни гордо приношу на труды…
Прихватки летят назад вместе с фразой «домоводши»:
- Тебе их бабушка сшила!..
Дома я реву несколько часов. Мама, кое-как выудив у меня причину истерики, идёт поговорить с Натальей Петровной. Та:
- Что вы мне рассказываете? У неё руки не тем концом вставлены!..
ГРЕНАДА, ГРЕНАДА, ГРЕНАДА МОЯ…
1986 год. В школу не приходят разом Борис Вячеславович и Сергей Васильевич. Учёба парализована на полгода, с чего - детям не говорят. Много позже мама с обиняками рассказывает, что ребята из «А», у которых был классным Сергей Васильевич, пытались изнасиловать соученицу в ЦПКиО. Но подростковой преступности в СССР нет! Директора проводили на пенсию, учителя - в другую школу. Уроки истории и литературы ведёт кто придётся. Историю Средних веков читает географичка. На истории у нас Европа 15-го века, а на географии я произношу «Гранада», свято помня про Гранадский халифат, и получаю:
- Нет никакой Гранады! Есть Гренада! Учи названия лучше!
ГЕРОЙ
1986 - 1987 годы. Мальчик Кирилл изображает из себя бывалого урку, снимая с чужих почтовых ящиков замки и подбирая ключи, которыми вскрывает дипломаты, чтобы списать «домашки». Он герой.
ПАСКВИЛЬ НА ИСТОРИКА
1987 год. Приходит новый историк, только что из института. Он разительно отличается от артистичного и знающего Бориса Вячеславовича. Никому в классе он не нравится. Мы с двумя приятельницами пишем ядовитое стихотворение про нового историка. Читаю домашним - думаю, посмеются. Дедушка не на шутку испуган:
- Пасквиль на историка! Как можно?!
Поняла деда спустя лет двадцать…
ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
1988 год. Я принимаю судьбоносное решение: никогда ни за что не пойду работать в школу! Сделаю всё, чтобы в неё не попасть даже случайно - а не за горами выбор профессии, то есть, по меркам нашей семьи - института. Я знаю: не смогу стать хорошим учителем. А быть таким, как почти все мои учителя, не хочу.
Хороший Учитель - это Януш Корчак. Хорошими учителями для меня были Борис Вячеславович Булатов, Тамара Павловна Мерзлякова, Светлана Анатольевна Мошковцева, Владимир Андреевич Добровольский, Владимир Васильевич Гусев. Остальных не то что не помню - называть не хочется.
ПЫЛЬ ГЛОТАТЬ
1990 год. Я собираюсь поступать в Московский Государственный Историко-Архивный Институт. В Рязани для безнадёжных гуманитариев - только пединститут. Только не это!!!!! (см. выше) Мне нанимают репетитора по истории - после дискретного преподавания предмета в школе. Новый директор школы (бывшая наша классная) звонит маме и контролирует меня. Зачем? - не знаю. Услышав про историко-архивный, бросает презрительно:
- Да ну, пыль глотать…
Архивную пыль я глотала восемь с половиной лет. Хронический ринит и хроническая бедность стали мне наградой за честность. Но самым добрым делом своей жизни я до сих пор считаю то, что не пошла в пединститут.
ВЫШЕ МОИХ СИЛ
2014 год. В магазине встречаю одноклассницу, с которой некогда писала «пасквиль на историка». Здороваемся, и я прохожу мимо. Мы можем говорить только о школе, но это выше моих сил.
PS. Альбом со школьными фотографиями где-то лежит, но смотреть их не хочу.
«РОЗОВАЯ ШКОЛА»
1978 год. Наша семья только переехала в Рязань из Ростова-на-Дону: последствия маминого распределения. Мы с бабушкой идём мимо красивого розового здания в тени белых акаций. Бабушка говорит, что это хорошая школа. О школе для меня задумались, когда я вылезла из пелёнок. Ведь я была пятым поколением семьи, сознательно выбравшей город и образование ещё при Александре II!
Я: - Хочу учиться в розовой школе!..
До конца учёбы бабушка напоминает мне, что я сама «хотела в розовую школу»!.. Я понимаю справедливость пословицы: «Слово - не воробей…».
ДОБРЫЙ ДИРЕКТОР
1980 год. По месту жительства мне полагается школа с физкультурным уклоном. Она от нашего дома через два квартала. «Розовая» школа - через двести метров.
Конец лета. Дедушка приходит в «розовую» школу со мной и просится на приём к директору Борису Вячеславовичу. Они - два ветерана партии. Они с Борисом Вячеславовичем беседуют, дедушка рассказывает, что я хочу учиться в этой школе. Директор задаёт мне вопросы. Я не боюсь их - я умею читать (особенно про себя) и писать печатными буквами. Директор обещает дедушке принять меня в «розовую» школу. Правда, в класс 1 «Б». Я ещё не понимаю, чем «Б» отличается от «А». Меж тем в «А» учатся дети рязанской элиты. Вообще-то это спецшкола с углублённым изучением английского языка, таких две на всю Рязань, поэтому в неё «с улицы» не приходят, а если и приходят, то ненадолго - из нашего класса за первые три года перевели в соседние школы «без статуса» человек пять.
ПРОСТЫЕ ПРИНЦИПЫ
1980 год. Перед первым сентября дедушка - главный человек моей жизни, которому я обязана своими жизненными принципами, сегодня архаичными и нелепыми, даёт мне важные наставления. Они простые: надо исполнять свой долг перед страной, хорошо учиться, слушаться старших, не перечить учителям, не ссориться с ровесниками и не обижать их - тогда никто не обидит и меня. На обиды не обращать внимания, тогда задиры отстанут. (В корне ложное убеждение! Не отвечаешь на обиды - значит, слабак. Ату его!..)
НА ЧЕЛОВЕКА ПОХОЖ
1981 год. Одноклассница, часто приходящая к нам, доверительно говорит мне:
- У вас в семье один отец на человека похож!
У нас дома не поют и не слушают блатных песен, не ругаются ни матом, ни как-либо иначе и читают книги, и девочку это искренне удивляет. Во дворе пятилетний пацан залихватски исполняет: «Вот иду и курю «Беломорканал»…» В классе девочка Маша, когда думает, что ей врут, парирует: «Не перди, моя черешня!».
Я ещё не знаю, что такое 200-й километр…
ФОТО МАМ
1982 год. Всех учеников 2 «Б» обязуют принести фотографии родителей с именами и должностями. Разубедите меня, что не собирались понять, к кому как относиться!.. Но применили эти знания почему-то не сразу.
В первом классе отличников было много (в основном отличницы, девочки, и даже я). А вот с 4-го стал формироваться настоящий костяк классной элиты. Отличницы с 4-го класса по 10-й: дочери институтского преподавателя, известного врача, заводского начальства и учительницы нашей же школы. Да ещё пришедшая с 5-го класса девочка, переехавшая в Рязань с родителями - приличной военной семьёй.
Дочь инженера и рабочего - какая это, к шутам, «элита», по меркам советского общества!.. В лучшем случае, «хорошистка», а вообще-то - троечница. Правда, дедушка - персональный пенсионер республиканского значения, но у него всё в прошлом, да и в другом городе. В Рязани он настойчивый старик, надоедающий всем инстанциям (в основном коммунальному хозяйству) письмами о том, что можно усовершенствовать в этом городе…
НИ ШИ-ШИ!..
1983 год. Заканчивается начальная школа, начинается средняя с разными предметниками. У меня три похвальных листа «авансом», я считаюсь хорошей ученицей, ибо прилежная и тихая.
Нам говорят, что 4 «Б» очень повезло с учительницей математики Галиной Ивановной - отличница преподавания, «строгая, но справедливая». Она немолода, в очках, держится несгибаемо (во всех смыслах). В начале учебного года мы пишем контрольную, на следующем уроке Галина Ивановна раздаёт тетради. Я не боюсь плохой оценки…
- Сафронова - три! - летит над классом зык математички.
Я в шоке. Мой сосед по парте вскрикивает:
- Ни ши-ши!..
Впредь от Галины Ивановны мне достаются в основном тройки. В виде исключения - двойки. Я быстро понимаю, что лучшего не достойна, что в математике полный дуб. Каждый урок с Галиной Ивановной напоминает мне об этом (вплоть до 9-го класса, когда «строгую, но справедливую» сменила молодая и более мягкая Наталья Михайловна). Перед каждой математикой мне хочется в петлю. У меня спазмы желудка, тошнота, дрожь в руках - и мой животный страх подкрепляется новыми «парами». Редкие четвёрки не спасают. Знаю твёрдо одно: в точных науках я тождественна нулю.
Классе в 7-м мама, отчаявшись от моих «ступоров» над заданиями по математике, идёт к Галине Ивановне за советом: как улучшить мои знания? На что обратить внимание?..
- Ни на что особо, - лучезарно отвечает Галина Ивановна. - Как знает, так и будет знать. «Тройки» я ей нарочно ставлю, чтобы стимулировать лучше заниматься. Чтобы оценки по математике сравняла с отметками по другим предметам.
Отличница преподавания заблуждается. К тому времени я уже сравняла отметки по всем наукам, где требуются вычисления, с её «трояками». И даже сдачу в магазине не способна подсчитать…
ПРОСТО ОСТОРОЖНЕЕ
1984 год. 4 «Б» что-то нашкодил. Классная всех «строгает», ребята отнекиваются. Одноклассник Кирилл произносит, как плюёт: «У неё спросите, она честная!» - и кивает на меня.
Мы заканчиваем 4-й класс и переходим в 5-й. На торжественной линейке перед окончанием года нам сообщают, что нельзя гулять в пустынных местах, в том числе и в ЦПКиО, плавно переходящем в сад психбольницы. Почему? Нельзя - и всё тут! Преступности в СССР нет, особенно маньяков-педофилов, просто детям следует быть осторожнее.
ЧУЧЕЛО И ЧАПА
1984 год. Наш класс ведут на воспитательное мероприятие - фильм «Чучело». Мальчишки гогочут и плюют семечки. Я знаю точно, что травля «чучел» выглядит не так, как на экране. Она проще, грубее и без идейного подтекста.
В классе в святость дедушки Ленина, победу коммунизма и клятву пионера верю одна я. Девочка Маша перед историей раскладывает на столе наглядные пособия - портреты революционеров - и называет их: «Чапа» - Чапаев, «Козёл бородой трясёт» - Дзержинский и т.п.
НЕЧИТАЙКА
1985 год. Мама традиционно приходит в школу. Это у неё субботнее мероприятие. За это весь класс надо мной и над ней ржёт. Мама честно хочет узнавать о моих успехах и недоработках. Последних всегда больше. В ней сразу раскусили интеллигентскую слабинку. Рабочие и крестьяне посылают учительш туда, где им самое место. Мама выслушивает любые их пожелания с пиететом и передаёт мне, требуя повиновения. Этим она добивается, чтобы у меня не было проблем с педагогами. На сей раз она общается с учителем русского языка и литературы Сергеем Васильевичем. Казалось бы, тут не должно быть проблем… Но дома от меня прячут недочитанную книгу Дюма. Как, почему?! Я же не могу не читать, это для меня - как дышать! Мама не хочет говорить. В слезах я вцепляюсь в пачку ваты: «Всё равно буду читать!» - на аптечной упаковке буквы…
«Русак» посоветовал маме:
- Не давайте вашей дочери много читать, она выражается слишком книжным языком, её никто не понимает!
Надо мной за начитанность смеялись даже отличницы. Сейчас они почти все учителя. Одна работала в той же школе, назвавшейся в 90-е годы гимназией и нарастившей ещё больше амбиций.
РУКИ ИЗ…
1985 год. Мне нравится Наталья Петровна, учительница по домоводству. Мне хочется удостоиться её похвалы, но она мною недовольна. Я болею, когда все шьют прихватки, но дома старательно шью их сама, после болезни гордо приношу на труды…
Прихватки летят назад вместе с фразой «домоводши»:
- Тебе их бабушка сшила!..
Дома я реву несколько часов. Мама, кое-как выудив у меня причину истерики, идёт поговорить с Натальей Петровной. Та:
- Что вы мне рассказываете? У неё руки не тем концом вставлены!..
ГРЕНАДА, ГРЕНАДА, ГРЕНАДА МОЯ…
1986 год. В школу не приходят разом Борис Вячеславович и Сергей Васильевич. Учёба парализована на полгода, с чего - детям не говорят. Много позже мама с обиняками рассказывает, что ребята из «А», у которых был классным Сергей Васильевич, пытались изнасиловать соученицу в ЦПКиО. Но подростковой преступности в СССР нет! Директора проводили на пенсию, учителя - в другую школу. Уроки истории и литературы ведёт кто придётся. Историю Средних веков читает географичка. На истории у нас Европа 15-го века, а на географии я произношу «Гранада», свято помня про Гранадский халифат, и получаю:
- Нет никакой Гранады! Есть Гренада! Учи названия лучше!
ГЕРОЙ
1986 - 1987 годы. Мальчик Кирилл изображает из себя бывалого урку, снимая с чужих почтовых ящиков замки и подбирая ключи, которыми вскрывает дипломаты, чтобы списать «домашки». Он герой.
ПАСКВИЛЬ НА ИСТОРИКА
1987 год. Приходит новый историк, только что из института. Он разительно отличается от артистичного и знающего Бориса Вячеславовича. Никому в классе он не нравится. Мы с двумя приятельницами пишем ядовитое стихотворение про нового историка. Читаю домашним - думаю, посмеются. Дедушка не на шутку испуган:
- Пасквиль на историка! Как можно?!
Поняла деда спустя лет двадцать…
ТОЛЬКО НЕ ЭТО!
1988 год. Я принимаю судьбоносное решение: никогда ни за что не пойду работать в школу! Сделаю всё, чтобы в неё не попасть даже случайно - а не за горами выбор профессии, то есть, по меркам нашей семьи - института. Я знаю: не смогу стать хорошим учителем. А быть таким, как почти все мои учителя, не хочу.
Хороший Учитель - это Януш Корчак. Хорошими учителями для меня были Борис Вячеславович Булатов, Тамара Павловна Мерзлякова, Светлана Анатольевна Мошковцева, Владимир Андреевич Добровольский, Владимир Васильевич Гусев. Остальных не то что не помню - называть не хочется.
ПЫЛЬ ГЛОТАТЬ
1990 год. Я собираюсь поступать в Московский Государственный Историко-Архивный Институт. В Рязани для безнадёжных гуманитариев - только пединститут. Только не это!!!!! (см. выше) Мне нанимают репетитора по истории - после дискретного преподавания предмета в школе. Новый директор школы (бывшая наша классная) звонит маме и контролирует меня. Зачем? - не знаю. Услышав про историко-архивный, бросает презрительно:
- Да ну, пыль глотать…
Архивную пыль я глотала восемь с половиной лет. Хронический ринит и хроническая бедность стали мне наградой за честность. Но самым добрым делом своей жизни я до сих пор считаю то, что не пошла в пединститут.
ВЫШЕ МОИХ СИЛ
2014 год. В магазине встречаю одноклассницу, с которой некогда писала «пасквиль на историка». Здороваемся, и я прохожу мимо. Мы можем говорить только о школе, но это выше моих сил.
PS. Альбом со школьными фотографиями где-то лежит, но смотреть их не хочу.