Песня Судьбы
Когда мне было лет 12, 13, 14, ходила я в литературную студию - к одной возвышенной женщине, по-детски беспомощной, романтичной и привившей мне на всю жизнь любовь к Блоку.
Ставили мы что-то из "Балаганчика" и что-то из "Незнакомки". Помнится, у меня был роскошный головной убор Звездочета, коий отец (архитектор!) клеил мне целый вечер по моему эскизу, ругаясь на сложность конструкции (а как же, серебряный шар на оси в круге звезд - и всё это на обруче, который на голове. И покаааачивается при движении!).
Но "Незнакомка" была порезана нашей руководительницей неудачно, а "Балаганчик" я вообще не помню, помню только, что слабая это вещь...
А потом - 14, 15 лет, самое ТО время! - случилась у меня какая-то хорошая простуда. Одна из тех сказочно прекрасных болезней, когда ты лежишь дома, все о тебе заботятся, делать ничего не надо - и ты читаешь хорошие книжки, а приятный градус температуры тебе превращает письменный текст не то что в 3D, а в какое-то совершенно многомерное пространство.
И я пошла читать Блока сквозняком. От начала до конца.
Я бы не сказала, что это был такой уж "улёт": Блока я к тому времени знала хорошо, так что особых открытий не приключалось. Узнавание, погружение - да, но не более.
Пока я не открыла ее - пьесу "Песня Судьбы". Вот тут мой мозг отправился в гиперпространство, а нервы - и того дальше.
Потому что второго такого сочетания Мечты и Правды (и правды о мечте, и мечты о правде!) я не знаю. Сейчас я понимаю, что Фаина - это тот же образ, что у Достоевского и Настасья Филипповна, и Грушенька (к Грушеньке ближе социально, к Н.Ф. - по характеру), но Достоевский показал ее изуродованной, искаженной (и не обществом, а сознанием этого автора), а Блок уловил очень-очень чистый тон.
И если бы мне предложили назвать одно-единственное произведение Блока, в котором он весь, то я бы назвала именно эту вещь. Тут всё: и символистская влюбленность в оттенки и нюансы, и Прекрасная Дама, которая всегда недостижима, даже если рядом, и Снежный Ветер, летящий сквозь всё, от волшебной метели в "Масках" до злой вьюги в "Двенадцати", и Поэт, обреченный в своей слабости, и Пожилой Господин - проза реальной жизни.
И еще много что есть.
Но сейчас, готовясь к лекции и желая перечитать пьесу, я в изумлении обнаруживаю, что из драматургии Блока она наименнее известна. И кое-кто из моих знакомых, весьма начитанных, ее... не знает. Да и число отзывов у Мошкова говорят сами за себя.
Поэтому-то я и пишу так много слов. Чтобы дать одну простеньку ссылочку. И чтобы вы на нее нажали как-нибудь тихим вечером.
Ставили мы что-то из "Балаганчика" и что-то из "Незнакомки". Помнится, у меня был роскошный головной убор Звездочета, коий отец (архитектор!) клеил мне целый вечер по моему эскизу, ругаясь на сложность конструкции (а как же, серебряный шар на оси в круге звезд - и всё это на обруче, который на голове. И покаааачивается при движении!).
Но "Незнакомка" была порезана нашей руководительницей неудачно, а "Балаганчик" я вообще не помню, помню только, что слабая это вещь...
А потом - 14, 15 лет, самое ТО время! - случилась у меня какая-то хорошая простуда. Одна из тех сказочно прекрасных болезней, когда ты лежишь дома, все о тебе заботятся, делать ничего не надо - и ты читаешь хорошие книжки, а приятный градус температуры тебе превращает письменный текст не то что в 3D, а в какое-то совершенно многомерное пространство.
И я пошла читать Блока сквозняком. От начала до конца.
Я бы не сказала, что это был такой уж "улёт": Блока я к тому времени знала хорошо, так что особых открытий не приключалось. Узнавание, погружение - да, но не более.
Пока я не открыла ее - пьесу "Песня Судьбы". Вот тут мой мозг отправился в гиперпространство, а нервы - и того дальше.
Потому что второго такого сочетания Мечты и Правды (и правды о мечте, и мечты о правде!) я не знаю. Сейчас я понимаю, что Фаина - это тот же образ, что у Достоевского и Настасья Филипповна, и Грушенька (к Грушеньке ближе социально, к Н.Ф. - по характеру), но Достоевский показал ее изуродованной, искаженной (и не обществом, а сознанием этого автора), а Блок уловил очень-очень чистый тон.
И если бы мне предложили назвать одно-единственное произведение Блока, в котором он весь, то я бы назвала именно эту вещь. Тут всё: и символистская влюбленность в оттенки и нюансы, и Прекрасная Дама, которая всегда недостижима, даже если рядом, и Снежный Ветер, летящий сквозь всё, от волшебной метели в "Масках" до злой вьюги в "Двенадцати", и Поэт, обреченный в своей слабости, и Пожилой Господин - проза реальной жизни.
И еще много что есть.
Но сейчас, готовясь к лекции и желая перечитать пьесу, я в изумлении обнаруживаю, что из драматургии Блока она наименнее известна. И кое-кто из моих знакомых, весьма начитанных, ее... не знает. Да и число отзывов у Мошкова говорят сами за себя.
Поэтому-то я и пишу так много слов. Чтобы дать одну простеньку ссылочку. И чтобы вы на нее нажали как-нибудь тихим вечером.