Тата: "Чарующий Образ" и реальная жизнь альтерры
Роемся в архивах, накопали всякого занятного, отчасти будем выкладывать.
***********************
Тата, записано 20 декабря 2013:
В раннем периоде жизни ребёнка его опыт компонуется в образы - иероглифы на основе архетипов/мифологем и собственных впечатлений (не только увиденное, но и услышанное от других, но значимое). Эти образы ярко эмоционально окрашены, нагружены, играют большую роль в формировании личности, ощущаются как дорогие, важные.
Пример - "город детства", мозаика образов, которые дороги, временами очень детализированы, эмоционально насыщены и в этом смысле достоверны - но могут быть мало связаны с реальными отношениями вещей и явлений.
То же самое происходит, когда взрослый человек сталкивается с большим объёмом впечатлений, сопровождаемых эмоциями, и должен это усвоить за краткий период времени - а потом следует период воспоминаний, рефлексий. Он вспоминает и передаёт свои воспоминания при помощи образов, откуда элиминируется всё "выпадающее из образа".
Поэтому, например, американец может гулять в Питере по Исаакиевской площади и по Летнему саду, общаться с питерскими друзьями вполне активно и адекватно на разные темы; но чем более яркие и волнующие картины он будет вспоминать, вернувшись на родину - тем бесполезней расспрашивать его о состоянии крыш и мостовых, наличии бомжей в саду, поведении полиции на той же площади. То есть, если для него "Образ Петербурга" изначально не включал эти элементы, он их элиминирует в воспоминании, даже если увидит. Чтобы эти вопросы и нюансы оказались включены в сознание и отрефлексированы, соотнесены с имеющимся Образом Петербурга, нужно здесь жить, сталкиваться пореалово, слышать суждения об этих предметах местных жителей. Тогда имеющийся стройный образ распадётся, на его месте начнёт формироваться представление куда более объёмистое, сложное, неоднозначное, противоречивое - но более близкое к практике.
То же самое - альтеррист, который вынес из нежного детства Чарующие Образы Альтерры, но из-за редкого общения с её реальностью продолжает оперировать именно образами - и в своих суждениях, и в рассказах, и, что самое важное, в самом восприятии. В момент, когда происходит погружение, он отфильтровывает и присоединяет к образу только то, что ему соответствует: образ усложняется, наполняется достоверными деталями, но остаётся, по сути, продуктом творчества в едином стиле с видимой архетипической основой. Это может быть очень хорошо для художественного произведения, знакомящего "широкого читателя" с альтеррой, именно за счёт цельности образа, эмоциональной выровненности и отсылки на значимые для всех архетипы. Но это не даёт достаточной базы самому альтерристу для взаимодействия с миром. Только практика, протяжённое и разностороннее общение с альтеррой, через ломку стереотипа, распад образа - естественно, дорогого и узнаваемого - позволяет выйти на новый уровень понимания и деятельности.
Сходство образов альтерры и ключи к альтерре - не одно и то же:
Из-за того, что образы строятся на основе архетипов / мифологем, а архетипы-мифологемы у многих общие, к альтерристу (особенно когда он в большей степени пограничник, чем опытный альтеррист, и фиксирует не столько связь деталей и специфический метальный строй альтерры, сколько мозаику впечатлений и общие эмоциональные волны) может пристроиться манипулятор (или же просто одинокий человек, желающий задействовать привязанность альтерриста к альтерре в свою пользу), способный просто-напросто вести не очень предметный, но как можно более эмоционально нагруженный разговор - вроде как бы про альтерру и события в ней, как если бы он тоже имел к ней отношение, а на самом деле ориентируясь на ряды подобных образов и осторожно лавируя между ними. Это очень убедительно описано в "Повести о каменном хлебе" Яны Тимковой.
Действительно, образ альтерры (точнее, набор образов) необходим, чтобы начать диалог - с альтеррой, с со-альтерристом. Созвучие образов - указание на возможную общность ключей к альтерре. Однако дальше идёт сверка наполнения образа, углубление в него - и вот тут могут обнаружиться радикальные расхождения. Значит, речь здесь может идти не о совместном альтерризме, а лишь о некоторой степени углублённого взаимопонимания, о симпатии, о "слушательстве", о взаимодействии в пограничной зоне - то есть о всякого рода опосредованных взаимовлияниях альтерр через альтерристов, а не прямо друг на друга.
***********************
Тата, записано 20 декабря 2013:
В раннем периоде жизни ребёнка его опыт компонуется в образы - иероглифы на основе архетипов/мифологем и собственных впечатлений (не только увиденное, но и услышанное от других, но значимое). Эти образы ярко эмоционально окрашены, нагружены, играют большую роль в формировании личности, ощущаются как дорогие, важные.
Пример - "город детства", мозаика образов, которые дороги, временами очень детализированы, эмоционально насыщены и в этом смысле достоверны - но могут быть мало связаны с реальными отношениями вещей и явлений.
То же самое происходит, когда взрослый человек сталкивается с большим объёмом впечатлений, сопровождаемых эмоциями, и должен это усвоить за краткий период времени - а потом следует период воспоминаний, рефлексий. Он вспоминает и передаёт свои воспоминания при помощи образов, откуда элиминируется всё "выпадающее из образа".
Поэтому, например, американец может гулять в Питере по Исаакиевской площади и по Летнему саду, общаться с питерскими друзьями вполне активно и адекватно на разные темы; но чем более яркие и волнующие картины он будет вспоминать, вернувшись на родину - тем бесполезней расспрашивать его о состоянии крыш и мостовых, наличии бомжей в саду, поведении полиции на той же площади. То есть, если для него "Образ Петербурга" изначально не включал эти элементы, он их элиминирует в воспоминании, даже если увидит. Чтобы эти вопросы и нюансы оказались включены в сознание и отрефлексированы, соотнесены с имеющимся Образом Петербурга, нужно здесь жить, сталкиваться пореалово, слышать суждения об этих предметах местных жителей. Тогда имеющийся стройный образ распадётся, на его месте начнёт формироваться представление куда более объёмистое, сложное, неоднозначное, противоречивое - но более близкое к практике.
То же самое - альтеррист, который вынес из нежного детства Чарующие Образы Альтерры, но из-за редкого общения с её реальностью продолжает оперировать именно образами - и в своих суждениях, и в рассказах, и, что самое важное, в самом восприятии. В момент, когда происходит погружение, он отфильтровывает и присоединяет к образу только то, что ему соответствует: образ усложняется, наполняется достоверными деталями, но остаётся, по сути, продуктом творчества в едином стиле с видимой архетипической основой. Это может быть очень хорошо для художественного произведения, знакомящего "широкого читателя" с альтеррой, именно за счёт цельности образа, эмоциональной выровненности и отсылки на значимые для всех архетипы. Но это не даёт достаточной базы самому альтерристу для взаимодействия с миром. Только практика, протяжённое и разностороннее общение с альтеррой, через ломку стереотипа, распад образа - естественно, дорогого и узнаваемого - позволяет выйти на новый уровень понимания и деятельности.
Сходство образов альтерры и ключи к альтерре - не одно и то же:
Из-за того, что образы строятся на основе архетипов / мифологем, а архетипы-мифологемы у многих общие, к альтерристу (особенно когда он в большей степени пограничник, чем опытный альтеррист, и фиксирует не столько связь деталей и специфический метальный строй альтерры, сколько мозаику впечатлений и общие эмоциональные волны) может пристроиться манипулятор (или же просто одинокий человек, желающий задействовать привязанность альтерриста к альтерре в свою пользу), способный просто-напросто вести не очень предметный, но как можно более эмоционально нагруженный разговор - вроде как бы про альтерру и события в ней, как если бы он тоже имел к ней отношение, а на самом деле ориентируясь на ряды подобных образов и осторожно лавируя между ними. Это очень убедительно описано в "Повести о каменном хлебе" Яны Тимковой.
Действительно, образ альтерры (точнее, набор образов) необходим, чтобы начать диалог - с альтеррой, с со-альтерристом. Созвучие образов - указание на возможную общность ключей к альтерре. Однако дальше идёт сверка наполнения образа, углубление в него - и вот тут могут обнаружиться радикальные расхождения. Значит, речь здесь может идти не о совместном альтерризме, а лишь о некоторой степени углублённого взаимопонимания, о симпатии, о "слушательстве", о взаимодействии в пограничной зоне - то есть о всякого рода опосредованных взаимовлияниях альтерр через альтерристов, а не прямо друг на друга.