Золотой Ипподром. День четвертый (5)
Кассия Сенина и Сергей Суворов
ВИЗАНТИЯ-XXI: Золотой Ипподром
Предыдущий пост
День четвертый (5)
Босфор отсюда казался рекой, даже как будто бы не особенно широкой, а местами покатые гребни холмов превращали его в узкую синюю полоску. Иллюзию разрушали только мост, по которому они проезжали час назад - огромное сооружение, равных которому в мире были единицы, отсюда казалось почти игрушечным, - и миниатюрные фигурки медленно плывущих кораблей: сразу становилось понятно, что там, внизу, не какая-то речушка, а морской пролив, просто до него было далеко. Но окутанный легкой дымкой дворцовый мыс с возвышающейся над всем Святой Софией, как ни странно, казался при этом столь близким - вот только руку протянуть…
Иллюзии, которые постоянно создавал этот удивительный Город, не переставали изумлять. А с холма Святого Авксентия, самой высокой точки Константинополя, виды открывались такие, что захватывало дух. Азиатский берег, на котором возвышался холм, был весь покрыт традиционными греческими домами, не выше десятиэтажек, белыми, желтоватыми или цвета охры, с красными крышами, перемежавшимися пятнами сочной зелени. Европейский берег смотрелся куда внушительнее: между такими же, как на азиатской стороне, домами, там и сям стояли живописные группы высоток, а иногда настоящих небоскребов - белых, серых, синевато-черных - в стеклянно-металлической поверхности последних по вечерам отражалось заходящее солнце, превращая их в сверкающие языки желтого или розового пламени. От моста на той стороне Босфора начинался широкий проспект Георгия Схолария; плавным изгибом обходя парк Героев, он после сложной развязки вливался в площадь Империи, посреди которой высился памятник героям Битвы при Иконии - огромная беломраморная стела, которую было видно отовсюду. С Авксентиева холма зрелище особенно впечатляло: по одну сторону от стелы возвышалось желтоватое здание Штаба Обороны Империи, по другую сверкал золотом куполов величественный собор святителя Марка Евгеника, где покоились мощи знаменитого Константинопольского патриарха, по архитектуре напоминавший храм Пантократора в старом Городе; с третьей стороны площадь окаймляла светло-серая громада Академии Наук. Соседство, на первый взгляд, странное, но, если задуматься, весьма логичное.
- У вас ведь тут землетрясения бывают, - повернулся Луиджи к Катерине. - Как тогда небоскребы?
- Покачиваются, но не падают, - улыбнулась принцесса. - Тут специальные технологии, и за таким строительством у нас очень строго следят! Видишь, их и строят так, не беспорядочно, а чтобы определенная гармония была, места тщательно выбирают, почву анализируют… В общем, пока, слава Богу, ничего не падало. А на этом берегу не строят, чтоб красоту видов не нарушать.
После бегов и обеда родители Луиджи отправились на экскурсию в Университет, а юного Враччи принцесса пригласила на очередную прогулку. Луиджи втайне ждал от нее подобного приглашения, легко согласился - и нисколько не жалел, что не провел это время в каком-нибудь музее. Вершину Авксентиева холма занимал большой живописный парк, одно из любимых мест отдыха константинопольцев - сюда ходило множество автобусов из всех районов Города, а Луиджи с Катериной приехали на машине; шофера принцесса сразу отпустила, попросив быть на том же месте в шесть вечера - надо было успеть вернуться домой и переодеться к вечернему выступлению гладиаторов в театре на Акрополе.
- У нас последнее сильное землетрясение было в девяносто девятом, в начале августа, - рассказывала принцесса. - Больше семи баллов. В три часа ночи. Говорят, почему-то самые страшные землетрясения часто ночью происходят, когда все спят… Мне тогда только четыре года было, но я помню: проснулась, как будто меня толкнули, и услышала такой странный гул, он шел из-под земли. Потом перестал. Мама сразу схватила меня и побежала на террасу. Это был первый толчок, самый сильный, потом были еще, но уже слабые, не страшные. Мы с мамой сидели на террасе, прямо на полу, в обнимку, и молчали. А потом услышали издалека сирены. Эпицентр был возле Никомидии. Там было ужас, что! Многие дома сложились, просто как карточные домики, да и вообще почти весь город был разрушен, а вот самые древние здания вроде храмов выстояли… Все-таки древние строили лучше нас! В общем, это было страшное бедствие. В Константинополе все электричество вырубилось, на азиатском побережье много домов пострадало, напротив Принцевых островов, в Еленополе… Много людей погибло. А мусульманские кварталы пострадали еще потому, что там минареты падали на дома. То есть бывало так, что дома сами ничего, устояли бы, но минарет падал и разрезал прямо пополам… кошмар. Я, конечно, это все уже потом узнала, читала через несколько лет, в школе. У нас после этого сильно ужесточили условия приема новопостроенных домов, а некоторых застройщиков вообще под суд отдали за некачественные работы - тогда новых зданий много упало… Еще в следующие дни продолжало трясти, но не сильно. У нас люди потом долго боялись, ждали новых толчков. А я не понимала еще, что происходит, и мне даже интересно было: когда на другой день немного трясло, я как раз лежала в саду у бассейна. И такое странное ощущение - как будто под тобой волна проходит, как если в море, но ты же на земле лежишь, и вот это странно так, что твердая земля может волной пойти… Я даже засмеялась, закричала: «Мама, смотри, опять трясет!» Но она очень строго на меня посмотрела и сказала: «Не смейся, этому нельзя радоваться! Многие люди умерли там, где тряхнуло сильнее, и всегда во время сильных землетрясений гибнут люди. Нечему тут радоваться!» Ох, я тогда запомнила ее взгляд!.. Ну, а потом уже, когда читала про все это, то поняла… Конечно, тогда жуткие были последствия. Никомидия после этого до сих пор в упадке, и многие люди просто разъехались оттуда - не смогли жить там от страха. У нас в классе мальчик есть, оттуда как раз сюда переехал. Так он рассказывал: когда тряхнуло, их дом, пятиэтажный, просто на воздух взлетел, а потом рухнул и рассыпался. Он чудом в живых остался, его потом из-под груды обломков вытащили! Его отец был в ту ночь на работе в порту и выжил, прибежал домой, а дома нет… Стали разгребать, вытащили его, живого, он как-то там в угол между плитами попал. А мама его погибла… ужасно!.. Говорят, в ближайшие двадцать лет вблизи Константинополя может быть еще одно землетрясение такое же сильное. Может, пугают, а может, и правда… У меня в школе у некоторых знакомых родители до сих пор боятся. Но я думаю, тут бояться глупо - все равно же мы с этим ничего не можем сделать, предотвратить ничего нельзя. Только вот дома покрепче строить, но ведь это все равно не всегда спасает…
- Ну да, - согласился Луиджи, - это как с самолетом. У меня сестра летать жутко боится, а я ей всегда говорю: чего бояться-то? Самолет или упадет, или не упадет. Если упадет, то уже все равно конец, хоть бойся, хоть не бойся, а если не упадет, то бояться нет смысла.
Катерина усмехнулась:
- Логично! Я летать тоже не боюсь, наоборот, люблю - всегда такое воодушевление какое-то, что человек так многого достиг, даже вот и летать может! Хоть и не так, как птица, но зато куда выше птиц! И быстрее… - она чуть задумалась. - Впрочем, насчет будущего землетрясения говорят, что оно возможно процентов на шестьдесят. Значит, остальные сорок, можно сказать, зависят от нас. «И если мир шатается сейчас…» - добавила она по-итальянски, взглянула на Луиджи и чуть приподняла бровь.
- «Причиной - вы, для тех, кто разумеет», - продолжил тот с улыбкой. - Ну да, наверное. А у нас прошлой весной было сильное землетрясение в Л’Акуиле, тоже ночью, в четвертом часу. Погибших, правда, немного было, но домов тоже много пострадало, тридцать тысяч человек оказались на улице… Но, конечно, по сравнению с тем, что было в позапрошлом году в Китае это почти ничто, вот там страшно!
- Да, я читала, почти девяносто тысяч погибло… - Катерина помолчала. - Ладно, что это у нас как-то разговор на мрачное перешел. Давай о чем-нибудь жизнеутверждающем! Ты, кстати, любишь Данте?
- Какой же итальянец не любит Данте? - рассмеялся Луиджи.
- Ну, не знаю, мне кажется, поклонники папы не могут его любить, он там так хорошо приложил ваших первосвященников!
- Будто их теперь много у нас, поклонников папы! - молодой человек усмехнулся. - К тому же, подозреваю, они читают какого-нибудь Августина, а не Данте…
- А кто Данте не любит, тот не итальянец?
- Ха! Ну, в каком-то смысле, пожалуй… А ты тоже его любишь?
- Очень! Год назад прочла и до сих пор под впечатлением… Даже обидно, что у нас в ту эпоху ничего подобного не сочинили… Правда, у нас есть всякие повести про путешествия на тот свет, тоже там сочетания христианских и античных реалий, интересно, но это все в сатирическом плане, даже иногда грубо… народная литература. Данте это, конечно, совсем другой уровень, монументальная вещь! А вот маме моей не нравится, говорит - слишком все «правильно», даже похулиганить негде, - Катерина засмеялась.
«Значит, ты все же не такая хулиганка, как твоя мама? - так и хотелось спросить Луиджи, но он понимал, что это будет невежливо. - А интересно, нравится ли Данте императору?..»
Они ходили по парку, любовались цветами и видами, Катерина затеяла игру в цитаты, читала разные места из «Божественной комедии», но Луиджи каждый раз продолжал безошибочно. Наконец, принцесса продекламировала:
- «Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила!»
Луиджи понял, что игра окончена. «Очередной экзамен? - подумал он. - Что ж, если так, то я его выдержал успешно!» Было уже не обидно и даже весело: что еще придумает эта непредсказуемая девчонка?..
- Мне «Рай» нравится больше всего, - сказала Катерина, - там все красиво и монументально, и слащавости нет, знаешь, как бывает в современной литературе, ахи да вздохи… А тут действительно чувствуется запредельная высота, непостижимая. А вот «Ад» все же немного карикатурен, бесы все эти…
- Ну, это же тоже символизм, - улыбнулся Луиджи. - Как и планеты в «Раю». Вряд ли в реальном аду есть кентавры, а бесы ловят грешников в смоле, как чайки рыбу!
- Да… Но мне, честно говоря, хочется, чтоб никакого ада вовсе не было. По крайней мере, на месте Данте я бы античных философов точно в рай бы поместила! Ну, или хотя бы в чистилище…
- Да, я бы тоже! Но тут понятно - средневековый формализм: если некрещеный, то никак в рай не попадешь… Несправедливо, на самом деле! Что же им было делать, если они до пришествия Христа родились и не имели возможности о нем узнать? Даже если б они в какую-нибудь синагогу пришли, так им бы там тоже ничего внятного, скорее всего, не сказали бы, ведь и сами иудеи не узнали Христа, когда Он пришел…
- Вот именно! Да и до сих пор, вон, в мире полно людей, которые не знают христианства, потому что им неоткуда узнать… Вот, пожалуй, поэтому мне «Ад» и не нравится. «Я увожу к погибшим поколеньям»… В здешнем мире, конечно, много случается страшного и необратимого, но как-то это еще не кажется таким безнадежным, если верить в будущую жизнь. А вот когда и там - «входящие, оставьте упованья», то это совсем уже как-то грустно…
- Ну, это ведь традиция так говорит, - Луиджи пожал плечами, - а как на самом деле, мы не знаем. И у Данте тоже есть:
«О смертные! И мы, хоть Бога зрим,
Еще не знаем сами всех избранных».
- В общем, жаль, что учение о всеобщем восстановлении осудили как ересь! - Катерина засмеялась.
- А ты прямо так вот и веришь во все эти анафемы? - полюбопытствовал Луиджи.
- Нет, - призналась Катерина, - я слишком люблю всяких язычников и еретиков, так что из меня, боюсь, уже никогда не выйдет правоверной христианки, - она опять рассмеялась. - Я, например, думаю, что Данте тоже в раю, хоть и католик, и что он там не один такой… Я вот и Плифона люблю, хотя наши благочестивцы периодически выступают за то, чтоб его «Законы» запретили изучать в курсе литературы. Особенно многие монахи его терпеть не могут! Когда Лев Ужасный отнял у монахов земли и всякие льготы, он прямо ссылался на Плифона: «Как сказал великий Гемист, слава и украшение Эллады и всей подсолнечной, этот рой трутней должен быть упразднен, и мы, ограничивая их ненасытную алчность, поступаем еще весьма милосердно, давая им возможность вернуться к евангельскому жительству на основе нестяжания, чтобы не прерывалась излишними попечениями их молитва к Богу о благосостоянии нашей державы и всего ромейского народа…» Здорово сказано! - принцесса засмеялась. - Папа очень любит эту новеллу, говорит - одно из самых великих дел за всю историю после Реконкисты. Но все-таки вслух мы о таком не очень-то можем рассуждать. Папа говорит: мы официальные лица и должны стараться не подавать поводов для лишнего возмущения и разговоров. У нас фанатичных православных, конечно, не очень много сейчас, но зато среди них есть такие активные, о-о, им дай повод - они столько намутят…
- Ну, понятно… У нас-то с этим проще, светское государство все-таки… А твоему отцу нравится Данте?
- Вот не знаю, - Катерина даже озадачилась. - Как-то мы с ним об этом никогда не говорили… Я о литературе больше с мамой говорю, она любит такие темы и много всего читает, и современного, и всякого. А у папы на это гораздо меньше времени… Мы с ним чаще о жизни говорим, - она улыбнулась.
- А я с родителями так не общаюсь, - признался Луиджи. - Я все больше с сестрой.
- Так вы с ней почти ровесники, конечно! А мой брат меня на пять лет младше.
- Вот кстати, я все хотел спросить - почему Кесарий? Вроде бы у вас все сплошь Львы да Константины…
- Это мама настояла. Как раз потому, что ей не нравилось, что «все сплошь Львы да Константины»! - Катерина засмеялась. - Мне пять лет было, но я помню, они с папой долго спорили, даже поругались немного. Он был против, хотел Львом назвать. Тогда еще бабушка приезжала, папина мама, так-то она, после того как дедушка умер, живет в Мирах, на покое, там у нее дворец чудесный, а сад просто сказочный, огромный, я там в шесть лет один раз чуть не потерялась… Ну вот, бабушка предлагала назвать Матфеем - имя и «Кантакузеновское», и для последних веков непривычное. Но мама все равно не хотела. Говорила: ну и что, что никого с таким именем не было, Феофил тоже единственный, а был одним из лучших императоров! В общем, она победила, и все-таки назвали Кесарием, в честь врача, брата Григория Богослова. А потом мама объяснила, почему ей хотелось именно так - оказывается в день памяти этого Кесария ее отец решил отправить ее на отборочный тур, где должны были выбрать от Эфеса девушку на выбор невесты для принца! У нас же сложная система, от двадцати четырех старейших городов избирают по девушке, а в каждом из этих городов проходят выборы по определенной схеме, в несколько ступеней, закрытые и в большом секрете, так что до самого окончательного выбора никто не знает имен кандидаток, разглашение считается государственным преступлением. Участвовать может кто угодно, но там очень трудно пройти все ступени, там и тесты всякие, и испытания на ум и на разные знания и умения… На одной красоте, конечно, не выедешь!
- И что, так каждому принцу невесту выбирают?
- Нет, не каждому. Если принц сам себе найдет невесту, то и женится на ней, никто уже не будет заставлять другую выбирать. Но у папы тогда еще никого не было на примете, так что устроили ему такую вот древнюю романтику!.. Ну вот, а мама, оказывается, не хотела сначала на этот отборочный тур идти, говорила, что все равно бесполезно, никуда она не пройдет. Но ее отец настоял! Он вообще классный, дедушка, мне в детстве казалось, он волшебник какой-то, - принцесса заулыбалась чуть мечтательно. - И вот, она не хотела, спорила с ним целый вечер, а потом он ей и говорит: «Что, боишься?» Тут-то она и вспылила, и решила идти, чтобы доказать, что не боится…
Вдруг принцесса умолкла на несколько мгновений, а потом расхохоталась.
- Ты чего? - удивленно спросил Луиджи.
Катерина перестала смеяться, чуть покраснела и ответила, глядя вдаль, где над дворцовым мысом плыла Святая София:
- Так, ничего.
(продолжение)
Эта публикация является перепостом со страницы авторов на Прозе.ру.
Если вы хотите узнать всю информацию о домене. Когда был зарегистрирован, какой его IP-адрес и другие статистические данные, то это вы сможете сделать по этой ссылке.
В России теперь можно купить вувузелу. Это те дудки, что так шумят во время футбольной трансляции Чемпионата Мира по футболу 2010. Кстати вувузела издает звук 127 децибел, а звук футбольного свистка 121 децибел. Продажа вувузел происходит на сайте - http://vuvuzella.ru.
Если вам понадобилась помощь адвоката по гражданским делам то предлагаю вам воспользоваться услугами компании «Бизнес-Адвокат». И помните, что даже если вы правы, то без хорошего адвоката вы запросто можете проиграть суд.
