Альтернативный двадцать шестой, или "убийцы Большого флота" (окончание)
Начало
Однако в 1937 году СССР подписал с Англией Англо-советское морское соглашение, согласно которому СССР признавал качественные ограничения Второго лондонского договора для боевых кораблей, базирующихся в европейских водах. Это поставило дальнейшее строительство крейсеров проекта 26 под большой вопрос - эти корабли вооружались 180-мм орудиями и тем самым попадали в категорию тяжелых. Тем не менее сторонам удалось добиться компромисса.
Первые 4 уже заложенных корабля решено было считать легкими крейсерами, а вот последующие корабли со 180-мм пушками уже считались бы тяжелыми крейсерами, и на них распространялось ограничение в водоизмещении - 10 тыс. тонн. Таких крейсеров СССР имел право строить столько же, сколько и Франция, т.е. 7 единиц.
Не то, чтобы ССР так уж всерьез собирался выполнять наложенные на него ограничения, скорее уж тут сказывалось слабость судостроительной промышленности, которая никак не позволила быстро построить 7 таких крейсеров. Да и в самом соглашении имелась огромная лазейка - количественные и качественные ограничения касались только кораблей Балтийского, Черноморского и Северного флотов, но ни в коем случае не Тихоокеанского (отнормировать который предполагалось только после присоединения Японии ко второму Лондонскому договору, что, очевидно, являлось эвфемизмом старославянского присловья «когда рак на горе свиснет»). При этом СССР имел право строить боевые корабли для Тихоокеанского флота не соответствующие договорным ограничениям в европейской части страны, но не имел права использовать их где-либо кроме Дальнего Востока.
Тут надо сказать, что в 1936 году в СССР была принята амбициознейшая программа строительства «Большого флота», включавшая в себя строительство к 1946 г 533 кораблей основных классов, в том числе:
Однако программа эта вызывала больше вопросов, нежели ответов. На момент ее составления предполагалось, что линкоры типа «А» будут 35 000 кораблями с 406-мм артиллерией, линкоры типа «Б» - не более чем 26 500 тонн с 305-мм артиллерией, легкие крейсера предполагалось строить по проекту 26, эсминцы - по типу 7, а вот лидер еще предстояло спроектировать совместно с итальянцами. Но в 1937 г было ясно, что сколько-нибудь сбалансированный 406-мм линкор в водоизмещении 35 килотонн невозможен, водоизмещение линкора типа «Б» также сильно выросло. И если на линкор типа «А» махнули рукой, решив вылепить из него предельный корабль, способный на долгие годы вперед сокрушать любые линкоры империалистических стран, то 305-мм линкор уже дорос до 35 тыс. тонн, но его ТТХ моряков совершенно не удовлетворяли ни в части защиты, ни в части мощи артиллерии. Всерьез думали о том, чтобы проектировать тип «Б» как более тяжелый корабль с 356-мм артиллерией. Но тогда нужно было бы вернуться к тяжелым крейсерам, на которых Беренс изначально настаивал, полагая строить легкие крейсера со 180-мм, а тяжелые - с 254-мм артиллерией. А если уж строить такие крейсера, то стоило ли связываться с линкорами типа «Б», или же имело смысл сосредоточиться исключительно на 406-мм линкорах? Как вообще должны быть распределены задачи между линкорами проектов «А», «Б» и крейсерами?
Единственно, что не вызывало сомнений - это линкоры типа «А», и пусть их водоизмещение росло как на дрожжах, тем не менее предполагалось что первая четверка таких кораблей будет заложена в 1938 году - к этому готовилась промышленность, создавая потребные для такого строительства производственные мощности… По всем остальным кораблям никакой ясности не было. Но теперь условия англо-советского морского соглашения 1937 г в какой-то мере подтолкнули УВМС к решению спорных проблем.
Для Беренса в сущности очевидным было то, что программа «Большого флота» будет сорвана по срокам - для этого ему достаточно было посмотреть на темпы строительства первых крейсеров. Сталин любил большие корабли и Беренс не смел ему в том перечить (да и его душа моряка взывала к чему-то большому и шестнадцатидюймовому), но здравый смысл подсказывал, что четыре пятидесятитысячных (или больше) гиганта на стапелях попросту сожрут ресурсы флота, превратившись в клинический долгострой. А флотам страшно не хватает вымпелов, не на чем учить матросов, негде готовить командирские кадры…
Поэтому Беренс предложил следующее:
Соответственно, согласно предложениям наморси, вместо закладки четырех линкоров типа «А» и двух легких крейсеров проекта 26 на Дальнем Востоке в 1938 году, предполагалось перенести закладку линкоров на 1939 год, а вместо этого заложить 7 крейсеров проекта 26-бис - 2 на ДВ, 2 на СФ, два на Балтике и один - на ЧФ. В 1939 году заложить два линкора типа «Б» и два - типа «А», а там уже смотреть по состоянию судостроительной промышленности и прогрессу в создании заложенных в 1938 г корпусов. Не вдаваясь в подробности согласования, отмечу только, что этот план был принят.
Проект 26 имел два направления совершенствования - можно было бы увеличить огневую мощь добавлением четвертой 180-мм башни, или же можно было усилить бронирование корабля. Сделать и то и другое, увы, не представлялось возможным - масса еще одной башни вместе с барбетом и боекомплектом стремилась к 500 тонн, а с учетом удлинения цитадели требовался прирост водоизмещения (с учетом массы корпусных конструкций) ориентировочно на 1 тысячу тонн, что уже составило бы 10,4 тыс. тонн и превосходило оговоренную англо-советским соглашением десятитысячную «вашингтонскую» норму. Кроме того, были известные сомнения в том, что промышленность сможет в срок обеспечить нужное количество артиллерии, башен и оборудования.
В итоге пошли по другому пути - оставив вооружение прежним усилили бронирование, в результате чего толщина бронепояса, траверзов и барбетов выросла до 140 мм, а палубы - до 65 мм. Толщину лобовой плиты башен ГК довели до 175-мм, боевую рубку и прочее бронирование оставили как есть. Водоизмещение корабля достигло 10,9 тыс тонн, скорость упала на один узел.
Однако крейсер проекта 26-бис стал настоящим монстром, которому практически невозможно было нанести критический ущерб 152-мм артиллерией и чья броня не пробивалась бы даже 203-мм бронебойными снарядами на дистанциях свыше 70 кбт., в то время как на тех же дистанциях 180-мм пушки советского крейсера были чрезвычайно опасны практически для любых тяжелых крейсеров довоенной постройки.
Силуэты кораблей практически не различались.
Семь таких кораблей было заложено на верфях всех четырех морских театров СССР. К сожалению, три крейсера, заложенные на Черном и Балтийском морях достроить не удалось. Черноморский крейсер пришлось уводить из захваченных немецко-фашистскими захватчиками Николаевских верфей, достроить его в Поти не представлялось возможным. Достройка Балтийских кораблей в сущности была принесена в жертву строительству в Молотовске, поскольку уже в 1941 г. стало ясно, что крейсера на Северном флоте окажутся не в пример нужнее, чем на Балтийском. Ккрейсера, заложенные на Дальнем Востоке и в Молотовске вошли в состав советского ВМФ в годы войны.
В целом крейсера проекта 26 и 26-бис оказались весьма удачными кораблями. Об их бронировании уже было сказано много лестных слов, что же касается формально слабой ПТЗ, то ее роль с успехом играли многочисленные отсеки вдоль МКО, набитые кабелями и прочими корабельными премудростями - в результате ни один корабль этого типа не был потоплен, несмотря на достаточно сильные повреждения от мин и торпед.
Мореходность первых советских крейсеров оказалась вполне достаточной, они уверенно держались в 8-10 балльный шторм, никаких проблем с корпусами, которые преследовали наши эсминцы, у проекта 26 не было. Что до артиллерии, то здесь в претензию главному калибру обычно ставили размещение орудий в одной люльке.
Обычно критики указывают на то, что:
Однако тут следует иметь ввиду, что на крейсерах второй мировой войны практически не было случаев, когда бы люлька одного орудия была повреждена, а другие орудия башни вели бы огонь - обычно прямое попадание в башню выводило ее из строя вне зависимости от того, в одной или же в разных люльках располагались орудия. Что касается расстояния между осями орудий, то следует знать, что в советские крейсера проекта 26 и 26-бис вели бой половинными залпами, выпуская поочередно 4 и 5 снарядов в залпе. При этом орудия в залпе чередовались так (красным - участвующие в залпе стволы)
Соответственно, башня вела огонь попеременно из среднего орудия, либо из крайних, а в этом случае расстояние между их осями составляло вполне приличные 172 см.
Боекомплект крейсеров проектов 26 и 26-бис составляли 120 снарядов на 180-мм ствол, по 40 фугасных, полубронебойных и бронебойных снарядов. Все они имели массу 97,5 кг, взрыватели бронебойного и полубронебойного снарядов имели задержку, масса ВВ составляла 2,25 кг в бронебойном и 4,3 кг в полубронебойном снаряде. Фугасный снаряд оснащался взрывателем мгновенного действия и 7 кг ВВ.
Абсолютно все исследователи отмечают высокое качество зенитного калибра дальнего боя крейсеров проекта 26 и 26-бис. Но тут следует иметь ввиду, что «не было бы счастья, да несчастье помогло».
Когда в 1939 году 100-мм артустановку Б-34 «выкатили» на испытания в очередной раз, моряки по результатам опытной стрельбы заявили, что ЭТО они отказываются не то, чтобы принимать на вооружение, но даже участвовать в дальнейших «смотринах». Разработчики так и не смогли представить электромеханическую систему наведения установки, так что наводить тяжеленную артсистему можно было только вручную. Несмотря на тепличные условия испытаний (к орудию даже прикрепили внештатный пневматический досылатель, потому что родной не работал как надо), на 153 выстрела из пушки было получено 12 отказов. Но самое главное - механизм установки взрывателей работать категорически отказывался, что было чрезвычайно критичным для зенитки - что ж это за стрельба будет, если невозможно нормально задать время подрыва снаряда?!
Ситуация выходила критической по всем параметрам - на 100-мм зенитку посматривали не только флотские, но и сухопутные зенитчики, а теперь получалось так, что дальнобойной зенитки не получат ни армия ни флот! С этим срочно что-то нужно было делать…
К сожалению или к счастью, как раз вышло так, что для СССР, подписавшего пакт о ненападении с Германией, вновь стали доступны арсеналы и конструкторские достижения последней. Так что, махнув рукой на собственные изыскания, в спешном порядке закупили крупную партию великолепных германских 105-мм зенитных орудий Flak 38, а также оснастку по их серийному производству.
Это орудие стало единым для сухопутного ПВО и ЗКДБ кораблей СССР и оно того стоило - выбрасывая 14,8 кг осколочный снаряд со скоростью 880 м/сек, зенитка была оснащена надежным электроприводом и не имела проблем с наведением на быстролетящие цели, а все ее механизмы (включая установщик взрывателей) работали как швейцарские часы.
Правда УВМС завело было разговор о лицензионном производстве спарки 10.5 cm/65 SK C/33 , которая помимо всех предыдущих положительных качеств была еще и стабилизированной, но тут морякам сказали «Ша!». Система была чрезвычайно непростой в освоении, в то время как перед промышленностью стояла задача массового освоения 105-мм Flak 38 для суши и моря, причем на море в ней нуждались не только крейсера, но и сторожевики, тральщики и эсминцы (на «семерку» стали ставить одну 105-мм зенитку вместо пары 76-мм артсистем) В общем, образцы SK C/33 были закуплены, но что называется, «на вырост», задача немедленного освоения не стояла и стабилизированные спарки поступили на вооружение нашего флота только после второй мировой войны.
Критики также часто обращают внимание на слабость малокалиберной зенитной артиллерии. Действительно, проектом предусматривалось всего 10 стволов, а с учетом реальных качеств полуавтоматических сорокапяток, можно было сказать о том, что МЗА как таковая на крейсерах вообще отсутствует. Но на первых крейсерах проекта 26 вместо 45-мм пушек и 12,7-мм пулеметов установили десяток 20-мм «эрликонов», лицензию на производство приобрел СССР, а в дальнейшем зенитная артиллерия крейсеров была усилена лицензионными 40-мм спарками «бофорс». При этом на крейсерах проекта 26 в годы войны установили 10-16 «спарок», на крейсерах проекта 26-бис - 20-22, что делало советские крейсера достаточно «зубастыми» против вражеской авиации.
В современных источниках крейсера проекта 26 и 26-бис иногда называют «убийцами Большого флота» и это в какой-то мере справедливо. Перенос закладки линкоров проекта «А» на 1939 г фактически обрек их на смерть до рождения. В 1939 году все же было заложено 2 линкора типа «А» и два крейсера проекта 69, пришедших на смену «линкорам типа Б», вот только с нападением Германии на Польшу стало совершенно ясно, что война не за горами. В этих условиях нужно было срочно накачивать флот легкими кораблями, в которых он крайне нуждался, и которые можно было бы включить в состав флота в ближайшие 2-3 года, поэтому строительство линкоров проекта «А» было прекращено на самых ранних стадиях, а вместо них были заложены эсминцы. Что до крейсеров проекта 69 - их строительство продолжалось, но достроены они были только после войны.
С другой стороны, линкоры типа «А» ни при каких условиях не поспевали к Великой Отечественной, а вот крейсера проекта 26 и 26-бис отлично проявили себя в борьбе с крупными германскими кораблями на Балтике и Севере, а также в боях против остатков японского императорского флота на Дальнем Востоке.
Источник - http://alternathistory.org.ua/alternativnyi-dvadtsat-shestoi-ili-ubiitsy-bolshogo-flota
Однако в 1937 году СССР подписал с Англией Англо-советское морское соглашение, согласно которому СССР признавал качественные ограничения Второго лондонского договора для боевых кораблей, базирующихся в европейских водах. Это поставило дальнейшее строительство крейсеров проекта 26 под большой вопрос - эти корабли вооружались 180-мм орудиями и тем самым попадали в категорию тяжелых. Тем не менее сторонам удалось добиться компромисса.
Первые 4 уже заложенных корабля решено было считать легкими крейсерами, а вот последующие корабли со 180-мм пушками уже считались бы тяжелыми крейсерами, и на них распространялось ограничение в водоизмещении - 10 тыс. тонн. Таких крейсеров СССР имел право строить столько же, сколько и Франция, т.е. 7 единиц.
Не то, чтобы ССР так уж всерьез собирался выполнять наложенные на него ограничения, скорее уж тут сказывалось слабость судостроительной промышленности, которая никак не позволила быстро построить 7 таких крейсеров. Да и в самом соглашении имелась огромная лазейка - количественные и качественные ограничения касались только кораблей Балтийского, Черноморского и Северного флотов, но ни в коем случае не Тихоокеанского (отнормировать который предполагалось только после присоединения Японии ко второму Лондонскому договору, что, очевидно, являлось эвфемизмом старославянского присловья «когда рак на горе свиснет»). При этом СССР имел право строить боевые корабли для Тихоокеанского флота не соответствующие договорным ограничениям в европейской части страны, но не имел права использовать их где-либо кроме Дальнего Востока.
Тут надо сказать, что в 1936 году в СССР была принята амбициознейшая программа строительства «Большого флота», включавшая в себя строительство к 1946 г 533 кораблей основных классов, в том числе:
- 8 линкоров типа «А»,
- 14 линкоров типа «Б»,
- 20 лёгких крейсеров,
- 17 лидеров эскадренных миноносцев,
- 128 эскадренных миноносца,
- 90 больших, 164 средних и 90 малых подводных лодок
Однако программа эта вызывала больше вопросов, нежели ответов. На момент ее составления предполагалось, что линкоры типа «А» будут 35 000 кораблями с 406-мм артиллерией, линкоры типа «Б» - не более чем 26 500 тонн с 305-мм артиллерией, легкие крейсера предполагалось строить по проекту 26, эсминцы - по типу 7, а вот лидер еще предстояло спроектировать совместно с итальянцами. Но в 1937 г было ясно, что сколько-нибудь сбалансированный 406-мм линкор в водоизмещении 35 килотонн невозможен, водоизмещение линкора типа «Б» также сильно выросло. И если на линкор типа «А» махнули рукой, решив вылепить из него предельный корабль, способный на долгие годы вперед сокрушать любые линкоры империалистических стран, то 305-мм линкор уже дорос до 35 тыс. тонн, но его ТТХ моряков совершенно не удовлетворяли ни в части защиты, ни в части мощи артиллерии. Всерьез думали о том, чтобы проектировать тип «Б» как более тяжелый корабль с 356-мм артиллерией. Но тогда нужно было бы вернуться к тяжелым крейсерам, на которых Беренс изначально настаивал, полагая строить легкие крейсера со 180-мм, а тяжелые - с 254-мм артиллерией. А если уж строить такие крейсера, то стоило ли связываться с линкорами типа «Б», или же имело смысл сосредоточиться исключительно на 406-мм линкорах? Как вообще должны быть распределены задачи между линкорами проектов «А», «Б» и крейсерами?
Единственно, что не вызывало сомнений - это линкоры типа «А», и пусть их водоизмещение росло как на дрожжах, тем не менее предполагалось что первая четверка таких кораблей будет заложена в 1938 году - к этому готовилась промышленность, создавая потребные для такого строительства производственные мощности… По всем остальным кораблям никакой ясности не было. Но теперь условия англо-советского морского соглашения 1937 г в какой-то мере подтолкнули УВМС к решению спорных проблем.
Для Беренса в сущности очевидным было то, что программа «Большого флота» будет сорвана по срокам - для этого ему достаточно было посмотреть на темпы строительства первых крейсеров. Сталин любил большие корабли и Беренс не смел ему в том перечить (да и его душа моряка взывала к чему-то большому и шестнадцатидюймовому), но здравый смысл подсказывал, что четыре пятидесятитысячных (или больше) гиганта на стапелях попросту сожрут ресурсы флота, превратившись в клинический долгострой. А флотам страшно не хватает вымпелов, не на чем учить матросов, негде готовить командирские кадры…
Поэтому Беренс предложил следующее:
- Для линкоров типа «А» подтвердить поставленную ранее задачу - уничтожение любых кораблей вероятного супостата и продолжать проектировать мощнейший 406-мм линкор без оглядки на водоизмещение.
- Определить задачей линкора типа «Б» уничтожение старых линейных крейсеров и малых линкоров, которые сейчас весьма активно строились на верфях мира - «Дюнкерки» во Франции, «Шарнхорсты» в Германии, ходили слухи о том, что строительство аналогичных кораблей рассматривают США и Япония. Таким образом, линкор типа «Б» должен был иметь достаточно скорости для того, чтобы уклониться от встречи с современным линкором и достаточно защиты и боевой мощи, чтобы разобрать на запчасти «Рипалсы» Англии, «Конго» Японии, «Кавуры» Италии, карманники Германии, а также вышеупомянутые «Шарнхорсты» и «Дюнкерки», при этом их водоизмещение не должно превышать 35 тыс. тонн.
- Дабы не умножать сущностей сверх необходимого, отказаться от создания новых проектов тяжелых и легких крейсеров, а вместо этого доработать проект 26 так, чтобы тот мог противостоять империалистическим «вашингтонцам» и строить такие крейсера большой серией
Соответственно, согласно предложениям наморси, вместо закладки четырех линкоров типа «А» и двух легких крейсеров проекта 26 на Дальнем Востоке в 1938 году, предполагалось перенести закладку линкоров на 1939 год, а вместо этого заложить 7 крейсеров проекта 26-бис - 2 на ДВ, 2 на СФ, два на Балтике и один - на ЧФ. В 1939 году заложить два линкора типа «Б» и два - типа «А», а там уже смотреть по состоянию судостроительной промышленности и прогрессу в создании заложенных в 1938 г корпусов. Не вдаваясь в подробности согласования, отмечу только, что этот план был принят.
Проект 26 имел два направления совершенствования - можно было бы увеличить огневую мощь добавлением четвертой 180-мм башни, или же можно было усилить бронирование корабля. Сделать и то и другое, увы, не представлялось возможным - масса еще одной башни вместе с барбетом и боекомплектом стремилась к 500 тонн, а с учетом удлинения цитадели требовался прирост водоизмещения (с учетом массы корпусных конструкций) ориентировочно на 1 тысячу тонн, что уже составило бы 10,4 тыс. тонн и превосходило оговоренную англо-советским соглашением десятитысячную «вашингтонскую» норму. Кроме того, были известные сомнения в том, что промышленность сможет в срок обеспечить нужное количество артиллерии, башен и оборудования.
В итоге пошли по другому пути - оставив вооружение прежним усилили бронирование, в результате чего толщина бронепояса, траверзов и барбетов выросла до 140 мм, а палубы - до 65 мм. Толщину лобовой плиты башен ГК довели до 175-мм, боевую рубку и прочее бронирование оставили как есть. Водоизмещение корабля достигло 10,9 тыс тонн, скорость упала на один узел.
Однако крейсер проекта 26-бис стал настоящим монстром, которому практически невозможно было нанести критический ущерб 152-мм артиллерией и чья броня не пробивалась бы даже 203-мм бронебойными снарядами на дистанциях свыше 70 кбт., в то время как на тех же дистанциях 180-мм пушки советского крейсера были чрезвычайно опасны практически для любых тяжелых крейсеров довоенной постройки.
Силуэты кораблей практически не различались.
Семь таких кораблей было заложено на верфях всех четырех морских театров СССР. К сожалению, три крейсера, заложенные на Черном и Балтийском морях достроить не удалось. Черноморский крейсер пришлось уводить из захваченных немецко-фашистскими захватчиками Николаевских верфей, достроить его в Поти не представлялось возможным. Достройка Балтийских кораблей в сущности была принесена в жертву строительству в Молотовске, поскольку уже в 1941 г. стало ясно, что крейсера на Северном флоте окажутся не в пример нужнее, чем на Балтийском. Ккрейсера, заложенные на Дальнем Востоке и в Молотовске вошли в состав советского ВМФ в годы войны.
В целом крейсера проекта 26 и 26-бис оказались весьма удачными кораблями. Об их бронировании уже было сказано много лестных слов, что же касается формально слабой ПТЗ, то ее роль с успехом играли многочисленные отсеки вдоль МКО, набитые кабелями и прочими корабельными премудростями - в результате ни один корабль этого типа не был потоплен, несмотря на достаточно сильные повреждения от мин и торпед.
Мореходность первых советских крейсеров оказалась вполне достаточной, они уверенно держались в 8-10 балльный шторм, никаких проблем с корпусами, которые преследовали наши эсминцы, у проекта 26 не было. Что до артиллерии, то здесь в претензию главному калибру обычно ставили размещение орудий в одной люльке.
Обычно критики указывают на то, что:
- при повреждении люльки выходят из строя все орудия башни.
- Расстояние между осями орудий слишком мало, и при залповой стрельбе снарядя получают дополнительное рассеивание под влиянием расширяющихся газовых струй из соседних стволов (расстояние между осями соседних орудий было всего 86 см)
Однако тут следует иметь ввиду, что на крейсерах второй мировой войны практически не было случаев, когда бы люлька одного орудия была повреждена, а другие орудия башни вели бы огонь - обычно прямое попадание в башню выводило ее из строя вне зависимости от того, в одной или же в разных люльках располагались орудия. Что касается расстояния между осями орудий, то следует знать, что в советские крейсера проекта 26 и 26-бис вели бой половинными залпами, выпуская поочередно 4 и 5 снарядов в залпе. При этом орудия в залпе чередовались так (красным - участвующие в залпе стволы)
Соответственно, башня вела огонь попеременно из среднего орудия, либо из крайних, а в этом случае расстояние между их осями составляло вполне приличные 172 см.
Боекомплект крейсеров проектов 26 и 26-бис составляли 120 снарядов на 180-мм ствол, по 40 фугасных, полубронебойных и бронебойных снарядов. Все они имели массу 97,5 кг, взрыватели бронебойного и полубронебойного снарядов имели задержку, масса ВВ составляла 2,25 кг в бронебойном и 4,3 кг в полубронебойном снаряде. Фугасный снаряд оснащался взрывателем мгновенного действия и 7 кг ВВ.
Абсолютно все исследователи отмечают высокое качество зенитного калибра дальнего боя крейсеров проекта 26 и 26-бис. Но тут следует иметь ввиду, что «не было бы счастья, да несчастье помогло».
Когда в 1939 году 100-мм артустановку Б-34 «выкатили» на испытания в очередной раз, моряки по результатам опытной стрельбы заявили, что ЭТО они отказываются не то, чтобы принимать на вооружение, но даже участвовать в дальнейших «смотринах». Разработчики так и не смогли представить электромеханическую систему наведения установки, так что наводить тяжеленную артсистему можно было только вручную. Несмотря на тепличные условия испытаний (к орудию даже прикрепили внештатный пневматический досылатель, потому что родной не работал как надо), на 153 выстрела из пушки было получено 12 отказов. Но самое главное - механизм установки взрывателей работать категорически отказывался, что было чрезвычайно критичным для зенитки - что ж это за стрельба будет, если невозможно нормально задать время подрыва снаряда?!
Ситуация выходила критической по всем параметрам - на 100-мм зенитку посматривали не только флотские, но и сухопутные зенитчики, а теперь получалось так, что дальнобойной зенитки не получат ни армия ни флот! С этим срочно что-то нужно было делать…
К сожалению или к счастью, как раз вышло так, что для СССР, подписавшего пакт о ненападении с Германией, вновь стали доступны арсеналы и конструкторские достижения последней. Так что, махнув рукой на собственные изыскания, в спешном порядке закупили крупную партию великолепных германских 105-мм зенитных орудий Flak 38, а также оснастку по их серийному производству.
Это орудие стало единым для сухопутного ПВО и ЗКДБ кораблей СССР и оно того стоило - выбрасывая 14,8 кг осколочный снаряд со скоростью 880 м/сек, зенитка была оснащена надежным электроприводом и не имела проблем с наведением на быстролетящие цели, а все ее механизмы (включая установщик взрывателей) работали как швейцарские часы.
Правда УВМС завело было разговор о лицензионном производстве спарки 10.5 cm/65 SK C/33 , которая помимо всех предыдущих положительных качеств была еще и стабилизированной, но тут морякам сказали «Ша!». Система была чрезвычайно непростой в освоении, в то время как перед промышленностью стояла задача массового освоения 105-мм Flak 38 для суши и моря, причем на море в ней нуждались не только крейсера, но и сторожевики, тральщики и эсминцы (на «семерку» стали ставить одну 105-мм зенитку вместо пары 76-мм артсистем) В общем, образцы SK C/33 были закуплены, но что называется, «на вырост», задача немедленного освоения не стояла и стабилизированные спарки поступили на вооружение нашего флота только после второй мировой войны.
Критики также часто обращают внимание на слабость малокалиберной зенитной артиллерии. Действительно, проектом предусматривалось всего 10 стволов, а с учетом реальных качеств полуавтоматических сорокапяток, можно было сказать о том, что МЗА как таковая на крейсерах вообще отсутствует. Но на первых крейсерах проекта 26 вместо 45-мм пушек и 12,7-мм пулеметов установили десяток 20-мм «эрликонов», лицензию на производство приобрел СССР, а в дальнейшем зенитная артиллерия крейсеров была усилена лицензионными 40-мм спарками «бофорс». При этом на крейсерах проекта 26 в годы войны установили 10-16 «спарок», на крейсерах проекта 26-бис - 20-22, что делало советские крейсера достаточно «зубастыми» против вражеской авиации.
В современных источниках крейсера проекта 26 и 26-бис иногда называют «убийцами Большого флота» и это в какой-то мере справедливо. Перенос закладки линкоров проекта «А» на 1939 г фактически обрек их на смерть до рождения. В 1939 году все же было заложено 2 линкора типа «А» и два крейсера проекта 69, пришедших на смену «линкорам типа Б», вот только с нападением Германии на Польшу стало совершенно ясно, что война не за горами. В этих условиях нужно было срочно накачивать флот легкими кораблями, в которых он крайне нуждался, и которые можно было бы включить в состав флота в ближайшие 2-3 года, поэтому строительство линкоров проекта «А» было прекращено на самых ранних стадиях, а вместо них были заложены эсминцы. Что до крейсеров проекта 69 - их строительство продолжалось, но достроены они были только после войны.
С другой стороны, линкоры типа «А» ни при каких условиях не поспевали к Великой Отечественной, а вот крейсера проекта 26 и 26-бис отлично проявили себя в борьбе с крупными германскими кораблями на Балтике и Севере, а также в боях против остатков японского императорского флота на Дальнем Востоке.
Источник - http://alternathistory.org.ua/alternativnyi-dvadtsat-shestoi-ili-ubiitsy-bolshogo-flota