Якутская ссылка - от поэтов до конокрадов...
.
После восстания декабристов на берегах Лены оказалось 11 ссыльных мятежников. Могучая природа и жизнь «дикого края» поразили бывших столичных дворян. «Вы ничего не видали, не видев Лены весною…» - писал из ссылки поэт Бестужев-Марлинский.
Бестужев ещё до ссылки интересовался далёкой Якутией и её обитателями, а уж оказавшись на много лет невольным гостем берегов Лены, не смог не отразить увиденное и пережитое в своём творчестве. И до Бестужева были путешественники, описывавшие якутскую природу и местную жизнь. Но именно ссыльный декабрист стал первым в истории, кто дал картины Якутии и вообще российского Дальнего Востока в художественной прозе. Бестужев назвал их «Сибирские рассказы» (дальневосточные земли в ту эпоху именовали исключительно «Восточная Сибирь»). И эти рассказы производят впечатление даже спустя два столетия - не случайно ими некогда зачитывался сам Пушкин.
Бестужев первым художественно описал зиму в приполярной тундре, «струи вчерашних метелей» на сугробах и рассвет, «кровавый» в промороженном «густом» воздухе. Впрочем, романтичный автор не удержался и от охотничьих баек, вроде истории о том, как на тракте из Якутска в Охотск бурые медведи умело и регулярно крадут водку или как на Колыме гончие собаки связывают белых медведей упряжью от нарт.
Зато сделанное им описание пожаров дальневосточной тайги и ныне остаётся самым впечатляющим: «Но кто опишет ужасную красоту лесных пожаров, столь обыкновенных в Сибири! Далеко встречают путника, плывущего по реке Лене, облака дыма. Наконец, видны и волны пламени, разливающегося по горам - иной утёс кажется драконом с огненною гривою. С треском дожирает пламя валежник, сухой лес и опушку. Высокие кедры и сосны обгорают только до половины. Огонь ползёт, вьётся по ним, как змея, яркое зарево играет над головою, река то двоит картину, отразив её в лоне своём, то опять застилается клубьями дыма, и путник вплывает под свод его, будто в мрачное жерло ада…»
Так 1828 год, благодаря якутской ссылке, стал эпохальным в истории культуры Дальнего Востока - здесь впервые на русском языке была создана настоящая поэма! Марлинский называл её жанр «якутской балладой». Повенчав пугающие таёжные сказания якутов с европейским романтическим мистицизмом, поэт создал «байроническую», как говорили тогда, или «готическую», как сказали бы сегодня, балладу под названием «Саатырь».
В переводе с якутского «Саатырь» означает «игривая». Якутская баллада ссыльного петербургского поэта рассказывает о женщине, желавшей после смерти воссоединиться не с мужем, а с любовником:
И падают звёзды, и прыщет огонь…
Испуганный адскою ловлей,
Храпит и кидается бешеный конь
На кровлю, и рухнула кровля!
Вдали огласился раздавленных стон…
Погибли. Но тень Саатыри
Доныне пугает изменчивых жён
По тундрам Восточной Сибири.
Можно ещё много рассказывать о Якутии в творчестве Бестужева-Марлинского. Но проще сказать коротко и ясно - русская дальневосточная литература родилась именно в якутской ссылке!
После восстания декабристов на берегах Лены оказалось 11 ссыльных мятежников. Могучая природа и жизнь «дикого края» поразили бывших столичных дворян. «Вы ничего не видали, не видев Лены весною…» - писал из ссылки поэт Бестужев-Марлинский.
Бестужев ещё до ссылки интересовался далёкой Якутией и её обитателями, а уж оказавшись на много лет невольным гостем берегов Лены, не смог не отразить увиденное и пережитое в своём творчестве. И до Бестужева были путешественники, описывавшие якутскую природу и местную жизнь. Но именно ссыльный декабрист стал первым в истории, кто дал картины Якутии и вообще российского Дальнего Востока в художественной прозе. Бестужев назвал их «Сибирские рассказы» (дальневосточные земли в ту эпоху именовали исключительно «Восточная Сибирь»). И эти рассказы производят впечатление даже спустя два столетия - не случайно ими некогда зачитывался сам Пушкин.
Бестужев первым художественно описал зиму в приполярной тундре, «струи вчерашних метелей» на сугробах и рассвет, «кровавый» в промороженном «густом» воздухе. Впрочем, романтичный автор не удержался и от охотничьих баек, вроде истории о том, как на тракте из Якутска в Охотск бурые медведи умело и регулярно крадут водку или как на Колыме гончие собаки связывают белых медведей упряжью от нарт.
Зато сделанное им описание пожаров дальневосточной тайги и ныне остаётся самым впечатляющим: «Но кто опишет ужасную красоту лесных пожаров, столь обыкновенных в Сибири! Далеко встречают путника, плывущего по реке Лене, облака дыма. Наконец, видны и волны пламени, разливающегося по горам - иной утёс кажется драконом с огненною гривою. С треском дожирает пламя валежник, сухой лес и опушку. Высокие кедры и сосны обгорают только до половины. Огонь ползёт, вьётся по ним, как змея, яркое зарево играет над головою, река то двоит картину, отразив её в лоне своём, то опять застилается клубьями дыма, и путник вплывает под свод его, будто в мрачное жерло ада…»
Так 1828 год, благодаря якутской ссылке, стал эпохальным в истории культуры Дальнего Востока - здесь впервые на русском языке была создана настоящая поэма! Марлинский называл её жанр «якутской балладой». Повенчав пугающие таёжные сказания якутов с европейским романтическим мистицизмом, поэт создал «байроническую», как говорили тогда, или «готическую», как сказали бы сегодня, балладу под названием «Саатырь».
В переводе с якутского «Саатырь» означает «игривая». Якутская баллада ссыльного петербургского поэта рассказывает о женщине, желавшей после смерти воссоединиться не с мужем, а с любовником:
И падают звёзды, и прыщет огонь…
Испуганный адскою ловлей,
Храпит и кидается бешеный конь
На кровлю, и рухнула кровля!
Вдали огласился раздавленных стон…
Погибли. Но тень Саатыри
Доныне пугает изменчивых жён
По тундрам Восточной Сибири.
Можно ещё много рассказывать о Якутии в творчестве Бестужева-Марлинского. Но проще сказать коротко и ясно - русская дальневосточная литература родилась именно в якутской ссылке!