Властелин Колец
Быть может, вовсе не во сне
Возникнет дверь в глухой стене
И растворится предо мной,
Приоткрывая мир иной.
И лунный луч когда-нибудь,
Как тайный знак, укажет путь. (пер.А.Кистяковского)
Вот и закончилась моя долгая дорога в Мордор. Шла не спеша, погружаясь в тот неведомый мир, созданный фантазией Толкиена, настолько ярко и необыкновенно подробно описаны места, пейзажи, события, словно все происходило в действительности, потому что так продумать весь вымышленный мир нереально. Картина мира создана не широкими мазками, контурами вымысла, оставляя нам додумывать то, чего не смог объяснить фантаст, давая лишь образ фантазии, а прорисовывая каждую линию в холсте - до крайней черточки, за которой по ту сторону неизвестности начинаются тайны, неподвластные человеческому мышлению, неспособному познать все тайны вселенной.
О, книга не похожа на остросюжетную фантастику, в которой события разворачиваются молниеносно ослепительно. Но тем ценнее речь, льющаяся неторопливо, как сказание древнего старца, внимать голосу из былинных времен и верить строкам на страницах, хоть и происходят там самые невероятные чудесные чудеса и ходят гномы и эльфы - это мир, в который нетрудно поверить.
Время тревог, смуты, время героев и подвигов, время, когда дружба не знает различий, время, когда долг, взятый добровольно, по зову сердца, преодолевает страх и из обыкновенных хоббитов делает героических личностей, открывая им самим неведомые пределы мужества и отваги, мудрости и любви, честности и чистоты, силы не отступить даже в то время, когда знаешь, что все потеряно, донести свою ношу до конца, потому что в тебя верят. Найти то, чего не искал, но оно окажется самым нужным и важным в жизни. Так ведь почем знать, куда тебе надо, пока не придешь. (Леголас)
Главное, остаться самим собой, не потерять себя, когда трудно, не предать. Быть искренним, "кривой суд всегда правое скривит (Гэндальф). И даже если нет слов - когда не до шуток, у нас нужные слова не находятся (Мерри) - поступки скажут за себя.
- Нам всем тяжело, - сказал ему Леголас. - Всем, кто живет в наше смутное время. Каждый из нас обречен на потери. Но тебя-то не назовешь бедным и несчастным: ты не потерял самого себя - а это самая горькая потеря. В тяжелое мгновение ты остался с друзьями - и ничем не замутненная память о счастье будет тебе пожизненной наградой.
- Память? - с сомнением отозвался Гимли. - Спасибо тебе за добрые слова, но память - слишком холодное утешение. Ведь она лишь зеркало ушедшей жизни. Во всяком случае так думают гномы. Для эльфов прошлое вечно продолжается, и память у них - как живая жизнь; а мы вспоминаем о том, что ушло, и наша память подернута холодком…
Этот мир, в котором переплетена сказка и быль, тайна и явь, и понимаешь, вся наша жизнь - сказка с неизвестным концом - счастливым или нет, и она бесконечно продолжается, лишь герои уходят, свершив свое, лишь суметь, найти в себе силы совершить.
…Нельзя гасить благородный порыв трезвым остережением. (Гэндальф)… Действительно:
…Знали бы, куда идем, нипочем бы здесь не оказались. Но это, наверное, всегда так бывает. К примеру, те же подвиги в старых песнях и сказках: я раньше-то говорил - приключения. Я думал, разные там герои ходят, ищут их на свою шею: ну как же, а то жить скучно, развлечься-то охота, извините, конечно, за выражение. Но не про то, оказывается, сказки-то, ежели взять из них самые стоящие. С виду оно так, будто сказочные люди взяли, да и попали в сказку, вот как вы и сказали: сюда и шли. А они небось вроде нас: могли бы и не пойти или пойти на попятный двор. Которые не пошли - про тех мы не знаем, что с ними дальше было, потому что сказки-то не про них. Сказки про тех, кто пошли - и пришли вовсе не туда, куда им хотелось, а если все хорошо и кончилось, то это как посмотреть. Вот господин Бильбо - вернулся домой, стал жить да поживать, и все ему не так. Опять же хорошо, конечно, попасть в сказку с хорошим концом, да сказки-то эти, может, не самые хорошие! А мы, интересно, в какую сказку попали?
- Интересно, - согласился Фродо. - Вот уж не знаю. В настоящей сказке этого и знать нельзя. Возьми любое сказание из тех, какие ты любишь. Ты-то знаешь или хоть догадываешься, что это за сказка - с хорошим или печальным концом, а герою это невдомек. И тебе ни к чему, чтобы он догадался.
- Конечно, сударь, ни к чему. Тот же Берен - он и думать не думал добывать Сильмарилл из железной короны, а пришлось топать в Тонгородрим, местечко почище этого. Но про него сказка длинная-длинная, там тебе и радость, и горе под конец, а конец вовсе не конец - Сильмарилл-то, если разобраться, потом попал к Эарендилу. Ух ты, сударь, дая же нисном ни духом! Да у нас же… да у вас же отсвет этого Сильмарилла в той хрусталине, что вамподарила Владычица! Вот тебе на - мы, оказывается, в той же сказке! Никуда она не делась, а я-то думал! Неужто такие сказки - или, может, сказания - никогда не кончаются?
- Нет, они не кончаются, - сказал Фродо. - Они меняют героев - те приходят и уходят, совершив свое. И мы тоже раньше или позже уйдем - похоже, что раньше.
Нет в этой истории героев, спасавших мир в одиночку, каждый совершал подвластное ему: помогая героям в борьбе со злом или защищая родную землю от зла, охранял от напастей в нелегком пути, переводил огонь на себя или взял на себя миссию отнести кольцо в сердце Мордора. Говорила Эовин: "…Во всякой войне один - зачинщик, другой же воюет поневоле… Но кто за меч не берется, тот от меча и погибнет… А бывает, что исцеление вовсе не нужно. Иной раз лучше умереть в битве, принять жестокую смерть…" Многих имен героев скроет пелена времен, многих - мы и не узнаем… "Настанет темное время безвестной доблести: никто не узнает о подвигах последних защитников родимого крова. Но безвестные подвиги ничуть не менее доблестны". (Арагорн) Потому что ничто не спасет, если нет в сердце доблести, не спрячешься за Воротами от Зла, "…люди надежнее ворот, и никакие Врата не устоят перед вражеским натиском, если у них недостанет защитников". (Арагорн)
Как нельзя спрятаться от беды, от черного в сердце, не убежишь от Зла, если носишь его в себе. Кольцо Всевластия, вытягавшее из закоулков души темную сущность, которая живет во всех нас, подавляемая, и низменные инстинкты, - как отражение того, насколько душа способна выдержать натиск зла, сопротивляться ему, насколько она таит в себе темное. Бильбо Торбинс носил его полжизни, но смог найти в себе силы остаться самим собой, насколько это было возможно, не изменить лицо, другому же - Смеагорлу - хватило дня, чтобы проявить личину и стать рабом Кольца, Горлумом.
Никто не будет виноват в бедствии, если причина в своем собственном мире, как не стоит внимать в вину внешнее проявление внутренней слабости. Красота - гибель, деньги - зло, но ведь, по сути, все зависит от нашего отношения к ним? "…люди сами носят в себе свою гибель, приносят ее в Кветлориэн и удивляются - откуда, мол взялась? Не иначе наколдовали! Ну как - может, и гибельная, сильная она уж очень. Об эту красоту - какая там прелесть! - можно расшибиться вдребезги, что твой корабль о скалу, или потонуть из-за нее, что хоббит в реке. Только ведь ни скала, ни река не виноваты, верно?.." (Сэм)
И считая Фродо главным героем, взявшим на себя нелегкую миссию, к свершению которой помогали и способствовали славные спутники хоббита и его верный слуга, в конце понимаешь: а ведь Фродо без Сэма никуда бы не добрался… Как и Сэм не смог бы свершить такой подвиг, потому что для него важнее дружба, чем благородная цель, он не задумываясь, променял бы спасение мира на жизнь Фродо. Без Сэма не дошел бы Фродо, неся непосильную ношу кольца, способного вытянуть из глубины души самые темные пятна, которому смогла супротивиться чистая наивная душа Сэма, - кольца Зла, захватившего в свои цепкие объятия, настолько цепкие, что был бы у этой истории совсем иной конец, если бы не вмешательство Горлума. Да, удивительно, не знаешь, что судьба покажет, и кто какую роль играет в повествовании под названием жизнь: именно мерзкий вредный Горлум повернул историю к счастливому концу, к свершению того, к чему стремились герои саги, именно его болезненная привязанность к кольцу, толкнувшая на убийство и предательство, сослужила добрую службу. Пророческими оказались слова Гэндальфа…
Горлума жалеть глупо. Он заслужил смерть.
Заслужить-то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им - легион. А посчитай-ка таких, кому надо бы жить, но они мертвы. Их ты можешь воскресить - чтобы уж всем было по заслугам? А нет - так не торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано предвидеть все.
Сколько мудрости заложено в строчках книги… Книга - вроде бы законченное повествование, где добро победило зло, но почему-то не отпускает чувство, словно она рассказала лишь отрезок бесконечной жизни, отрезок жизни, в котором в каждое отведенное нам судьбой время мы должны сделать то, на что мы способны. Так наши деды сражались с фашизмом, думая о нас, потомках, стремясь оставить за собой мир чистым и светлым. Поэтому мы стремимся сохранить нашу планету, животных, растения, огромную теплую биосферу не потому, что на наш век не хватит, а потому что мы обязаны сохранить этот мир тем, кто придет за нами.
Мы не можем предугадать, что будет в будущем, мы не в состоянии уничтожить все зло на свете, но мы в состоянии, по крайней мере, мы должны пытаться уничтожить то зло, которое отведено на наше время.
Неминуемо явится в мир иное зло, может статься, еще большее: ведь Саурон всего лишь прислужник, предуготовитель. Но это уже не наша забота: мы не призваны улучшить мир и в ответе лишь за то время, в которое нам довелось жить, нам должно выпалывать зловредные сорняки и оставить потомкам чистые пахотные поля. Оставить им в наследство хорошую погоду мы не можем. (Гэндальф)
Возникнет дверь в глухой стене
И растворится предо мной,
Приоткрывая мир иной.
И лунный луч когда-нибудь,
Как тайный знак, укажет путь. (пер.А.Кистяковского)
Вот и закончилась моя долгая дорога в Мордор. Шла не спеша, погружаясь в тот неведомый мир, созданный фантазией Толкиена, настолько ярко и необыкновенно подробно описаны места, пейзажи, события, словно все происходило в действительности, потому что так продумать весь вымышленный мир нереально. Картина мира создана не широкими мазками, контурами вымысла, оставляя нам додумывать то, чего не смог объяснить фантаст, давая лишь образ фантазии, а прорисовывая каждую линию в холсте - до крайней черточки, за которой по ту сторону неизвестности начинаются тайны, неподвластные человеческому мышлению, неспособному познать все тайны вселенной.
О, книга не похожа на остросюжетную фантастику, в которой события разворачиваются молниеносно ослепительно. Но тем ценнее речь, льющаяся неторопливо, как сказание древнего старца, внимать голосу из былинных времен и верить строкам на страницах, хоть и происходят там самые невероятные чудесные чудеса и ходят гномы и эльфы - это мир, в который нетрудно поверить.
Время тревог, смуты, время героев и подвигов, время, когда дружба не знает различий, время, когда долг, взятый добровольно, по зову сердца, преодолевает страх и из обыкновенных хоббитов делает героических личностей, открывая им самим неведомые пределы мужества и отваги, мудрости и любви, честности и чистоты, силы не отступить даже в то время, когда знаешь, что все потеряно, донести свою ношу до конца, потому что в тебя верят. Найти то, чего не искал, но оно окажется самым нужным и важным в жизни. Так ведь почем знать, куда тебе надо, пока не придешь. (Леголас)
Главное, остаться самим собой, не потерять себя, когда трудно, не предать. Быть искренним, "кривой суд всегда правое скривит (Гэндальф). И даже если нет слов - когда не до шуток, у нас нужные слова не находятся (Мерри) - поступки скажут за себя.
- Нам всем тяжело, - сказал ему Леголас. - Всем, кто живет в наше смутное время. Каждый из нас обречен на потери. Но тебя-то не назовешь бедным и несчастным: ты не потерял самого себя - а это самая горькая потеря. В тяжелое мгновение ты остался с друзьями - и ничем не замутненная память о счастье будет тебе пожизненной наградой.
- Память? - с сомнением отозвался Гимли. - Спасибо тебе за добрые слова, но память - слишком холодное утешение. Ведь она лишь зеркало ушедшей жизни. Во всяком случае так думают гномы. Для эльфов прошлое вечно продолжается, и память у них - как живая жизнь; а мы вспоминаем о том, что ушло, и наша память подернута холодком…
Этот мир, в котором переплетена сказка и быль, тайна и явь, и понимаешь, вся наша жизнь - сказка с неизвестным концом - счастливым или нет, и она бесконечно продолжается, лишь герои уходят, свершив свое, лишь суметь, найти в себе силы совершить.
…Нельзя гасить благородный порыв трезвым остережением. (Гэндальф)… Действительно:
…Знали бы, куда идем, нипочем бы здесь не оказались. Но это, наверное, всегда так бывает. К примеру, те же подвиги в старых песнях и сказках: я раньше-то говорил - приключения. Я думал, разные там герои ходят, ищут их на свою шею: ну как же, а то жить скучно, развлечься-то охота, извините, конечно, за выражение. Но не про то, оказывается, сказки-то, ежели взять из них самые стоящие. С виду оно так, будто сказочные люди взяли, да и попали в сказку, вот как вы и сказали: сюда и шли. А они небось вроде нас: могли бы и не пойти или пойти на попятный двор. Которые не пошли - про тех мы не знаем, что с ними дальше было, потому что сказки-то не про них. Сказки про тех, кто пошли - и пришли вовсе не туда, куда им хотелось, а если все хорошо и кончилось, то это как посмотреть. Вот господин Бильбо - вернулся домой, стал жить да поживать, и все ему не так. Опять же хорошо, конечно, попасть в сказку с хорошим концом, да сказки-то эти, может, не самые хорошие! А мы, интересно, в какую сказку попали?
- Интересно, - согласился Фродо. - Вот уж не знаю. В настоящей сказке этого и знать нельзя. Возьми любое сказание из тех, какие ты любишь. Ты-то знаешь или хоть догадываешься, что это за сказка - с хорошим или печальным концом, а герою это невдомек. И тебе ни к чему, чтобы он догадался.
- Конечно, сударь, ни к чему. Тот же Берен - он и думать не думал добывать Сильмарилл из железной короны, а пришлось топать в Тонгородрим, местечко почище этого. Но про него сказка длинная-длинная, там тебе и радость, и горе под конец, а конец вовсе не конец - Сильмарилл-то, если разобраться, потом попал к Эарендилу. Ух ты, сударь, дая же нисном ни духом! Да у нас же… да у вас же отсвет этого Сильмарилла в той хрусталине, что вамподарила Владычица! Вот тебе на - мы, оказывается, в той же сказке! Никуда она не делась, а я-то думал! Неужто такие сказки - или, может, сказания - никогда не кончаются?
- Нет, они не кончаются, - сказал Фродо. - Они меняют героев - те приходят и уходят, совершив свое. И мы тоже раньше или позже уйдем - похоже, что раньше.
Нет в этой истории героев, спасавших мир в одиночку, каждый совершал подвластное ему: помогая героям в борьбе со злом или защищая родную землю от зла, охранял от напастей в нелегком пути, переводил огонь на себя или взял на себя миссию отнести кольцо в сердце Мордора. Говорила Эовин: "…Во всякой войне один - зачинщик, другой же воюет поневоле… Но кто за меч не берется, тот от меча и погибнет… А бывает, что исцеление вовсе не нужно. Иной раз лучше умереть в битве, принять жестокую смерть…" Многих имен героев скроет пелена времен, многих - мы и не узнаем… "Настанет темное время безвестной доблести: никто не узнает о подвигах последних защитников родимого крова. Но безвестные подвиги ничуть не менее доблестны". (Арагорн) Потому что ничто не спасет, если нет в сердце доблести, не спрячешься за Воротами от Зла, "…люди надежнее ворот, и никакие Врата не устоят перед вражеским натиском, если у них недостанет защитников". (Арагорн)
Как нельзя спрятаться от беды, от черного в сердце, не убежишь от Зла, если носишь его в себе. Кольцо Всевластия, вытягавшее из закоулков души темную сущность, которая живет во всех нас, подавляемая, и низменные инстинкты, - как отражение того, насколько душа способна выдержать натиск зла, сопротивляться ему, насколько она таит в себе темное. Бильбо Торбинс носил его полжизни, но смог найти в себе силы остаться самим собой, насколько это было возможно, не изменить лицо, другому же - Смеагорлу - хватило дня, чтобы проявить личину и стать рабом Кольца, Горлумом.
Никто не будет виноват в бедствии, если причина в своем собственном мире, как не стоит внимать в вину внешнее проявление внутренней слабости. Красота - гибель, деньги - зло, но ведь, по сути, все зависит от нашего отношения к ним? "…люди сами носят в себе свою гибель, приносят ее в Кветлориэн и удивляются - откуда, мол взялась? Не иначе наколдовали! Ну как - может, и гибельная, сильная она уж очень. Об эту красоту - какая там прелесть! - можно расшибиться вдребезги, что твой корабль о скалу, или потонуть из-за нее, что хоббит в реке. Только ведь ни скала, ни река не виноваты, верно?.." (Сэм)
И считая Фродо главным героем, взявшим на себя нелегкую миссию, к свершению которой помогали и способствовали славные спутники хоббита и его верный слуга, в конце понимаешь: а ведь Фродо без Сэма никуда бы не добрался… Как и Сэм не смог бы свершить такой подвиг, потому что для него важнее дружба, чем благородная цель, он не задумываясь, променял бы спасение мира на жизнь Фродо. Без Сэма не дошел бы Фродо, неся непосильную ношу кольца, способного вытянуть из глубины души самые темные пятна, которому смогла супротивиться чистая наивная душа Сэма, - кольца Зла, захватившего в свои цепкие объятия, настолько цепкие, что был бы у этой истории совсем иной конец, если бы не вмешательство Горлума. Да, удивительно, не знаешь, что судьба покажет, и кто какую роль играет в повествовании под названием жизнь: именно мерзкий вредный Горлум повернул историю к счастливому концу, к свершению того, к чему стремились герои саги, именно его болезненная привязанность к кольцу, толкнувшая на убийство и предательство, сослужила добрую службу. Пророческими оказались слова Гэндальфа…
Горлума жалеть глупо. Он заслужил смерть.
Заслужить-то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им - легион. А посчитай-ка таких, кому надо бы жить, но они мертвы. Их ты можешь воскресить - чтобы уж всем было по заслугам? А нет - так не торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано предвидеть все.
Сколько мудрости заложено в строчках книги… Книга - вроде бы законченное повествование, где добро победило зло, но почему-то не отпускает чувство, словно она рассказала лишь отрезок бесконечной жизни, отрезок жизни, в котором в каждое отведенное нам судьбой время мы должны сделать то, на что мы способны. Так наши деды сражались с фашизмом, думая о нас, потомках, стремясь оставить за собой мир чистым и светлым. Поэтому мы стремимся сохранить нашу планету, животных, растения, огромную теплую биосферу не потому, что на наш век не хватит, а потому что мы обязаны сохранить этот мир тем, кто придет за нами.
Мы не можем предугадать, что будет в будущем, мы не в состоянии уничтожить все зло на свете, но мы в состоянии, по крайней мере, мы должны пытаться уничтожить то зло, которое отведено на наше время.
Неминуемо явится в мир иное зло, может статься, еще большее: ведь Саурон всего лишь прислужник, предуготовитель. Но это уже не наша забота: мы не призваны улучшить мир и в ответе лишь за то время, в которое нам довелось жить, нам должно выпалывать зловредные сорняки и оставить потомкам чистые пахотные поля. Оставить им в наследство хорошую погоду мы не можем. (Гэндальф)