21
У нормальных людей - флэшмоб в ФБ, фоточки в 21 год. Это очень правильный возраст, чтобы его заметить и отметить: это первая взрослая инициация.
Если я выживу и на этот раз (пока шансы так себе), то обязательно напишу об этом книгу - про периоды и инициации в человеческой жизни. С примерами из биографий русских поэтов - они, кажется, самые показательные. У людей серьезных и даровитых эти «пересменки» особенно важны и заметны. Люди обыкновенные, как правило, ничего не видят, но это не значит, что с ними ничего не происходит. Люди молодые, талантливые, ленивые и пугливые умирают в 27. Я не буду сейчас пересказывать содержание потенциальной книги (глядишь, все-таки доживу), напишу лучше в двух словах о своих 21-22.
Это самый кошмарный период в моей жизни. Смерть родителей, одного за другим, а до этого - долгое умирание. Обе болезни наследственны. Я осталась совершенно одна, совсем-совсем одна. Ни родни толком, ни друзей. А если даже кто и был - кому хочется лезть в такое, чтобы хоть как-то поддержать? Люди инстинктивно бегут от беды и правильно делают.
Что я поняла тогда? Что это только первый период. Будет что-то еще, что требуется именно от меня. Я уже тогда была другая, отличная от всех, хотя этого пока не понимала. Фотографии? Какие уж тут, тем более, с улыбочками.
Вот 25 лет. Последний совдепский паспорт и выездная виза. Пониже кадра не виден мой толстый живот, где сидела устремившаяся в этот кошмарный мир Риточка.
Если я выживу и на этот раз (пока шансы так себе), то обязательно напишу об этом книгу - про периоды и инициации в человеческой жизни. С примерами из биографий русских поэтов - они, кажется, самые показательные. У людей серьезных и даровитых эти «пересменки» особенно важны и заметны. Люди обыкновенные, как правило, ничего не видят, но это не значит, что с ними ничего не происходит. Люди молодые, талантливые, ленивые и пугливые умирают в 27. Я не буду сейчас пересказывать содержание потенциальной книги (глядишь, все-таки доживу), напишу лучше в двух словах о своих 21-22.
Это самый кошмарный период в моей жизни. Смерть родителей, одного за другим, а до этого - долгое умирание. Обе болезни наследственны. Я осталась совершенно одна, совсем-совсем одна. Ни родни толком, ни друзей. А если даже кто и был - кому хочется лезть в такое, чтобы хоть как-то поддержать? Люди инстинктивно бегут от беды и правильно делают.
Что я поняла тогда? Что это только первый период. Будет что-то еще, что требуется именно от меня. Я уже тогда была другая, отличная от всех, хотя этого пока не понимала. Фотографии? Какие уж тут, тем более, с улыбочками.
Вот 25 лет. Последний совдепский паспорт и выездная виза. Пониже кадра не виден мой толстый живот, где сидела устремившаяся в этот кошмарный мир Риточка.