Year (or more) in the life. Part 8. Starting as a manager
Music is the voice that tells us that the human race is greater than it knows.
Именно сейчас нужно сделать небольшое лирическое отступление и вернуться на 6,5 лет назад (и даже немного раньше) для того, чтобы было понятно, как наш музыкальный коллектив был сформирован и развивался.
На первом курсе университета я присоединился к группе «Однавидимость». У нас с парнями удивительным образом сошелся ход мыслей, в первую очередь благодаря общим на то время музыкальным вкусам: Radiohead, АукцЫон, Red Hot Chili Peppers. Мы играли очень интересный арт-рок, и меня очень вдохновляло то, что появилась такая прекрасная возможность обрести ценный музыкальный опыт, которого было очень много: репетиции, записи, выступления. Коллектив просуществовал 3 года. С гитаристом Сашей и барабанщиком Иштваном мы играем до сих пор. После распада «Однавидимости» к нам присоединился Вова (он, конечно, не любит когда его называют «Вовой», предпочитает имя «Володя», но так уж сложилось что мы, и я в том числе, «Володю» всегда называем «Вовой», привыкли уже :)
Нужно отдельно рассказать о том, как мы познакомились с Вовой. Мы активно искали вокалиста, и мой друг бас-гитарист, зная об этом, порекомендовал кандидатуру Вовы. У друга бас-гитариста также был коллектив, которым был нужен вокалист, но Вова им не подошел, так как они играли фанк. У Вовы был материал несколько иной направленности. Он много лет играл (как он сам впоследствии выражался) в жанре «акустический рок». До момента знакомства с Вовой лично я перезнакомился с большим количеством людей, называющих себя вокалистами. Большинство играли русский рок (который мы все втроем не то, чтобы терпеть не могли, но это было точно не то, какую музыку мы хотели делать). Поэтому я даже не считал нужным знакомить этих «недовокалистов» с Сашей и Иштваном. Вова же оказал приятное впечатление при знакомстве и телефонном разговоре, причем, насколько я помню, настоял на том, чтобы все вместе собрались слушать его песни. Оказалось, что у всех получается вместе собраться и мы договорились провести общую репетицию/прослушивание.
Если говорить о том, какие впечатления лично у меня возникли от материала, который нам Вова показывал на первой совместной репетиции, то это была абсолютная несовместимость с тем, что хотели делать мы. Лично меня ничего не цепляло, и даже более того, большая часть спетого/сыгранного материала откровенно отталкивала. Очень много было от русского рока, но также много «экспериментальной отсебятины» :) Еще я про себя думал: «Манера пения какая странная… В голосе есть характер, тембр, сила, глубина, но как же он ужасно поставлен! Отдает украинской эстрадой начала 90-ых. Что с этим делать? Можно ли исправить? Думаю, можно. Но мне даже сложно представить себе, сколько времени уйдет на то, чтобы убрать все недостатки манеры пения. Я в вокале ничего не понимаю. С другой стороны, к нам ведь не придет на прослушивание Земфира в мужском облике с идеально поставленным голосом! Кроме занятий с адекватным преподавателем (попробуй еще найди такого), нужно очень много времени для того, чтобы перестроиться психологически, а это самая сложная часть работы. Неизвестно сколько времени он поет в такой манере, считая это чем-то нормальным, естественным, своего рода «фишкой». Чем дольше он так поет, тем больше времени нам понадобится для того, чтобы исправить этот недостаток. Я уже сейчас представляю, как мы будем его постоянно пилить, подкалывать, пытаться каждый раз обратить внимание на неуместные вокализмы/вибрато в попытке заставить нормально петь. С одной стороны наши «нападки» будет сложно выдержать, а с другой стороны нам будет сложно «не сорваться» и не переступить грань конструктивного диалога. Нас - много, а он - один. Это неравный бой. Он может нормально петь. Однозначно может. Но… Он даже если захочет, не сможет перестроиться. Лично я не знаю, что с этим недостатком можно сделать прямо сейчас. Хотя нет. Знаю. Первый шаг к решению проблемы - это ее осознание. Нужно просто об этом сказать. Лишний раз проверить на адекватность не помешает. Меня опережает Саша. Спрашивает Вову о том, кто ставил вокал. Вова отвечает, что занимался с преподавателем. Саша спрашивает у Вовы, может ли он попробовать петь, не вибрируя голосом. Вова отвечает что, наверное, мог бы, нужно просто попробовать. Пробует. Не получается. И еще, пожалуй, долго не получится…»
Я не хотел заканчивать преждевременно репетицию только потому, что Вова был в целом адекватным, приятным в общении человеком. Я думал о том, что вот, репетиция закончится, мы расстанемся и никогда больше не увидимся. В общем, с Вовой должно было произойти то же, что и с другими кандидатами - мы должны были сказать либо категоричное «нет», либо просто спустить всё на тормозах, давая понять, что ничего особо у нас не получится.
Но проблема была в том, что у Вовы было много песен. ОЧЕНЬ много, причем абсолютно разных. Мне казалось, что у него не было своего стиля. Точнее стиль был, но заключался, скорее, в его отсутствии. Не было (не чувствовалось) какой-то определенной направленности, не говоря уже о четком фокусе. И все песни он решил нам показать. 90% услышанного никуда не годилось (мы ни в коем случае не стали бы аранжировать эти песни). Но вот в 10% я увидел нечто необъяснимое/невыразимое. Грубо говоря, Вова в общей сложности спел 10 песен, только одна из которых вызвала во мне какие-то, приближенные к позитивным, эмоции. Касательно музыкальной составляющей и говорить было нечего - нужно было всё переделывать, да и вообще, мы бы никогда не взялись за эту песню. Но в ней было что-то такое… необъяснимое, едва-едва уловимое. Харизма? Не совсем. Амбиция? Тоже немного не то. Потенциал? Может быть (но мы бы не стали эту песню аранжировать, дело было изначально гиблым). Посыл? Да! Идейность? Да! У меня возникло чувство, что у Вовы все-таки присутствуют отдаленные задатки (семя) харизмы, фронтмена, и нужной нам идейности, которые нужно старательно культивировать и взращивать. Нужна была просто плодородная почва, на которой это зерно прорастет. Если описывать в целом то позитивное чувство, которое буквально промелькнуло мимо меня - это потенциал собирать нашей музыкой стадионы если вдруг это семя прорастет. Я увидел всех нас, стоящими на большой сцене перед множеством людей, которые пришли не просто так потусить (это не рок-фестиваль), а именно на наш концерт.
Когда мне было лет 15 (я тогда только учился играть на гитаре и мне были интересны все музыкальные события, на которые я могу попасть), я ходил на первый концерт тура «Океана Эльзы» в поддержку «Суперсимметрии» в Дворец Спорта. Помню, меня тогда поразил масштаб этого сольного концерта. Меня окутывало волной музыки, спецэффектов и пьянящее чувство масштаба происходящего. Так вот чувство, возникшее во время первой репетиции с Вовой - это было нечто большее. В этой моей внезапно возникшей «мечте» (более уместно английское слово dream) нам не нужны были спецэффекты, громкий звук, масштаб или афиши, расклеенные по всему городу. Нам достаточно было нашей музыки и малейшего известия о том, что мы выступаем для того, чтобы собрать огромную толпу народа. В моем мимолетном видении мы были больше, чем «Океан Эльзы». Намного больше.
Мне представилось, что мы просто играем для людей, а они просто принимают нас такими, какими мы есть на самом деле - со всеми нашими достоинствами и недостатками. Мы выступаем не за деньги, а только потому, что люди, пришедшие на наш концерт, разделяют с нами наши ценности, а также образность и идейность того, что наша музыка несет с собой. Это все-таки было больше похоже на концерт Роберта Планта в Киеве в 2003 году (на котором я побывал, когда мне было 16 лет), чем на концерт «Океана Эльзы». Но мое видение было еще объемней, красочней, насыщенней, чем концерт Роберта Планта - как будто сами Led Zeppelin дают сольный концерт в формате open air где-то в Штатах, будучи еще в полном составе, находясь на пике популярности. Но вместо Led Zeppelin на сцене - мы, а концерт происходит не в Штатах, а в Украине.
Но это была всего лишь мечта. Сон. Мимолетное видение. И вообще - я высосал всё из пальца. Между воплощением этой «мечты» в реальность в тот конкретный момент времени была огромнейшая пропасть. Каждому человеку снятся сны каждую ночь. Многим приходят образы, которые они неспособны выразить словами. И в большинстве случаев они так и остаются невыраженными. Передо мной стоял выбор - ухватиться за тонкую ниточку только потому, что мне что-то там где-то показалось или оставить этот образ невыраженным, как в большинстве случаев и происходит. Но факт заключался в том, что уже только ради этого мимолетного видения я готов был попробовать начать с Вовой играть. Я знал, что предстоит упорная работа, что-то может пойти не так и вообще, мы можем просто и очень легко не сойтись в чем либо. Я готов был попробовать, несмотря на то, что мы втроем (я, Саша и Иштван), судя по внешним признакам, были абсолютно несовместимы с Вовой. Мы перевели репетиции в домашний формат для того, чтобы лучше притереться, раззнакомиться и выбрать песню, подходящую для того, чтобы начать работать над ее аранжировкой. В любой момент могло пойти что-то не так. Мы могли не остановиться ни на какой из песен, могли понять, что абсолютно не подходим друг другу, просто найти кого-то другого на вакантное место вокалиста. Но так получилось, что мы играем до сих пор.
Более того, семя, о котором я говорил, уже проросло. Вова избавился практически от всех недостатков техники пения. После занятий с преподавателем у него открылось правильное диафрагмальное дыхание, он стал лучше попадать в ноты. Многое из того, что мы уже сделали - как минимум достойно внимания. Но самое главное заключается в том, что среди песен, которые Вова не так давно показывал, есть настоящие песни-шедевры, которые мы до сих пор по тем или иным причинам не аранжировали. И я буквально живу ими, мне не терпится начать сочинять свои партии, выступать с предложениями касательно композиционной составляющей и того, как песня должна в конечном итоге по-настоящему звучать.
Стоит отдельно рассказать о том, как организован наш творческий процесс. Вова время от времени показывает на репетициях композиции, которые у него получилось сочинить в свободное время. Все его идеи проходят жесткий отбор. Мы смотрим именно на мелодический рисунок при отборе песен, так как это, по сути, самое главное, что в песне есть. И далеко не каждую композицию мы выбираем для того, чтобы начать дальнейшую работу над аранжировкой. Иногда даже получается, что от начального замысла почти ничего не остается кроме мелодии, переделывается практически всё. Желая подчеркнуть роль, которую играют песни и их автор, было принято решение назвать группу именем вокалиста - «Германов».
Решение о таком названии далось нам очень нелегко. По крайней мере, моя версия того, как родилось название, заключается в следующем. Мы собирались подавать заявку на отборочный тур фестиваля «Червона Рута», но названия у нас не было. Надо было придумать. Процесс придумывания затянулся. Мы ничего не могли подобрать в точности характеризующее нас как коллектив и направленность (которой, по сути, еще не было) нашей музыки. В итоге Саша предложил в качестве временного названия взять фамилию Вовы - Германов. Вроде как в украинском варианте гурт «Германов» звучит неплохо, этого было вполне достаточно в качестве промежуточного варианта.
Но мне казалось, что нужно было думать о другом названии, так как название «Германов» несет с собой некоторые недостатки:
Но есть и позитивные моменты:
Когда распалась «Однавидимость», многие спрашивали о том, почему так случилось, ведь мы играли такую прекрасную необычную музыку. Проблема была в:
Идеология группы «Германов» кардинально отличается от идеологии «Однавидимости». Общее заключается в том, что и та и другая музыка, по своей сути, идеологична. Разница же состоит в том, что идеологичность группы «Германов» скрыта от посторонних глаз. Это - многосоставный арт-проект (сейчас уже с уверенностью можно так говорить), архитектурное сооружение, в котором музыка является монолитным фундаментом, а ее яркая образность - каркасом. Музыка - это всего лишь часть (пусть и самая главная) здания, которое мы строим. Критерии качества, которые мы (и лично я) предъявляем к нашей музыке приблизительно следующие:
Главные элементы образности, которые были взяты за основу идеологии/концепции:
На тот момент, когда нам стало ясно, что нам есть что сказать, что у нас сложился свой уникальный стиль, что мы очень сильно «спаяны», стало понятно, что нужно начинать представлять на суд общественности творческие результаты, за которые нам не стыдно. Нужно было начинать активно давать концерты, работать над имиджем, сыгранностью, саундом, записывать песни и выпускать диск. Предстояла огромная работа, которой нужно было кому-то заниматься. За историю существования группы у нас было три «менеджера», которые по тем или иным причинам (чаще всего финансовым) переставали с нами работать. Мы находились в фоновом поиске менеджера группы, предлагая стать 5-м участником коллектива - работать «за идею» и получать 5-ю часть гонорара группы. Естественно, что при таких условиях желающих стать менеджером группы было немного. После попыток самостоятельно заниматься всеми организационными вопросами, связанными с жизнью группы (привлечение дизайнера, фотографа, съемочной команды, печать и расклейка афиш, реклама, PR, социальные сети, работа с прессой), мы понимали, что чем дальше, тем нам такой человек нужнее. Когда я уволился из Люксофта в конце июля, я выдвинул свою кандидатуру на роль менеджера группы. Преимущества моей кандидатуры были налицо:
Парни мою кандидатуру поддержали, выражая обеспокоенность касательно того, смогу ли я быстро переключать внимание между функциями менеджера и бас-гитариста. Я ответил, что «не вопрос», справлялся же как-то до этого (причем работая в офисе полный рабочий день). Мне нужно было формальное согласование моих обязанностей и (что немаловажно) полномочий, так как я собирался тратить свои деньги на воплощение в жизнь по большей мере своих идей. По сути, я стал проджект-менеджером. У меня был определен бюджет, цели, сроки, объем/состав работ.
Целями были выпуск дебютного диска и организация тура городами Украины в поддержку дебютного диска. Срок - начало октября. Бюджет - 2000$ (мог быть ненамного превышен). Состав работ уточнялся по ходу, но обязательно нужно было:
Так получилось, что мой хороший друг Сергей Новик (бизнес-тренер в Люксофте) искал попутчиков для поездки на автомобиле в Одессу на 10 дней с целью проведения тренинга по коммуникациям одесским коллегам. Я подумал, что это будет отличной возможностью совместить приятное с полезным - отдохнуть (в отпуск после увольнения из Люксофта я так и не успел съездить), а также прозондировать почву на предмет выступления в одном из клубов Одессы в октябре в рамках запланированного тура. Кроме того, неподалеку от Одессы (в с. Грибовка) планировалось проведение фестиваля SummerSound, который я планировал посетить. Да и в Одессе я, по сути, никогда толком не был (только в далеком детстве), хотелось просто погулять по городу, ознакомиться с достопримечательностями, да и в море покупаться.
Став формально менеджером группы, у меня появилась возможность донести нашу идеологию до как можно большего числа людей. С наличием бюджета и вдохновляющих целей у меня появилась возможность сказать весомое слово, приложить максимум усилий к тому, чтобы мы и наши идеи стали услышанными. В качестве бекграунда своего аккаунта на фейсбуке впоследствии я выбрал следующее изображение, которое как нельзя лучше иллюстрирует роль, которую я играл в группе в период с августа по октябрь 2011 года:
Это фронтальная часть бас-гитарного усилителя Mesa Boogie M6 Carbine. В качестве центрального тумблера этой модели усилителя инженеры выбрали переключатель VOICE (голос) так, как будто это самое важное в этом усилителе. Это изображение является лично для меня очень глубоким символом, так как, выполняя роль менеджера группы, на мне лежала большая ответственность - нужно было быть голосом коллектива, говорить за всех, принимать решения за всех, мое слово вдруг приобрело важность и весомость.
В связи с этим вспоминаются первые кадры фильма «Зеркало» режиссера Андрея Тарковского. Мальчика, который страдал заиканием, привели к врачу логопеду с целью избавиться от нарушений речи. После короткого сеанса гипноза мальчик, до этого сильно заикающийся, четко и громко произнес: «Я могу говорить!»
О поездке в Одессу читайте в следующем посте.
Именно сейчас нужно сделать небольшое лирическое отступление и вернуться на 6,5 лет назад (и даже немного раньше) для того, чтобы было понятно, как наш музыкальный коллектив был сформирован и развивался.
На первом курсе университета я присоединился к группе «Однавидимость». У нас с парнями удивительным образом сошелся ход мыслей, в первую очередь благодаря общим на то время музыкальным вкусам: Radiohead, АукцЫон, Red Hot Chili Peppers. Мы играли очень интересный арт-рок, и меня очень вдохновляло то, что появилась такая прекрасная возможность обрести ценный музыкальный опыт, которого было очень много: репетиции, записи, выступления. Коллектив просуществовал 3 года. С гитаристом Сашей и барабанщиком Иштваном мы играем до сих пор. После распада «Однавидимости» к нам присоединился Вова (он, конечно, не любит когда его называют «Вовой», предпочитает имя «Володя», но так уж сложилось что мы, и я в том числе, «Володю» всегда называем «Вовой», привыкли уже :)
Нужно отдельно рассказать о том, как мы познакомились с Вовой. Мы активно искали вокалиста, и мой друг бас-гитарист, зная об этом, порекомендовал кандидатуру Вовы. У друга бас-гитариста также был коллектив, которым был нужен вокалист, но Вова им не подошел, так как они играли фанк. У Вовы был материал несколько иной направленности. Он много лет играл (как он сам впоследствии выражался) в жанре «акустический рок». До момента знакомства с Вовой лично я перезнакомился с большим количеством людей, называющих себя вокалистами. Большинство играли русский рок (который мы все втроем не то, чтобы терпеть не могли, но это было точно не то, какую музыку мы хотели делать). Поэтому я даже не считал нужным знакомить этих «недовокалистов» с Сашей и Иштваном. Вова же оказал приятное впечатление при знакомстве и телефонном разговоре, причем, насколько я помню, настоял на том, чтобы все вместе собрались слушать его песни. Оказалось, что у всех получается вместе собраться и мы договорились провести общую репетицию/прослушивание.
Если говорить о том, какие впечатления лично у меня возникли от материала, который нам Вова показывал на первой совместной репетиции, то это была абсолютная несовместимость с тем, что хотели делать мы. Лично меня ничего не цепляло, и даже более того, большая часть спетого/сыгранного материала откровенно отталкивала. Очень много было от русского рока, но также много «экспериментальной отсебятины» :) Еще я про себя думал: «Манера пения какая странная… В голосе есть характер, тембр, сила, глубина, но как же он ужасно поставлен! Отдает украинской эстрадой начала 90-ых. Что с этим делать? Можно ли исправить? Думаю, можно. Но мне даже сложно представить себе, сколько времени уйдет на то, чтобы убрать все недостатки манеры пения. Я в вокале ничего не понимаю. С другой стороны, к нам ведь не придет на прослушивание Земфира в мужском облике с идеально поставленным голосом! Кроме занятий с адекватным преподавателем (попробуй еще найди такого), нужно очень много времени для того, чтобы перестроиться психологически, а это самая сложная часть работы. Неизвестно сколько времени он поет в такой манере, считая это чем-то нормальным, естественным, своего рода «фишкой». Чем дольше он так поет, тем больше времени нам понадобится для того, чтобы исправить этот недостаток. Я уже сейчас представляю, как мы будем его постоянно пилить, подкалывать, пытаться каждый раз обратить внимание на неуместные вокализмы/вибрато в попытке заставить нормально петь. С одной стороны наши «нападки» будет сложно выдержать, а с другой стороны нам будет сложно «не сорваться» и не переступить грань конструктивного диалога. Нас - много, а он - один. Это неравный бой. Он может нормально петь. Однозначно может. Но… Он даже если захочет, не сможет перестроиться. Лично я не знаю, что с этим недостатком можно сделать прямо сейчас. Хотя нет. Знаю. Первый шаг к решению проблемы - это ее осознание. Нужно просто об этом сказать. Лишний раз проверить на адекватность не помешает. Меня опережает Саша. Спрашивает Вову о том, кто ставил вокал. Вова отвечает, что занимался с преподавателем. Саша спрашивает у Вовы, может ли он попробовать петь, не вибрируя голосом. Вова отвечает что, наверное, мог бы, нужно просто попробовать. Пробует. Не получается. И еще, пожалуй, долго не получится…»
Я не хотел заканчивать преждевременно репетицию только потому, что Вова был в целом адекватным, приятным в общении человеком. Я думал о том, что вот, репетиция закончится, мы расстанемся и никогда больше не увидимся. В общем, с Вовой должно было произойти то же, что и с другими кандидатами - мы должны были сказать либо категоричное «нет», либо просто спустить всё на тормозах, давая понять, что ничего особо у нас не получится.
Но проблема была в том, что у Вовы было много песен. ОЧЕНЬ много, причем абсолютно разных. Мне казалось, что у него не было своего стиля. Точнее стиль был, но заключался, скорее, в его отсутствии. Не было (не чувствовалось) какой-то определенной направленности, не говоря уже о четком фокусе. И все песни он решил нам показать. 90% услышанного никуда не годилось (мы ни в коем случае не стали бы аранжировать эти песни). Но вот в 10% я увидел нечто необъяснимое/невыразимое. Грубо говоря, Вова в общей сложности спел 10 песен, только одна из которых вызвала во мне какие-то, приближенные к позитивным, эмоции. Касательно музыкальной составляющей и говорить было нечего - нужно было всё переделывать, да и вообще, мы бы никогда не взялись за эту песню. Но в ней было что-то такое… необъяснимое, едва-едва уловимое. Харизма? Не совсем. Амбиция? Тоже немного не то. Потенциал? Может быть (но мы бы не стали эту песню аранжировать, дело было изначально гиблым). Посыл? Да! Идейность? Да! У меня возникло чувство, что у Вовы все-таки присутствуют отдаленные задатки (семя) харизмы, фронтмена, и нужной нам идейности, которые нужно старательно культивировать и взращивать. Нужна была просто плодородная почва, на которой это зерно прорастет. Если описывать в целом то позитивное чувство, которое буквально промелькнуло мимо меня - это потенциал собирать нашей музыкой стадионы если вдруг это семя прорастет. Я увидел всех нас, стоящими на большой сцене перед множеством людей, которые пришли не просто так потусить (это не рок-фестиваль), а именно на наш концерт.
Когда мне было лет 15 (я тогда только учился играть на гитаре и мне были интересны все музыкальные события, на которые я могу попасть), я ходил на первый концерт тура «Океана Эльзы» в поддержку «Суперсимметрии» в Дворец Спорта. Помню, меня тогда поразил масштаб этого сольного концерта. Меня окутывало волной музыки, спецэффектов и пьянящее чувство масштаба происходящего. Так вот чувство, возникшее во время первой репетиции с Вовой - это было нечто большее. В этой моей внезапно возникшей «мечте» (более уместно английское слово dream) нам не нужны были спецэффекты, громкий звук, масштаб или афиши, расклеенные по всему городу. Нам достаточно было нашей музыки и малейшего известия о том, что мы выступаем для того, чтобы собрать огромную толпу народа. В моем мимолетном видении мы были больше, чем «Океан Эльзы». Намного больше.
Мне представилось, что мы просто играем для людей, а они просто принимают нас такими, какими мы есть на самом деле - со всеми нашими достоинствами и недостатками. Мы выступаем не за деньги, а только потому, что люди, пришедшие на наш концерт, разделяют с нами наши ценности, а также образность и идейность того, что наша музыка несет с собой. Это все-таки было больше похоже на концерт Роберта Планта в Киеве в 2003 году (на котором я побывал, когда мне было 16 лет), чем на концерт «Океана Эльзы». Но мое видение было еще объемней, красочней, насыщенней, чем концерт Роберта Планта - как будто сами Led Zeppelin дают сольный концерт в формате open air где-то в Штатах, будучи еще в полном составе, находясь на пике популярности. Но вместо Led Zeppelin на сцене - мы, а концерт происходит не в Штатах, а в Украине.
Но это была всего лишь мечта. Сон. Мимолетное видение. И вообще - я высосал всё из пальца. Между воплощением этой «мечты» в реальность в тот конкретный момент времени была огромнейшая пропасть. Каждому человеку снятся сны каждую ночь. Многим приходят образы, которые они неспособны выразить словами. И в большинстве случаев они так и остаются невыраженными. Передо мной стоял выбор - ухватиться за тонкую ниточку только потому, что мне что-то там где-то показалось или оставить этот образ невыраженным, как в большинстве случаев и происходит. Но факт заключался в том, что уже только ради этого мимолетного видения я готов был попробовать начать с Вовой играть. Я знал, что предстоит упорная работа, что-то может пойти не так и вообще, мы можем просто и очень легко не сойтись в чем либо. Я готов был попробовать, несмотря на то, что мы втроем (я, Саша и Иштван), судя по внешним признакам, были абсолютно несовместимы с Вовой. Мы перевели репетиции в домашний формат для того, чтобы лучше притереться, раззнакомиться и выбрать песню, подходящую для того, чтобы начать работать над ее аранжировкой. В любой момент могло пойти что-то не так. Мы могли не остановиться ни на какой из песен, могли понять, что абсолютно не подходим друг другу, просто найти кого-то другого на вакантное место вокалиста. Но так получилось, что мы играем до сих пор.
Более того, семя, о котором я говорил, уже проросло. Вова избавился практически от всех недостатков техники пения. После занятий с преподавателем у него открылось правильное диафрагмальное дыхание, он стал лучше попадать в ноты. Многое из того, что мы уже сделали - как минимум достойно внимания. Но самое главное заключается в том, что среди песен, которые Вова не так давно показывал, есть настоящие песни-шедевры, которые мы до сих пор по тем или иным причинам не аранжировали. И я буквально живу ими, мне не терпится начать сочинять свои партии, выступать с предложениями касательно композиционной составляющей и того, как песня должна в конечном итоге по-настоящему звучать.
Стоит отдельно рассказать о том, как организован наш творческий процесс. Вова время от времени показывает на репетициях композиции, которые у него получилось сочинить в свободное время. Все его идеи проходят жесткий отбор. Мы смотрим именно на мелодический рисунок при отборе песен, так как это, по сути, самое главное, что в песне есть. И далеко не каждую композицию мы выбираем для того, чтобы начать дальнейшую работу над аранжировкой. Иногда даже получается, что от начального замысла почти ничего не остается кроме мелодии, переделывается практически всё. Желая подчеркнуть роль, которую играют песни и их автор, было принято решение назвать группу именем вокалиста - «Германов».
Решение о таком названии далось нам очень нелегко. По крайней мере, моя версия того, как родилось название, заключается в следующем. Мы собирались подавать заявку на отборочный тур фестиваля «Червона Рута», но названия у нас не было. Надо было придумать. Процесс придумывания затянулся. Мы ничего не могли подобрать в точности характеризующее нас как коллектив и направленность (которой, по сути, еще не было) нашей музыки. В итоге Саша предложил в качестве временного названия взять фамилию Вовы - Германов. Вроде как в украинском варианте гурт «Германов» звучит неплохо, этого было вполне достаточно в качестве промежуточного варианта.
Но мне казалось, что нужно было думать о другом названии, так как название «Германов» несет с собой некоторые недостатки:
- Возникает ассоциация с русским роком («Чичерина», «Земфира», «Гребенщиков», итд), некоторыми существующими украинскими исполнителями, а также кучей никому не известных сольных исполнителей.
- Возникает иллюзия, как будто состав участников может меняться, хотя на самом деле это не так. Мы - очень «спаянный» коллектив. Если кого-либо заменить, это уже будет совершенно другая музыка. Это не так, как будто Nick Cave может играть как с The Bad Seeds, так и с The Grinderman. К сожалению или к счастью, у нас всё совсем по-другому.
- Есть два абсолютно разных формата - Владимир Германов (акустический вариант) и гурт «Германов» (инди-рок). Как я уже рассказывал, Вовины песни (акустический вариант) проходят жесткий отбор, прежде чем мы начинаем их аранжировать. Наш собственный вкус и музыкальный опыт выступают критериями отбора. По сути, мы все очень субъективны в своих суждениях по поводу тех черновиков, которые Вова приносит на репетицию. Но эта субъективность - производная ответственности каждого участника коллектива за качественный конечный результат. И проблема в том, что само по себе название «Германов» не отражает этот важный момент - нашу «спаянность», коллективную ответственность за качественный конечный результат.
Но есть и позитивные моменты:
- Как я уже отмечал, словосочетание гурт «Германов» само по себе звучит (причем по-разному в украинском и русском вариантах, акцент возникает в пользу гибкости украинского языка).
- Название во многом отражает смысл творчества, фокусирует внимание на сплоченности вокруг яркой творческой индивидуальности, харизматичной личности, автора песен и фронтмена - Владимира Германова. Песню написать - это не хухры-мухры! Это - результат длительного творческого поиска, большого количества проб и ошибок. Нужно совмещать в себе задатки/талант не только музыканта, композитора, но также и поэта. И название дает понять о том, насколько важна связь автора песен с тем музыкальным произведением, которое получается в результате. Не говоря уже о том, какой стресс приходится Вове испытывать, когда мы критикуем его песни или просто без объяснений говорим в один голос «песня не катит!».
- Впоследствии у нас родилось еще одно «оправдание» нашему названию. «Германов» - это абстрактный образ человека, находящегося в поиске ответов на простые банальные жизненные вопросы. Это - тот образ, который, так или иначе, близок любому человеку. До сих пор никак мы эту линию не обыгрывали (в статьях, интервью, на радио и телевидении такой версии возникновения названия нами не предлагалось), но зато это практически полностью отражает смысл нашего творчества, песен, поэзии и музыки. Когда возникло это дополнительное измерение в трактовке названия, я, наконец, окончательно успокоился, так как до этого момента я серьезно считал, что нам обязательно (кровь из носу) нужно название менять. До этого я также упорно настаивал на том, что если мы используем «Германов» как название, нужно было обязательно его составной частью делать слово гурт. Но это, к сожалению, не было выходом из ситуации, так как в русском варианте уже «не звучит» и вообще, гурт - это просто существительное, обозначающее некую общность, которая, безусловно, важна, но включать в название это обозначение было бы тоже неуместно, даже несмотря на его важность.
Когда распалась «Однавидимость», многие спрашивали о том, почему так случилось, ведь мы играли такую прекрасную необычную музыку. Проблема была в:
- Формате и понимании того, что из андерграунда (играя тот арт-рок, который мы играли) нам никогда никуда не выбраться. Мы (я, Саша и Иштван) сознательно или несознательно (я, к примеру, только сейчас это осознаю) хотели быть «на передовой» украинской музыки, быть более доступными рядовому слушателю, разговаривать со всеми не языком богемы и узких интеллектуальных кругов, а языком доступных всем и каждому музыкальных и поэтических образов.
- Том, что мы были представителями декаданса. Декаданс - это настроение большинства современных людей. Грубо говоря, это нытье по поводу того, в какой жопе мы находимся и что мы из нее никогда не выберемся и вообще, нужно поджать лапы и просто ждать, ничего не делая или просто всех критиковать без наличия доли какого-либо конструктива при поиске выхода из сложившейся ситуации.
- Субкультурности нашей музыки. Мы сознательно или несознательно ограничивали круг своих потенциальных слушателей для того, чтобы «защититься» от окружающего мира и его несправедливости. Это означало, что мы неспособны сказать слово. Мы - слабы и немощны. Мы были искренними в том, что мы делаем, но находились в удобном для себя безопасном мирке, в который никто «чужой» не проникнет и не будет мешать нам делать то, что хочется.
Идеология группы «Германов» кардинально отличается от идеологии «Однавидимости». Общее заключается в том, что и та и другая музыка, по своей сути, идеологична. Разница же состоит в том, что идеологичность группы «Германов» скрыта от посторонних глаз. Это - многосоставный арт-проект (сейчас уже с уверенностью можно так говорить), архитектурное сооружение, в котором музыка является монолитным фундаментом, а ее яркая образность - каркасом. Музыка - это всего лишь часть (пусть и самая главная) здания, которое мы строим. Критерии качества, которые мы (и лично я) предъявляем к нашей музыке приблизительно следующие:
- Каждая песня, должна, по сути, быть «хитом», основываться на простой идее. Песни должны быть понятны, доступны, структурно целостны, основываться на легко воспроизводимых любым человеком мелодиях и, следовательно, запоминающимися. Другое дело, что понятие «хита» у всех разное… Но у нас, как музыкантов, выработалось свое представление. И мы следуем своему чутью. Вот, к примеру, один из принципов, которым мы руководствуемся (взято отсюда и адаптировано для музыкального контекста): Если начинаешь с простой идеи - она развивается, приобретает сложность и «глубину» по мере развития аранжировки и композиции. Когда начинаешь с идеи сложной - она со временем еще усложняется и через некоторое время процесс сочинительства превращается в неуправляемый «ком», который съедает все ресурсы (время и силы). Если возникает простая идея, ее можно быстро проверить, получить фидбек (feedback, отзыв) и решить, как действовать дальше. Если идею никак не получается упростить, то, вероятно, она никуда не годится.
- Песни должны быть форматными для радиостанций (не слишком короткими и не слишком длинными).
- Песни должны иметь преимущественно мажорный оттенок, выражать оптимизм, жажду к жизни и всем ее проявлениям.
- Песни должны быть созданы в максимально комфортной психологической обстановке. Здесь я делаю акцент на независимости и вкладе каждого участника коллектива как ценности. Всех должен удовлетворять конечный результат, в то время как каждый участник коллектива делает равный вклад для достижения конечного результата. Поэтому наш стиль музыки мы называем условно «украинским инди-роком».
Главные элементы образности, которые были взяты за основу идеологии/концепции:
- Тема пор года, а также их цикличности. Вова часто использует названия месяцев года в текстах своих песен, в связи с чем, кто-то его однажды даже обозвал «климатическим певцом» :)
- Образ человека, находящегося в поиске ответов на простые жизненные вопросы.
- Глубокая метафоричность и символичность.
На тот момент, когда нам стало ясно, что нам есть что сказать, что у нас сложился свой уникальный стиль, что мы очень сильно «спаяны», стало понятно, что нужно начинать представлять на суд общественности творческие результаты, за которые нам не стыдно. Нужно было начинать активно давать концерты, работать над имиджем, сыгранностью, саундом, записывать песни и выпускать диск. Предстояла огромная работа, которой нужно было кому-то заниматься. За историю существования группы у нас было три «менеджера», которые по тем или иным причинам (чаще всего финансовым) переставали с нами работать. Мы находились в фоновом поиске менеджера группы, предлагая стать 5-м участником коллектива - работать «за идею» и получать 5-ю часть гонорара группы. Естественно, что при таких условиях желающих стать менеджером группы было немного. После попыток самостоятельно заниматься всеми организационными вопросами, связанными с жизнью группы (привлечение дизайнера, фотографа, съемочной команды, печать и расклейка афиш, реклама, PR, социальные сети, работа с прессой), мы понимали, что чем дальше, тем нам такой человек нужнее. Когда я уволился из Люксофта в конце июля, я выдвинул свою кандидатуру на роль менеджера группы. Преимущества моей кандидатуры были налицо:
- У меня были свободные деньги, я готов был потратить некоторую сумму на развитие группы.
- У меня было свободное время, так как я нигде не работал.
- Я планировал заняться активной подготовкой к GRE и TOEFL (экзамены английского языка), но не раньше сентября (до этого все преподаватели были в отпуске).
- У меня накопились некоторые полезные связи/знакомства среди людей, причастных к киевской музыкальной тусовке.
- Парни, как казалось, вполне доверяли мне вопросы принятия решений касательно жизни группы (правда Вова иногда «перетягивал на себя одеяло» и становился препятствием на пути к принятию некоторых решений, лишний раз усложняя и без того непростую работу, но случалось это эпизодически)
- Я и так до этого занимался:
- организацией концертов
- дизайном и печатью афиш/флаеров
- рекламой концертов
- разработкой/поддержкой сайта
- организационными вопросами
- привлечением съемочной команды для съемок промо-ролика.
Парни мою кандидатуру поддержали, выражая обеспокоенность касательно того, смогу ли я быстро переключать внимание между функциями менеджера и бас-гитариста. Я ответил, что «не вопрос», справлялся же как-то до этого (причем работая в офисе полный рабочий день). Мне нужно было формальное согласование моих обязанностей и (что немаловажно) полномочий, так как я собирался тратить свои деньги на воплощение в жизнь по большей мере своих идей. По сути, я стал проджект-менеджером. У меня был определен бюджет, цели, сроки, объем/состав работ.
Целями были выпуск дебютного диска и организация тура городами Украины в поддержку дебютного диска. Срок - начало октября. Бюджет - 2000$ (мог быть ненамного превышен). Состав работ уточнялся по ходу, но обязательно нужно было:
- Записать как минимум 3 песни, сделать мастеринг и плейбеки к ним.
- Разработать дизайн обложки диска.
- Договориться о концертах как минимум в 4 городах (помимо Киева), планируя их проведение в октябре.
- Разработать дизайн афиш как минимум 6-ти предстоящих концертов (концертов тура, а также нашего совместного концерта с группой POSTER, запланированного на 4-е сентября)
- По возможности разрекламировать концерты, привлечь журналистов, масс-медиа к освещению событий.
- Отнести существующие песни на радио.
- По возможности снять клип в октябре.
- Доработать сайт.
- По возможности разработать логотип группы, сделать баннер с логотипом группы для размещения на заднике сцены.
Так получилось, что мой хороший друг Сергей Новик (бизнес-тренер в Люксофте) искал попутчиков для поездки на автомобиле в Одессу на 10 дней с целью проведения тренинга по коммуникациям одесским коллегам. Я подумал, что это будет отличной возможностью совместить приятное с полезным - отдохнуть (в отпуск после увольнения из Люксофта я так и не успел съездить), а также прозондировать почву на предмет выступления в одном из клубов Одессы в октябре в рамках запланированного тура. Кроме того, неподалеку от Одессы (в с. Грибовка) планировалось проведение фестиваля SummerSound, который я планировал посетить. Да и в Одессе я, по сути, никогда толком не был (только в далеком детстве), хотелось просто погулять по городу, ознакомиться с достопримечательностями, да и в море покупаться.
Став формально менеджером группы, у меня появилась возможность донести нашу идеологию до как можно большего числа людей. С наличием бюджета и вдохновляющих целей у меня появилась возможность сказать весомое слово, приложить максимум усилий к тому, чтобы мы и наши идеи стали услышанными. В качестве бекграунда своего аккаунта на фейсбуке впоследствии я выбрал следующее изображение, которое как нельзя лучше иллюстрирует роль, которую я играл в группе в период с августа по октябрь 2011 года:
Это фронтальная часть бас-гитарного усилителя Mesa Boogie M6 Carbine. В качестве центрального тумблера этой модели усилителя инженеры выбрали переключатель VOICE (голос) так, как будто это самое важное в этом усилителе. Это изображение является лично для меня очень глубоким символом, так как, выполняя роль менеджера группы, на мне лежала большая ответственность - нужно было быть голосом коллектива, говорить за всех, принимать решения за всех, мое слово вдруг приобрело важность и весомость.
В связи с этим вспоминаются первые кадры фильма «Зеркало» режиссера Андрея Тарковского. Мальчика, который страдал заиканием, привели к врачу логопеду с целью избавиться от нарушений речи. После короткого сеанса гипноза мальчик, до этого сильно заикающийся, четко и громко произнес: «Я могу говорить!»
О поездке в Одессу читайте в следующем посте.