Дворец любви
Облака заслонили
Половину луны,
И в душе породили
Золоченые сны.
Мавзолей, минареты,
Белый мрамор стены.
На стене самоцветы,
Словно отблеск луны.
И прохлада Ямуны -
Будто тень опахал.
Память страсти подлунной
Золотой Тадж - Махал.
Елена Груздева
Во все времена в нашем жестоком мире Истинная, Великая Любовь была большой редкостью. Ее воспевали в стихах и песнях, о ней слагали легенды и снимали фильмы, о ней молили небеса в страстной полуночной молитве. Но давалась она не всем. Влюбленность - да, привязанность - пожалуйста, секс - сколько угодно, но истинная любовь - нет.
Истинная Любовь - она сродни великому испытанию: дается только избранным, но и они не все могут вынести ее, есть и такие, кто сломался, не выдержав накала чувств. Точно так же рвется спираль электрической лампочки, на которую подали слишком большое напряжение: в мгновение она вспыхивает ярким, ослепительным светом, а потом так же стремительно тухнет, но уже навсегда. Так и Любовь обжигает, обугливает, ломает слабые души, заставляя их предавать себя, сходить с ума и досрочно уходить из жизни. Тем же, кто в силах вынести ее, она своим огнем способна не только закалить, но и очисть душу, сжигая в жарком пламени пыль прожитых лет и темноту грехов.
Именно такой - безграничной, всеобъемлющей и невыносимо прекрасной, - была любовь индийского императора Шах Джахана и его жены Мумтаз Махал. Если правда, что души возлюбленных не расстаются и после смерти, то тогда душа императора и его жены навечно наслаждаются обществом друг друга, только для этого им не нужны ни прелести райского сада, ни вечный покой нирваны. Еще при жизни шах позаботился о том, чтобы их души не остались бездомными: он построил усыпальницу, ничем не уступающую райским дворцам.
***
Жарким летом, когда от полуденного зноя, казалось, плавилась земля, юный принц Хурам из династии Великих Моголов в окружении блестящей свиты неторопливо прогуливался по шумному рынку, примыкающему к гарему дворца в Агре. Рынок был приватным, сочетающим в себе место по обмену дворцовыми записочками, слухами, сплетнями и источник для покупки украшений, ароматных масел, парфюмерии и тому подобных принадлежностей затейливого восточного туалета знатных аристократок. Простые смертные вообще никогда не допускались в это царство роскоши.
На углу рынка взгляд принца упал на одну из дочерей визиря, 15-летнюю красавицу Арджуманд Бану Бегум, предлагавшую шелк и бусы. Посетителей, однако, скорее отпугивало ее высокое происхождение. Впрочем, главной целью визиря, посылавшего сюда дочь, было отнюдь не получение выручки от продажи, скорее это был своеобразный выход в свет, где девушка могла познакомиться с высокородными отпрысками аристократов, а уж дело отца было в том, чтобы устроить выгодный брак. Что ж, в некотором роде так и произошло. Принц Хурам, который в свои 16 лет уже был ветераном войны, признанным во дворце поэтом, певцом, каллиграфом, знатоком архитектуры, влюбился с первого взгляда. Долго стоял он, пораженный красотой девушки, пока настойчивая свита не увлекла его с собой. Но сразу же, вернувшись во дворец, он пришел к отцу с необычной и смелой просьбой, потому что не в традициях того времени было жениться только по любви. Но отец только загадочно усмехнулся, видимо припомнив свою собственную любовь, и поднял правую руку в знак отказа.
Впрочем, через год принца все-таки женили, но не на прекрасной Арджуманд, а на персидской принцессе Квандари Бегам. И хотя ему полагалось не менее четырех официальных жен, сердце Шах Джахана было разбито.
Пять лет принц Шах Джахан и его возлюбленная Арджуманд ждали, находясь вдали друг друга, пока по предсказаниям астрологов не был выверен наиболее подходящий день для бракосочетания. Полночный свадебный пир был очень роскошен, его почтил своим присутствием даже отец как действующий правитель, что было по обычаям того времени - великая честь. Даже он оценил красоту и обаяние невестки, и в знак истинного признания удостоил ее высшей чести - дал новое имя Мумтаз Махал, что означало Гордость Дворца.
Мумтаз Махал вполне оправдывала свое новое имя - была красива, скромна, рассудительна. Придворные поэты расточали комплименты, говоря, что ее красота заставляет меркнуть звезды, а луну - прятать свой лик от стыда. Мумтаз Махал была щедра и милосердна, заботилась о вдовах и сиротах, оделяла пищей и серебряными монетами бедняков и нищих, которые призывали ее имя каждое утро из-за стен дворца.
Правление Шах Джахана было долгим и счастливым, ознаменовав собой золотой век династии Великих Моголов, эпоху стабильности и процветания. Роскошь двора затмила даже его предшественников. Над его троном золотом вилась надпись: "Если есть рай на земле, то он находится здесь."
Беда, как всегда, пришла нежданно. Весной 1631 года Шах Джахан во главе войска вступил в город Бурханпур, чтобы подавить начинающиеся беспорядки. Его любимая жена, как и всегда, раз сопровождала его в походе, несмотря на девятый месяц беременности. Чисто механически руководя боем, ведя войска в наступление, император всей душой вместе с ней. Наконец прибыл посланец с известием о рождении здоровой девочки, но ничего не говорил о состоянии жены. Несколько часов Шах Джахан нетерпеливо ожидал известий. Но вот, наконец прибыло известие: супруга здорова, но очень устала и просила не беспокоить ее до утра. Успокоенный император решил посетить гарем утром и удалился на отдых, но был разбужен новой ошеломляющей вестью: Мумтаз Махал умирает. Не помня себя, Шах Джахан вскочил на коня и помчался между рядами палаток военного лагеря. В гареме он застал только молчаливых лекарей, застывших у постели императрицы.
До самого рассвета Шах Джахан оставался рядом и тихо говорил с ней. Перед смертью Мумтаз Махал просила мужа выполнить всего несколько желаний: построить мавзолей, отражающий всю силу их любви, быть добрым отцом их детям и приходить на могилу в годовщину ее смерти.
Горе Шах Джахана было подобно штормовому океану. Тронный зал опустел. Парадные королевские одежды были заброшены, отменены все назначенные встречи. Шах Джахан на восемь дней отказался от пищи и не появлялся на людях. А когда появился, придворные увидели распухшие от слез глаза, пепельно-серые волосы и согбенную спину, отчего император стал казаться гораздо ниже ростом. Первыми его произнесенными словами были слова о скоротечности жизни и желании отказаться от трона. Он запретил не только публичные зрелища, популярную музыку и развлечения, но и ношение яркой одежды, украшений, даже косметики и парфюмерии. Нарушители независимо от возраста и положения вызывались на суд, и если их поведение расценивалось как неуважительное по отношению к памяти Мумтаз Махал, виновников казнили. Всему двору было приказано погрузиться в траур на два года.
Государственные дела уже не привлекали Шах Джахана. Его утешение составляли теперь искусство и архитектура. Через полгода после смерти Мумтаз Махал рядом с королевским дворцом на берегу реки Джамна был заложен фундамент мемориала ее любви.
В течение 22 лет более 20 тысяч рабочих из Индии, Персии, Оттоманской Империи и Европы трудились над постройкой мавзолея. Достоверно не известно, кто планировал постройку, но во многих источниках упоминаются имена архитекторов Абд-уль Карима Мамур Хана, Макрамат Хана, Уштада Ахмада Лахори. Да и вклад самого Шах Джахан, похоже, был не меньше - после всех консультаций и переборов вариантов решающее мнение было за ним.
Мавзолей и две мечети из красного песчаника по бокам от него были построены в вымощенном мрамором парке. В узком бассейне, вдоль которого растут темно-зеленые кипарисы, как в зеркале отражается мерцающий силуэт Тадж-Махала. Большой купол, формой напоминающий бутон цветка, возносится ввысь, прекрасно гармонируя с арками и другими, меньшими куполами, а также с четырьмя минаретами, которые слегка отклоняются в стороны от мавзолея, чтобы в случае землетрясения они не обрушились на него. Великолепие Тадж-Махала подчеркивается игрой света, особенно при восходе солнца и в вечерних сумерках, когда белый мрамор - то едва заметно, то сильнее - окрашивается в различные оттенки фиолетового, розового или золотистого цветов. А в дымке раннего утра словно сотканное из кружева здание кажется парящим в воздухе. Возможно, эта воздушность создается непривычными для нас пропорциями, когда высота равняется ширине фасада, а сам фасад прорезан огромными полукруглыми нишам и кажется невесомым. А может, это главный купол уносит ввысь за собой всю остальную конструкцию - четыре малых купола и четыре минарета.
Со стороны реки нет никаких сооружений, чтобы ничто не заслоняло мавзолей. Джамна здесь не очень спокойная, поэтому увидеть идеальное отражение практически невозможно, что подчеркивает иллюзию нереальности. Многие люди специально приходят на противоположный берег рано утром, чтобы увидеть воочию, как парит в предрассветном тумане это величественное здание, а с первыми лучами солнца начинается игра цвета на его стенах.
Если снаружи Тадж-Махал поражает идеальной симметрией, то внутри восхищение вызывает тонкость мозаичных украшений. Центральное место в интерьере занимает восьмиугольное помещение, где за ажурной мраморной оградой, инкрустированной драгоценными камнями, стоят надгробия Шах-Джахана и его жены. Снаружи все залито ярким солнцем, а здесь на каждой поверхности играет мягкий свет, льющийся сквозь решетчатые окна и ажурные мраморные перегородки, то освещая, то постепенно скрывая в тени узоры драгоценной инкрустации.
По всему комплексу мавзолея проходят и повторяются два изумительных декоративных искусства: инкрустация самоцветными камнями различных оттенков и арабская каллиграфия. Ляпис-лазурь, нефрит, горный хрусталь, бирюза, аметист (а всего более 40 видов драгоценных и полудрагоценных камней) переливаются в прихотливых геометрических и цветочных орнаментах. Эти оттенки чуть смягчают беломраморное сияние основного фона. Сложность работы можно представить по тому, например, что некоторые трехсантиметровые декоративные элементы содержат более 50 вкрапленных самоцветов.
Снаружи через многочисленные секции Тадж-Махала - главного входа и основного здания - под руководством придворного каллиграфа Аманат-Хана аль Ширази пролегли навеки запечатленные стихи из Корана. Один из них, вырезанный на красном песчанике входных ворот, приглашает "тех, кто чист сердцем" войти в райские сады - последнее пристанище упокоенных душ, другие напоминают о Судном Дне. Каллиграфия также окружает парящие в вышине легкие арки мавзолея. Если подойти поближе, то можно заметить, что надписи почти не изменяют размера. По принципу надписей в греческих храмах размер букв с высотой увеличивается, и поэтому каллиграфия видна практически одинаково с различных углов обзора читающего.
По легенде, напротив Тадж-Махала, на другом берегу реки, должен был стоять построенный из черного мрамора мавзолей Шах-Джахана. Влюбленных соединял бы черно-белый ажурный Мост вздохов - символ вечной, нетленной, неподвластной времени любви. Мавзолей стал делом жизни императора - он забыл о том, что владыке, желающему сохранить трон, нужно быть безжалостным, нетерпимым и коварным, именно таким, каким стал его сын Аурангзеб, храбрый воин, не знающий сомнений, который, захватив власть, разогнал зодчих и камнерезов, а отца заточил в угловую башню агрской крепости. Бывшему императору оставили нескольких слуг и серебряное зеркало, в котором при хорошей погоде и изрядной сноровке можно было поймать отражение минаретов Тадж-Махала.
Девять мучительных лет провел Шах Джахан в заточении, забытый всеми, кроме дочери Джаханары. И каждый день из окна башни Красного форта он смотрел и смотрел на белоснежное рукотворное чудо - мавзолей Тадж-Махал, память о своей любимой. И вот, однажды, туманным утром, его душа наконец соединилась с душой возлюбленной, чтобы навеки успокоиться под прекрасными сводами Тадж-Махала.