Naujoji Vilnia. Мемориал в память жертв фашизма - концлагерь "Кошары''
"Кошары" - под таким названием этот лагерь проходил в отчетах немцев. Лагерь находился в г. Новая Вилейка (ныне это район Вильнюса -Naujoiji Vilnia (Новая Вильня)), в казармах и конюшнях, которые до 1939 года принадлежали Виленскому тринадцатому полку уланов.
Мемориал восстановлен на средства посольства России в Литве. На каменной плите указано, что здесь захоронено около 4 половиной тысяч советских военнопленных. Но существуют новые данные о захоронении там более 80 тысяч человек. Получается, что после Каунасского IХ форта и Вильнюсских Верхних Панеряй, концлагерь в Новой Вильне по уничтожению военнопленных в Литве третий по количеству жертв.
Воспоминания Игоря Николаевича Белогурова, тогда чудом уцелевшего от бомбежки и проживающего до сих пор в Новой Вильне:
[Spoiler (click to open)]
- Я был мальчиком, перешел в третий класс, и тут началась война. Родительский дом находился рядом с узловой железнодорожной станцией, мимо которой проходили поезда из Москвы в Ленинград и обратно. В первые месяцы войны по железной дороге везли массу наших военнопленных, часто в вагонах без крыши, для угля. В них наставляли людей тесно, как балки дров: им негде было ни присесть, ни прилечь, ни по нужде сходить… В пути многие умирали, и их выбрасывали под откос. Поезд проходил, а вдоль насыпей оставались мертвые тела…Часто жертвы были с разорванным животом и без печени: доходило до каннибализма, чудовищного явления военной поры. Люди люди не выдерживали голода…
Условия жизни красноармейцев в плену были невыносимы. Когда по нашей реке сплавлялся лес, к берегу течением прибивались поленья. Это было ценное топливо. Окоченевшими на морозе руками пленных заставляли вылавливать чурбаны из ледяной воды и передавать их друг другу по цепочке. Из окна нашего дома мне хорошо видна была эта длинная цепочка измученных мужчин… Они жили в казармах, по-польски, «кошарах», на территории бывшего гарнизона польских войск (та сейчас находится психбольница). Захватив эти территории, нацисты устроили здесь лагерь для военнопленных. Голодных и плохо одетых пленных заставляли т в любую погоду тяжело работать на эстакаде, строить паровозное депо на железной дороге, рыть канавы. Канализация прокладывалась к речке тоже через наш огород. Если охранник разрешал, родным удавалось передать пленным что-нибудь из съестного…
Хлеба в войну всегда было мало, - продолжает вспоминать Игорь Николаевич Белогуров,- его выдавали только по карточкам, и мама отрезала детям - нас было трое- такие тоненькие ломтики, что они просвечивались. Еще мама выменивала в деревне вещи, керосин и спички на крупу и муку. Но в основном наша семья жила благодаря плодам земли: в саду, на огороде. Недаром нам дед завещал: «Держитесь ближе земли…»
Ранней весной в нашем саду зацветала белая, как мы ее называли, крапива. Мама варила из нее суп. Однажды я видел, как один изголодавшийся пленный набросился на съедобную крапиву и начал рвать ее, рвать и торопливо заталкивать в рот. Заметив это, охранник подбежал, замахнулся и так крепко ударил его прикладом в спину, что тот упал замертво. Из горла его хлынула фонтаном кровь, видно, была повреждена артерия… Вот насколько люди были голодны… Пытались, правда, и протестовать. Рассказывали, что однажды группа пленных из «Кошар» пошли с охранником собирать крапиву на еду. Отойдя подальше, изловчились набросить на стражника мешок - и прикончили его. Забрали винтовку и сбежали. Но это - единственный известный мне случай побега…
В справке 1973 года о количестве захороненных в концлагере «Кошары» указывается, что одновременная загрузка этого лагеря - 20 тысяч человек. Свидетели Туманов А.А. и другие рассказали об истязаниях, которым подвергались заключенные в этом лагере: «Пленных пытали до потери сознания, подвешивали их на цепях за ноги, затем снимали, обливали холодной водой и повторяли то же»… Когда же военнопленных лагеря «Кошары» начал косить тиф, по ночам все чаще стали раздаваться пулеметные очереди. Это уничтожали заразных тифозных.
Варварское обращение с военнопленными противоречило Международному соглашению - Гаагской и Женевской конвенциям, предусматривавшим гуманное отношение к захваченному противнику. Конвенцию подписали все страны - участники войны, кроме СССР. Сталин так отозвался о несчастных, попавших в фашистский плен: «русские солдаты сражаются насмерть. Если они выбирают судьбу военнопленных, они автоматически исключаются из советского общества». А товарные составы привозили в Новую Вильну все новых истощенных бойцов, которых осыпали презрением. Всех попавших в фашистский плен по-сталински расценивали как предателей Родины.
По последним данным немецких источников, в плену у германской армии находилось более 5 миллионов военнослужащих, граждан СССР. По советским источникам - 4,5 миллиона. Цифры ошеломляющие. Судьба наших военнопленных оказалась поистине трагической. Москва отказывалась посылать пленным, в ее понимании «врагам народа», через «Красный Крест» продовольствие, хоть это делалось во всем мире!.. А ведь значительную часть умерших от голода военнослужащих, вероятно, можно было спасти…
Свидетель Игорь Николаевич Белогуров вспоминает:
- Летом 1942 года на прокладке канализации в Новой Вильне фашисты начали использовать и обитателе вильнюсского еврейского гетто, которых привозили на работы из Вильнюса. Вскоре из них отобрали евреев-стариков, посадили на подводы и увезли в Величенис, где, очевидно, расстреляли. Больше их никто не видел… Оставшихся заставили работать наравне с военнопленными. Однажды в наш дом зашла незнакомая еврейка, умолявшая дать хоть какой-нибудь еды для детей. Но ее скоро выдворил появившийся надсмотрщик. Тогда мама, знавшая немецкий язык, узнала, кто у немцев командир, и обратилась к офицеру с просьбой разрешить Розе заходить к ней в дом повидаться. Немец удивился, но разрешил, и женщину стали пропускать к нам. Истощенная пленница приходила в гости в широком плаще, к которому с изнанки были пристегнуты хитро простроченные плоские холщевые сумки. Их набивали крупой и мукой, и счастливая Роза возвращалась к своим голодным детям…
Когда евреев начали выводить из Новой Вильни, Роза тайком притащила к нам одеяло, в которое были завернуты столовые приборы - ножи, вилки: «Спрячьте, когда вернемся,- заберу…». Но они не вернулись. Еврейское гетто опустело, и наше семейство больше никогда не увидели ни Розы, ни ее собратьев по несчастью…
После окончания Великой Отечественной войны к захоронениям советских воинов,
погибшим не в бою, а в плену, оставалось таким же пренебрежительным, как и к солдатам-военнопленным, считавшимся предателями Родины. Лишь в 70-е годы была осуществлена эксгумация останков бывших военнопленных. С той поры 22 бугорка над новыми захоронениями стали называться курганами…
http://www.memorial.lt/kontslager-v-rodovom-gnezde/
Приходили люди всех возрастов. Со взрослыми приходили и дети...
Девчонки с георгиевскими ленточками
Мемориал восстановлен на средства посольства России в Литве. На каменной плите указано, что здесь захоронено около 4 половиной тысяч советских военнопленных. Но существуют новые данные о захоронении там более 80 тысяч человек. Получается, что после Каунасского IХ форта и Вильнюсских Верхних Панеряй, концлагерь в Новой Вильне по уничтожению военнопленных в Литве третий по количеству жертв.
Воспоминания Игоря Николаевича Белогурова, тогда чудом уцелевшего от бомбежки и проживающего до сих пор в Новой Вильне:
[Spoiler (click to open)]
- Я был мальчиком, перешел в третий класс, и тут началась война. Родительский дом находился рядом с узловой железнодорожной станцией, мимо которой проходили поезда из Москвы в Ленинград и обратно. В первые месяцы войны по железной дороге везли массу наших военнопленных, часто в вагонах без крыши, для угля. В них наставляли людей тесно, как балки дров: им негде было ни присесть, ни прилечь, ни по нужде сходить… В пути многие умирали, и их выбрасывали под откос. Поезд проходил, а вдоль насыпей оставались мертвые тела…Часто жертвы были с разорванным животом и без печени: доходило до каннибализма, чудовищного явления военной поры. Люди люди не выдерживали голода…
Условия жизни красноармейцев в плену были невыносимы. Когда по нашей реке сплавлялся лес, к берегу течением прибивались поленья. Это было ценное топливо. Окоченевшими на морозе руками пленных заставляли вылавливать чурбаны из ледяной воды и передавать их друг другу по цепочке. Из окна нашего дома мне хорошо видна была эта длинная цепочка измученных мужчин… Они жили в казармах, по-польски, «кошарах», на территории бывшего гарнизона польских войск (та сейчас находится психбольница). Захватив эти территории, нацисты устроили здесь лагерь для военнопленных. Голодных и плохо одетых пленных заставляли т в любую погоду тяжело работать на эстакаде, строить паровозное депо на железной дороге, рыть канавы. Канализация прокладывалась к речке тоже через наш огород. Если охранник разрешал, родным удавалось передать пленным что-нибудь из съестного…
Хлеба в войну всегда было мало, - продолжает вспоминать Игорь Николаевич Белогуров,- его выдавали только по карточкам, и мама отрезала детям - нас было трое- такие тоненькие ломтики, что они просвечивались. Еще мама выменивала в деревне вещи, керосин и спички на крупу и муку. Но в основном наша семья жила благодаря плодам земли: в саду, на огороде. Недаром нам дед завещал: «Держитесь ближе земли…»
Ранней весной в нашем саду зацветала белая, как мы ее называли, крапива. Мама варила из нее суп. Однажды я видел, как один изголодавшийся пленный набросился на съедобную крапиву и начал рвать ее, рвать и торопливо заталкивать в рот. Заметив это, охранник подбежал, замахнулся и так крепко ударил его прикладом в спину, что тот упал замертво. Из горла его хлынула фонтаном кровь, видно, была повреждена артерия… Вот насколько люди были голодны… Пытались, правда, и протестовать. Рассказывали, что однажды группа пленных из «Кошар» пошли с охранником собирать крапиву на еду. Отойдя подальше, изловчились набросить на стражника мешок - и прикончили его. Забрали винтовку и сбежали. Но это - единственный известный мне случай побега…
В справке 1973 года о количестве захороненных в концлагере «Кошары» указывается, что одновременная загрузка этого лагеря - 20 тысяч человек. Свидетели Туманов А.А. и другие рассказали об истязаниях, которым подвергались заключенные в этом лагере: «Пленных пытали до потери сознания, подвешивали их на цепях за ноги, затем снимали, обливали холодной водой и повторяли то же»… Когда же военнопленных лагеря «Кошары» начал косить тиф, по ночам все чаще стали раздаваться пулеметные очереди. Это уничтожали заразных тифозных.
Варварское обращение с военнопленными противоречило Международному соглашению - Гаагской и Женевской конвенциям, предусматривавшим гуманное отношение к захваченному противнику. Конвенцию подписали все страны - участники войны, кроме СССР. Сталин так отозвался о несчастных, попавших в фашистский плен: «русские солдаты сражаются насмерть. Если они выбирают судьбу военнопленных, они автоматически исключаются из советского общества». А товарные составы привозили в Новую Вильну все новых истощенных бойцов, которых осыпали презрением. Всех попавших в фашистский плен по-сталински расценивали как предателей Родины.
По последним данным немецких источников, в плену у германской армии находилось более 5 миллионов военнослужащих, граждан СССР. По советским источникам - 4,5 миллиона. Цифры ошеломляющие. Судьба наших военнопленных оказалась поистине трагической. Москва отказывалась посылать пленным, в ее понимании «врагам народа», через «Красный Крест» продовольствие, хоть это делалось во всем мире!.. А ведь значительную часть умерших от голода военнослужащих, вероятно, можно было спасти…
Свидетель Игорь Николаевич Белогуров вспоминает:
- Летом 1942 года на прокладке канализации в Новой Вильне фашисты начали использовать и обитателе вильнюсского еврейского гетто, которых привозили на работы из Вильнюса. Вскоре из них отобрали евреев-стариков, посадили на подводы и увезли в Величенис, где, очевидно, расстреляли. Больше их никто не видел… Оставшихся заставили работать наравне с военнопленными. Однажды в наш дом зашла незнакомая еврейка, умолявшая дать хоть какой-нибудь еды для детей. Но ее скоро выдворил появившийся надсмотрщик. Тогда мама, знавшая немецкий язык, узнала, кто у немцев командир, и обратилась к офицеру с просьбой разрешить Розе заходить к ней в дом повидаться. Немец удивился, но разрешил, и женщину стали пропускать к нам. Истощенная пленница приходила в гости в широком плаще, к которому с изнанки были пристегнуты хитро простроченные плоские холщевые сумки. Их набивали крупой и мукой, и счастливая Роза возвращалась к своим голодным детям…
Когда евреев начали выводить из Новой Вильни, Роза тайком притащила к нам одеяло, в которое были завернуты столовые приборы - ножи, вилки: «Спрячьте, когда вернемся,- заберу…». Но они не вернулись. Еврейское гетто опустело, и наше семейство больше никогда не увидели ни Розы, ни ее собратьев по несчастью…
После окончания Великой Отечественной войны к захоронениям советских воинов,
погибшим не в бою, а в плену, оставалось таким же пренебрежительным, как и к солдатам-военнопленным, считавшимся предателями Родины. Лишь в 70-е годы была осуществлена эксгумация останков бывших военнопленных. С той поры 22 бугорка над новыми захоронениями стали называться курганами…
http://www.memorial.lt/kontslager-v-rodovom-gnezde/
Приходили люди всех возрастов. Со взрослыми приходили и дети...
Девчонки с георгиевскими ленточками