У. Оден Протестантская мистика ( продолжение)
Видение Эроса
IV
Половина литературы на Западе, высоколобая и общедоступная, за последние четыреста лет основывались на ложной идее - то, что является исключительным опытом, есть или должно быть опытом универсальным. Под влиянием этой идеи миллионы убедили себя, что они «влюблены», если их опыт полностью и точно может быть описан все большим количеством отвратительных слов из трех букв, и что человек иногда искушается сомнением в том, что опыт вообще может быть истинным, даже когда, или особенно когда, он сам пережил этот опыт. Однако, невозможно читать ряд документов, такие как La Vita Nuova, многие из Шекспировских сонетов или Пир Платона и отвергнуть их, как фальшивые. Все пережившие мистический опыт согласны в главном, подобно Видению Прекрасной Дамы, Видение Эроса есть откровение творящего великолепия, но если в первом случае это великолепие огромного числа тварей не человеческих и которое открывается визионеру, то во втором, это великолепие отдельного человека. Опять же, если в видении Природы осознанная сексуальность никогда не представлена, в эротическом видении она всегда присутствует - евнух не может получить сексуальный опыт (хотя это возможно до половой зрелости) и никто еще не мог полюбить того, кто представляется уродливым - но плотское желание присутствует всегда, и без вмешательства желания или воли, подчиняясь чувству благоговейного страха и почтения пред лицом сакрального существа, и как бы ни было велико желание, влюбленный чувствует себя недостойным даже взора со стороны объекта любви. Невозможно принимать во внимание причудливую поэтизацию реального эротического опыта, с которым мы все знакомы. Это не просто похоть, не просто обособленное осознание другого человека объектом вожделения, поскольку что бы мы ни избрали в качестве объекта вожделения, по отношению к нему мы чувствуем превосходство, а любящий, напротив, поклоняется любимому.. И это не безумная сексуальная страсть, опыт Venus toute entière a sa proie attaché*, в котором желание входит и овладевает всей сущностью вашей, и то, чего она жаждет - не только сексуальная страсть, но полное поглощение другой сущности, тела и души. В этих условиях доминантное чувство не чувство потери достоинства, а боль, гнев и отчаяние из - за того, что не получил страстно желаемое. И, опять же, это не здоровая смесь взаимных физиологических желаний и ценностей, что лежит в фундаменте счастливого брака, когда доминантным является взаимное уважение равных.
Более того, все визионеры согласны в том, что Видение Эроса долго не продолжается, если участники входят в реальные сексуальные отношения. Брак по расчету, устроенный родителями, как было принято в давние времена, не был вызван просто социальными условиями, ибо и Провансальские поэты заявляли, что супруги не могут любить друг друга. Это не значит, что человек ни при каких обстоятельствах не должен сочетаться браком с другим или другой, чье великолепие ему или ей открылось, но риск пропорционален интенсивности видения. Трудно жить день за днем, год за годом с заурядной личностью ничуть не лучше или хуже, чем ты сам или сама, после того, как видел свое визави изменившимся, без чувства, что угасание видения вина другого. Видение Эроса, скорее всего, значительно больше зависит от социальных условий, чем остальные. Некоторая степень досуга и свободы от финансовых проблем, вроде бы, очевидна, мужчину, работающего десять часов в день просто для того, чтобы не умереть с голоду интересует и другое, но он слишком занят самым необходимым, чтобы не думать о женщине как о практической сексуальной необходимости, а с точки зрения необходимости экономической - как о домохозяйке и матери. Наверно, любящий должен принадлежать к классу, из которого любимая дана ему, как равная или выше по социальному статусу. Вроде бы, человек не может полюбить кого-то, кто воспитан в традиции думать о другом не как о личности, более высокой, чем он сам. Так Платон, хотя в последний период свой жизни не одобрял гомосексуализм, не может не думать о возлюбленных, иначе как не о лицах мужского пола в период отрочества или раннего возмужания, потому что в Афинах в его время к женщинам относились как к очевидно низшим созданиям.
Результат видения на поведение любящего не ограничивается его действиями по отношению к любимой. Даже его отношения к другим, если выглядели правильными и естественными перед тем, как он полюбил, теперь кажутся низкими и постыдными, ибо судятся по его новым стандартам, по тому, как он чувствует должно быть, чтобы выглядеть достойным в ее глазах. Далее, в большинстве случаев мистический опыт не ведет, как можно ожидать, к чему - то вроде эротического квиетизма, восторженному созерцанию возлюбленной, исключая всех остальных и весь мир.
Напротив, видение обычно освобождает поток энергии, побуждая к действиям совсем не обязательно связанным с любимой. Влюблённый солдат сражается более храбро, влюблённый мыслитель думает более ясно, влюблённый плотник творит с большим умением.
Церковь, как организация институционная и интеллектуальная, озабочена сексуальными проблемами, как и должно быть, но в первую очередь в вопросах брака и семейных устоев относится к Видению Эроса с максимальной подозрительностью. Она отвергает его, как вздор, или, не пытаясь понять его суть, проклинает бесцеремонно, как поклонение идолу и богохульную пародию христианской любви к Богу. Понимая, что брак и видение не совместны, церковь опасается, что они совместятся, как часто и происходит, и используется как оправдание прелюбодеяния. Однако, проклятие без понимания редко эффективно. Если влюбленный преклоняется пред возлюбленной, то это не то, что мы обычно понимаем под поклонением идолу, в котором идолопоклонник делает идола ответственным за свое существование. Этот вид поклонения, конечно, может случиться в отношениях между полами. Мужчины и женщины стреляются сами или стреляют любимых лишь потому что им не ответили взаимностью или любят других, о чем можно прочесть каждый день в газетах, но все понимают сразу, что на самом деле истиной любви там не было. Истинный любящий естественно предпочитает взаимность, нежели отказ, и естественно предпочитает видеть любимую живой и видимой, нежели мертвой, но если любовь не взаимна, он не принуждает любимую к любви силой и не шантажирует ее эмоционально, а если она умирает, он не кончает с собой, но продолжает любить ее.
Две наиболее серьезные попытки объяснить Видение Эроса и придать явлению теологическую значимость были проделаны Платоном и Данте. Оба согласны по трем положениям: а) опыт этот есть истинное откровение, а не бред; б) эротическая составляющая видения представляет разновидность любви, в которой сексуальный элемент преображен и выходит за все мыслимые пределы; с) тот, кто хоть раз видел великолепие Несотворенного, опосредованно явленного в великолепии создания, никогда впоследствии не будет полностью удовлетворен ничем менее, чем прямое явление его же. Одно из наиболее существенных разногласий меж ними неясно из -за неадекватности нашего словаря.
Когда я говорю «У Х прекрасный профиль» или «Прекрасное выражение лица Мэри» я использую то же самое прилагательное, хотя подразумеваю совершенно разные вещи. Красота в первом утверждении дает нам общеизвестное качество объекта, я говорю о том, каким качеством объект обладает, не о том - чем или кем он является на самом деле. Если (но только если) ряд объектов принадлежит к одному и тому же классу, я могу сравнивать их и упорядочивать согласно степени красоты им присущей, от самого красивого до самого некрасивого, И поэтому возможно проводить конкурсы и избрать мисс Америку, также возможно и опытному скульптору выразить математически пропорции тела идеального мужчины или женщины. Красота в этом смысле есть дар Природы или Случая, и ее можно лишиться. Чтобы стать мисс Америкой, девушка должна унаследовать определенную комбинацию генов и избежать болезней, способных обезобразить ее тело и избежать несчастных случаев, не став калекой и, конечно, сидеть на диете, и при этом ей не стоит надеяться оставаться мисс Америкой навсегда. Эмоции, возникающие при виде подобной красоты, это безликое восхищение, в нашем случае это так же может быть безликое сексуальное желание. Я могу хотеть переспать с мисс Америкой, но не желаю слушать, что она говорит о себе и о своей семье.
Когда я говорю « У Элизабет прекрасное лицо», я подразумеваю совершенно другое. Я все еще имею в виду нечто физическое - и я не мог заявить такое, если бы был слеп - но физическое качество не дар Природы, а персональное творение, за которое Элизабет несет ответственность. Телесная красота кажется мне откровением чего то не материального, личности, которую я не могу видеть. Красота в каком - то смысле явление уникальное, и, опять же, уникальное в каждом случае. Я люблю и Элизабет и Мэри, но не могу сказать кого больше. И наконец, сказать, что кто - то красив, никак не упрощает благосклонное эстетическое суждение, оно всегда остается благосклонным этическим суждением. Я могу сказать « У Х красивый профиль, но он монстр», и я не могу сказать « У Элизабет красивое лицо, но она монстр».
Как творения, люди обладают двойной природой. Как представители вида млекопитающих, которые воспроизводят себя сексуально, каждый из нас рожден мужчиной или женщиной и наделен безличностной нуждой пароваться с представителем другого пола, и каждый представитель вида будет пароваться в период после созревания и до старости.
Как уникальные личности мы способны, но не принуждены, войти добровольно в уникальные любовные отношения с другими личностями, Видение Эроса, следовательно, обладает также двоичной природой. Возлюбленная всегда обладает некоторой степенью красоты, даром Природы, Девушка, весящая двести фунтов и женщина весом фунтов с восемьдесят, могут обладать красивыми лицами с учетом вкуса, конечно, но в таких не влюбляются. Влюбленный, естественно, отмечает красоту тела, но скорее всего, ему важно более то, что возлюбленная есть личность. По крайней мере, они так говорят. Что более всего озадачивает в рассуждениях Платона, то что совершенно неясно, что он подразумевает под словом - личность. Под красотой он вроде бы подразумевает обезличенную красоту, а под любовью безличностное поклонение.
{Любящий } должен начинать с любви к земному во имя абсолютной любви, поднимаясь словно по ступенькам, с первой на вторую, и далее ко всем формам прекрасного, а потом от прекрасной формы к прекрасному поведению, а от прекрасного поведения, к прекрасным принципам, и до тех пор пока прекрасные принципы не дойдут до принципов окончательных всеобщего, и тогда станет ясно что есть абсолютная Красота. **
Чем больше вдумываюсь в это высказывание, тем больше оно приводит меня в недоумение, и я нахожу себя говорящим с призраком Платона, возражая ему:
1) Что касается земного, я согласен, что не могу сравнить двух лошадей, или двух человек, или две математические теоремы и сказать, что или кто красивее, но, ради бога, объясни мне, как мне сравнить лошадь, человека и теорему и сказать кто из них самый красивый?
2) Если, как ты говоришь, существуют градации красоты, тогда то, что более красиво должно быть более любимо, и на уровне человека наши моральные обязательства повелевают всем нам влюбиться в самого красивого человека из всех известных. Наверняка, и к счастью всех заинтересованных, они явно пренебрегли этим долгом.
3) Вполне справедливо, когда ты говоришь, что прекрасные принципы не лысеют или набирают вес или сбегают с кем - то. С другой стороны, прекрасный принцип не улыбнется мне или просто поприветствует, когда я войду в комнату. Любовь человеческая, по твоему утверждению, низшая форма любви в сравнении с любовью к принципам, но ты же не будешь отрицать, что это чертово видение значительно интересней!
Насколько же отличен и более понятен Данте. Он видит Беатриче, и голос говорит - « Теперь ты узрел твое блаженство». Данте определенно полагает, что Беатриче красива в общем, прикладном смысле, что любой другой тоже найдет ее красивой, но ему и в голову не придёт, сравнить ее с другой более или менее красивой венецианкой ее возраста. Она Беатриче, и все тут! И что совершенно ясно с ней это то, что она, и он в том абсолютно уверен, «добродетельна» и, следовательно, после смерти, душа ее, верующей христианки, будет среди спасенных в Раю, а не среди потерянных душ Ада. Он не рассказывает нам, какие грехи и проступки почти привели его самого к гибели, ни тогда когда встречаются снова, молчит о том и Беатриче, но оба говорят о том, что он ей изменил. Или другими словами, если бы он оставался верен ее видению как созданию человеческому - именно Беатриче, то не согрешил бы, оскорбив их общего Творца. Неверный ее образу, он тем не менее, никогда не забывал этот образ совсем ( лестница Платона помещает забвение образа на низшую ступень в рассуждении морального долга), и именно память, факт, что он всегда продолжал любить ее и позволил Беатриче, вмешавшись с Небес, спасти и его душу.
Когда они, наконец, встречаются снова в раю мирском, он получает новый опыт, и бесконечно более яркий, видение, которое он получил, когда они впервые встретились на земле, и она остаётся с ним до последнего момента, когда он обращается к «вечному источнику» и, даже тогда, он знает, следит за ним. Видение Эроса, согласно Данте, первая ступень долгой лестницы, один шаг надо сделать от индивидуального существа, которое может любить и быть любимым, до индивидуального Творца, который есть Любовь. И в этом последнем видении Эрос преображен, но не уничтожен. На земле мы ценим «любовь» выше, чем сексуальное желание или асексуальную дружбу, потому что она вовлекает в чувство всю нашу целостность, а не частично, как в этих двух случаях выше. Что бы ни подразумевалось в доктрине воскрешения тела, все - таки подразумевается сакральная важность плоти. Как говорит Силезиус - у нас есть только одно преимущество перед ангелами, только мы можем стать невестами Божиими. И Юлиана Норвидческая вторит ему - так же точно, как то, что наша Душа сотворена чувственной, так же непреложно, что Град Божий предопределен Ему с начала начал.
Примечания:
-------
*« сама богиня Венера, охватившая свою добычу» Расин, Федра. ( Наверно, правильно - связавшая)
** Этот отрывок из Пира в русском переводе С. Апта звучит так. « Вот каким путем нужно идти в любви - самому или под чьим-либо руководством: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самогó прекрасного вверх - от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это - прекрасное»
http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1450200000
IV
Половина литературы на Западе, высоколобая и общедоступная, за последние четыреста лет основывались на ложной идее - то, что является исключительным опытом, есть или должно быть опытом универсальным. Под влиянием этой идеи миллионы убедили себя, что они «влюблены», если их опыт полностью и точно может быть описан все большим количеством отвратительных слов из трех букв, и что человек иногда искушается сомнением в том, что опыт вообще может быть истинным, даже когда, или особенно когда, он сам пережил этот опыт. Однако, невозможно читать ряд документов, такие как La Vita Nuova, многие из Шекспировских сонетов или Пир Платона и отвергнуть их, как фальшивые. Все пережившие мистический опыт согласны в главном, подобно Видению Прекрасной Дамы, Видение Эроса есть откровение творящего великолепия, но если в первом случае это великолепие огромного числа тварей не человеческих и которое открывается визионеру, то во втором, это великолепие отдельного человека. Опять же, если в видении Природы осознанная сексуальность никогда не представлена, в эротическом видении она всегда присутствует - евнух не может получить сексуальный опыт (хотя это возможно до половой зрелости) и никто еще не мог полюбить того, кто представляется уродливым - но плотское желание присутствует всегда, и без вмешательства желания или воли, подчиняясь чувству благоговейного страха и почтения пред лицом сакрального существа, и как бы ни было велико желание, влюбленный чувствует себя недостойным даже взора со стороны объекта любви. Невозможно принимать во внимание причудливую поэтизацию реального эротического опыта, с которым мы все знакомы. Это не просто похоть, не просто обособленное осознание другого человека объектом вожделения, поскольку что бы мы ни избрали в качестве объекта вожделения, по отношению к нему мы чувствуем превосходство, а любящий, напротив, поклоняется любимому.. И это не безумная сексуальная страсть, опыт Venus toute entière a sa proie attaché*, в котором желание входит и овладевает всей сущностью вашей, и то, чего она жаждет - не только сексуальная страсть, но полное поглощение другой сущности, тела и души. В этих условиях доминантное чувство не чувство потери достоинства, а боль, гнев и отчаяние из - за того, что не получил страстно желаемое. И, опять же, это не здоровая смесь взаимных физиологических желаний и ценностей, что лежит в фундаменте счастливого брака, когда доминантным является взаимное уважение равных.
Более того, все визионеры согласны в том, что Видение Эроса долго не продолжается, если участники входят в реальные сексуальные отношения. Брак по расчету, устроенный родителями, как было принято в давние времена, не был вызван просто социальными условиями, ибо и Провансальские поэты заявляли, что супруги не могут любить друг друга. Это не значит, что человек ни при каких обстоятельствах не должен сочетаться браком с другим или другой, чье великолепие ему или ей открылось, но риск пропорционален интенсивности видения. Трудно жить день за днем, год за годом с заурядной личностью ничуть не лучше или хуже, чем ты сам или сама, после того, как видел свое визави изменившимся, без чувства, что угасание видения вина другого. Видение Эроса, скорее всего, значительно больше зависит от социальных условий, чем остальные. Некоторая степень досуга и свободы от финансовых проблем, вроде бы, очевидна, мужчину, работающего десять часов в день просто для того, чтобы не умереть с голоду интересует и другое, но он слишком занят самым необходимым, чтобы не думать о женщине как о практической сексуальной необходимости, а с точки зрения необходимости экономической - как о домохозяйке и матери. Наверно, любящий должен принадлежать к классу, из которого любимая дана ему, как равная или выше по социальному статусу. Вроде бы, человек не может полюбить кого-то, кто воспитан в традиции думать о другом не как о личности, более высокой, чем он сам. Так Платон, хотя в последний период свой жизни не одобрял гомосексуализм, не может не думать о возлюбленных, иначе как не о лицах мужского пола в период отрочества или раннего возмужания, потому что в Афинах в его время к женщинам относились как к очевидно низшим созданиям.
Результат видения на поведение любящего не ограничивается его действиями по отношению к любимой. Даже его отношения к другим, если выглядели правильными и естественными перед тем, как он полюбил, теперь кажутся низкими и постыдными, ибо судятся по его новым стандартам, по тому, как он чувствует должно быть, чтобы выглядеть достойным в ее глазах. Далее, в большинстве случаев мистический опыт не ведет, как можно ожидать, к чему - то вроде эротического квиетизма, восторженному созерцанию возлюбленной, исключая всех остальных и весь мир.
Напротив, видение обычно освобождает поток энергии, побуждая к действиям совсем не обязательно связанным с любимой. Влюблённый солдат сражается более храбро, влюблённый мыслитель думает более ясно, влюблённый плотник творит с большим умением.
Церковь, как организация институционная и интеллектуальная, озабочена сексуальными проблемами, как и должно быть, но в первую очередь в вопросах брака и семейных устоев относится к Видению Эроса с максимальной подозрительностью. Она отвергает его, как вздор, или, не пытаясь понять его суть, проклинает бесцеремонно, как поклонение идолу и богохульную пародию христианской любви к Богу. Понимая, что брак и видение не совместны, церковь опасается, что они совместятся, как часто и происходит, и используется как оправдание прелюбодеяния. Однако, проклятие без понимания редко эффективно. Если влюбленный преклоняется пред возлюбленной, то это не то, что мы обычно понимаем под поклонением идолу, в котором идолопоклонник делает идола ответственным за свое существование. Этот вид поклонения, конечно, может случиться в отношениях между полами. Мужчины и женщины стреляются сами или стреляют любимых лишь потому что им не ответили взаимностью или любят других, о чем можно прочесть каждый день в газетах, но все понимают сразу, что на самом деле истиной любви там не было. Истинный любящий естественно предпочитает взаимность, нежели отказ, и естественно предпочитает видеть любимую живой и видимой, нежели мертвой, но если любовь не взаимна, он не принуждает любимую к любви силой и не шантажирует ее эмоционально, а если она умирает, он не кончает с собой, но продолжает любить ее.
Две наиболее серьезные попытки объяснить Видение Эроса и придать явлению теологическую значимость были проделаны Платоном и Данте. Оба согласны по трем положениям: а) опыт этот есть истинное откровение, а не бред; б) эротическая составляющая видения представляет разновидность любви, в которой сексуальный элемент преображен и выходит за все мыслимые пределы; с) тот, кто хоть раз видел великолепие Несотворенного, опосредованно явленного в великолепии создания, никогда впоследствии не будет полностью удовлетворен ничем менее, чем прямое явление его же. Одно из наиболее существенных разногласий меж ними неясно из -за неадекватности нашего словаря.
Когда я говорю «У Х прекрасный профиль» или «Прекрасное выражение лица Мэри» я использую то же самое прилагательное, хотя подразумеваю совершенно разные вещи. Красота в первом утверждении дает нам общеизвестное качество объекта, я говорю о том, каким качеством объект обладает, не о том - чем или кем он является на самом деле. Если (но только если) ряд объектов принадлежит к одному и тому же классу, я могу сравнивать их и упорядочивать согласно степени красоты им присущей, от самого красивого до самого некрасивого, И поэтому возможно проводить конкурсы и избрать мисс Америку, также возможно и опытному скульптору выразить математически пропорции тела идеального мужчины или женщины. Красота в этом смысле есть дар Природы или Случая, и ее можно лишиться. Чтобы стать мисс Америкой, девушка должна унаследовать определенную комбинацию генов и избежать болезней, способных обезобразить ее тело и избежать несчастных случаев, не став калекой и, конечно, сидеть на диете, и при этом ей не стоит надеяться оставаться мисс Америкой навсегда. Эмоции, возникающие при виде подобной красоты, это безликое восхищение, в нашем случае это так же может быть безликое сексуальное желание. Я могу хотеть переспать с мисс Америкой, но не желаю слушать, что она говорит о себе и о своей семье.
Когда я говорю « У Элизабет прекрасное лицо», я подразумеваю совершенно другое. Я все еще имею в виду нечто физическое - и я не мог заявить такое, если бы был слеп - но физическое качество не дар Природы, а персональное творение, за которое Элизабет несет ответственность. Телесная красота кажется мне откровением чего то не материального, личности, которую я не могу видеть. Красота в каком - то смысле явление уникальное, и, опять же, уникальное в каждом случае. Я люблю и Элизабет и Мэри, но не могу сказать кого больше. И наконец, сказать, что кто - то красив, никак не упрощает благосклонное эстетическое суждение, оно всегда остается благосклонным этическим суждением. Я могу сказать « У Х красивый профиль, но он монстр», и я не могу сказать « У Элизабет красивое лицо, но она монстр».
Как творения, люди обладают двойной природой. Как представители вида млекопитающих, которые воспроизводят себя сексуально, каждый из нас рожден мужчиной или женщиной и наделен безличностной нуждой пароваться с представителем другого пола, и каждый представитель вида будет пароваться в период после созревания и до старости.
Как уникальные личности мы способны, но не принуждены, войти добровольно в уникальные любовные отношения с другими личностями, Видение Эроса, следовательно, обладает также двоичной природой. Возлюбленная всегда обладает некоторой степенью красоты, даром Природы, Девушка, весящая двести фунтов и женщина весом фунтов с восемьдесят, могут обладать красивыми лицами с учетом вкуса, конечно, но в таких не влюбляются. Влюбленный, естественно, отмечает красоту тела, но скорее всего, ему важно более то, что возлюбленная есть личность. По крайней мере, они так говорят. Что более всего озадачивает в рассуждениях Платона, то что совершенно неясно, что он подразумевает под словом - личность. Под красотой он вроде бы подразумевает обезличенную красоту, а под любовью безличностное поклонение.
{Любящий } должен начинать с любви к земному во имя абсолютной любви, поднимаясь словно по ступенькам, с первой на вторую, и далее ко всем формам прекрасного, а потом от прекрасной формы к прекрасному поведению, а от прекрасного поведения, к прекрасным принципам, и до тех пор пока прекрасные принципы не дойдут до принципов окончательных всеобщего, и тогда станет ясно что есть абсолютная Красота. **
Чем больше вдумываюсь в это высказывание, тем больше оно приводит меня в недоумение, и я нахожу себя говорящим с призраком Платона, возражая ему:
1) Что касается земного, я согласен, что не могу сравнить двух лошадей, или двух человек, или две математические теоремы и сказать, что или кто красивее, но, ради бога, объясни мне, как мне сравнить лошадь, человека и теорему и сказать кто из них самый красивый?
2) Если, как ты говоришь, существуют градации красоты, тогда то, что более красиво должно быть более любимо, и на уровне человека наши моральные обязательства повелевают всем нам влюбиться в самого красивого человека из всех известных. Наверняка, и к счастью всех заинтересованных, они явно пренебрегли этим долгом.
3) Вполне справедливо, когда ты говоришь, что прекрасные принципы не лысеют или набирают вес или сбегают с кем - то. С другой стороны, прекрасный принцип не улыбнется мне или просто поприветствует, когда я войду в комнату. Любовь человеческая, по твоему утверждению, низшая форма любви в сравнении с любовью к принципам, но ты же не будешь отрицать, что это чертово видение значительно интересней!
Насколько же отличен и более понятен Данте. Он видит Беатриче, и голос говорит - « Теперь ты узрел твое блаженство». Данте определенно полагает, что Беатриче красива в общем, прикладном смысле, что любой другой тоже найдет ее красивой, но ему и в голову не придёт, сравнить ее с другой более или менее красивой венецианкой ее возраста. Она Беатриче, и все тут! И что совершенно ясно с ней это то, что она, и он в том абсолютно уверен, «добродетельна» и, следовательно, после смерти, душа ее, верующей христианки, будет среди спасенных в Раю, а не среди потерянных душ Ада. Он не рассказывает нам, какие грехи и проступки почти привели его самого к гибели, ни тогда когда встречаются снова, молчит о том и Беатриче, но оба говорят о том, что он ей изменил. Или другими словами, если бы он оставался верен ее видению как созданию человеческому - именно Беатриче, то не согрешил бы, оскорбив их общего Творца. Неверный ее образу, он тем не менее, никогда не забывал этот образ совсем ( лестница Платона помещает забвение образа на низшую ступень в рассуждении морального долга), и именно память, факт, что он всегда продолжал любить ее и позволил Беатриче, вмешавшись с Небес, спасти и его душу.
Когда они, наконец, встречаются снова в раю мирском, он получает новый опыт, и бесконечно более яркий, видение, которое он получил, когда они впервые встретились на земле, и она остаётся с ним до последнего момента, когда он обращается к «вечному источнику» и, даже тогда, он знает, следит за ним. Видение Эроса, согласно Данте, первая ступень долгой лестницы, один шаг надо сделать от индивидуального существа, которое может любить и быть любимым, до индивидуального Творца, который есть Любовь. И в этом последнем видении Эрос преображен, но не уничтожен. На земле мы ценим «любовь» выше, чем сексуальное желание или асексуальную дружбу, потому что она вовлекает в чувство всю нашу целостность, а не частично, как в этих двух случаях выше. Что бы ни подразумевалось в доктрине воскрешения тела, все - таки подразумевается сакральная важность плоти. Как говорит Силезиус - у нас есть только одно преимущество перед ангелами, только мы можем стать невестами Божиими. И Юлиана Норвидческая вторит ему - так же точно, как то, что наша Душа сотворена чувственной, так же непреложно, что Град Божий предопределен Ему с начала начал.
Примечания:
-------
*« сама богиня Венера, охватившая свою добычу» Расин, Федра. ( Наверно, правильно - связавшая)
** Этот отрывок из Пира в русском переводе С. Апта звучит так. « Вот каким путем нужно идти в любви - самому или под чьим-либо руководством: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самогó прекрасного вверх - от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это - прекрасное»
http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1450200000